Он так и не смог забыть

Ян Гиллан спит. Ровное дыхание, расслабленные черты, чуть приоткрытые губы. Ритчи смотрит на него и не может отвести взгляд. Такая нежная кожа, такие совершенные линии лица и тела. Каштановые волосы упали на лоб, и можно протянуть руку, убрать их, чтобы не мешали. Он точно знает, что делать этого не нужно, но не в силах с собой совладать. Пальцы гитариста скользят по лицу, отодвигая непослушную прядь, и спускаются ниже, обрисовывая контур губ. На ощупь, как шелк, а на вкус? Наверное, словно дорогой коньяк. Блэкмор не слишком большой любитель выпить, и все же, иногда приходится прибегнуть к алкоголю, чтобы хоть ненадолго заглушить внутри себя голос тоски и страсти, чтобы не глядеть без конца на Яна, притягивающего к себе сильнее любого магнита. Черномор тихо вздохнул, отворачиваясь от обманчиво доступного тела певца, видом которого он любовался уже четверть часа. Верный "Gibson" стоял в углу, прислонившись к ножке стола. Ритчи уныло оглядел любимый инструмент. Он совершенно не вписывался в интерьер уютной и светлой комнаты Гиллана, в которой они репетировали до поздней ночи. Ритчи всегда хотелось знать больше о тайно любимом им вокалисте, хотелось бережно хранить его секреты, делиться с Яном мыслями, мечтами и воспоминаниями. Гиллан так легко превращал простые фразы в лирику, а не только в рубленые тексты песен. Ритчи даже планировал подсказать ему парочку идей,  но все никак не решался. Он стыдился своих чувств. Боялся, что певец узнает о них, потому и прятал восхищенный взгляд за длинной челкой, задирал Яна, старался, пусть и ненадолго, завладеть его вниманием. Блэкмор знал: только Ян умел так улыбаться, что сердце мгновенно согревалось и билось чаще. Только он умел так смотреть – миролюбиво и насмешливо. Ритчи безумно нравилось слушать, как Ян поет, как Ян говорит. Однако он почти не улавливал смысла, наслаждаясь только самим звуком его голоса – звонким, солнечным, глубоким. Этот голос... Казалось, он проникал в каждый уголок души,  наполнял её светом и теплом. Давал силы работать, давал силы идти дальше. Встряхнув головой, словно сбрасывая тяжесть подобных мыслей, черноглазый гитарист с нежностью посмотрел на возлюбленного, внимательно вглядываясь в тонкие черты лица спящего певца. И, не удержавшись, поцеловал в губы, спеша отстраниться до пробуждения красавца. – А, Блэкмор? Чего тебе? – сонным и немного хриплым голосом спросил Ян, привстав с кровати. Певец смотрел на Ритчи, не отрывая долгого взгляда кристально-чистых голубых глаз, а тот не мог даже вздохнуть: всё внутри замерло, застыло от неприкрытого восторга. Лицо Яна так близко. Музыканта будто ударило током от ощущения его теплого дыхания на своей щеке. В такие моменты Ритчи захватывало жгучее желание признаться Гиллану во всем. – Странный ты всё-таки, Блэкмор. Сидишь здесь, глядишь на меня. Наверняка, думаешь о том, как бы выкинуть какую-нибудь дурацкую штуку. – Нет, я просто любуюсь твоей красотой. Что, нельзя? – с вызовом выкрикнул Ритчи. Вокалист вскинул брови и медленно спросил, – Как ты сказал? Любуешься? Красотой? – Да. Я люблю тебя. – Что?! – не веря своим ушам, внезапно упавшим голосом прошептал Гиллан. – Ты не ослышался, я люблю тебя, – задумчиво повторил Блэкмор, словно соглашаясь с самим собой, – Давно люблю. – Подожди... Как же это? Ты любишь... Меня любишь? Давно? – лихорадочно бормотал Ян. Вдруг он поднял на Ритчи полный надежды и смятения взгляд. – Честно? – Да, – восхищенно выдохнул гитарист, завороженно смотря на то, как яркий блик отражается в бездонных голубых глазах. Словно свет луны на поверхности морской глади. В глазах Яна он видел небо, необъятное и прекрасное. В необыкновенных глазах его возлюбленного — глубина всех океанов, сияние всех бриллиантов.  – Хорошо... Это хорошо, потому что, я тоже тебя люблю! – выпалил Ян, ослепительно улыбаясь. Услышав эти слова, Ритчи на мгновение перестал дышать. Что это? Мираж? Безумная фантазия? Как такое возможно? – Ты сейчас пошутил? Разыграл меня, да? Признайся... Этого не может быть! – Нет, я серьезно. Не может быть? Почему? Я же люблю... – искренне удивился певец. Блэкмор не ответил. Прекраснейшие хрустальные глаза цвета горного озера пылали в полумраке. Ритчи утопал в их глубине, не желая спасения. Он ласково коснулся кончиками пальцев нежной щеки, улыбнулся, потянулся к его губам. Лицо Яна вспыхнуло детской радостью. Он порывисто коснулся губ гитариста, но поцелуй был совсем не страстным, нет — это лишь прикосновение, теплое и совершенно невинное. Сделав одно резкое движение, певец поменял положение тела. Теперь они лежали рядом лицом к лицу, Ян так крепко прижимал Ритчи к себе, что, кажется, разжать руки его не заставило бы ничто на свете. Тот покрывал трепетными и легкими поцелуями лицо красавца.  Ритчи целовал своего любимого осторожно, бережно, и сердце у него бешено колотилось, а пальцы едва дотрагивались то до лица, то до шеи Яна, и от каждого такого прикосновения у него замирала душа. – Ритчи, что с тобой? – чуть слышно выдохнул вокалист, почти касаясь своими губами губ Блэкмора. Музыкант шумно вздохнул. Он вдруг прислонился лбом ко лбу Яна, а потом снова бережно поцеловал. С каждым движением губ нежности и осторожности становилось меньше, а страсти, требовательности – больше. Как будто Ритчи хотел испить его до дна. Ладони скользили по телу, путаясь в складках одежды, зарываясь в длинные волосы. Горячее дыхание Блэкмора опаляло губы, скулы, и мочку уха, и шею, и снова губы.  – Я люблю тебя. Люблю... – И я тебя люблю. – Нет, я сплю. Ты мой несбыточный сон. – Верь мне. Блэкмор чувствовал горячую кожу любимого под тонкой тканью рубашки. Ян придвинулся ближе, положил руку на грудь Ритчи и плавно провел ею вниз к плоскому, каменному от напряжения, животу. Голос вокалиста был глух и одновременно музыкален – низкие, протяжные, шелковые ноты.  – Я никогда не хотел обладать тобой, но всегда мечтал о том дне, когда ты признаешься мне в своих чувствах. – Его губы скользили по лицу Ритчи, оставляя поцелуи на подбородке, в уголках рта, на кончике длинного носа и между темных бровей. Слегка развернув Блэкмора к себе, голубоглазый вокалист провел подушечками пальцев по его щеке и ласково почесал за ухом. Поцеловав лоб, певец начал медленно проводить вдоль его носа своим, а, наигравшись, потянулся к губам, но неожиданно замер в считанных миллиметрах от них. – Блэкмор... Я люблю тебя! – Черные глаза распахнулись, и Ян, не отрывая от них взгляда, исступленно поцеловал Ритчи, позволяя себе раздвинуть языком губы и углубить поцелуй.  – Ян, я... – Ритчи не удалось вымолвить больше ни слова. Музыкант был вдавлен в кровать стройным и гибким  телом Гиллана. Певец лежал на нем, ловко расстегивая длинными пальцами пуговицы нелепого пиджака со звездами. Ян развел ладонями черную ткань и прижался губами к тонкой коже Ритчи, жадно и, в то же время, ласково целуя ключицы, шею. Он мягко припал к его груди, нарочито медленно скользя языком по чувствительной коже, вырывая из горла возлюбленного судорожный вздох. Успокаивающее прикосновение теплых пальцев к плечу – и дышать становится чуть легче. Гиллан расстегивал рубашку. Гитарист следил за аккуратными и точными движениями, не в силах отвести взгляд. Дух перехватывало, у него откуда–то находились силы все еще смущаться. Ян ласково улыбнулся и повернул Ритчи, уложив на спину, приобнял за шею, поцеловал. Певец касался его везде. Рука, обнимавшая музыканта, двинулась вниз по груди, мимолетно сжала бедро, а затем изящные пальцы прошлись по животу, по каемке брюк, сжали напряженный, влажный и упругий член, обводя головку. Ян прикрыл глаза, прислушиваясь к стонам возлюбленного. Тонкая рука двигалась равномерно и ритмично, он чувствовал, как бедра Блэкмора подаются навстречу. Ритчи надрывно и умоляюще просил прекратить. Первые мгновения, а он уже не мог очнуться, боясь дышать. – Нет... Не надо, прошу тебя! – Он судорожно хватал ртом воздух.  – Гиллан! Прекрати! – Возмущенный вскрик сменился стоном. Певец отвечал озорным взглядом, продолжая свое занятие, немного дразня гитариста, просто дыша на возбужденную плоть. Тело Блэкмора сотрясалось в судороге, он издал слабый всхлип и излился в руку возлюбленного.  Ян ухмыльнулся, медленно вытирая ладонь о край простыни. Ритчи лежал, почти потеряв рассудок, всё еще дышал рвано и прерывисто. Его глаза были крепко закрыты, голова запрокинута, щеки раскраснелись.  Ян вновь приник к его губам. Целовал так жарко. Сжимал любимого в объятиях. Гладил все его тело. Неописуемо хорошо. Странно. Стыдно. Ритчи не мог поверить в то, что это произошло. Произошло... С ним... С его безумной и отчаянной любовью. Это не физическое возбуждение, а эмоциональное. От того, что Он сейчас рядом, так близко, голова шла кругом. Блэкмор только сейчас начал осознавать то, что любим, то, что он и вправду дорог прекрасному певцу. Чувствовал, как мягкие губы снова покрывают поцелуями шею. Он ощущал лишь блаженство, опьяняющее и разрывающее всякую связь с реальностью. Ритчи положил голову на грудь Яна, слушая сердцебиение любимого. Оно стало лучшей музыкой для Блэкмора. Ровный и спокойный звук сердца, бъющегося в такт с его сердцем... Ян глубоко вздохнул. – Я знаю. Знаю, что это неправильно, – отрешенно произнес красавец, – послушай, иногда мы будем близки, но… ничего личного, Ритчи. Ты понимаешь меня? – Наступила очередь брюнета задуматься. Гитарист прекрасно осознавал, что, согласившись, навсегда потеряет надежду на возможное продолжение их отношений, но спорить было бессмысленно. Ян никогда не менял своих решений. Блэкмор знал это. Что же, пусть всё будет так, как он пожелает. – Я принимаю твои условия, – без колебаний в голосе ответил Ритчи. – Я... Я рад, что ты всё понял, – прошептал вокалист, извернувшись в его объятиях. Ян потянулся к тонким губам Ритчи, и тот принял поцелуй, схватился за последнюю возможность на спасение. Гитарист прижал любимого к себе, целуя с такой нежностью и трепетом, будто делает это в первый и последний раз, будто ждал этого целую вечность, будто хочет никогда не выпускать Яна из своих объятий. И тот отвечал ему с той же любовью, с тем же упоением. Ритчи стремительными движениями полностью стянул с певца джинсы и рубашку. Он некоторое время любовался своим избранником, обводил пальцами плечи и ключицы. Ритчи склонился над ним, самозабвенно целуя шею и грудь, лаская языком аккуратные бисеринки сосков. Блэкмор мягким движением провел ладонью по бархатной коже живота. Оглаживая внутреннюю сторону бедра, он припал к возбужденной плоти, целуя ее. Лазурные глаза Яна широко распахнулись от приступа острого наслаждения. Горячий язык коснулся основания члена и тут же потянул влажную дорожку вдоль всей длины, словно облизывая крупный леденец. Отказавшись использовать руки, Ритчи накрыл губами жаждущий ласки орган, втягивая щёки и медленно двигая головой вперёд. Гиллан, смутившись, сразу покраснел, его скулы приобрели розоватый оттенок. – Что ты делаешь? А ну, перестань! – взволнованно воскликнул Ян. Он попытался оттолкнуть Блэкмора, но Ритчи сильнее сжал руку, удерживая запястье певца. Становилось нестерпимо жарко и приятно. Гитарист заглатывал  изнывающую от желания плоть глубже и глубже, сантиметр за сантиметром, ускоряя темп движений. Вокалист пропустил момент, когда его горло сдалось окончательно, вибрируя первым пронзительным, низким стоном. Блэкмор доводил его до вожделенной грани, до сладостной дрожи экстаза своими действиями. Он беспрерывно вбирал глубоко в рот и выпускал, ласкал губами и языком горячий шелк возбужденной плоти. – Ритчи... Я больше не выдержу! – сдавленно воскликнул красавец, и мир распался на части. Ян замер, запрокинув голову с коротким вскриком. Он действительно увидел Космос, манящую Бесконечность, изливаясь в горло любимого, позволяя ощущению сладостной невесомости захватить себя полностью. Ритчи проглотил вязкую жидкость, не упустив ни одной капли, привлек Яна к себе, зарываясь пальцами в каштановые волосы возлюбленного. Как можно сильнее прижав его груди, темноволосый гитарист мягко поцеловал Гиллана в губы, успокаивая и продлевая минуты наслаждения. Ян был прекрасен, как никогда, голубые глаза потемнели, затянулись поволокой желания, длинные ресницы затрепетали, дыхание сбилось. Он обессиленною рукой провел по щеке Блэкмора. Вдруг в его взгляде появился шальной огонек, уголки рта тронула лукавая усмешка. Гиллан перехватил инициативу, завладев губами гитариста. Его рука впервые коснулась ягодиц, заставляя Ритчи вздрогнуть. Ян аккуратно ввел палец, положив другую ладонь на узкую талию. Ритчи мягко подался навстречу его руке. Ян осторожно ласкал возлюбленного изнутри, добавляя второй палец, потом – третий… Гитарист со стонами выгибался. И сразу – сильно, ярко – смерч нестерпимого удовольствия обжёг неистовой волной. Певец с нежностью поцеловал мягкие губы, осторожно, медленно и плавно проникая внутрь.  – Ян... Давай... Не осторожничай... – И вот они… Первые аккуратные движения. Ритчи надрывно вскрикивал, теснее прижимаясь к любимому, притягивая его за шею, обнимая за плечи, целуя. Он отдавался полностью. Душой и телом.  Толчок, второй… Всё тело Ритчи охватила дрожь насквозь пронзающего удовольствия.  – Сильнее, глубже! Не сдерживайся... – Ян шептал что-то бессвязно нежное ему на ухо, исступленно целуя. Ещё один мощный толчок… И длинноволосый красавец, сжав бёдра гитариста, тихо вздохнул и излился в возлюбленного. Почувствовав распространяющееся по телу тепло, Ритчи в то же мгновение последовал за ним, растворившись в волнах наслаждения. Ощутив сладкую усталость любимого, Ритчи притянул его к себе. Они лежали неподвижно, переплетая пальцы, пытаясь восстановить дыхание. Голова Яна покоилась на груди Блэкмора. Эта приятная тяжесть вызывала безумную нежность в душе музыканта. ***** Проснувшись в середине дня, Ритчи провел рукой по подушке, но никого там не нашел. Все ещё не веря в это, гитарист сел на кровати и огляделся. Яна нигде не было, а на том месте, где её оставила большая изящная ладонь, лежала раскрытая тетрадь со стихами Гиллана. Ритчи дотронулся дрожащими пальцами до страницы и, всматриваясь в знакомый до безумия почерк, прочел наспех зачеркнутую строчку. "Забудь меня..."   Как Блэкмор мог забыть прошедшую ночь, когда наконец-то понял, что любим?