Крик сквозь стекло

Как бы не хотелось это говорить или осознавать, но прошло десять лет с тех пор, когда Россия в последний раз говорил с Украиной. Русский понимал, что частичка его брата всегда будет существовать в этом мире в виде его будущей копии. Но его или её никто нигде не мог найти. Многие страны, узнав, что произошло с Украиной, сами предложили свою помощь в поисках его наследника или его самого. Но никто так и не нашел его. Мысль о том, что где-то есть маленький ребенок, который не знает, кто он и откуда, имея лишь одно воспоминание от своего предшественика, а не всю память за все столетия и жизни, пугало русского. Пугало, что копия его брата может быть кем-то оскорблена, избита, возненавидена до такой степени, что этому ребёнку будут причинять одну боль. Этого Россия не перенёс бы. Все эти шесть лет, пока он учился, взрослел, он вынашивал ненависть к самому себе. Сын Союза понимал, что когда-то она убьёт его. Но не мог ничего с собой поделать. Самое главное — не проявлять слабости и жить с одним воспоминанием, которое только ему рассказал украинец, еще в детстве, когда им было по девять… Четыре года назад началась война, где Россия узнал вкус крови. Под вражескими обстрелами он полз или бежал к своим товарищам, пытаясь спасти хотя бы одного. На одного больше чем в прошлый раз. Чтобы в очередной раз не испытывать пустое и ненавистное теперь для него чувство — потерю. И не услышать, эти не приятные слова: « — …Сегодня мы потеряли двадцать семь человек, пятеро тяжело ранены, еще тридцать обошлись синяками и ссадинами… — Сегодня умерло пятнадцать человек… — Сегодня погибло тридцать два солдата и двадцать мирных жителей. — Сегодня…» — Сегодня никто не умрёт, — Россия твердил это сам себе, перетаскивая своего товарища в более безопасное место. Хотя, где на войне его можно встретить? Про себя он не волновался, ведь русский знал, что бессмертен и если он умрёт, то погибнет оболочка и он снова переродится в ту же секунду. Если захочет, то вырастет и станет солдатом опять. Но умирать все равно было больно. Раньше было и страшно, но спустя четыре года войны ему совершенно не страшно. В начале 1941 года, когда Украины не было на свете шесть лет, началась война. Все эти годы его семья ничего про него не говорила. Россия знал, что его брат жив и скоро вернется. И, когда они встретятся, украинец подойдет к нему со словами «Произошло такое, ты не поверишь…» и обнимет его. Тогда, они будут общаться долго-долго, всей семьей счастливые как когда-то… Война разделила всю семью. Они все где-то на фронте, в окопах, в лесах. Одинокие и надеются увидеть завтрашний день. Россия пытался поладить со всеми из его семьи, но больше по душе ему было проводить время с Казахстаном и Беларусью, в которых он видел частичку своего пропавшего брата. Для всех остальных он был старшим братом, который о всех заботился и всех любил. Союз же был очень непонятным. Он не пил, не кричал на детей, а стал читать сказки и проводить с детьми больше времени. Но, когда пришла война, он стал серьёзным. Так, как будто знал с самого начала, что скоро будет беда. В последний раз они виделись в 1942, три года назад. В их доме, когда Россию пришли забрать на войну… Руки и форма снова в крови. Россия стал оглядываться по сторонам, пытаясь найти нуждающихся в помощи. Но он отнёс последнего товарища в окоп, к которому подбежала молодая уставшая медсестра. За плечом висела винтовка, которую Россия придерживал, чтобы та не спала с плеча. Русский не редко находился на самых горячих точках, вдалеке от отца и остальных членов семьи. Но уже привык жить без них. Сейчас ему двадцать шесть, он не переставал расти все эти годы, в душе оставаясь тем шестнадцатилетним собой, который потерял брата, тем самым найдя себе цель на всю оставшуюся жизнь. — Иван! — Россию окликнул его командир. — Как там остальные? — сорокалетний блондин быстрым шагом направлялся в сторону лагеря с поля боя. — Все в норме, я притащил Андрея и Никиту в окоп, Настя уже занялась ними. А что там, чего все радостно волают? — Россия вышел из окопа, прислушиваясь к округе. Выстрелы прекратились. — Мы победили! Это была последняя схватка, мы победили! ..... — Куда ты пойдешь? Оставайся еще! — Россию просила остаться медсестра Настя, с которой он подружился за два года, что она была на фронте. Он улыбнулся. Впервые за долгое время он улыбался по-настоящему. После слов командира про победу, он на несколько минут выбился из реального мира. Представляя в своей голове тихий и укромный дом, где его любят и ждут. Его возможность пойти работать, общаться с давними приятелями, заботиться о своих братьях и сестрах стала реальной. Он настолько обрадовался в тот момент, что проронил слезу от счастья, а потом присоединился к однополчанам волать: «Победа!» — Прости, но не могу. Я бы с радостью, да дома ждут меня небось! — после этих слов Россия накинул на плечи заплечный мешок, помахал на прощание Насте и выдвинулся в путь. Он решил идти через лес, в который он не заходил со своего шестнадцатилетия. Потому что именно в этой части, где он собирался пройти, пропал его брат. Уже в лесу, в его чаще, Россия почувствовал себя наконец-то свободным от войны. В мае было уже тепло и лес переполняло пение птиц. Русский наслаждался этими моментами, он не заметил как добрел именно к той полянке. Где когда-то он и его два брата с сестрой расположились, чтобы переночевать. Треск. Ветвь тихо хрустнула под чьим-то весом. Россия механически схватился за плечо, где раньше всегда висела винтовка. Но он сдал ее, как и все солдаты, что шли домой. — Кто здесь? — грубым и уверенным голосом спросил парень. Никто не ответил, но ветвь хрустнула ещё раз. Россия достал из-за пазухи нож и стал медленно осматриваться вокруг. Рядом с ним пробежала фигура, что была гораздо ниже его, это был мальчик лет пятнадцати, который бежал не понятно куда, сломя голову. — Эй, ты, погоди! — Россия схватил руку незнакомца, тот развернулся к нему лицом. Увидев, кто это был, русский отпустил руку и шокировано смотрел на человека которого увидел. — Россия? Это ты? — Я-я…