Новая локация

До пяти часов дня мы тупо просидели на моем диване. Да, теперь мой диван ассоциируется с Олегом. Мы слишком много времени проводим на нем. Что же, это очень круто. Круто по сравнении с моими «отношениями» в 15. Многие могут сказать что это детская дружба под маской «любовь», но я скажу нет. Как раз к этому возрасту, может и раньше, подростки начинают вести себя как взрослые. Да, я говорю именно про действие гормонов. Еще в 13 лет, я считаю, отношения несерьезные и на небольшой период времени. Те же самые гормоны. Но в 15 лет порой подростки ведут себя похлеще совершеннолетних людей. Несколько девочек в нашем классе встречались с 20-летними парнями. Если бы они встречались типа обнимемся, поцелуемся и домой, то нет. Девочки оставались ночевать у них в квартирах. Если бы они просто ночевали, но нет. Я думаю, вы сами догадаетесь, чем они занимались. Те же самые девочки спокойно могли говорить со всеми об этом типа: «Ну да, мы переспали сегодня, он такой милый», а потом, через неделю говорили: «Ой, я нашла себе другого. Мой мне изменил.» Сейчас не про них, а про меня. Да, как любой девочке, мне хотелось встречаться с парнем. Знаете, это было ужасно глупой ошибкой. Мне было 15, я только перешла в 9 класс. Летом у меня не было причин беспокоиться, на даче я гуляла со своими друзьями-соседями в доме напротив. Этих парней я обожала, мы с детства общаемся как братья и сестры. Но как только пришли школьные будни, во мне заиграли гормоны и тупой подросток в моей голове сказал: «Тебе нужен парень. Без парня ты говно.» Я так и считала. Мне казалось, что я ужасно уродливая и жирная до невозможности, хоть это было не так. Я решила худеть, и худела я стремительно. Мне уже нравилось свое тело, я обожала свою внешность. Я была ужасно разочарована в том, что до сих пор у меня не появился парень. «Ну я же такая идеальная! Или, может, нет…» — постоянно прокручивалось у меня в голове. Мне казалось что я недостаточно худая, недостаточно красивая. Продолжая худеть, ко мне наконец-то подошел знакомиться парень. Да, мой одноклассник Антон (Сейчас ужасно хочется срифмовать его имя с одним словом, но не буду). Мне показалось: «О дааа, наконец-то похудение помогает, надо-бы еще!» Мама, заметив, что с моим организмом происходит непонятно что, отвела меня к врачу. У меня выпадали волосы, ногти ужасно слоились, а кожа шелушилась абсолютно ВЕЗДЕ. На лице, ногах, коже головы… Мне сказали, что у меня анорексия. Это звучало как приговор. Дома я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что мое тело некрасивое. Мне не нравилось абсолютно все, так же как и в начале учебного года. Кожа была бледной, вокруг глаз были огромные синяки, щеки… Их просто не было. На лбу виднелись голубые вены, веки были просто синими от густой сетки сосудов. Мои руки выглядели так, как будто кости просто обтянули кожей. Врач мне прописал какое-то лечение, которым я не особо интересовалась. Мама очень часто возила меня в больницу, где мне делали уколы и еще какую-то процедуру. Спустя месяц, на обследовании, мне сняли диагноз «анорексия», но не закончили лечение. Еще два месяца я ездила на процедуры, они помогали. Все это время меня не поддерживал Антон. Ему было все равно, для вида каждый раз спрашивал «Как дела?» Меня это жёстко бесило, но я сохраняла отношения думая, что он меня любит, но не умеет это выражать. Я его очень любила, все это говорили. Продолжала любить, обнимала при встречах, дарила подарки, писала «Доброе утро» и «Спокойной ночи», в конце каждого сообщения был смайлик-сердечко или поцелуйчик. Смайлика не было — обижался. Я делала абсолютно все. Я думала лишь о том, что всю оставшуюся жизнь у меня не будет никого кроме Антона. Спустя несколько дней после окончания лечения, Антон вдруг стал интересоваться моей жизнью сильнее, чем когда-либо. Ему стало интересно когда я одна дома, когда я ухожу и прихожу со школы, что я делаю на выходных. Девочки из моего класса сразу бы поняли, о чем он, но я не поняла. Я не могла привести его домой, в это время дома болела мама. Около недели он просился ко мне домой под предлогом «Попить чай с вкусняхами». Знала бы я какого «чая» он хотел, но я не знала. К огромному сожалению. На следующий день, уже в школе, Антон постоянно лез ко мне. То подсаживался ко мне за парту, то брал под руку в коридоре. Мне же это ужасно не нравилось, тем более этот человек не проявлял ко мне никакого интереса. Некоторые в нашем классе вообще не знали о наших отношениях. И вот, четвертый урок закончился. Все старшеклассники пошли в столовую, но я не пошла. Точно не помню из-за чего, но вроде из-за моего диетического питания, назначенного врачом. Ко мне подошёл Антон. Не знаю почему он не был в столовой как и все, но мы были одни. По коридору бегали какие-то дети, мы ждали урока физ-ры. Вдруг Антон подошёл ко мне очень близко и стал расспрашивать о не очень приятных вещах. Допустим, состояла ли я в отношениях и спала ли с кем-либо. Отвечая отрицательно, я только усугубляла проблему. У Антона зловеще загорелись глаза, ему это очень нравилось. Вдруг мы пошли на пятый этаж школы — на нем был выход на крышу и выломанная дверь в полупустой склад. Закрыв мне рот рукой, Антон потянул меня в это темное помещение. Взяв с пола какой-то потрёпанный шарф, он туго затянул его на моём лице. Мне хотелось вырваться и звать на помощь, но Антон был в несколько раз сильнее меня. После анорексии я совсем была истощена, сил не было даже просто кричать. Антон стал меня обнимать. Сначала нежно, потом жестко и резко. Было больно, очень больно. На моих руках оставались синяки. Резко повернув меня лицом к стене, Антон стал лапать меня за жопу. Не хочется описывать всё детально, но всё так и было. Я со всей силы ударилась носом о стену. На пару секунд мне показалось, что он сломан, но я обошлась всего лишь небольшой ссадиной. Антон снова перевернул меня и посадил к себе на колени. От боли я вся извивалась, спина изгибалась как у кошки. Антон просил сидеть так, когда в то же время облапывал мои ягодицы и талию. Он думал что мне приятно, но на самом деле мне было ужасно больно. Мой «парень» снял с меня шарф, я сделала глубокий вдох, но закричать не смогла. Силы были на исходе. Он с некой жадностью целовал мои губы. Это сложно было назвать поцелуем, но пусть будет так. Изучая своими губами мой рот, Антон не мог остановиться. Я чуть не блеванула прямо на него, это было ужасно противно. Парень стал переходить к моей шее, оставляя на ней фиолетовые засосы. Вскоре я заметила, что Антон стал расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Я очень захотела заорать, даже попыталась, но из моего рта вырвался непонятный звук, похожий на стон. Видимо Антон подумал, что мне приятно и ускорил темп раздевания меня. Через пару секунд я сидела на коленях парня совсем без одежды. Из моих глаз текли слёзы. Они текли с самого начала, но сейчас уже была молчаливая истерика. Антон связал мне руки и уложил на пол. Снова поцелуи… Да, те самые мерзкие поцелуи. Антон оставил мне пару засосов на плечах и груди. Перед глазами был какой-то туман. В мыслях я умоляла изо всех сил: «Да сделай ты всё что хотел и уйди». По щекам бессмысленно текли слёзы. Мне надоело ждать. Антон резко развел мои ноги в стороны. Я закрыла глаза, я не хотела видеть его ужасное лицо. Антон начал расстёгивать молнию на джинсах, но вдруг в школе раздается пожарная сирена. Олег побежал вниз, оставив меня связанную на холодной плитке. Вскоре я стала чувствовать запах дыма. Я не могла ни о чём думать, резко закружилась голова. Еле сказав вслух «Прости меня, мама», я потеряла сознание. Очнулась я в больнице. Милая медсестра мне рассказала, что какой-то милый парень в школе услышал мои крики и сообщил пожарным. Когда мне стало лучше, медсестра у меня спросила:  — Прости конечно, но кто же это был? Не хочешь-не говори, я просто как подруга помогу тебе.  — Тот самый милый парень, потому что я не кричала… Это всё что я смогла сказать. В горле стоял ком, слёзы заполняли весь глаз и лились ручьем. Спустя несколько дней после выписки я получила сообщение.

«Я закончу всё, что хотел.»

В этот момент мой внутренний мир рухнул. Я боялась всего происходящего. Хоть и Антона исключили из школы и перевели в колонию, он уже освободился. Теперь, когда мой внутренний мир стал только расцветать, в нем стали порхать бабочки, в нем появился паук и стал пожирать красивых насекомых. Я боялась потерять Олега, я боялась, что снова меня изнасилуют, только уже по-настоящему. Жёстко и бессердечно.