Патология сна

В жизни каждого человека существуют такие моменты, которые он не хочет вспоминать настолько, что прячет их глубоко в памяти, маскируя за другими, более счастливыми воспоминаниями. Настолько, что даже если он попытается вспомнить, то наткнется на глухую монолитную стену. Так и Джош из всех, последующих за возвращением Блурри, дней, помнил только обрывки. Смазанные, неопределенные, пугающие. Его сознание от недосыпа и разрывающих его кошмаров как будто расплывалось. Голова нещадно болела. Голос Блурри хотелось выключить, как надоевший телевизор. Только вот у Джоша не было пульта. У него начались галлюцинации. Свет Джош не включал — от него глаза болели, а и так болящая голова начинала раскалываться на части. На каждом углу ему мерещились неоновые отблески. В зеркалах его преследовал Блурри, все так же со смазанным лицом, но с неоновыми отблесками в глазах. Он звал его. Звал Джоша. Издевался, глумился, подговаривал к тому, чтобы покончить со всем этим. Джош пытался игнорировать. Отворачивался. Зажмуривался. Но каждый раз закрывая глаза, видел на внутренней стороне век горящие неоном огоньки глаз Блурри. В один из таких моментов Джош в отчаянии разбивает зеркало. Он кричит и ударяет по нему кулаком. Боль прошивает всю руку: от костяшек и до плеча. Осколки падают на пол, летят на Джоша, остаются в его костяшках и пальцах, впиваясь острыми краями, распарывая кожу. Красноволосый чувствует что-то мокрое на щеке. Один из них отлетел, оставив порез на скуле. Джош бессильно опускается на пол, игнорируя осколки. Измученно выдыхает и закрывает глаза. Понимает, что надо все убрать, надо обработать раны, но сейчас он не в силах. Кровь стекает по разбитым костяшкам, струится дорожками по пальцам и капает на кафель в ванной. На это Блурри в голове только еще больше смеется. Затемнение. Вспышка. Джош не помнит, как обработал раны и убрал осколки, смывая кровь с кафеля. Просто в один момент осознает, что он сидит на подоконнике кухни и курит. Его рука перебинтована, а у дверей стоит мусорный пакет с осколками. Блурри все так же смеется. — Неоновые надгробия, неоновые надгробия, — напевает Блурри сначала тихо, затем постепенно повышая громкость, выводя свое мучительное крещендо. — Неоновые надгробия, неоновые надгробия… Джош делает еще затяжку, наполняет легкие дымом и молится, чтобы он заткнулся. Блурри доходит до самой высокой громкости и резко замолкает. — Ранняя могила это выход? — спрашивает он шепотом. Но этот шепот кажется Джошу оглушающим. — Нет! — протестует он резко, на что Блурри закатывается очередным взрывом хохота. Джош стискивает челюсти, пытается не обращать внимания, но все равно чувствует пробежавший вдоль позвоночника холодок. Джош не помнит, не осознает все обеспокоенные и испуганные смски Тайлера. Он увидит их потом. Затемнение. Вспышка. Следующий проблеск сознательного начинается тем, что он разговаривает по телефону уже сидя в гостиной на диване. — Джош, — слышит он до боли знакомый голос. — Я волнуюсь за тебя. — Я…я буду в порядке, Тай, — устало выдыхает Джош. У него нет сил разговаривать, но ради этого звездного мальчика он пересиливает себя. — Джош, уже столько времени прошло, — обеспокоено произносит Тайлер. — Как ты? — Правда, я буду в порядке, просто нужно время, — повторяет парень, потому что не знает, что еще можно сказать, как успокоить. — Могу я…могу я прийти? — спрашивает паренек. Он жутко волнуется за этого красноволосого панка. Они не виделись уже несколько дней. Ему кажется, что Джошу стало намного хуже. Тайлер бы хотел помочь, хотя бы просто быть рядом, но Джош никого не пускает к себе. Потому что Джош считает, что он сильный и не должен взваливать свои проблемы на других. Все всегда сам. Брендон, как назло, уехал к родителям на пару дней. Он, возможно, смог бы помочь Джошу. — Тай… — устало выдыхает Джош, проводит рукой по лицу, пытаясь отгородиться от голоса Блурри в голове. — Не надо, сейчас не лучшее время. Парень представляет, как сейчас выглядит. Наверняка отросла щетина, волосы спутанные и грязные, глаза красные с полопавшимися капиллярами, под ними синяки. Тайлер в трубке рвано вздыхает. Что было дальше, Джош не слышит. Блурри белым шумом застилает все звуки своим смехом. Затемнение. Вспышка. Красноволосый стоит в прихожей, прислонившись спиной к стене. Он только что разбил очередное зеркало. Опять кровь. Опять смех Блурри. Опять раскалывающаяся голова. Сквозь рыдания Джош начинает смеяться. Краем еще не уплывшего сознания понимает — у него истерика. Судя по теням в прихожей сейчас ночь. Джошу кажется, что он живет в вечной ночи. Слышит какие-то посторонние звуки. Похоже на дождь. Парень резко прекращает смеяться. Замирает. Прислушивается. Не обращает внимания на Блурри. Затем резко срывается с места, поворачивает ключи в замке, которые потом с грохотом роняет. Выбегает на улицу. Босиком. В одной футболке и домашних штанах. Дождь ледяной. Льет как из ведра. Джош подставляет свое лицо этим ледяным каплям. Их шум заглушает голос Блурри в его голове. Парень наслаждается этим мгновением. Ловит воду ртом. Проводит по лицу, убирает упавшие на глаза пряди назад. Красноволосый стоит так до тех пор, пока окончательно не замерзает. Его начинает бить крупная дрожь. Понимает, что нужно возвращаться. Затемнение. Вспышка. Джош лежит на диване. Его морозит, трясет. Сначала было жарко, затем холодно. У него проскальзывает мысль о том, что он заболел. Ему надо выпить таблетки. Блурри же доволен. Чем хуже Джошу, тем лучше ему. — Неоновые могилы, неоновые могилы, — опять начинает он петь свое крещендо. — Неоновые могилы взывают к твоим костям. Джошу нехорошо. Сжимается в комок на узком диване. Пытается перестать трястись. Думает, что сейчас, вот-вот, все пройдет. Затем резко срывается. Бежит в ванную, где его выворачивает желчью и кофе. Потому что Джош уже давно ничего не ел. Его рацион это кофе и сигареты. Когда рвотные спазмы заканчиваются, он заставляет себя подняться. Блурри в голове все так же смеется над ним. Джош включает воду. Умывается. Проводит ледяными трясущимися пальцами по лицу. Ему хочется выть от того состояния, в котором он сейчас. Нетвердой походкой бредет до аптечки на кухне. Ищет там жаропонижающие. Выпивает их под заверения Блурри о том, что Джошу уже ничего не поможет. Он бредет обратно в гостиную и без сил падает на диван. Затемнение. Тьма. Вспышка. Джош сидит за столом. Капилляры в глазах растекаются множеством красных дорожек, образуя сетку. Кожа вокруг глаз воспаленная, красная. Лицо бледное настолько, что губы, обычно яркие, алые, сливаются с кожей. Взгляд будто смотрит в пустоту. Он нормально не спал уже сколько? Месяц? Два? Джош не помнит. Не может сосчитать. На столе перед ним баночка с таблетками. Они не помогают. — Однако если выпить больше положенного…скажем, всю упаковку, то можно наконец закончить эти страдания, — шепчет ему на ухо Блурри. Джош хочет сопротивляться ему. Хочет. Честно. Но не может. Он так устал. Эмоции больше не ощущаются, мысли путаются, он не помнит, что удерживало его все это время. Рука сама тянется к баночке с таблетками, но замирает на полпути. Что-то в сознании не дает этого сделать. Все еще держит. Но Джошу настолько плохо, что он не может уцепиться за это. — Ну же, чего ты ждешь? Думаешь, это пройдет? Думаешь, я уйду и перестану мучить тебя? — рассмеялся Блурри. — О нет, дорогой мой Джош, я уйду только вместе с тобой. Джош хочет избавиться от него. Очень хочет. От этих издевок, от всех колких фраз, от сомнений и неуверенности. От страха перед ним. Поэтому его рука продолжает движение. Медленно, словно в замедленной съемке, берет баночку. Смотрит на нее, гипнотизирует. — Вот видишь, не так уж все сложно, — довольно тянет это существо. — Всего-то и надо открутить крышку и закинуть в себя все эти белые шарики. И всего, что тебя мучает, сейчас не будет. Тебя не будет. Но тебя же ведь уже и так нет. Никто больше не приходит к тебе. Сквозь раздражающий хохот Блурри Джош лениво думает, кто же к нему должен приходить, но мысли словно густой кисель — в них не отыскать ответов. Рука, как будто управляемая не Джошем, уже откручивает крышку. Внутри все белое, словно это и не таблетки, а снег, с какой-то целью упакованный в банку. Джош смотрит на них, затем на крышку в своей руке. Роняет ее на пол, не в силах положить на стол. — Неоновые могилы, неоновые могилы… — снова поет Блурри. Блуждающий взгляд парня падает на телефон. Что-то в его груди словно рвется наружу. Последний, отчаянный рывок сознания. Баночка с таблетками летит на пол. Рука хватает телефон настолько быстро, насколько может в таком состоянии. Пальцы Джоша сильно дрожат, и ему приходится несколько раз вводить пин-код, потому что он не попадает по нужным цифрам. Оставшиеся силы он тратит на то, чтобы набрать сообщение. Дальше остается только ждать. Джош кладет, почти роняет телефон на стол. Складывает руки, опускает на них голову и сидит так, сгорбившись. Затихший было Блурри оживляется, шепчет: — Ты думаешь, он прочитает? Думаешь, он приедет? Ты ему не нужен, глупый. Ты нужен только мне. А даже если он и приедет, ты думаешь, он поможет тебе? Станет возиться с тобой? Да ты после этого его точно никогда не увидишь. Поэтому давай же, у нас еще есть время собрать все эти белые крошки с пола. Слезы начинают катиться из глаз Джоша. Сил у него больше нет. Так он и остается сидеть, сгорбившись, уткнувшись в сложенные на столе руки. В квартире Джоша тихо. Эту тишину нарушают лишь тихие всхлипы. На кухне, на незаблокированном экране телефона, что лежит на столе, открыта переписка с последним сообщением: «Пожалуйста, помоги мне».