Как ты можешь думать, что у тебя есть вечность, когда ты просто человек? Как ты можешь быть таким слепым, когда все, что тебе было нужно, всегда было прямо перед глазами?
Тони вздохнул.Как отец может видеть, как его дочь покидает этот мир? Как он мог иметь достаточно сил, чтобы продолжать свою жизнь, когда величайшего дара, который он когда-либо получал — и он понял это сейчас, может быть, в первый раз — больше не было?
Старк просыпался в тихом доме, и все кричало о Бетани — ее чайная кружка, комната, книги, разбросанные повсюду, платье, которое Тони купил ей на выпускной вечер, все фотографии, которые Пеппер заставила его взять с собой. Даже его броня напоминали ему о ней — она всегда была в его мастерской рядом с ним, предлагая разные вещи по улучшению его доспехов, даже если Энтони не собирался слушать ее. И Пеппер. Пеппер была самым большим напоминанием о них всех. Она выплакала все из себя из-за смерти его Бэти — она плакала до тех пор, пока ее глаза не становились слишком красными и слишком пухлыми, чтобы продолжать, и она становилась призраком, блуждая по дому, пытаясь забыть прошлое и построить новое будущее. Пеппер просто рассыпалась перед ним, и теперь он был слишком слаб, чтобы помочь ей подняться. И всякий раз, когда он смотрел на свое отражение в зеркале, он думал о дочке. Ее глаза загорелись таким же образом, они сморщились также, и она делала эту милую вещь своим носом, когда он заставлял ее смеяться над ее же задницей. Даже сейчас, сидя в тихой гостиной, ее смех, казалось, отражался в стенах, щекотал затылок. И в ужасную секунду, она была там, на диване, и плакала, потому что какой-то плохой парень похитил ее отца. И Бэти снова плакала — Старк вернулся домой с этой яркой штукой в груди, которая сохраняла ему жизнь. И она продолжала плакать в тот вечер в его комнате, пока он пытался сказать ей, что все в порядке, что папа вернулся и никуда не собирался. Даже сейчас он чувствовал, как ее слезы впитывали его пижамную рубашку, ее руки сжимали мягкий материал, напоминая ему о его обязанностях по отношению к дочери. И она снова плакала — Мстители распались, и она потеряла единственных друзей, которых ей удалось обрести. И она накричала на него, била его в грудь — «Ты не можешь согласиться на все это, папа! Ты не можешь быть все такой же». Но ее там не было, и никогда больше не будет.***
— Ты должна была рассказать ему, - сказала Бетани, пытаясь сосредоточиться на своей американской исторической газете, которая должна была быть сдана на следующий день. - Линия была разъединена, - вздохнула Пеппер. Она стояла прямо перед огромными окнами гостиной(в той же гостиной Тони сейчас просматривал пленку). И ее взгляд блуждал по зданиям, окружающим комплекс, она заставляла себя не смотреть вверх, не смотреть на небо — если не для себя, то для Бетани, чьи красные глаза говорили более тысячи слов, — Он очень тебя любит, просто не может это показать. Бет встала со стула, и ее рука оказалась на плече у Пеппер, — Я знаю, Пеп. Он любит тебя тоже, больше всего на свете, — она подошла к ней сбоку и обняла ее, ее лицо упиралось в сгиб шеи женщины, — И он будет любить вашего ребенка еще больше. — Что, если он ... — Пеппер сглотнула (и Тони увидел, как она пытается сдержать слезы), — Что если … Она не могла сказать этих слов — она даже не могла заставить себя сформировать это предложение у себя в голове. Ее мозг был затуманен и в то же время очень пусто. — Он не умрет, — Бет покачала головой, отрываясь от объятий, чтобы посмотреть на свою будущую мачеху, — Он обещал мне, когда вернулся из Афганистана. Он не всегда выполняет свои обещания, но я знаю, что он вернется. — Как ты можешь быть так уверена в этом? — Потому что он мой отец, и я люблю его больше, чем кого-либо еще, и я не могу представить свою жизнь без него.***
Тони должен был нажать кнопку остановки. Одно дело было знать, в глубине души, что ты потратил всю свою жизнь, отпустив свою собственную дочь; но кто-то другой услышал, как она излагает о своей любви к Вам, а потом возвратиться слишком-слишком поздно, чтобы сказать ей, что ты чувствуешь то же самое — ты всегда чувствовал то же самое и всегда будете, в этом мире нет ничего лучше, чем держать кого-то, кого ты любишь так близко, что это больно, так близко, что твои кости чувствуют, что они трескаются, как ломаются. И время будет чувствовать себя бесполезным измерением, то, без чего вы могли бы счастливо обойтись. И ты отдашь свою душу — свою жизнь, чтобы получить гребаный камень времени от этого гребаного фиолетового инопланетянина, чтобы иметь еще один шанс любить своего ребенка. Чтобы увидеть, как она вырастет, расцветет в умную женщину, которой она должна была стать. И Старк позволял бы ей ходить в кино с Паркером, и он бы подбадривал ее. Он смотрел бы, как она идет к другому мужчине, и он сопровождал бы ее к алтарю, и он не плакал бы о ее смерти сейчас, но ее новое начало в жизни, ее новая семья, ее шанс иметь своего собственного ребенка и быть счастливым. Этого шанса просто нет. И он удивлял ее новым домашним животным каждый день рождения, пока их дом не был заполнен, и он продолжал бы дальше, он подарил бы ей Луну, потому что только Бог знал, сколько Бет заслуживает в жизни. И он бы позволил ей быть безрассудной и жить своей жизнью, и он занял бы ее место и показал всем, каким даром он был удостоен.И все же, все, что у него было сейчас, это куча воспоминаний, которых было недостаточно, чтобы назвать его отцом. Куча воспоминаний, которые будут преследовать его день и ночь, и которые сломают его изнутри далеко за пределами точки невозврата.
И теперь все болит — его плачущие глаза, его пульсирующий мозг, его легкие борются за кислород, его уши, постоянно воспроизводят ее голос. И его сердце-его сердце чувствовало себя как труп внутри его груди, грудь Старка была тяжелой и разбитой, и кровоточила до такой степени, что он думал, что она сломается навсегда, для того чтобы привести его в другой мир, чтобы увидеть его Бэтани. И казалось, что Танос вырвал его сердце, сломал ребра, будто кровь хлестала в дырку в груди. И Пеппер была там — его Пеппер и ее Пеппер тоже. Она плакала уткнувшись в его шею, держа его крепко, сражаясь, чтобы проглотить слезы. Потому что Бети никогда бы не захотела, чтобы они плакали о ней, тратили свое время со всей этой болью. Потому что она была чудо-жизни, которое пришло в этот мир из-за лучшей ошибки, которую когда-либо совершал Тони. Но Бети здесь не было, и теперь ее глаза были закрыты, ее веки склеены, и она никогда не откроет их снова. И он выходил в мир и искал ее разноцветные глаза в глазах всех, пытаясь найти ее, чтобы вернуть ее к жизни.***
(Но она была там. Живая, вырезанная в кадрах видеокамеры. В безопасности. И она двигалась, говорила, дышала. И сейчас Тони было намного больнее, чем тогда, когда около него взорвалась его собственная бомба, оставив осколки у него в груди. И теперь они двигались к его сердцу с каждым словом Бэти, с каждой царапиной ее ручки на бумаге, с каждой ее улыбкой, которую она делала, чтобы попытаться поднять Пеппер настроение). Потому что ее папа возвращался, потому что он больше никогда не оставит ее в покое. Потому что он обещал ей, и, хотя он сдержал свое слово, он пришел слишком поздно — как всегда. — Он вернется, и мы расскажем ему о моем новом брате или сестре, и нам придется читать эти глупые книги про беременность и роды, потому что, давай будем честными, ни мой отец, ни я не знаем, как иметь дело с другими людьми, — говорила она. (И Тони испустил тихий смешок, потому что это была ужасная правда, та, которая съедала его живьем изнутри. Они были рождены, чтобы быть умными и умными создавать что-то поистине интересное, быть болью в заднице, ссориться по глупостям, смотреть документальные фильмы вместе и создавать вещи вместе, улучшать и улучшать Пятницу и Джарвиса, и придумывать обновления для его костюма. Они рождены быть разными, иметь разные приоритеты, разные мировоззрения, разные представления о том, что хорошо, а что нет). — Не волнуйся, Пеп, - улыбнулась Бетани, — Тони Старк всегда возвращается.***
Пеппер закрыла глаза. Она прожила этот день один раз — и миллион раз в своей голове. Если бы у нее была возможность поменяться местами с этой девушкой, чтобы спасти ее, она бы это сделала. Она бы отказалась от возможности родить собственного ребенка, просто чтобы быть матерью для девочки, у которой ее не было. И все же она могла видеть все, как будто эта видеозапись была напечатана за ее закрытыми веками. И вот она была там, и Бети держала ее за руку, сжимая ее до такой степени, что было больно, и она пыталась быть сильной для женщины, которую она всегда любила, как мать. Прошло бесчисленное количество минут, может быть, часов, прежде чем что-то произошло.***
Бети как-то закончила свою работу и теперь с ужасом смотрела на экран телевизора, Пеппер была рядом с ней. В Ваканде умирали люди, и пришельцы, наконец, пришли — без знаков, хотя на этот раз — и конец света был здесь, и все это казалось таким сюрреалистичным. И на секунду они оба подумали о «Автостопом по Галактике», и им обоим захотелось посмеяться. Мартин Фриман снова беспокоился за свой дом, и Мос Деф снова спасал его, и это было лучше, чем в Звездных воинах, потому что это приключение было веселое и глупое, и поэтому они оба все еще не знали, что думать об этом фильме. Но Мартин Фриман был просто актером, Мос Деф тоже, и Автостопом по Галактике был просто глупой историей, которая не была реальной. Реальность такова, что ее друзья сражались на войне, за которую не стоит умирать. Реальность заключалась в том, что ее друзья были там и рисковали своими жизнями, а ее отец и ее любовь были где-то в космосе, возможно, уже мертвы, и было так ужасно оставаться позади. Сидеть там ничего не зная, но надеясь-надеясь всеми силами, что все будет хорошо. (Тони все еще чувствует, что Питер в его объятиях, мальчик всеми силами держится за него в последние минуты. И он все еще умолял его не отпускать, не отпускать его никуда) И Бети теперь держится за Пеппер, и они оба плачут, и они оба напуганы, потому что кто знает, что такое смерть? И она умоляет Пеп не отпускать ее, потому что она не хочет умирать, не увидев своего отца в последний раз и не сказав ему, как сильно она любит его и как много он для нее значит. И она умоляет Пеппер держаться за нее так крепко, чтобы держать ее на якоре на этой самой земле, потому что она боится, она хочет увидеть своего сестру-брата и хочет пойти в колледж, вырасти и увидеть мир. И она хочет снова держать Халка за руку, и она хотела бы, чтобы Халк был там и подбодрил ее, как она всегда подбадривает его, они уже не виделись целую вечность. И она хочет чертову собаку, и чертов поцелуй, и чертов напиток, потому что она не хочет идти, не зная, какая водка на вкус. И она хочет умереть в объятиях своего отца, потому что тогда, она не будет бояться, потому что она будет знать, что все в порядке, и что ее отец с ней, и она будет счастлива, почтена и горда покинуть этот мир таким образом. И она пытается задержать отъезд, и она хочет остаться, потому что она слишком молода, и она еще не начала жить. (И теперь она исчезает, и Тони хочет удержать ее, стать одним целым со своей дочерью, чтобы она не пошла туда, где он не может следовать за ней. И Тони тоже исчезает внутри, и все, что он хочет, это пойти, чтобы увидеть его Бети в последний раз, потому что у них не было возможности сказать свои последние наставления и попрощаться). И Пеп держится за воздух, она плачет, и никого нет рядом с ней, она не знает, что делать, ее мозг перестал работать. И все, что она видит, это то, что Бети исчезает снова и снова, снова и снова. И нет ничего, что она могла бы сделать, чтобы остановить ее, удержать ее, и она все еще чувствует ее горячие слезы на ее ледяной коже, и они горят, как кислота, и они берут кровь, даже если это все в ее голове. И она боится, потому что она не знает, что произошло, и она думает о бумаге, которую только что написала Бети, и кто собирается сдать ее в школе? И кто пойдет на выпускной в этом красивом платье? И где она найдет в себе силы сказать Тони, что его дочь ушла навсегда и что еще один ребенок уже в пути? И куда же подевалась Бетани? И почему она оставила ее? И почему она отпустила ее? И как кто-то мог быть таким бессердечным, чтобы убить ее? И кто будет жить ее жизнью? И кто будет выпускаться вместо нее? И почему они больше не могут говорить о мальчиках? И что будет с мороженым, которое она купила накануне? И что теперь будет дальше? С ней? С Тони? Всем остальным? И она одна в своей гостиной, и ее мозг убивает ее, он не перестанет работать, и она не знает, что делать. Руки Бэти по-прежнему чувствуются так реалистично и они по-прежнему обнимаются так крепко, потому что никто из них не хочет отпускать друг друга, а это больно, потому что она не была достаточно сильна, чтобы ее удержать и она позволила ей пойти одной по пути, который она еще не может принять, и она задается вопросом, собираются ли они встретиться снова однажды, и она действительно надеется в это. Боже, почему ты забрал мою девочку?***
И теперь они оба плачут — Тони и Пеппер. И они стараются не издавать ни звука, но это больно, и они недостаточно сильны. И все, что они видят, это то, что Бети исчезает, исчезает перед их глазами, и они не могут остановить это, и они не могут перемотать время, и только Бог знает, где Танос, да и он слишком далеко, чтобы вернуть ее. И, может быть, Бог не существует в конце концов, потому что как он мог взять такого ребенка, как она? Ребенка вроде Питера? И они оба плачут, потому что они не знают, что еще делать, и они не чувствуют, что их пустые желудки ворчат, и они не видят мир вокруг них. И кого волнует исправление мира сейчас? Потому что историческая газета Бети все еще там, на стеклянном столе в гостиной, и она смотрит на них, и кажется, что она стреляет кинжалами в горло, и все это кажется таким поддельным. Но БетаниПотому что как ты можешь быть супергероем, когда ты даже не можешь спасти свою дочь?
И все, что он видит, когда закрывает глаза — это тьма, потому что Бети больше не может освещать его мир. И потому что смерть темная, и он чувствует себя мертвым внутри. И когда Пеп закрывает глаза, все, что она может услышать, это бушующее сердце Тони в ее ушах и смех Бети, и ее мечты о чем-либо в мире. И она все еще слышит, как девушка просит ее замолвить словечко с ее отцом, потому что она действительно хотела бы отметить день Святого Валентина в этом году. А потом она слышит, как она плачет и умоляет ее не отпускать, и она снова вернулась, и она ненавидит себя.Потому что как ты можешь быть матерью, если ты не можешь защитить своего ребенка?