Мнимое превосходство

Перешагнув последнюю, обтёсанную веками, ступень, перед всеми открылось помещение с небольшими комодами и несколькими стойками с подушками, на которых лежали украшения или их части. Нарцисса прекрасно знала о местонахождении любого предмета и двигалась активно и уверенно. Драко осветил всю комнату светом, после чего Изабель отпрянула от обоих присутствующих. Миссис Малфой аккуратно держала запыленную стеклянную коробку с небольшим кинжалом, объясняя, что использует его прямо сейчас. "Проклятая кровь по-особенному влияет на этот предмет, и тебе лучше не знать откуда он здесь", — говорила она, поднимая защитное стекло. Ритуал казался простым в исполнении и понятным по результату: грозит ли девушке судьба проклятой. "Так мы лучше поймем, отчего у тебя такая связь с темной магией. Это совсем не страшно, мы здесь рядом. Кинжал принимает только проклятую кровь". Чувствуя сомнения девушки, Драко подошел со спины и направил её ближе к матери. Прижавшись, он взял руку Изабель и поднял над подушкой. Девушке не хотелось одного, чтобы приступ повторился, чтобы все эти темные артефакты не повлияли на нее как на отмеченную. Нарцисса шептала заклинания, отчего от рукоятки до кончика лезвия пробежал голубоватый блеск. И через мгновение она палочкой уколола палец девушки, и Драко чуть тряхнул её нависающую руку. На лезвии появились красные пятна крови, над которыми Нарцисса трубным и протяжным голосом произнесла еще несколько непонятых слов. Близко наклонясь к магическому предмету, она всматривалась в контур капель. Уже выпрямившись, не скрывая удивления, коротко подытожила: "Это не проклятие. Кинжал тебя не принял". Драко отпустил руку Изабель, но она не решалась опустить свою, пока Нарцисса внимательно и вдумчиво смотрела ей в глаза. "Изабель, это доказывает хорошое положение вещ...", — не договорила Нарцисса, направляясь к девушке. По кинжалу еще раз пробежал голубой блеск, когда тот резко взметнулся в руку Изабель, которая инстинктивно крепко зажалась. Малфои так же резко достали палочки, наблюдая как чернеет рука плачущей Изабель. Все пытались успокоить друг друга, но ни палочки, ни оружие никто не опустил. "Я не могу его разжать, — возбужденно говорила Изабель, ощущая как собственные ногти впиваются в подушечки ладони, — я не могу его разжать!". Рука начинала разворачиваться, и лезвие было направлено на стоящих двоих волшебников. Драко первый произнес "Протего тоталум", затем еще раз вместе с матерью двойным лучом заклинания, но рука лишь сильнее потемнела. Нарцисса попытался выбить предмет из руки, но безуспешно. В помещении было мало места, и нервные движения Изабель еще меньше оставляли возможности для перемещения. Она больше не могла произнести слов, снова тихое шуршание голосов захлестнуло её голову. Драко приготовился лишить девушку сознания, но на полуслове заклинания "Остолбеней", Изабель самостоятельно и осознанно положила кинжал на подушку, разжав напряженную окровавленную руку. Позже, она, ослабленная, упала на пол, успев прошептать: "Теперь лучше". Изабель не услышала тревожных споров семьи Малфой. Они приняли позицию невмешательства, трансгрессировав и вернув девушку в её дом. Она очнется, и рядом будет только подавленный и грустный Ричи. Ему успеют рассказать всё. И Нарцисса завершила разговор дружелюбным, но настойчивым требованием применить заклинание "Обливиэйт". Ею руководило нежелание еще большего интереса к их семье, признавая опасность случившегося. "Она нуждается в наблюдении. А лучше, в ближайшем будущем, полной изоляции от Вас и от общества. Без магических способностей, организм не сможет адаптироваться к такому заклятию. Осознайте опасность положения. И еще раз приношу извинения от лица моей семьи", — завершила Нарцисса свою речь, не скрывая озабоченности за свое будущее. Драко пожал мистеру Грейлу руку и вернулся с матерью в Малфой-мэнор. Ему было неприятно вот так расставаться с Изабель, сначала собираясь ей помочь, и, возможно, найти нового друга. И теперь сам переживал, что с ней будет в действительности и об упоминаниях матери об изоляции. Но Драко не решался спросить о точной трактовке произошедшего с кинжалом. Миссис Малфой всем видом показывала, что сама не прочь применить к себе стирание памяти. После главного переломного момента в истории магического мира, смерти Волан-де-Морта, она всячески старается не приносить в дом плохого. Но "Ежедневный пророк" каждый раз напоминает, что жильцов в их доме всегда пятеро: "мама, папа, сын, змея и еще два черепа". Издание не стесняется снова и снова говорить о них на газетных полосах как о носителях метки, об их "праворучных питомцах". Драко не хотел быть виновником еще одного повода для насмешек его семьи, предпочтя забыть об этой истории. Ричи старался подготовиться к моменту, когда его жена очнется. Он точно не хотел ссоры в их доме. Так собрался и звучал суд в его голове: виновен ли он, что не сдержал нрав Изабель? Он же говорил в свою защиту, что всегда наслаждался её заинтересованностью, что немногие ли остановят почти детскую задорность и радость от увиденного. Но судья продолжал говорить о последствиях, о неадекватном понимании сути вещей. "Для обычных людей мир волшебников — опасная трясина и жуткое, по своей наполненности угрозами, место, — выговаривал судья, — а ведь мы предостерегаем их, создавая сказки, где обычное веретено приносит смерть. Простое веретено!". Последнее, что решено было сказать себе в защиту — это решение оставить Изабель своей женой-маглом, с полным осознанием будущего такой семьи. Тем не менее согласившись с судом на корректировку её памяти. Оставалось ждать ясного сознания Изабель. "Мне действительно есть, что рассказать, Ричи, хоть этому никто не может дать объяснение", — вкрадчиво сказала вошедшая миссис Грейл. Её внешний вид был прежним, как обыкновенно может выглядеть юная девушка. Не было и следа приступа проклятия, изможденного вида или испуга. Кажется, она все же больше других понимала происходящие в ней изменения. Это чувство нарастающей силы, как в ранее утро после хорошего сна. Когда "второе дыхание" идет вместе с первым, и мир, и его горизонты другие. Изабель точно помнила, что сама положила кинжал на подушку. Сначала, когда рука зажалась, её снова настигла паника с властвующей змеёй в животе. Тьма быстро освоила женское тело, разлилась и обжилась в ней, но та сила, что давно сидела в Изабель, как хороший заклинатель змей подсказал, что делать. Девушка не понимала все детали своего таланта, но секунды до отпускания были удивительным откровением. Её рука, подвластная ей, осознанно и уверенно держала темный артефакт, способная решить и разрешить себе сделать, что нужно именно ей. Убить, порезать, проклясть, запугать, размахнуться и угрожать. Это вся, ранее недоступная власть, больше не пугала и не тревожила её. Она манила еще дальше. Зачем с широко расправленными крыльями прерывать полет, только набирая высоту. Одна мысль сияла в её голове: "Сейф Темного лорда откроется именно мне". Изабель научилась договариваться с Тьмой.

***