Наказание

      Дафна — прекрасная юная нимфа, дочь Пенея, светилась изнутри и зажигала радость в сердцах окружающих. Она никогда не знала горя, лишь смеялась, резвилась и играла на цветущих полях Греции.       Дафна никогда не знала страха. Она уверенно бежала сквозь высокие травы и прохладные ручьи навстречу ветру. Её солнечные локоны переплетались и путались, а в чистых светлых глазах отражалось небо.       Касаясь кончиками пальцев бархатные лепестки мака — цветок матери Геры, Дафна улыбалась. Мотыльки порхали на ветру, казалось что вот-вот они сорвутся и поднимутся в летнюю бесконечную синеву. Но вдруг всё потускнело, расплылось и закружилось. Упав на колени, она схватилась за грудь — до рези в глазах сердце сковало болью.       Там, на вершине высокого Парнаса, парил на золотых крыльях проказный бог любви и творил своё злое дело. Его хитрый взор пал на столь невинное создание, лишив тем самым парящих чувств любви. Он проучил за горделивость Аполлона, отдав в жертву невиновную. Но Эроту было всё равно. На то он и бог, чтобы не сожалеть о содеянном. Улыбчиво натягивая лук, он, порхая ажурными крыльями, взлетел и пропал в далекой неизвестности.       Время шло, много воды утекло с тех пор. Боль прошла, а жизнь вернулась в прежнее русло.       Дафна забылась. Она продолжала веселиться с подругами-нимфами на лучистых лугах и прятаться за ветвями плакучей ивы. Много молодых богов пыталось добиться внимания, или хотя бы взгляда солнечной нимфы, но она была непреклонна. Мудрый отец пытался наставить дочь на истинный путь — материнство, но та лишь задорно отмахивалась:       — Не надо меня неволить, мой дорогой отец. Я никого не люблю, и никто мне не нужен. Я хочу быть такой же, как Артемида — вечной девой!       Никто не мог понять в чём же причина её перемен, да и она сама не знала, отчего иногда неспокойно на душе безлунными ночами. А рана от отворотной стрелы продолжала зиять, не давая взрасти крохотным зачаткам любви.       Медленно сгущались тёмные тучи над лесной поляной. Сидя у берега ручья, Дафна бросала в воду полевые венки. Раненое сердце билось в унисон шелесту неспокойных деревьев — прерывисто, глухо. Где-то в небе сверкнула золотая колесница — это лучезарный Аполлон проезжал сквозь серые облака.       Только заметив девушку — горячая любовь тут же вспыхнула в нём, впервые за долгое время. Спустившись вниз, он, не отрывая горящего взгляда, потянул к ней руки. Дафна встрепенулась, напугалась и бросилась прочь от молодого бога, не разбирая дороги.        — Стой, прекрасная нимфа. Почему ты убегаешь от меня, словно ягненок от волка? Я же люблю тебя!       Но Дафна не слушала его. Перепрыгивая через острые камни, она словно парила над отцветшими маками. Колючий терновник цеплялся за белоснежный хитон и тонкие лодыжки, царапая их в кровь. Она точно подстреленная голубка скрывалась от хищного ястреба.       — Осторожно, тут неровное место, не упади, умоляю тебя. Ты поранила ногу, остановись!       Может он прав, может стоит остановиться? Но Дафна ничего не могла с собой поделать — ноги не слушались и уносили её все дальше и дальше, а сердце щемило от боли. Одежда развевалась на ветру, солнечные кудри потускнели, растрепались, а на щеках воспылал яркий румянец.       Аполлон видя это, не мог остановиться — всё сильнее возгоралось пламя. Страсть, рожденная в слепой любви — это движение, вихрь, буря, торнадо! Она захватив, несла тело быстрее выпущенной стрелы вперед, к предмету восхищения и вожделения.        — Ты сама не знаешь, гордая нимфа, от кого бежишь. Я Аполлон — сын Зевса, а не простой смертный пастух. Меня называют целителем, но никто не может исцелить мою любовь к тебе!       Сбившись в дыхание, Дафна быстро повела плечами. Невиданный ранее страх стучал по венам, она чувствовала за спиной его обжигающее дыхание, от чего каждый волосок вставал дыбом. А в небе всё сильнее бушевала гроза, вселяя в девушку ещё больший ужас.       Аполлон почти нагнал её.       Молнии сверкали и рвали небо на части под раскаты грома. Поняв, что ей не спастись, Дафна со слезами на глазах стала молить отца о помощи:       — Отец, мой дорогой! Помоги мне. Расступись, земля, возьми меня к себе. Измени облик мой, он причиняет мне одни страдания!       Пеней не мог терпеть страданье дочери и сжалился над ней. Не успела слеза слететь с тонких ресниц, как почва раскололась и обхватила толстыми корнями ноги. Дафна чувствовала как цепенело тело, а нежный девичий стан покрылся корой. Пальцы её и руки обратились в гибкие ветви, а в солнечных волосах шелестели зеленые листья лавра.       Прикоснувшись, Аполлон ощутил под своей ладонью не желанную женскую плоть, а шершавую древесину. В отчаяние упав на колени, он крепко обнял стройный ствол — под толстой оболочкой ещё теплилось тепло — слабое и постепенно угасающее. Прижавшись щекой сильнее, Аполлон приник губами к холодной коре. Ледяной дождь бил по лицу, смывая остатки сил. Он потерял всю прежнюю лучезарность и радость. Внутри всё истлело, осталось одно пепелище. Осунувшись, Аполлон крепко сжал грудь — стрела Эрета всё-таки достала его и вонзилась в самое чрево сердца.       Вот оно наказание — смерть страсти, а не её рождение.