"Скользить по лезвию ножа, дрожа от сладости пореза..."

Как же хочется нажать сильнее, рассечь кожу, мышцы, самую плоть, чтобы больше никогда не видеть этих голубых глаз и надменной улыбки. Чтобы все это наконец закончилось, вернулось на круги своя, чтобы он не смел отнимать - власть, опору, душу, в конце концов! Но вместо этого Венейбл ведет ножом на самой грани между смертью и лаской, завороженная очередным стоном. Какой отзывчивый, оказывается... Она никогда не любила такие игры, да и не играла в них - не с кем, знаете ли. И сейчас приходится полагаться лишь на свое чутье, но оно не подводит, и Венейбл нравится, невозможно нравится - вот так, на самой грани, потому что только так ощущается острее, потому что иначе она не может. Не с ним, не теперь. Слишком много раз Лэнгдон проводил её по этой грани сам, теперь его очередь. Разве это не честно? Он стонет вновь, и, если бы кто-то услышал в этом стоне боль, Венейбл посоветовала бы ему проверить слух. Не боль, о нет... Удовольствие - непристойное, но от этого не менее завораживающее. Все равно здесь никого нет, кроме них, и лучше бы никого и не было. Хотя жители станции не идиоты... Лэнгдон сползает по стене, падая на колени. И торжествовать бы, но отчего-то она абсолютно уверена, что ещё рано. Совсем рано. Это лишь реакция тела, а реакцию сознания она вряд ли увидит. Так и есть - сквозь спутанные волосы блестят голубые глаза, и в них черти только что канкан не пляшут. Ах ты! Восторг пополам с возмущением, желание пополам с ненавистью - гремучая смесь, которая плещется в ее душе последнее время практически постоянно. Только сейчас в ней нет прежней злой тоски, есть азарт - и Венейбл медленно опускается на корточки. Так же медленно, практически нежно подносит нож к так доверчиво открытому горлу. Одно движение - и смерть будет совсем рядом, возьмет нахального мальчишку в свои владения... Венейбл целует его, не убирая ножа. - Я тебя ненавижу, - шепчет она, на миг разорвав поцелуй. - Вижу, - он отвечает так же тихо, как она, но сейчас Вильгельмина, кажется, услышит даже стук их сердец. - Но... - Но? - Но ко мне ты все ближе все равно... Поцелуй окрашивается медным привкусом крови из прикушенной губы. По белой коже горла Лэнгдона скользит нож.