Огонь

Первое условие игры с огнем состоит в том, чтобы научиться не обжигаться. Обжигаются лишь те, кто не знает правил игры. Оскар Уайльд

      Штаб-квартира ФБР       13:26       Скалли настолько погрузилась в изучение документов, что непроизвольно дернулась, когда ее компьютер вдруг тихо пискнул.       Она быстро перевела взгляд на монитор, и уголки ее губ сами собой приподнялись в улыбке. В самом низу экрана мигал значок, оповещающий о новом письме. Ну конечно…       Бедняга Малдер наверняка опять не знает, чем себя занять, мысленно усмехнулась Скалли и без особенного трепета нажала на мигающий конверт.       «Эй, Скалли, что на тебе надето?»       Она все-таки не выдержала: рассмеялась и бросила быстрый взгляд на напарника, сидевшего от нее не далее, чем в пяти футах.       — А почему ты спрашиваешь, Малдер? Неужели твоя знаменитая наблюдательность сегодня тебе изменила?       Встретившись с ней глазами, он широко улыбнулся, потом склонился над клавиатурой и принялся торопливо что-то печатать. Не прошло и минуты, как компьютер Скалли снова пискнул.       «Да брось, Скалли! Разве мама не говорила тебе, что в жизни есть и другие радости, кроме работы? Хорошие агенты ФБР никогда не отказываются поиграть с друзьями. И вообще, нет ничего приятнее, чем использовать ресурсы Бюро в личных целях».       — Что еще ты выдумаешь? — с некоторым раздражением пробормотала Скалли. К раздражению, впрочем, примешивалась и толика шального веселья. Было очевидно, что никакой работы она не сделает, если не уважит своего страдающего от нехватки внимания напарника. Поэтому Скалли придвинула к себе клавиатуру и, в свою очередь, начала печатать.       «Я не против поиграть, Малдер. Но сам посуди: зачем нужен компьютер и прочие игрушки, если можно общаться напрямую?»       Малдер довольно ухмыльнулся: Скалли все-таки поддержала игру, пусть и без особого энтузиазма. Не исключено, что вторая половина дня окажется не такой беспросветно унылой, как утро. Торопливо набрав ответ, Малдер нажал на клавишу Enter.       «Как зачем, Скалли? Анонимность, инкогнито. Твой собеседник в Интернете понятия не имеет, что ты из себя представляешь. Знаешь, как говорят: если общаться посредством Сети, другие псы никогда не узнают, какой ты породы. Кстати, с помощью игрушек можно неплохо поразвлечься и получить от этого массу удовольствия».       Скалли раздраженно вздохнула, а ее пальцы запорхали над клавиатурой.       «Чепуха, Малдер. Уж я-то тебя знаю от и до. И ты меня тоже. Так какой смысл в инкогнито? А что касается игрушек – это все еще большие глупости. Я предпочитаю не подменять настоящее общение суррогатом».       Это послание заставило Малдера изумленно приподнять брови. Ему не сразу удалось решить, какой из аргументов Скалли сулит более интересные перспективы, но в конце концов он избрал тактику серьезности.       «Я имел в виду определенную анонимность такой беседы. Ведь в письме ты можешь сказать то, что не всегда решаешься озвучить напрямую. Как по телефону. Переписку тоже можно прервать в любую секунду, причем без всяких объяснений.       И, кстати, игрушки — не подмена настоящего взаимодействия суррогатом, а всего лишь способ привнести в это взаимодействие чуть больше острых ощущений».       Отправив письмо, Малдер украдкой покосился на напарницу: как та отреагирует на новую подначку? А потому успел заметить, как она вдруг изумленно округлила глаза. До этой минуты ему казалось, что под «настоящим взаимодействием» они оба подразумевают разговор лицом к лицу. Но, судя по густому румянцу на щеках Скалли, она истолковала его фразу несколько иначе.       Услышав, как Малдер снова застучал по клавишам, Скалли облегченно перевела дыхание. Небольшая пауза была именно тем, в чем она нуждалась, чтобы снова взять себя в руки и нацепить привычную непроницаемую маску. Скалли прекрасно понимала, что Малдер не пытался нарочно смутить ее своими двусмысленными намеками. Вот только что делать, если порой и одного намека достаточно, чтобы твои мысли приобрели весьма и весьма провокационный характер? Как сейчас. Оставалось надеяться, что Малдер об этом не подозревает.       «…и еще, Скалли. Рискну предположить, что мы знаем друг друга не так хорошо, как нам кажется. Во всяком случае — на личном уровне. В этом отношении тебе известно обо мне не больше, чем мне о тебе.       А что до анонимного общения, то в таких случаях всякий раз возникает одна и та же дилемма. Можно строго придерживаться фактов, пусть даже правда сопряжена с опасностью раскрытия твоего инкогнито. Или же, напротив — можно дать волю своей фантазии, поскольку быть уличенным в обмане тебе не грозит.       В ситуации, когда встречаться с собеседником лицом к лицу все равно не придется, реальностью легко становится то, что тебе хочется считать таковой. А если разговор принимает нежелательный оборот, всегда можно отступить на исходные позиции».       Малдер понимал, что это завуалированное приглашение довольно рискованно. Но разве можно было удержаться? Даже не попытаться вовлечь Скалли в беседу личного характера. И если получится, то… Насколько откровенной может стать такая беседа? В их безмолвном «разговоре» уже сейчас чувствовался явственный привкус чего-то пикантного и эротического. Если Скалли пожелает войти в призывно приоткрытую дверь, о скуке можно будет забыть. Надолго. Затаив дыхание, он внимательно смотрел на напарницу. Как она поступит? Проигнорирует приглашение? Или воспользуется им?       Скалли нерешительно поднесла руки к клавиатуре, потом замерла — так надолго, что Малдер уже мысленно распрощался с надеждой получить ответ.       Но спустя несколько долгих мгновений, показавшихся ему вечностью, в углу монитора все-таки замигало оповещение об очередном письме.       «А если раскрыть свои фантазии для тебя еще страшнее, чем раскрыть свое инкогнито?»       Ого!       На секунду он зажмурился, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями. Такой интригующий зачин не на шутку будоражил воображение, но к ответу на столь многообещающее заявление следовало подойти обдуманно и взвешенно. Скалли, хоть и переступила порог, несомненно, готова была отпрянуть в любой момент. Малдер совсем не хотел ненароком спугнуть ее. Не сейчас, когда игра стала по-настоящему интересной.       Малдер придвинул к себе клавиатуру и начал печатать, еще раз напомнив себе потщательнее выбирать выражения. В результате ответ — довольно короткий — занял у него еще больше времени, чем у Скалли.       «В таком случае, что может быть безопаснее анонимной переписки? Слова на экране, Скалли. Если у тебя возникнет такое желание, ты легко можешь представить, что никогда их не писала. Вот и все».       Малдер отправил письмо и, сделав вид, что смотрит в другую сторону, украдкой покосился на Скалли. Ее обычно бледные щеки отчетливо порозовели и, казалось, что она была взбудоражена этим разговором не меньше, чем он сам. Интересно, о чем она думает? Сейчас Малдер дорого бы дал за возможность это узнать.       «Я боюсь. Мои фантазии — не то, о чем я привыкла рассказывать окружающим. Если совсем начистоту, я никогда и ни с кем не откровенничала на эту тему».        «Ни с кем?» — На миг Малдер недоумевающе нахмурил брови. Хотя… стоило ли удивляться? Скалли из тех, кто держит свои секреты при себе. Но разве близкий друг, любовник…       «Почему?»       Малдер не сомневался, что и без того знает ответ, но все-таки не смог не спросить. Слишком редко Скалли демонстрировала ему свою уязвимость, позволяя увидеть себя с такой, глубоко личной, стороны. Нынешний обмен откровениями стал для него чем-то из ряда вон выходящим.       Полные губы Скалли слегка изогнулись в невеселой полуулыбке, и она, вздохнув, принялась печатать ответ.       «Ох, Малдер, понятия не имею. Вероятно, ты способен непринужденно говорить на любые темы. В частности, в подробностях обсуждать с другими свои интимные желания. Но для меня это несколько сложнее. Не знаю… Должно быть, тебе все равно, что подумают другие, ну а я…. Я более консервативна».       Улыбка Скалли исчезла, и она послала вдогонку еще одну фразу:       «…или просто боюсь осуждения».       Мгновенье Малдер молча смотрел на экран, а затем без долгих раздумий решительно напечатал то, что рвалось у него с языка. Задержав дыхание, он нажал «отправить», мысленно уповая на удачу.       «Тебе нечего бояться, Скалли. Расскажи мне».       Скалли вздрогнула и, сама того не сознавая, нервно провела языком по губам. Что она наделала? И, если на то пошло… Что ей делать теперь?       «Речь идет о контроле, Малдер. О ситуации, когда один из двоих получает полный контроль над происходящим, а другой его теряет».       Малдер задумчиво изучил этот новый кусочек информации. Интересно, очень, очень интересно.       И чертовски возбуждающе.       «Но кто из пары получает контроль над происходящим? А кто, напротив, его теряет?»       Скалли прикусила губу. От мысли добавить картине еще деталей ее бросило в жар. А тот факт, что она обсуждает все это не с кем-нибудь, а с напарником, еще больше усложнял дело. По телу вдруг пробежала дрожь, кожа вспыхнула огнем. Слава богу, что Малдер не мог видеть те образы, что проносились сейчас перед ее мысленным взором.       «А как ты думаешь? Я и без того вынуждена контролировать все и вся в своей жизни. Было бы неплохо хотя бы иногда отвлечься и забыть, что это такое».       О боже… Воображение тут же услужливо нарисовало Малдеру соблазнительную картину: Скалли, позабывшую обо всем в его объятиях… Но даже это краткое и мимолетное видение подвергло его выдержку суровому испытанию.       Не спеши. Будь осторожен.       «То есть ты хочешь на некоторое время потерять контроль, Скалли? Так?»       Скалли машинально покачала головой и торопливо начала печать. Удивительно, как быстро она избавилась от своей робости. Если все время смотреть на экран, то почему-то очень легко позабыть, что человек, с которым ты обмениваешься письмами, находится тут же, на расстоянии вытянутой руки.       «Нет, не совсем. Не столько потерять контроль… Скорее, чтобы у меня отняли саму возможность контролировать ситуацию».       Малдер с трудом подавил стон и мысленно проклял себя за то, что вообще затеял эту игру. Но черт подери, теперь-то ему точно не приходилось жаловаться на скуку.       «А ты когда-нибудь представляла, как именно это должно произойти?»       Если нет, то он готов предложить ей кучу самых разных вариантов. Черт побери! Продолжай в том же духе, и ты никогда не охладишься до такой степени, чтобы отважиться встать из-за стола.       «Нет, конечно, нет. Рискованно до такой степени детализировать такого рода фантазии. Представить, что твой партнер получает над тобой полную власть? Очень захватывающе, но… слишком опасно. Так что это не фантазия, а скорее смутное желание. Я не смогу настолько забыться, чтобы в красках разыграть этот сценарий. Даже мысленно».       Скалли нажала клавишу Enter и вдруг замерла.       Ох, черт, вот уж воистину старина Фрейд не дремлет.       Она обреченно закрыла глаза. Оставалось надеяться, что Малдер не сообразит, что слово «партнер» в ее случае имеет двоякий контекст? Что ее пугает совсем не риск физической расправы? Скалли была не из робкого десятка и при необходимости сумела бы за себя постоять. Главная проблема состояла в том, что в ее фантазиях фигурировал не абстрактный, а вполне конкретный мужчина.       Малдер задумчиво сощурился. Смутная догадка, которую ему так и не удалось ухватить, пронеслась по самому краю сознания и исчезла. Цельная картина никак не складывалась, и в поисках недостающего кусочка головоломки он решился задать еще один вопрос.       «Рискованно? Но мне казалось, что ты хочешь именно риска? Острых ощущений?»       Скалли облегченно перевела дыхание. Ответ Малдера оказался достаточно мягким и нейтральным. Вот он, момент истины. Как много она готова поведать о своих фантазиях главному герою этих фантазий?       И готова ли вообще?       Нет, не готова. Честно признавшись себе в этом, Скалли выбрала самый простой путь — полуправду.       «Разумеется, хочется. Как и большинству женщин — время от времени. Но при этом мне хочется, чтобы игра оставалась в определенных рамках. В частности, в ней должны отсутствовать боль и оскорбления. Могу ли я быть до конца уверенной в том, что мужчина не воспользуется моей беспомощностью? Не забудется? Не унизит меня по-настоящему?       А все время быть настороже, опасаясь чего-то подобного… Прямо скажем, не самое большое удовольствие. Какое уж тут воплощение тайных фантазий! Даже говорить смешно. Для того, чтобы погрузиться в фантазии с головой, нужно расслабиться, чувствовать себя в безопасности.       В такие игры не играют с первым встречным мужчиной. Он должен очень хорошо знать меня, а я — его. Но по ряду причин это еще более рискованный вариант».       Этого оказалось достаточно. Интуиция Малдера помогла ему заполнить пробелы. Он наконец-то понял и что Скалли пыталась сказать, и то, о чем она предпочла умолчать. Все это время речь шла не о неком безликом мужчине, который должен заставить Скалли покориться его воле. Она фантазировала о том, что это сделает он, Малдер.       От картин, стремительно пронесшихся перед глазами, у него буквально перехватило дыхание. Усилием воли Малдер взял себя в руки и попытался набросать некоторые из них своему «партнеру».       «А это уже вопрос доверия, Скалли. Ведь самое главное — доверять партнеру.       Ты когда-нибудь слышала о таком понятии, как «стоп-слово»? Слово или фраза, полностью вырванное из контекста, например, «попкорн». Стоит тебе произнести его, как игра останавливается. Тут же, мгновенно. Ты можешь вести себя, как тебе угодно: отбиваться, сопротивляться, говорить «нет» и вообще все, что тебе заблагорассудится. Но твой партнер будет игнорировать твои мольбы.       Однако опасность, которой ты подвергаешь себя, иллюзорна. В этом противостоянии отсутствует причинение боли, отсутствует унижение или настоящее насилие. Никакой реальной угрозы нет. Есть только пикантная игра, которая может доставить тебе массу удовольствия, если не забывать, что правила в ней будешь устанавливать не ты, а твой партнер. Но ведь для того все и затевается, верно? Ничто не усиливает ощущения больше, чем осознание того, что ты беспомощна, находишься в его власти и совершенно не представляешь, чего ждать дальше... Но при этом точно знаешь: ничего плохого с тобой не случится.       Ты можешь снять с себя всякую ответственность, поскольку все равно не в силах повлиять на ситуацию.       Ты можешь просить, умолять и плакать, но твой партнер будет продолжать. И остановить его ты не сможешь... До тех пор, пока не произнесешь «стоп-слово».       Читая эту почти бесстрастную детализацию своей фантазии, Скалли не сумела сдержать тихий стон. О боже, он понял, чего именно она хочет. Разумеется. Только тот, кто знал ее так хорошо, как Малдер, мог понять. Только он, ее партнер.       Вырвавшийся у нее звук был немногим громче шепота, но Малдер услышал и, стиснув зубы, тяжело перевел дыхание. Ему немедленно представилось, как такие же стоны, только более громкие, срываются с ее губ в муках страсти. Он резко повернулся в сторону замершей в своем кресле Скалли. Закрытые глаза и часто вздымающаяся грудь выдавали ее состояние. От этой картины у него мгновенно пересохло во рту.       Боже…       И в этот момент зазвонил телефон.       Малдер не глядя схватил трубку и торопливо поднес ее к уху.       — Слушаю, — с непритворным раздражением рявкнул он.       От резкого тона Малдера Скалли дернулась и ошеломленно открыла глаза. После долгой тишины в офисе голос напарника, неожиданно громкий, тотчас напомнил ей то, о чем она уже успела забыть: Малдер по-прежнему здесь, рядом. Это «открытие» стало для нее последней каплей. Сбивчиво пробормотав что-то насчет «давно пора обедать», Скалли схватила пальто и сумочку и ретировалась из кабинета со всей возможной быстротой.

***

      Джорджтаун       18:38       Выбравшись из машины, Скалли резко захлопнула за собой дверцу — с совершенно излишней для такого обыденного действия энергией — и направилась к подъезду. Все сложилось наилучшим образом, в двадцатый раз за нынешний день напомнила она себе. После обеда, когда Скалли наконец собралась с духом и вернулась в офис, напарника уже и след простыл. Малдер оставил для нее записку, в которой предупреждал, что сегодня его уже не будет. Похоже, он был смущен ее недавними спонтанными откровениями не меньше ее самой. Ну что ж, значит, они встретятся лицом к лицу только завтра. И, разумеется, уже не станут продолжать «разговор» с того места, на котором остановились вчера.       И она этим ничуть не разочарована — строго осадила себя Скалли. Быстрый перестук ее каблуков по коридору вдруг замедлился, а потом и вовсе затих. Между дверью и косяком виднелся уголок простого белого конверта без обратного адреса.       Нахмурившись, Скалли вытащила и распечатала его. Внутри обнаружился листок, исписанный знакомым размашистым почерком Малдера. Она быстро пробежала глазами немногочисленные строчки:       «Сейчас у тебя есть три варианта:       1. Повернуться и уйти. Возвращайся сюда через час, и больше я никогда не упомяну о случившемся. Даю слово.       2. Открыть дверь и сказать «стоп-слово». «Попкорн», помнишь? Мы все обсудим и решим, стоит ли продолжать.       3. Просто войти и закрыть дверь. Но знай — это будет последнее, что ты сможешь сделать сегодня по собственной инициативе».       Сердце Скалли неистово забилось, и она, сама того не замечая, смяла листок в задрожавших пальцах.       Боже ты мой…       Хватит ли у нее духу это сделать? Сможет ли она устоять перед такой возможностью?       Можно было не сомневаться, что если она сейчас развернется и уйдет, Малдер поступит именно так, как и обещал. В конце концов, он поставил себя в более рискованное положение, сделав первый шаг.       И только тут Скалли осознала, что самый сложный этап воплощения фантазии в жизнь уже позади. Малдер знает о ее желаниях, а записка в ее руках — красноречивое свидетельство того, что эти желания его не оттолкнули. Значит, он не посчитал их нездоровыми.       Шанс реализовать свою фантазию… и не с кем-нибудь, а с Малдером… от одной мысли об этом подгибались колени. Нет уж, первый из перечисленных в записке вариантов точно исключается. Остается второй и третий. Какой из них предпочесть?       — Я знаю, какой ты породы, Малдер, — тихо прошептала Скалли. Она ведь доверяет ему? По-настоящему?       Доверяет?       Скалли глубоко вздохнула и взялась за ручку двери.

***

      Дверь медленно распахнулась.       Сидевший поодаль, в густой тени, Малдер безмолвно ожидал, что за этим последует. К его величайшему удовлетворению, Скалли не произнесла ни слова. Молча переступила порог, так же молча развернулась, чтобы закрыть за собой дверь.       — Запри ее.       Скалли вздрогнула и с трудом сглотнула, услышав прямо у себя за спиной это властное распоряжение. Дрожащими, плохо повинующимися пальцами она защелкнула замок и, на секунду закрыв глаза, прислонилась к двери, тщетно пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями.       Скалли еще не успела снова выпрямиться, а Малдер уже стоял позади. Так близко, что она с мучительной остротой ощущала тепло его тела. Скалли резко открыла глаза, и обнаружила, что его ладони упираются в гладкое дерево по обе стороны от ее плеч. Малдер не двигался с места, не пытался дотронуться до нее, но этого и не требовалось: она и без того была поймана в ловушку между ним и дверью. Сердце вдруг замерло, а потом неистово заколотилось в груди.       — Не оборачивайся, Скалли. — В голосе Малдера, всегда таком мягком, сейчас звучало нечто новое - отчетливо различимая стальная нотка, от которой по спине Скалли пробежала предательская дрожь. Его голос был властным, не терпящим возражений. Неужели он мог принадлежать ее всегда такому мягкому и чувствительному напарнику?       Его приказной тон будоражил, но одновременно вызывал смутное раздражение. Какая-то часть ее существа остро желала испытать Малдера. Сейчас же, немедленно. Проверить, что произойдет, если она не станет подчиняться. Вызывающе вскинув голову, Скалли одним резким движением развернулась к нему…       И тут же оказалась прижата к двери. Сильные пальцы Малдера стиснули ее запястья, вынуждая поднять руки над головой. Для него не составило большого труда удерживать Скалли в таком положении просто за счет своего веса. По-прежнему не двигаясь с места, Малдер наклонил голову - так, чтобы их лица оказались на одном уровне.       — Не самое лучшее начало, Скалли, — выдохнул он, пристально вглядываясь ей в лицо. Скалли смотрела на него, как зачарованная, не чувствуя в себе сил заговорить или отвести взгляд. Этот суровый властный незнакомец не имел ничего общего с человеком, столько лет по-братски делившим с ней офис. За исключением внешности. Тот Малдер мог нещадно дразнить ее, спорить до хрипоты по самым ничтожным поводам. Но он всегда относился к ней как к равной.       Стоявшему перед ней мужчине требовалась ее полная капитуляция — не меньше.       Скалли ясно читала это в его глазах.       Что она наделала? Ее захлестнул приступ отчаянной паники. Скалли яростно рванулась прочь, будто дикий зверь, угодивший в ловушку, и каким-то чудом сумела высвободиться. Поспешно отступив на еще несколько шагов, она настороженно оглянулась на Малдера. Тот неподвижно стоял на месте, скрестив руки на груди, даже не пытаясь снова приблизиться к ней. Лишь теперь Скалли наконец-то смогла как следует разглядеть его, и на нее тотчас накатила новая, еще более сильная волна паники.       Он был одет в черную водолазку, четко обрисовывающую широкие грудь и плечи, и в такие же черные джинсы, плотно обтягивающие ноги. В этой темной облегающей одежде Малдер — гибкий, напряженный, словно туго сжатая пружина, — казался еще более высоким и худощавым.       Закатанные рукава водолазки открывали взгляду мускулистые руки. Скалли растерянно скользнула по ним взглядом, задержавшись на больших ладонях с сильными пальцами. Почему-то прежде она не обращала особого внимания на разницу в росте и физических габаритах между собой и напарником. Но сейчас, когда Малдер стоял перед ней, сурово сжав губы, и смотрел на нее – пристально, холодно, – она внезапно очень остро осознала, насколько он больше и сильнее ее.       Его глаза горели странным, почти пугающим огнем, от которого невольно перехватывало дыхание.       Малдер выглядел грозным. Мощным. Несгибаемым.       Властным.       Наконец он нарушил напряженную тишину.       — Подойди сюда, — приказал Малдер. Его голос был таким же суровым, как излучаемая им аура мрачной уверенности в себе.       Скалли нерешительно сделала шаг вперед, затем еще один, а потом, подстрекаемая бушующим в крови адреналином, молнией метнулась мимо него к двери в спальню.       Малдер среагировал мгновенно. Она даже не успела заметить его движение, настолько быстрым оно было. Сильная рука обхватила ее за талию, Скалли вдруг потеряла равновесие и ощутила, как он легко, невзирая на сопротивление, отрывает ее от пола.       — Пусти, — яростно выдохнула она, вырываясь из его хватки с неистовством дикой кошки. Но тщетно. Секундой позже Малдер опрокинул ее навзничь и, навалившись сверху, прижал к полу. Все это он проделал словно бы без малейших усилий и теперь грозно нависал над ней, крепко удерживая за запястья.       — Уймись сейчас же, — прорычал он, — а не то мне придется связать тебя.       Скалли продолжала вырываться — на первый взгляд так же неукротимо. Но от Малдера не ускользнуло, как предательски расширились ее зрачки в ответ на эту угрозу. Он хищно улыбнулся. Что ж, раз так, пусть Скалли сполна насладится их первой схваткой.       Первой, но наверняка не последней. Начав эту игру, Малдер не собирался останавливаться на полпути и намеревался сделать все от него зависящее, чтобы эта ночь запомнилась Скалли надолго.       Крепче прижав ее к полу, он резко подался вперед – так, чтобы его эрегированный член с силой уперся ей в живот.       — А впрочем, продолжай, вырывайся дальше, — зловеще усмехнулся Малдер. — Пожалуй, мне это даже нравится. И чем дальше, тем больше.       В ответ она снова лихорадочно рванулась и, резко извернувшись, ощутимо ударила его головой по плечу.       — Черт! — Малдер непроизвольно дернулся и на мгновение ослабил хватку. Скалли попыталась высвободиться, но его рука тотчас сжала сразу оба ее запястья, а пальцы другой зарылись ей в волосы. Мягко потянув за них, Малдер заставил Скалли запрокинуть голову, лишив тем самым последней возможности сопротивляться.       — А вот это было уже не так приятно, Скалли, — угрожающе протянул он и, опустив голову, коснулся губами ее беззащитно открытого горла. — Я бы даже сказал — очень неприятно.       Скалли всхлипнула и, упершись ногами в пол, еще раз попыталась сбросить его с себя. Безуспешно. Малдер только рассмеялся и бедром прижал ее ноги к полу.       — Ну что, Скалли? Давай, покажи, на что ты способна. — Внезапно даже намек на юмор исчез из его голоса. Теперь Малдер выглядел убийственно серьезным и очень опасным. Сердце Скалли вдруг испуганно екнуло, ее захлестнул ужас вперемешку с почти невыносимым возбуждением. Бушующий внутри нее конфликт эмоций лишил ее воли к сопротивлению гораздо эффективнее, чем Малдер, чье тяжелое гибкое тело все так же пригвождало ее к полу. Скалли обессиленно зажмурилась и отвернула голову в сторону.       — Не надо… Прекрати… — чуть слышно выдохнула она.       — От твоего желания и от твоих слов сейчас ровным счетом ничего не зависит, — прошептал ей на ухо Малдер. Его горячие губы слегка задели мочку, а затем переместились ниже, к чувствительному участку между шеей и плечом. Он неторопливо провел языком по нежной коже, и Скалли не сумела сдержать тихий стон.       — Что бы ты ни говорила, конечный результат будет один и тот же, — после паузы добавил Малдер.       Скалли слабо дернулась, словно пытаясь убежать от еще одной волны удовольствия, захлестнувшей ее тело, когда Малдер опять наклонился и осторожно, словно перышком, провел губами от ее плеча до верхней части груди, видневшейся в вырезе блузки.       — Ты можешь сразу смириться или сопротивляться мне до последнего, но это ничего не изменит. Потому что в итоге… — его губы с томительной неспешностью скользнули дальше – туда, где под тонкой шелковой тканью виднелись четко очерченные соски, еще больше затвердевшие от его горячего дыхания. Скалли закрыла глаза и выгнула спину в бессознательной попытке сделать это легчайшее прикосновение хоть немного более ощутимым. Малдер еще чуть-чуть наклонил голову, словно собираясь продолжить свои дразнящие ласки, но замер за мгновенье до того, как его губы коснулись ее груди.       — …ты все равно станешь умолять меня продолжать, — неторопливо закончил он и, слегка приподнявшись, окинул напарницу долгим взглядом.       Осознав смысл его слов, Скалли резко открыла глаза. Ее напряженное тело разом обмякло, а с губ, как она ни пыталась сдержаться, сорвалось разочарованное хныканье. Скалли пришлось несколько раз судорожно сглотнуть, прежде чем она сумела справиться с сухостью в горле и заговорить.       — Я никогда не стану тебя умолять, Малдер, — вызывающе заявила она срывающимся, охрипшим от возбуждения голосом. — Никогда.       В этот момент Малдер в очередной раз благословил свою отменную интуицию, давшую ему ключ к происходящему. Он наконец-то понял, что кроется за вызывающей бравадой Скалли, понял истинную суть ее фантазии. Стремительный натиск, отнимающий у Скалли саму возможность управлять ситуацией, был лишь прелюдией игры. А истинная ее суть заключалась в другом. Его напарница мечтала шагнуть в неизведанное, испытать пределы собственной выдержки. И Малдер готов был побиться об заклад, что знает причину, по которой Скалли никогда не пыталась разыграть этот сценарий с предыдущими любовниками. В глубине души она знала: ни один из них не сумеет заставить ее полностью потерять контроль над собой. Этот процесс наверняка потребовал бы от мужчины немалого терпения и выдержки, ну а сама Скалли, по всей вероятности, просто не умела оставаться пассивной так долго. Но Малдера это ничуть не пугало. Если дело того стоило, он мог быть весьма терпелив.       Как далеко ему удастся завести ее?       Сколько она сможет выдержать?       — «Никогда» — это очень, очень долго, Скалли, — насмешливо прошептал Малдер и легонько провел пальцами по тыльной стороне ее ладони, с удовольствием отметив, как она задрожала. — Но это как раз то, что нужно. Очень, очень долго — вот чего ты хочешь, верно?       Скалли вслушивалась в его вкрадчивую речь, замерев и широко раскрыв глаза от изумления. И чувствовала, как стремительно растет ее напряжение — словно невидимая струна, все туже натягивающаяся с каждым новым словом.       — Никогда не станешь умолять? Вот как?.. Легко бросаться такими обещаниями, если ты никогда не сходила с ума от желания, — обманчиво-спокойно начал Малдер. Наклонившись, он крепче сжал ее запястья одной рукой, а другой — плотно обхватил шею, чуть ниже затылка, не давая отвернуться. — Если ни один мужчина не доводил тебя до края, не заставлял одновременно сгорать в огне и леденеть от ужаса. Если ты не умирала от желания, чтобы он дотронулся до тебя прямо сейчас, сию же минуту, и тебе не казалось, что иначе ты просто сойдешь с ума… Если тебе не приходилось рыдать в исступлении, делать и говорить немыслимые для тебя вещи только для того, чтобы тебе, наконец, дали кончить. Если ты не умоляла оттого, что не в состоянии больше терпеть ни секунды…       Малдер на мгновенье замолчал, внимательно наблюдая за ее реакцией.       — Если прежде никто не заставлял тебя полностью потерять контроль над собой, — неумолимо закончил он.       Скалли хотелось отвернуться, чтобы не видеть больше этого властного гипнотического взгляда, но она не могла. И вряд ли смогла бы, даже если бы Малдер не удерживал ее. Разумеется, он тоже это понял. Еще пару секунд Малдер пристально вглядывался в ее лицо потемневшими, горящими глазами, а потом кивнул. С глубочайшим удовлетворением.       — Но сегодня это произойдет, Скалли. Я хочу увидеть, как ты сгораешь в огне, и я это увижу, — уверил он обволакивающим бархатным шепотом. — Увижу, как ты теряешь контроль от того, что делаю с тобой я…. Услышу, как ты кричишь и умоляешь меня продолжать…       Она ошеломленно вздохнула, заметив в его руке тонкий шелковый шарф.       — Этой ночью, Скалли, — пообещал Малдер, стремительно, одним ловким движением связав вместе ее запястья, — ты будешь умолять.

***

      Впоследствии Скалли так и не сумела вспомнить, как они очутились в спальне и каким образом Малдеру удалось раздеть ее так быстро. Но, вероятно, он просто-напросто воспользовался ножницами. Во всяком случае, плачевное состояние разбросанной по полу одежды намекало именно на это.       И как Скалли ни старалась, она не вспомнила бы, почему не сопротивлялась и как вообще позволила Малдеру привязать себя к кровати, да еще в таком ужасающе уязвимом положении.       Что до Малдера, то он явно не терял времени даром и подготовил все необходимое еще до ее прихода. Иначе ему вряд ли удалось бы так ловко и быстро обездвижить ее при помощи пестрого набора подручных средств: нескольких шарфов, галстуков и какого-то странного металлического прута. Теперь Скалли лежала на спине, ее запястья были надежно привязаны к спинке кровати, а бедра — широко разведены. Шелковые шарфы, обмотанные вокруг лодыжек, и металлический стержень, закрепленный ниже колен, не давали сомкнуть ноги. В завершение Малдер осторожно приподнял ее бедра, разместив под ними подушку. Теперь Скалли была не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой.       Тем не менее, ей казалось, что в этих путах нет особой необходимости. Она и без того чувствовала себя целиком и полностью во власти Малдера. Настолько, что вряд ли отважилась бы пошевелиться без его разрешения. Казалось, собственное тело перестало принадлежать Скалли с того самого момента, когда ее друг и напарник стал нашептывать ей в ухо хриплым соблазнительным шепотом, что она будет кричать и умолять его до того, как закончится вечер. Еще ни один мужчина не доводил Скалли до полного исступления, но она почему-то ни капли не сомневалась, что Малдеру по плечу такая задача.       В эту секунду она готова была бездумно подчиниться любому, самому странному его приказу. Даже если бы он велел ей прыгнуть в окно. В том, что касалось ее тела, бразды правления целиком перекочевали к Малдеру. И тот явно знал, что делал.       «Боже мой… Что я натворила?»       — Закрой глаза, Скалли.       Она нерешительно выполнила приказ, задрожав от возбуждения и страха. Когда что-то мягкое осторожно прижалось к ее векам, Скалли судорожно дернулась.       — Что ты…       — Т-с-с… — прервал Малдер и подсунул руку ей под шею, заставляя приподнять голову, чтобы аккуратно завязать на затылке концы повязки. — Просто ватные диски, Скалли. Отлично. Вот теперь все готово…       Кровать слегка скрипнула, когда он отстранился. Малдер больше не касался ее, но Скалли физически ощущала, как его взгляд неспешно скользит по ее обнаженному телу.       Она с трудом перевела дыхание и нервно облизнула губы.       — Малдер… зачем ты… — начала она и беспомощно осеклась. Поразительно. Куда девались ее навыки связной речи? Закусив губу, Скалли глубоко вздохнула, пытаясь справиться с волной леденящего страха. А вдруг Малдер затеял все с одной-единственной целью – посмеяться над ней? Вдруг он сейчас просто встанет, уйдет и оставит ее в этом унизительном положении?       Откуда ей знать, чего от него ждать? Они не были любовниками, успевшими хорошо изучить друг друга и пожелавшими сыграть в щекочущую нервы игру разнообразия ради. Сегодня — их первый раз во всех смыслах слова.       Доверяет ли она Малдеру?       Или нет?       Каким-то образом он сразу заметил ее страх.       — Все, что тебе следует делать, – это чувствовать, Скалли, — мягко сказал он. — Остальное не имеет значения. Мой голос, мои руки, мои губы на твоем теле…       Несмотря на кружащую голову дымку желания, Скалли не смогла не улыбнуться.       — Только твои руки и губы, Малдер?       — Пока. — Его голос прозвучал у самого уха, так близко, что горячее дыхание щекотало и обжигало ее чувствительную кожу. — Уверен, ты найдешь способ дать мне знать, когда захочешь большего.       Она недоумевающее нахмурилась.       — Но… разве ты сам не хочешь большего, Малдер?       В комнате вдруг повисла тишина. Словно он тщательно обдумывал ответ.       — Я скажу тебе, чего я хочу, Скалли, — в конце концов прошептал Малдер, наклоняясь еще ближе – так, что его губы слегка касались мочки ее уха. — Для начала я хочу видеть, как ты кончаешь. Хочу слышать, как ты будешь стонать, рыдать и умолять меня, когда я заставлю тебя кончать снова и снова. Хочу вдыхать запах твоего тела, хочу попробовать, какая ты на вкус, хочу довести тебя до оргазма только губами и языком. Хочу чувствовать, как ты дрожишь, когда мои пальцы входят в тебя все глубже. Хочу дотрагиваться до тебя так, как мечтал дотронуться все эти годы. Так, как еще никто не прикасался к тебе. Хочу дразнить тебя до тех пор, пока ты не поймешь, что не вынесешь больше, а потом — не останавливаться и дразнить тебя еще и еще. Хочу довести тебя до исступления, хочу, чтобы ты была не в состоянии думать ни о чем и желала только одного — чтобы я, наконец, взял тебя…       Малдер на секунду умолк и тяжело перевел дыхание.       — …И лишь получив все это, я захочу большего.       — Боже… — тихо выдохнула Скалли, чувствуя, как лихорадочно учащается ее пульс. Ей стоило предвидеть, что Малдер без труда сумеет возбудить ее с помощью одних только слов.       — Я хочу знать, что ты чувствуешь, Скалли. Говори, — негромко велел он.       — Я… это… Это так…       — Ты боишься?       — Да… нет… Я… я.. не знаю, — с трудом выдавила Скалли, неспособная сейчас думать сколько-нибудь ясно.       — Ты возбуждена?       — Я… нет. Нет… ничуть. — По ряду причин Скалли категорически не желала признавать вслух свое очевидное возбуждение. Хотя бы для того, чтобы узнать, как поведет себя Малдер. Проверить, остановится он… Или нет?       — Хм, вот как? Сомневаюсь, что ты до конца честна со мной, Скалли, — мягко упрекнул он. — Думаю, лучше мне проверить самому.       Малдер приподнялся, склоняясь над ней, и она судорожно вздрогнула, когда он легонько подул ей на шею, затем ниже, еще ниже, лаская ложбинку между грудями. Постепенно это мягкое дуновение достигло низа живота, а потом — еще более сокровенных участков тела. Почувствовав то же самое теплое, почти неощутимое прикосновение на половых губах, Скалли хрипло вздохнула и непроизвольно дернулась.       — Ты такая влажная, — слегка отстранившись, небрежно заметил он. — Я вижу, что ты возбуждена, хотя и утверждаешь обратное. А значит, мне придется наказать тебя за вранье.       Малдер замолчал, внимательно изучая ее лицо.       — Но ты ведь именно этого и добивалась? Иначе не лгала бы… Ты хочешь, чтобы я тебя наказал.       — Нет! — Скалли торопливо покачала головой — единственное движение, которое она могла сделать в своем нынешнем положении. — Я хочу вовсе…       — Вовсе не этого? Неважно. Не забывай: твои желания не имеют никакого значения. Я могу сделать с тобой все, что захочу, понятно? Невзирая на все твои «нет», невзирая на то, что ты еще скажешь. Но не бойся, — успокаивающе добавил Малдер, вновь улегшись рядом и мягко отведя волосы с ее лица, — ты ведь знаешь: я не причиню тебе боли. Есть более эффективные способы преподать урок и показать, кто здесь главный…       — Какие? Что ты собираешься делать? — поспешно спросила Скалли, мысленно обругав себя за чрезмерно жалобный тон. Но Малдер сделал вид, что ничего не заметил.       — Не волнуйся… Ты непременно все узнаешь, когда настанет время.       Он тихо рассмеялся, а Скалли с трудом сглотнула. Такое обещание пришлось ей совсем не по вкусу.       Точнее, оно пришлось не по вкусу здравомыслящей части ее существа, зато тело мгновенно и горячо отозвалось на эти слова. Скалли ощутила, как ее соски, и без того болезненно-твердые, заострились еще больше, как судорожно сжались мышцы в паху, а внизу живота разлилась томительная тяжесть.       Малдер, от которого не ускользнули предательские реакции ее тела, негромко усмехнулся. Скалли вздрогнула, осознав, что он в очередной раз передвинулся вниз – так, что его голова оказалась между ее бедер, а теплое дыхание ласкало влажную плоть.       — О да… Тебя по-настоящему заводит такая перспектива, правда? Я вижу это, Скалли, я чувствую твой запах. И если бы я сейчас наклонился вперед, совсем чуть-чуть, всего на четверть дюйма… — Она тихо застонала, ощутив, как губы Малдера слегка касаются влажных завитков у нее между ног. — …Я мог бы даже попробовать, какая ты на вкус... А ты знаешь, что в этом самое забавное, Скалли?       Она напрягла бедра, бессознательно подаваясь ему навстречу, но он тут же отстранился.       — Я ведь еще даже не дотронулся до тебя. Итак, что мы узнали из нашего первого урока? — вкрадчиво спросил Малдер, и легчайшее дуновение воздуха, сопровождающее его слова, дразняще, словно перышком, прошлось по ее горящей коже. — Слова тебя возбуждают. Тебе нравится, когда я описываю то, что собираюсь с тобой сделать. Верно, Скалли?       Она стоически молчала, плотно сжав губы и упрямо отвернув голову в сторону. Но это показное равнодушие исчезло, стоило ей почувствовать, как кончик его языка очень медленно скользит по низу живота, прямо над лобком. Скалли глухо застонала. Легкие, почти неощутимые прикосновения переместились дальше и ниже, по одному бедру, затем к другому, пока Малдер, наконец, не добрался до того места, с которого начал свои ласки. Он умудрился очертить практически идеальный равносторонний треугольник, так и не дотронувшись ни до одной из расположенных внутри чувствительных точек, хотя прекрасно видел, что Скалли изнемогала от желания ощутить там его губы.       — Верно, Скалли? — невозмутимо повторил Малдер.       — Иди ты к черту, — с трудом выдавила она, обессиленно откинув голову на подушку.       Он насмешливо хмыкнул.       — Что ж, судя по твоему ответу, мои выводы ошибочны. Но, быть может, то, что я сделаю дальше, понравится тебе больше, Скалли? — все так же ровно спросил Малдер, прежде чем начать изощренную пытку, призванную окончательно свести ее с ума. Скалли чувствовала, как кончики его пальцев неспешно скользят по ее телу: по ладоням, шее, животу, по ногам и тыльной стороне коленей, по бокам, по внутренней стороне рук и бедер, по ключицам, запястьям и лодыжкам. Эти прикосновения оставались легкими и дразнящими, руки Малдера порхали то тут, то там, нигде не задерживаясь надолго. Вскоре Скалли начала извиваться на кровати, тщетно пытаясь избежать невыносимых в своей остроте ласк. А если не избежать, то хотя бы заставить Малдера дотронуться до нее там, где ей хотелось. Но он и не думал отзываться на это невысказанное требование, продолжая методично доводить ее до исступления. Каждое новое прикосновение не утоляло, а еще больше разжигало и без того мучительную жажду. Скалли бессильна была ему помешать и делала единственное, что могла сделать, — снова и снова пыталась высвободиться. Ее желание стремительно росло, и движения становились все более беспорядочными и лихорадочными. В какой-то момент она не выдержала и начала тихо всхлипывать.       — В чем дело, Скалли? — с явной насмешкой поинтересовался Малдер, чьи руки, кажется, обладали способностью находиться сразу везде. — Может, ты хочешь о чем-то меня попросить?       Закусив губу, Скалли собрала остатки своей решимости.       — Нет, Малдер, — с вызовом ответила она. — Ни за что.       — Отлично… — рассмеялся Малдер и с нескрываемым одобрением добавил: — Знаешь, Скалли, я был бы серьезно разочарован, ответь ты «да». Мы же только-только начали.       Скалли невольно застонала, и он вновь тихо рассмеялся.       — Будем считать это научным экспериментом. — Он наклонился так близко, что она могла почувствовать тепло его тела, и легонько проследил языком контур ее уха. — Ведь мы пытаемся выяснить, сколько ты выдержишь и как долго сможешь противиться требованиям своего тела. Верно?       Его губы принялись неторопливо играть с мочкой ее уха, и Скалли задрожала, в который раз молча проклиная интуицию Малдера, позволяющую ему играючи обнаруживать ее чувствительные точки.       — Я не хочу, чтобы ты просила меня только потому, что решила уступить мне, — хрипло прошептал он. — Мне нужно, чтобы ты просила, потому что не можешь не просить. И не пытайся обмануть меня… Я все равно почувствую разницу, — мягко предупредил Малдер. — Помни, одно наказание тебя уже ждет.       — Но ты так и не соизволил сказать, в чем оно заключается, Малдер, — напомнила она голосом настолько тихим, что он скорее походил на вздох, нежели на звук.       — Я не соизволил? — удивленно переспросил Малдер, и кровать заскрипела, когда он поднялся на ноги. — В самом деле? Насколько мне помнится, тебе предоставлялся шанс услышать обо всем в подробностях, но ты его упустила. Полагаю, будет гораздо интереснее, если все, что произойдет дальше, станет для тебя сюрпризом. Верно?       Малдер замолчал и мягко коснулся губами ее лба.       — Не двигайся, Скалли, — распорядился он, а минутой позже она услышала, как скрипнула дверца шкафа на кухне.       Малдер в самом деле вернулся очень быстро и, кажется, не с пустыми руками. Глухие звуки, доносившиеся откуда-то сбоку, свидетельствовали о том, что он не спеша расставляет у кровати какие-то предметы.       — Возможно, мне и впрямь лучше этого не знать, Малдер, но… Что ты там делаешь? — не выдержала Скалли. Единственным ответом на ее вопрос стало тихое «Т-с-с», которое мимоходом бросил Малдер, не прекращая своих таинственных приготовлений. Ей так и не удалось понять, чем же он занят: долетающие до нее разрозненные шумы и шорохи ничуть не проясняли ситуацию.       — Ты упустила свой шанс, Скалли, — негромко напомнил он, подойдя ближе. Она задохнулась, ощутив, как его язык касается тыльной стороны ладони, неторопливо прослеживает каждый выступ и линию, затем переходит к пальцам… В заключение Малдер быстро обхватил их губами — каждый по очереди, после чего повторил все заново с другой ее рукой. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы вновь ввергнуть Скалли в едва успевшее рассеяться туманное состояние возбуждения.       Но, разумеется, на этом Малдер не остановился и продолжал ласкать языком ее кожу: неспешно, методично, не пропуская ни единого участка, без труда отыскивая наиболее чувствительные места.       С рук и плеч — на бока и живот, оттуда — к ногам, медленно опускаясь от бедер к коленям, а потом дальше — к ступням. Постепенно щекочущие, невыносимо возбуждающие прикосновения его языка омыли все ее тело, за исключением заострившихся кончиков груди и еще больше увлажнившегося участка между бедер. К тому моменту, когда Малдер, наконец, завершил свое неторопливое исследование, Скалли бесконтрольно стонала, судорожно мотая головой из стороны в сторону. Ей казалось, что она сгорает на медленном огне. Но, тем не менее, в глубине души Скалли жаждала, чтобы он продолжал дразнить ее, несмотря на то, что это было невыносимо.       — О боже, Малдер, — выдохнула она, уже готовая махнуть рукой на гордость. — Я больше не могу… дотронься до меня, пожалуйста…       — Нет, еще не время, Скалли, — промурлыкал Малдер, отводя в сторону ее волосы, чтобы провести языком по задней поверхности шеи. В ответ Скалли выгнулась всем телом, предоставляя ему полную свободу маневра. Прикосновение Малдера походило на электрический разряд, от которого по ее телу пробежали мурашки.       — Ни за что, — с явной насмешкой передразнил он, опять ненадолго прильнул губами к ее шее и вновь отстранился.       Парой секунд спустя Скалли ощутила смутно знакомый сладковатый аромат, а следом что-то прохладное и шелковистое коснулось ее щеки. Скалли вздрогнула, с запозданием сообразив, что это такое. Розовый лепесток.       Впрочем, стоило Малдеру начать новый раунд изысканных ласк, как немногие связные мысли покинули ее голову. Остались только ощущения. Лепесток, казавшийся ей обжигающим, словно язычок пламени, тягуче, неспешно скользил по телу тем же проторенным маршрутом. Щекочущие прикосновения проследовали от внутренней стороны запястья ниже по руке, к нежной коже в ямке под мышкой. Скалли, не выдержав, застонала снова, а лепесток уже переместился дальше, на грудь — столь же неторопливо. Малдер не спешил положить конец этой изощренной пытке, напротив — все сильнее разжигал ее жажду, заставляя Скалли изнемогать от отсутствия более ощутимых ласк.       О да… Одно оказалось бесспорным: выдержки и терпения ему и впрямь было не занимать. В отличие от милосердия.       Время все больше превращалось для Скалли в размытое и зыбкое понятие по мере того, как Малдер продолжал неутомимо дразнить ее самыми разными изощренными способами. Снова и снова.       Перо, кубик льда, жесткие щетинки какой-то кисточки, горячий язык, чувственные умелые пальцы и даже кончики волос Малдера вновь и вновь скользили по ее горящей коже, пока Скалли не начала бессвязно стонать при каждом прикосновении. Ей показалось, что прошел не один час, прежде чем он, наконец, остановился.       — Малдер, пожалуйста… — простонала она, отчаянно выгибая спину. — Пожалуйста… я больше не могу…       — Можешь, — безжалостно отрезал он. Кровать скрипнула, когда Малдер поднялся на ноги. До Скалли донесся легкий шорох. Несмотря на туман в голове, она невольно задалась вопросом: что он задумал на сей раз?       — Боже… — бесконтрольная дрожь охватила все ее тело, стоило ей ощутить бархатисто-мягкое прикосновение его эрегированного члена к своей щеке. — Боже мой… Малдер…       У Скалли буквально перехватило дыхание от отчаянного желания, когда горячая головка скользнула дальше, к губам, прослеживая контур ее рта. Скалли нетерпеливо провела по ней языком, но Малдер тотчас же отстранился, оставив ей лишь смутное напоминание о его терпком вкусе. Из горла Скалли вырвался очередной разочарованный стон.       Малдер меж тем продолжал свои ласки, неспешно очерчивая линию ее скул все тем же способом — с помощью члена. Его выдержка и умение держать в узде собственные желания казались беспредельными. Похоже, он догадывался, что это распалит Скалли еще сильнее. И, черт его дери, был абсолютно прав.       — Боже… это прекрасно… — чуть слышно прошептал Малдер, и она судорожно дернулась в ответ. Его член скользнул вниз по ее животу, а потом, осторожно, едва ощутимо — через треугольник волос между ног… Скалли на мгновение зажмурилась от нахлынувших на нее острых ощущений. Она чувствовала, что между ног еще больше намокает от почти невыносимого возбуждения, и бессознательно подалась вперед, навстречу Малдеру, насколько позволяли ее путы. Но он в очередной раз проигнорировал эту немую мольбу и передвинулся еще ниже, все так же неспешно поглаживая ее бедра и лодыжки. Его твердый, как сталь, член коснулся практически каждого участка тела — вплоть до ступней и подошв.       Далеко не в первый раз за сегодняшний вечер Скалли вынуждена была признать, что Малдер обладает почти неограниченной властью не только над ее телом, но и над чувствами. Никогда прежде, даже в самых диких своих фантазиях, она не представляла, что испытает такой накал страстей.       Внезапно Малдер отстранился.       Скалли застыла в напряженном ожидании.       При первом же прикосновении кончиков пальцев к ее затвердевшим соскам она резко вздохнула, а когда Малдер принялся осторожно играть с ними, Скалли обнаружила, что больше не в силах молчать. Тишину комнаты нарушало ее хриплое дыхание, то и дело перемежающееся сдавленными стонами. Ласки Малдера, поначалу едва ощутимые, медленно набирали обороты, становились все настойчивее. Легкие прикосновения сменились щекочущими поглаживаниями. За ними последовали осторожные щипки — словно множество крохотных игл, вонзающихся в кожу и многократно усиливающих разливающуюся по телу томительную боль. Пальцы Малдера все быстрее поглаживали соски, а ладони, накрывшие ее грудь, неторопливо массировали мягкую плоть. Эти властные прикосновения отчасти успокаивали боль в груди, одновременно усиливая судорожные, почти болезненные спазмы внизу живота, и по мере того, как ласки продолжались, Скалли стонала все чаще и громче.       Когда горячие губы Малдера обхватили один из сосков, а язык неспешно обвел затвердевший кончик, очередной стон превратился в сдавленный крик. Второй рукой Малдер по-прежнему накрывал ее грудь, но теперь он начал сжимать сосок между большим и указательным пальцами в том же неторопливом ритме, в котором двигались его язык и губы.       Снова остановившись, он вдруг немного приподнял голову, щекоча теплым дыханием влажную кожу Скалли. Внезапно Малдер плавно сменил положение и прильнул к другой груди, одновременно сжав сильными пальцами высвободившийся сосок.       Скалли, изнемогающая от захлестнувших ее ощущений, уже не замечала, как ее бедра ритмично вздрагивают в такт быстрым движениям его губ. Когда Малдер принялся слегка прикусывать сосок, она начала судорожно всхлипывать: дразнящие, легкие укусы походили на стрелы удовольствия, смешанного с болью, раз за разом пронзающие ее измученное тело.       Неохотно выпустив грудь, Малдер начал осыпать поцелуями ее напрягшийся живот, опускаясь все ниже, а затем поднял голову, желая взглянуть ей в лицо. Увиденное заставило его болезненно улыбнуться. Было очевидно, что гордость или желание бросить вызов — все, что Скалли демонстрировала в самом начале этой игры, — перестали иметь для нее какое-либо значение, и к настоящему моменту она успела крепко-накрепко запутаться в паутине собственной страсти. Ее влажные коралловые соски казались до невозможности твердыми после его ласк, а ноги, разведенные так широко, как только позволяли связывающие Скалли путы, непроизвольно подрагивали. И даже с первого взгляда было видно, что за это время она еще больше намокла от возбуждения.       Удобно расположившись между ее бедер, Малдер, как и в первый раз, придвинулся как можно ближе, так, чтобы Скалли почувствовала тепло его дыхания. И мысленно возликовал, когда в ответ она дико и бесстыдно рванулась ему навстречу. Коснувшись большими пальцами внутренней стороны половых губ, он мягко раздвинул их, открывая этот сокровенный участок ее тела своему жадному взгляду. На несколько томительных секунд Малдер замер, дабы Скалли как можно острее ощутила, что он внимательно рассматривает ее.       — Пожалуйста… — всхлипнула она, напрягшись в безуспешной попытке придвинуться еще немного ближе. — О, Малдер… пожалуйста…       — Пожалуйста что, Скалли? — Он наклонился, пока не коснулся губами рыжеватых завитков и снова замер на волосок от нетерпеливо пульсирующего клитора.       — Хочешь, чтобы я дотронулся до тебя языком, Скалли? — ровно поинтересовался Малдер, слегка поглаживая большими пальцами ее влажные складки.       — Боже…       — Отвечай. Ты хочешь, чтобы я ласкал тебя языком? — Малдер снова поднял голову и вгляделся в искаженное страстью лицо Скалли. — Ты ведь хочешь этого, Скалли?       — Да, о да… прошу тебя… не надо, Малдер… не мучай меня больше. — Ее голос, срывающийся, искаженный, звучал так, словно Скалли готова была вот-вот заплакать. — О, пожалуйста… мне нужно… о-о-о…       Она осеклась и мучительно вскрикнула, когда он на секунду коснулся языком самого кончика напряженного клитора.       — Я не расслышал тебя, Скалли, — поддразнил Малдер, оставаясь в том же положении – так, чтобы его губы едва-едва задевали ее плоть. — Повтори еще раз.       — Я… о боже…       — Я жду.       — Да… пожалуйста… — сдавленно, словно каждое слово давалось ей с трудом, простонала Скалли. — Я хочу… хочу… Коснись меня губами...       Он снова быстро лизнул ее клитор, но ласка опять продлилась лишь долю секунды.       — Губами? И где именно? Может, тут?       Еще одно дразнящее прикосновение его языка, и у Скалли вновь вырвался тихий вскрик.       — Да, Малдер, да… о да… Вот тут, прошу тебя…       — Здесь? — в качестве иллюстрации к своим словам Малдер еще раз осторожно провел кончиком языка по твердой пульсирующей плоти. — То есть ты хочешь, чтобы я дотронулся до клитора?       К этому моменту Скалли практически рыдала от желания, беспомощно мотая головой из стороны в сторону.       — Да… о, да…       — Да? — он еще раз дотронулся до нее, так же дразняще и мимолетно, а затем вновь остановился. — И как именно?       — Языком, дотронься до него языком… Пожалуйста… пожалуйста…       Малдер по-прежнему удерживал ее половые губы раскрытыми — но теперь одной рукой, а вторая скользнула чуть ниже и замерла у самого входа во влагалище.       — И все? Или ты хочешь, чтобы я сделал что-нибудь еще? Как насчет моих пальцев, Скалли? Ты хочешь почувствовать их тут? — Два его пальца легко проникли внутрь ее тела. Очень медленно и очень неглубоко. Секундой позже Малдер снова быстро провел языком по клитору. — Ты хочешь этого тоже?       — Боже мой… О, Малдер… прошу тебя…       — Отвечай, Скалли. Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас трахнул тебя пальцами?       — Да… о, да… Пожалуйста… Я больше не могу, я должна…       — Что ты должна, Скалли?..       — Прошу тебя, Малдер… Я не могу, я не могу больше… я… я хочу кончить…       — Значит, ты хочешь кончить, Скалли?       — Да… да…       — Хочешь, чтобы я облизывал и сосал твой клитор? Чтобы трахал тебя пальцами, пока ты кончаешь под моим языком? Этого ты хочешь, все верно? — небрежно поинтересовался он, чуть глубже входя в нее пальцами.       Скалли судорожно дернулась. Казалось, она находится в шаге от кульминации, и для того, чтобы достичь оргазма, ей хватит одного прикосновения.       — Боже… да… да… ну дай же мне кончить… прошу тебя, Малдер…       Он убрал руки и сел.       — Нет.       Скалли потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить это короткое слово, но когда это произошло, у нее вырвался разочарованный крик.       — Я ведь сказал тебе, что ты непременно узнаешь про свое наказание, когда настанет время. Теперь ты поняла, в чем оно заключается, Скалли?       С глухим стоном Скалли забилась на кровати, тщетно пытаясь избавиться от ограничивающих ее движения пут. Но это не помогло. Малдер оставался непреклонным, не собираясь ни продолжать, ни тем более — дотронуться до нее там, где ей хотелось. В конце концов Скалли безвольно обмякла на постели, часто и тяжело дыша. Когда Малдер медленно начал поглаживать внутреннюю сторону ее бедер, она умоляюще застонала.       — Твоя страсть красива, Скалли, — тихо сказал он, скользя руками по ее телу и дразняще обводя пальцами соски, — но я знаю, что твоя капитуляция будет выглядеть еще более невероятно.       Малдер ненадолго замолчал, чтобы прильнуть губами к ее шее, одновременно продолжая мягко поглаживать грудь.       — И я увижу твою капитуляцию… Я добьюсь, чтобы ты отдалась мне без остатка.       Малдер протянул руку, чтобы развязать и снять повязку, а потом снова склонился над Скалли.       — Посмотри на меня…       Ее веки дрогнули, и она открыла глаза — остекленевшие, затуманенные страстью, с трепетом встречая пристальный взгляд Малдера.       — Твое тело принадлежит мне, — завораживающе тихо произнес он. — Мне.       С губ Скалли сорвался долгий дрожащий вздох.       — Я знаю, — чуть слышно подтвердила она и снова закрыла глаза.       — Скалли. — В его голосе тут же появилась уже знакомая ей стальная нотка. — Я велел тебе смотреть на меня.       Она отвернулась, борясь за остатки самоконтроля не только с Малдером, но и с собой.       — Это не поможет. — Казалось, что его низкий, бархатный голос обволакивает тело, проникает вглубь ее существа, раздувая огонь, тлеющий где-то внизу живота, в ненасытное бушующее пламя. — Тебе некуда бежать и не под силу бороться со мной. Ты принадлежишь мне.       Он был прав. Боже, помоги ей, но он был прав. Скалли знала это. Знала, что сейчас Малдер действительно может сделать с ней все, что заблагорассудится, и она не сумеет ему помешать. Лишь сейчас — впервые в жизни — Скалли во всей полноте испытала, что значит целиком и полностью находиться во власти мужчины. Открытие привело бы ее в ужас, если бы не одно «но». Этим мужчиной был Малдер – человек, которому Скалли доверяла как никому другому.       Она была в безопасности.       Она была свободна.       Она принадлежала Малдеру и испытывала лишь то, что он хотел, — невыносимое, пьянящее в своей остроте возбуждение, превосходящее ее самые смелые ожидания. Возбуждение, напрочь вытеснившее страх.       — Отвечай, — вновь властно приказал Малдер.       Скалли медленно открыла глаза.       — Я принадлежу тебе, Малдер, — прошептала она.       — Тогда дай мне то, чего я хочу.       — Все, что ты хочешь, — кивнула она, неотрывно, словно в трансе, глядя на него. — Все…       — Все?.. — Его пальцы слегка коснулись ее клитора, и Скалли умоляюще застонала, ни на секунду не отводя взгляда от нависшего над ней Малдера. — Я могу держать тебя на грани долго, очень долго — столько, сколько пожелаю. Дразнить всю ночь напролет, до тех пор, пока это доставляет мне удовольствие… А могу довести тебя до оргазма — если мне того захочется.       Малдер вновь начал ласкать ее, на сей раз более настойчиво, и Скалли, всхлипнув, подалась ему навстречу, пытаясь сильнее прижаться к его ладони.       — Я могу доставить тебе удовольствие, заставить дрожать и кричать от восторга… Или могу просто играть с тобой… — Прикосновения Малдера вновь стали едва ощутимыми; кончики его пальцев порхали по ее возбужденной плоти легко, словно перышко. — Раз за разом подводить к краю, но не давать тебе кончить… до тех пор, пока мне хочется именно этого…       Не сводя с нее взгляда, Малдер наклонился, словно собираясь поцеловать, но в последний момент остановился, застыв в сотой дюйма от ее рта, и лишь его пальцы продолжали свои дразнящие ласки.       — А чего хочешь ты, Скалли? — спросил он, слегка задевая полными губами ее губы.       Скалли молчала. Она потерялась в ощущениях, сгорала в огне, который разжигали в ней ласки Малдера и пристальный взгляд его потемневших глаз.       — Я… я хочу… — прерывисто выдохнула Скалли, но вдруг замолчала, беспомощно осознав, что на этот вопрос существует один-единственный верный ответ. И сейчас, когда ее воля была полностью покорна воле Малдера, нужные слова внезапно вырвались сами собой, прежде чем Скалли успела полностью осмыслить их или заставить себя замолчать.       — Я хочу того, чего хочешь ты…       Малдер медленно кивнул, а в глубине его глаз вспыхнул огонек мрачного удовлетворения.       — Я хочу всего, Скалли. Всего, от начала до конца, — прошептал он, очерчивая языком контур ее рта. На миг Скалли ощутила на его губах свой собственный вкус.       Снова отстранившись, Малдер мягко вернул повязку на место. Затем кровать скрипнула. Скалли не успела задаться вопросом, что он намерен делать теперь: слишком кратким было его отсутствие. Не прошло и минуты, как Малдер опять улегся рядом, и его горячие губы коснулись ее груди. Когда он начал мягко посасывать сосок, Скалли блаженно выгнулась ему навстречу, но почти в ту же секунду резко дернулась, ощутив, как что-то гладкое и прохладное касается ее влажных половых губ.       — Помнишь, что я говорил тебе про игрушки, Скалли? — прошептал ей на ухо Малдер. — Еще один способ добавить немного острых ощущений.       Твердый объект мучительно неторопливо проскользнул глубже. Она хрипло застонала, когда ее вагинальные мышцы жадно сжались вокруг игрушки, хотя бы отчасти заполнившей невыносимую пустоту внутри. Скалли уже нетерпеливо предвкушала момент, когда фаллоимитатор окажется внутри целиком, но, к ее величайшему разочарованию, Малдер медленно потянул игрушку обратно, вытащив ее почти полностью. Скалли дико рванулась вперед в тщетной попытке вернуть утраченные ощущения, но Малдер остался непреклонен. Опустив голову, он вновь начал посасывать ее сосок, и настойчивые движения его губ резко контрастировали с удручающе неглубокими проникновениями фаллоимитатора.       — Нравится, Скалли? — хрипло прошептал он, лаская кожу горячим дыханием. В следующее мгновенье Малдер обхватил губами другой сосок и, дразняще прикусив, провел по нему языком. Скалли задохнулась и восторженно застонала, не в состоянии ответить на вопрос с помощью слов.       — Но не думай, что ты можешь кончить, Скалли. Еще не время, поэтому ты будешь ждать. Вне зависимости от того, что я с тобой делаю.       Восторженный стон превратился в протестующее хныканье.       — Да, Скалли, ты будешь ждать, пока я не позволю тебе кончить. Ты поняла меня, Скалли?       Словно в подтверждение своих слов, Малдер снова погрузил в нее игрушку — резко и глубоко — до самого основания. И Скалли, измученная, изнемогающая от желания, приветствовала это вторжение еще одним хриплым стоном, а затем коротко кивнула, плотно сжав губы.       — Скажи это, Скалли.       — Я поняла тебя, Ма… — Еще одно резкое проникновение, и ее голос вновь беспомощно сорвался.       — Умница, — тихо засмеялся он.       По-прежнему удерживая фаллоимитатор внутри одной рукой, Малдер переместился ниже, вновь устраиваясь между бедер Скалли и разводя пальцами половые губы.       — Смотри не забудь, — предупредил он, дразняще задевая губами ее плоть. А затем, осторожно сдвинув складку кожи над клитором, слегка провел языком по напряженному пульсирующему бугорку.       Ощущения оказались настолько сильными, что Скалли громко вскрикнула, запрокинув голову и мучительно выгнув спину. Ее напряженное тело трепетало, словно натянутая струна, но Малдер продолжал безжалостно дразнить ее, лаская то быстро и настойчиво, то совсем мягко и легко, то снова сильнее… раз за разом подводя к краю, но всякий раз успевая остановиться прежде, чем Скалли все-таки накроет долгожданный оргазм.       Малдер удерживал ее в этом состоянии так долго, что она утратила всякое представление о времени. К тому моменту, когда он снова начал входить в нее фаллоимитатором — неглубоко и недостаточно сильно, — Скалли была в полном исступлении. Ее тело сотрясала непрерывная дрожь, с губ срывались сдавленные стоны. Вожделенная кульминация маячила мучительно, невыносимо близко, но при этом по-прежнему оставалась вне досягаемости.       Скалли смутно сознавала, что бессвязно повторяет что-то в промежутках между хриплыми рыдающими стонами, но уже не понимала, что именно сейчас говорит.       Зато понимал Малдер.       Она умоляла. Жалобно, беспомощно, не стесняясь, она умоляла его дать ей кончить.       — Да, — выдохнул он, не отстраняясь, чтобы Скалли вновь ощутила его горячее дыхание. — Да, вот теперь я хочу… Хочу, чтобы ты кончила, детка… Давай, Скалли, давай… Покажи мне, как ты кончаешь…       Одним быстрым движением он толкнул фаллоимитатор вглубь ее тела — быстро, почти грубо, а в следующее мгновенье послышался тихий щелчок. Игрушка вдруг резко завибрировала, и почти тут же Скалли почувствовала, как Малдер обхватил губами ее клитор и с силой провел по нему языком.       Все эти ощущения, обрушившиеся на нее почти разом, стали для Скалли последней каплей. Ей показалось, что где-то в глубине живота лопнула до предела натянутая струна. Полностью потеряв над собой контроль, Скалли закричала и отчаянно забилась на постели, словно пытаясь вырваться, ускользнуть от надвигающейся, невыносимой в своей остроте кульминации. Оргазм — а следом еще один — захлестнул ее, накрыл с головой, как волна, сметающая все на своем пути. А Скалли, беспомощная перед этим натиском, лишь судорожно вздрагивала и вновь и вновь, сама того не сознавая, повторяла имя Малдера.       — Да, Скалли, да… Вот так, вот так… Не сдерживайся, милая. Давай, давай… я хочу тебя слышать, — хрипло прошептал он, вынимая и отбрасывая в сторону вибратор. Два, а затем три пальца уверенно проникли в ее влагалище. Раз за разом, еще и еще, все быстрее и решительнее… И эти действия в сочетании с убыстряющимися движениями его языка неуклонно подводили Скалли к новому пику.       Но даже очередной оргазм не смог утолить ее жажду. Скалли по-прежнему кричала от каждого нового прикосновения рук и губ Малдера и умоляла его только об одном: не останавливаться, ни в коем случае не останавливаться.       — О боже мой… Малдер, прошу тебя, Малдер… я не могу это вынести… трахни меня… мне нужно, чтобы ты трахнул меня… сильно и быстро… пожалуйста, пожалуйста… не останавливайся, прошу тебя… О, я кончаю, снова… я не могу, не могу… Малдер, ну трахни же меня, прошу тебя… я сойду с ума, если ты не трахнешь меня…       Внезапно путы, связывающие ее ноги, ослабли, а мгновеньем позже Малдер приподнялся и одним быстрым движением сорвал с нее повязку.       У Скалли перехватило дыхание от одного взгляда на его напряженное, исказившееся от страсти лицо, каждая черточка которого свидетельствовала о мучительном, почти невыносимом возбуждении. Одного этого зрелища оказалось более чем достаточно для того, чтобы подтолкнуть ее к еще одному оргазму.       Притянув Скалли к себе, Малдер шире развел ее бедра и вошел в нее одним резким движением… Но тотчас замер, ощутив влажный, обволакивающий жар ее тела. Скалли нетерпеливо дернулась, а ее вагинальные мышцы крепко сжали его болезненно твердый член.       — О боже… — содрогнувшись всем телом, простонала она. — Да… о да… о боже… сильнее… — бессвязно повторяла Скалли. И на сей раз Малдер откликнулся на эту неистовую мольбу без промедления. До боли закусив губу, он принялся двигаться: ритмично, быстро, а потом вдруг обхватил рукой связанные запястья и сильнее навалился на Скалли, вдавливая в матрас, лишая возможности даже пошевелиться. Новое положение позволяло ему еще больше увеличить темп и входить в нее под другим, более резким углом.       — Да, Скалли… — прохрипел он. На его лбу выступили бисеринки пота, а челюсти были плотно стиснуты от тщетных усилий хоть немного отсрочить неминуемую кульминацию. — Да, вот так, вот так… да, кончи еще… боже… как горячо, как тесно… — Подавшись вперед, он проник в нее еще глубже, все крепче прижимаясь бедрами к ее бедрам, когда Скалли беспорядочно забилась под ним в муках очередного оргазма.       — О да, — задохнулся Малдер, еще больше ускоряя темп. Он брал ее с яростью, граничащей с исступлением, и ему казалось, что он вот-вот вот обратится в пепел, не выдержав накала эмоций и нахлынувших ощущений. — Боже, Скалли… как ты красива… давай же… не останавливайся… еще разок…       Малдер уже понимал, что больше он просто не выдержит. Желание было слишком велико, а жалкие остатки контроля выскальзывали из пальцев, подобно мокрой веревке.       — Не могу… — задохнулась Скалли. Ее тело было словно объято огнем, и лихорадочная жажда Малдера еще больше разжигала это пламя. Где-то внутри, в самом низу живота, все туже сжималась раскаленная тугая пружина, готовая распрямиться в любой момент. И Скалли казалось, что когда это произойдет, ее сердце попросту не выдержит такой нагрузки.       — Малдер, пожалуйста… — с трудом выговорила она. — Я… больше… больше не могу…       — Можешь. — Секунду-другую он лихорадочно шарил по кровати, пока не наткнулся на валявшуюся тут же забытую игрушку. Судорожно сжав ее в пальцах, Малдер проскользнул рукой между их телами и включил вибратор на максимум.       Плачущий крик, вырвавшийся у Скалли, то, как ее вагинальные мышцы спазматически сократились, стискивая его твердую плоть, резкая и сильная вибрация — все это было для него уже слишком. С хриплым животным воплем Малдер подался вперед, и Скалли так же яростно рванулась ему навстречу. Оргазм, захлестнувший его, по своей силе и интенсивности походил на взрыв, а окружающий мир вдруг исчез в ослепительной вспышке невыносимого блаженства.       Именно в этот момент Скалли открыла глаза и увидела, как лицо Малдера, наконец уступившего требованиям своего тела, искажается в гримасе чистого экстаза. Мучительная красота этого зрелища, осознание того, что именно с ней, в ее объятиях, Малдер целиком и полностью утратил контроль над собой, — все это неожиданно подвело Скалли к еще одной, последней, кульминации. Дико вздрогнув, она зажмурилась, сдавленно простонав его имя, а потом вдруг беспомощно обмякла, чувствуя, как ускользает сознание и вокруг медленно смыкается темнота.

***

      Штаб-квартира ФБР       8:06       Взявшись за дверную ручку, Скалли снова застыла, никак не решаясь переступить порог офиса. Как ей теперь быть?       Она чувствовала себя донельзя униженной, но вовсе не из-за того, что делала и говорила этой ночью. Было очевидно, что Малдер проникся духом игры ничуть не меньше, иначе не участвовал бы в ней с таким удовольствием. Да и его бурный оргазм в финале тоже говорил сам за себя.       Скалли мучило другое – то, что утром она проснулась в одиночестве.       Именно это заставило ее ощутить себя так, словно ее использовали. Но задумывался ли Малдер о таких тонкостях? Вряд ли. Они не давали друг другу обетов, не обменивались клятвами любви и верности. Вчерашняя игра была просто сексуальным опытом, как изначально и предполагалась. Скалли посвятила напарника в свою фантазию, а тот помог воплотить ее в жизнь. Причем воплощение — если взглянуть правде в глаза — превзошло самые смелые ожидания Скалли, и минувшую ночь она не променяла бы на все сокровища мира.       Малдер… Малдер оказался просто невероятным любовником.       Да, Скалли влекло к нему с самого начала. Да, она находила его привлекательным, но… Кто бы мог подумать, что Малдер так блестяще справится с ролью, которую взялся исполнить? Он безошибочно точно знал, что ему следует говорить и делать, словно прочел ее самые потаенные мысли и сумел разобраться в них гораздо лучше, чем она сама.       Хотя чему тут удивляться? В этом и был весь Малдер. Не просто напарник, но партнер во всех смыслах этого слова.       Сейчас они снова окажутся лицом к лицу. Вот-вот, буквально через мгновение. А ей до сих пор было неясно, как вести себя с Малдером. Что он вообще думает о ней? Теперь, когда знает, как легко может подчинить ее своей воле? Вдруг она навсегда упала в его глазах, покорившись ему так охотно и безоговорочно?       Ведь прежде они всегда были на равных. И Скалли терзал страх, что отныне этому равенству пришел конец, что Малдер не захочет или не сможет относиться к ней так, как раньше.       А по силам ли такая задача ей самой? Вряд ли. Скалли невесело улыбнулась. Ей казалось, что отныне она не сможет посмотреть на Малдера, не вспоминая, как он выглядел на пике страсти, с выражением неподдельного экстаза на лице.       Но почему Малдер ускользнул из ее дома вот так, не перемолвившись с ней ни единым словом? Что кроется за его таинственным исчезновением?       Утром, когда Скалли очнулась после нескольких часов глубокого сна, больше смахивавшего на продолжительный обморок, Малдера уже не было рядом. А вместе с ним исчезли и все свидетельства их ночного эксперимента. Немного оглядевшись по сторонам, Скалли вынуждена была признать, что и впрямь отключилась на какое-то время. В противном случае Малдер вряд ли сумел развязать ее и поменять постельное белье так, что она этого даже не заметила. К тому моменту, когда Скалли очнулась, в спальне уже не осталось реквизитов недавней игры, и о том, что происходило здесь совсем недавно, напоминал только знакомый густой аромат мужского лосьона после бритья, к которому примешивался отчетливый, немного терпкий запах секса. Мучительная тоска, внезапно скрутившая Скалли, оказалась небывало острой. Потерянная, полностью выбитая из колеи недавним сокрушительным опытом, она не сумела сдержать слез. В тот момент ей хотелось только одного – чтобы Малдер по-прежнему был рядом.       «О, ради бога, Дана, – тут же резко одернула себя Скалли. – Незачем переоценивать то, что произошло между тобой и Малдером. Это была всего-навсего одна сумасшедшая ночь. А теперь прекрати тянуть время и открой эту чертову дверь».       — Доброе утро, Скалли, — рассеянно поздоровался Малдер, неохотно оторвавшись от громоздившихся на столе папок. — Я уже приготовил кофе. Угощайся, если готова рискнуть.       Он снова уткнулся в бумаги и, нахмурившись, сделал какую-то пометку на полях лежащего перед ним документа.       — Бессмыслица какая-то, — пробормотал Малдер, пролистав назад несколько страниц, видимо, желая перечитать текст заново.       — Малдер? — Ее голос вдруг предательски дрогнул.       Он снова поднял голову и окинул ее несколько недоумевающим взглядом. Скалли вдруг с тоской осознала, что в его глазах нет даже искорки чего-то личного, нет ни малейшего проблеска понимания. Перед ней сидел всего-навсего коллега, ничуть не похожий на властного незнакомца, вторгшегося вчера в ее дом, в ее душу. Скалли ошеломленно заморгала и с тупой покорностью судьбе попыталась сконцентрироваться на том, что ей говорили.       — …более чем в десяти штатах за последние семь месяцев. И если взглянуть на карту… Вот, видишь?.. — вскочив с кресла, он указал на кнопки, прикрепленные к карте в местах инцидента, вдоль Восточного побережья. — Они образуют идеальную звезду Давида. Кроме того, еще в 1992 году…       — Малдер… — Скалли изо всех сил пыталась сдержаться, но справиться с собой все-таки не удалось. Напарник быстро обернулся через плечо.       — Что-то не так, Скалли? — Сейчас в его голосе чувствовалась искренняя забота, но при этом он был… был…       Самим собой. Малдер вел себя так, словно вчерашний вечер был просто… Словно вчерашнего вечера не было вовсе. Ледяная рука вдруг сжала сердце, к глазам подступили слезы, и она вдруг с ужасом осознала, что сейчас расплачется прямо перед ним. Поспешно пробормотав какие-то сбивчивые извинения, Скалли схватила сумочку и опрометью вылетела из офиса.        Малдер что-то кричал ей вслед, но она и не подумала остановиться. В следующее мгновение дверь их кабинета с шумом открылась, и в коридоре послышались знакомые шаги. Скалли открыла первую же дверь и выскочила на лестничную клетку.       К счастью, Малдер не заметил этого маневра и прошел мимо. Он еще несколько раз окликал ее, но с каждым разом голос напарника звучал все дальше. А еще через несколько минут Малдер, устав от бесполезной погони, проследовал в обратном направлении. Дверь подвального офиса снова хлопнула, и все стихло. На всякий случай Скалли выждала еще несколько минут, прежде чем, наконец, покинуть свое убежище.       Она бесшумно проскользнула в коридор… и чуть не задохнулась от неожиданности, когда сильная рука Малдера вдруг стиснула ее плечо. Развернув Скалли лицом к себе, он прижал ее к стенке и наклонился, нависая над ней.       — Черт подери, Скалли… не смей удирать от меня.       Она резко вскинула голову, воинственно глядя ему прямо в глаза.       — Сейчас же отпусти меня, Малдер, — не терпящим возражений тоном потребовала Скалли.       К ее удивлению, он немедленно отступил и, отведя глаза, провел рукой по волосам, словно пытаясь скрыть свое замешательство.       — Извини, — сбивчиво пробормотал Малдер. — Нам… нам с тобой столько нужно обсудить… Я понял это еще рано утром. Но работа — не лучшее место для таких разговоров, и… ну, в общем, мне казалось, что… Что нам обоим будет проще пережить этот день, если я… если мы…       — …сделаем вид, что сегодня обычное, ничем не примечательное утро? — Скалли безрадостно рассмеялась. — Могу сказать тебе только одно, Малдер. Ты чертовски хороший актер, и способен мастерски сыграть любую роль. Впрочем, рискну предположить, что тебе это и так известно. Верно?       На секунду Малдер зажмурился, словно от боли.       — Не надо, Скалли… Не заставляй меня расплачиваться за то, что тебе сложно принять случившееся между нами. Разве ты не видишь, что мне сейчас и без того несладко?       Признание Малдера ошеломило ее.       — Я не… Что ты имеешь в виду?       — Боже ты мой, Скалли… — Малдер недоверчиво покачал головой. Казалось, он до глубины души удивлен вопросом. — Я же от души наслаждался той маленькой игрой в пещерного человека. Ты не могла этого не заметить. Я, считавший себя просвещенным современным мужчиной… Как ты думаешь, каково мне сейчас? Приятно ли мне сознавать, что в глубине души я, оказывается, желаю полностью подчинить женщину своей воле?       Он вдруг замолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо.       — И не кого-нибудь, а тебя — моего друга, мою напарницу. По-твоему, это здорово, выяснить, что ты, впридачу ко всему остальному, еще и треклятый шовинист?       — Ох, Малдер… — Скалли только грустно покачала головой. — Кто-кто, а ты всегда найдешь повод для самобичеваний. У тебя в роду случайно не было католиков?       — Нет. Были евреи, но сути дела это не меняет.       — Малдер, ты не… — Она вздохнула и замолчала. — Послушай, я… Тебе не в чем себя винить. К тому же ты прав. Сейчас не место и не время для такого разговора. Давай просто… Просто отложим его до более подходящего момента. Хорошо?       Малдер смущенно отвел взгляд, согласно кивнул, и они, не перемолвившись больше ни единым словом, направились назад, в офис.

***

      Штаб-квартира ФБР       14:43       Компьютер вдруг пискнул — точно так же, как вчера, оповещая ее о новом письме, а Скалли снова испуганно подскочила. И медленно наведя курсор на иконку, щелкнула мышкой.        «Прости меня, Скалли. Знаю, мы договорились обсудить этот вопрос позже, но… Я должен сказать тебе только одно: мне меньше всего хотелось причинить тебе боль этим утром. Ты прощаешь меня?»       Она беззвучно вздохнула. Ох, Малдер, Малдер… Временами ты можешь вести себя на удивление трогательно.       «Тебе абсолютно не за что извиняться, Малдер. Честно. Но раз уж ты завел этот разговор, я тоже хочу задать тебе один вопрос… Скажи, почему ты ушел тайком, пока я спала?»       Стоило Скалли вспомнить, как мучительно было проснуться в одиночестве, как глаза немедленно защипало. Да что же это такое! Она торопливо отвернулась, быстро смахнув с ресниц слезы. Впрочем, недостаточно быстро. Малдер успел это заметить и мысленно проклял все на свете. После секундного колебания он решил, что полная честность — самая лучшая тактика в сложившихся обстоятельствах.       «Я испугался, Скалли. Испугался самого себя… Того, что узнал о себе, того, на что оказался способен. Но еще сильнее меня пугало другое — что, проснувшись и обдумав все на трезвую голову, ты сама не захочешь меня видеть… И еще пожалеешь о своем решении довериться мне, когда вспомнишь все, что я делал с тобой и говорил тебе. Я боялся — вдруг ты решишь, что я поступил так, желая унизить тебя? Боялся, что зашел слишком далеко».       Покосившись на нее краем глаза, Малдер увидел, как читавшая это послание Скалли яростно покачала головой, а затем решительно подвинула к себе клавиатуру и быстро принялась печатать.       «Нет, Малдер. Ты не делал со мной ничего такого, чего бы я не желала. Если начистоту, именно это и напугало меня больше всего… Ты понял разницу и делал не то, о чем я просила, а то, чего я хотела в действительности.       Но мне ни разу не пришло в голову, что ты намеревался так или иначе унизить меня. Просто это было так… так необычно, что… Малдер я никак не могу подобрать нужные слова, не могу объяснить, насколько сегодняшняя ночь выходит за привычные мне границы. Я все еще пытаюсь осмыслить этот опыт, и пока мне очень сложно говорить о нем».       Он быстро прочел письмо и задумчиво сжал губы, все еще не понимая, как следует воспринимать ее откровения.       «Скалли, скажи… к какому разряду ты отнесла бы свой опыт? Тебе скорее понравилось или скорее нет?       Это краткое сбивчивое послание неожиданно рассмешило Скалли, но ей стало не до смеха, когда она поняла, что ее туманные определения заставили Малдера нервничать еще сильнее.       «Что ж… Для полноты картины могу сказать тебе только одно, Малдер. После этой ночи мне нескоро захочется снова заняться сексом. Чего ради? И прежде чем ты опять потребуешь от меня конкретики, уточняю: мне понравилось. Даже более чем».       По губам Малдера скользнула смущенная улыбка, он нерешительно покосился на Скалли… и изумленно округлил глаза. Судя по вспыхнувшим щекам и немного отсутствующему взгляду, она переживала в памяти особенно волнующие моменты минувшей ночи.       «Я могу рассказать тебе, чего ради, Скалли. Или… просто показать. Все, что захочешь».       Она лишь расстроенно прикусила губу, тотчас отрезвленная этим предложением. Черт возьми! Ей только-только удалось взять себя в руки, а Малдер одной фразой умудрился нарушить с таким трудом восстановленное равновесие. И как, спрашивается, дипломатично выпутаться из такой ситуации?       «Малдер, не уверена, что это хорошая идея. Мне кажется, будет лучше, если прошлая ночь… останется в прошлом».       — О, — ровно отозвался он, подняв голову и окинув Скалли внимательным взглядом. — Хорошо, Скалли. Раз ты хочешь именно этого.       В голосе Малдера не было ни обиды, ни недовольства, но Скалли видела, как его карие глаза вдруг потемнели, словно от боли. Но прежде чем она успела добавить еще хоть что-то, Малдер выключил свой компьютер и раскрыл папку с делом, тем самым поставив эффектную точку в разговоре.       Да, именно этого ей и хочется, твердо напомнила себе Скалли, следуя примеру Малдера и тоже открывая файл.       Вот только почему ей кажется, что она только что совершила ошибку? Впрочем, гадать о причине долго не пришлось. Она ожидала, что отказ вызовет у Малдера иную, более предсказуемую реакцию — недовольство или раздражение. Но никак не боль. И просчиталась. Хотя чему тут удивляться? С самого начала этой рискованной, походящей на американские горки авантюры, Малдер вел себя не так, как должен был, согласно ее расчетам. Почему же она с таким упорством старается втиснуть его поведение в некие стандартные рамки?       В следующие несколько часов Скалли по меньшей мере трижды пыталась собраться с духом и объяснить Малдеру, чего она боится. Один раз у нее почти получилось начать разговор. Но когда она наконец отважилась произнести «Малдер…», тот медленно поднял голову и одарил ее пустым, ничего не выражающим взглядом. Скалли немедля утратила остатки мужества и, пробормотав что-то невнятное, торопливо отвернулась, укрывшись за бумагами, как за щитом.       Малдер тоже без конца косился на напарницу и, украдкой разглядывая ее гордые черты, напряженно раздумывал: с чего начать? Как лучше поведать Скалли обо всем, что не давало ему покоя? Как объяснить, что он не воспользовался первым же благовидным предлогом, чтобы положить конец неприятному для него разговору? В какой-то момент он даже отважился снова включить компьютер, решив, что сделать это в еще одном письме будет много проще. Но подобрать нужных слов так и не вышло, и в конце концов Малдер отступился от своей затеи.       И до самого вечера в их маленьком офисе царило гнетущее молчание.       Наконец долгий тоскливый день все-таки подошел к концу. Невнятно пробормотав «до свидания» Малдер схватил с вешалки пальто и торопливо удалился. Скалли по-прежнему сидела на месте, задумчиво глядя ему вслед. «Неужели отныне всегда будет так? Больше никаких подначек, дурацких шуточек и задушевных разговоров? Почему, ну почему я не придержала язык, пока это было в моих силах?»       После долгих раздумий Скалли поднялась и, взяв свои вещи, направилась к двери. Самое время последовать примеру напарника и поехать домой.       Домой к Малдеру.

***

      Александрия       18:58       Распахнув дверь в ответ на чей-то тихий стук, Малдер, к своему изумлению, обнаружил на пороге понурившуюся Скалли.       — Привет… — нерешительно начал он, недоумевающе разглядывая ее затылок. Скалли ничего не ответила, но, когда она все-таки подняла голову, Малдер прочел в ее взгляде множество самых противоречивых эмоций. Преобладающей из которых был страх.       — Заходи, Скалли, — нахмурившись, поторопил он, машинально, по старой привычке, положив ладонь ей на поясницу. И тут же нахмурился еще больше. — Скалли, в чем дело?.. Ты же вся дрожишь… С тобой все в порядке?       Последние вопросы он задавал уже по дороге на кухню. В первую очередь Скалли следовало согреться и выпить кофе.       Она судорожно вздохнула и сжала сплетенные пальцы так, что побелели костяшки.       — Я не могу влюбиться в тебя, Малдер, — вдруг выпалила Скалли. Он резко обернулся через плечо, да так и застыл на месте.       — Что ты сказала?       — Ты меня слышал. Именно поэтому я и… Черт побери, Малдер, неужели ты не понимаешь? Ни один мужчина никогда не заставлял меня испытать то, что я испытала с тобой. Никогда – слышишь? – никогда я не чувствовала ничего даже отдаленно похожего. Как ты думаешь, хотела бы я пережить нечто подобное снова? Да! Больше всего на свете! Само собой, я хочу опять заняться с тобой любовью. Ведь именно на это ты и намекал сегодня, да?       Он нерешительно кивнул.       — Но я вовсе не подразумевал, что…       — Не нужно, — перебила Скалли, не дав ему договорить. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы превратно истолковать твои слова. Малдер, пойми… дело не столько в том, что ты делал, сколько в тебе самом. В этом-то и кроется проблема. Нет, ночь была феерической, сногсшибательной — можешь не сомневаться… Но меня довело до такого состояния не то, что ты со мной делал, а то, что именно ты делал это со мной.       На минуту Скалли замолчала, но все же договорила:       — Малдер, вчера ночью я и так была в шаге от этого… Была вне себя еще прежде, чем ты успел хотя бы пальцем до меня дотронуться. И если мы с тобой снова займемся любовью, займемся без той защиты, которую давала мне моя фантазия, то… Я не смогу не влюбиться в тебя.       — Но разве это так плохо? Влюбиться в меня? — тихо спросил Малдер.       Не двигаясь с места, он внимательно наблюдал с порога кухни за Скалли, нервно переминавшейся с ноги на ногу. Для того чтобы пройти через раскинувшееся перед ним эмоциональное минное поле, потребуется вся его выдержка и хладнокровие. Но игра стоила свеч, и если ему удастся перебраться на ту сторону невредимым, награда искупит всю агонию путешествия.       «В шаге от этого… вне себя еще прежде, чем я успел до нее дотронуться. О боже ты мой… На ее месте я тоже был бы в ужасе».       Внезапно он понял природу ее опасений, понял еще прежде, чем Скалли успела заговорить.       — Плохо? Не знаю… Может быть… — Она вдруг вскинула голову, смело глядя ему в глаза. Словно желая заодно встретиться лицом к лицу со своими страхами. — Близкие отношения между нами не слишком-то удачная идея, даже если не вдаваться в детали. Наша работа, «Секретные материалы», мой брат, Скиннер и…       Он удивленно приподнял брови.       — Ты вроде как не собиралась вдаваться в детали.       Скалли сделала вид, что не слышит.       — Не говоря уже о том, что это просто самоубийство — любить мужчину, обладающего надо мной такой властью…       Она вновь замолчала, а в ее глазах блеснули непролитые слезы.       — Это несправедливо, Малдер, — в конце концов глухо прошептала Скалли. — Искать так долго… И найти… Но лишь затем, чтобы понять, насколько это неправильно.       Секунду-другую он молчал, напряженно обдумывая ее слова.       — Скалли… Я хочу убедиться, что верно тебя понял. Ты искала мужчину, который сможет подчинить тебя себе? Но теперь, когда нашла, не уверена, нужен ли он тебе, потому что… это я?       — Нет, не поэтому… — Она резко замолчала и сердито нахмурилась. — Малдер, мне в самом деле нужно разжевывать тебе это?       — Да, — подтвердил он, испытующе вглядываясь в ее лицо. — Мы с тобой и без того слишком многое недопоняли. И друг о друге, и о самих себе.       Он осторожно прислонился к дверному косяку, стараясь не приближаться к Скалли и сохранять безопасную дистанцию.       — Все это очень важно для меня, Скалли. Я меньше всего хочу сделать что-то не так и снова причинить тебе боль. — Малдер глубоко вздохнул, нервно пригладив волосы. — Пожалуйста, объясни мне еще раз… Чего… или кого ты искала все это время?       Несколько томительных мгновений Скалли невидяще смотрела куда-то в самый дальний угол прихожей, но потом вдруг повернулась и вновь бесстрашно взглянула ему прямо в глаза.       — Тебя, — сказала она, и у Малдера перехватило дыхание от того, что было написано на ее лице. — Ты — тот, кого я искала.       — Скалли… — его голос вдруг дрогнул.       — Я солгала тебе, Малдер. Я была не в шаге. Этот шаг давным-давно сделан. — Она судорожно вздохнула и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Ты — тот, кого я искала, ты — тот, кого я ждала…       Он с трудом сглотнул, всеми силами стараясь скрыть от нее дрожь в руках.       — Но?.. — не выдержав, мягко подтолкнул ее Малдер. И это короткое слово казалось, повисло в воздухе.       — Но это неправильно, Малдер. Я не смогу. Не после прошлой ночи. — Скалли резко отвернулась и обхватила руками плечи, словно пытаясь согреться. — Я приложила немало усилий и многим пожертвовала ради того, чтобы ни от кого не зависеть. И это было не так-то легко, особенно на первых порах. Вряд ли ты сможешь до конца понять, как непросто сохранить независимость, когда ты постоянно — в том числе и на работе — находишься в окружении больших сильных мужчин. Потому что мой рост и комплекция, к сожалению, только усугубляли ситуацию. Знаешь, Малдер, ты оказался одним из первых, кто с самого начала обращался со мной не как с «маленькой хорошенькой куколкой», а как с равной. Я всегда чувствовала, что ты поступаешь так искренне, а не ради того, чтобы сделать мне одолжение. И полюбила тебя в том числе и за это.       Скалли вздохнула.       — Но моя фантазия, она… идет вразрез со всеми моими идеалами и принципами, и мне физически плохо от этого. Сейчас. Прежде такой диссонанс меня не беспокоил, ведь до вчерашнего вечера все эти желания были чем-то смутным, абстрактным. Просто фантазией. О тебе… с твоим участием… Я никогда не пыталась разложить ее по полочкам, докопаться до сути. А суть проста: я хотела, чтобы единственный мужчина, который безоговорочно уважал меня, позабыл о своем уважении и обошелся со мной, как с игрушкой. Всего лишь захватывающая эротическая фантазия — если рассматривать ее отвлеченно. Но воплотить такую фантазию в жизнь — это…       Скалли напряженно выпрямилась, еще крепче стиснув тонкими пальцами плечи.       — …ужасно. Малдер, я понимаю, что ты не стал хуже думать обо мне из-за нашей игры. И не думай, что ты обидел меня или сделал что-то не так. Причина в другом… во мне. В той готовности, с которой я подчинилась тебе. С одной стороны, именно этого мне и хотелось. Но с другой... в результате я поняла, что у меня попросту не останется выбора. Верх все равно будет за тобой — как ты и сказал. Я принадлежу тебе. — Она резко повернулась к нему всем телом. — А я не могу позволить себе принадлежать кому-то, кроме себя самой.       — Скалли… — начал Малдер, усилием воли заставив себя стоять на месте. И тут же беспомощно умолк, пытаясь подыскать нужные слова. Напарница выглядела слишком спокойной, и от этого ему было еще тревожнее. Такое спокойствие не к добру, ему ли не знать Скалли? Оно означало, что решение уже принято. А значит — следовало действовать быстро, иначе последний шанс что-то исправить будет упущен безвозвратно.       Но что сказать? Какие слова станут самыми правильными в их ситуации?       После недолгих лихорадочных раздумий Малдер в очередной раз предпочел полную искренность.       — Скалли, не тебе одной пришлось ступить на очень зыбкую почву. Не только ты получила удовольствие от того, что идет вразрез с твоими принципами. Но знаешь… мне кажется, что мы упустили кое-что важное… — Он замолчал и на мгновенье отвел глаза. — Тебя не смутит, если мы обсудим то, что случилось между нами этой ночью, немного подробнее?       На мгновение опешив, Скалли часто заморгала.       — М-м-м… нет… Думаю, нет, — с запинкой сказала она.       — Я никоим образом не хотел обидеть или унизить тебя, и чуть раньше ты сказала, что знаешь об этом. Верно? Но такое могло произойти и вопреки моему желанию. Скажи честно, Скалли, не вышло ли так, что я все же оскорбил тебя?       — Нет! — ни секунды не колеблясь, ответила она. — Никоим образом. В том, что ты делал, не было ничего оскорбительного.       — Хорошо… — Малдер задумчиво прикусил губу, подбирая слова. — Я видел, что временами ты была напугана, но, тем не менее, не остановился, поскольку «стоп-слово» так и не прозвучало. Скалли, скажи… быть может, ты не сказала его только потому, что боялась? Или думала, что оно все равно не поможет и я не остановлюсь?       — Нет, — после недолгих раздумий покачала головой Скалли. — Полагаю, я не сказала «стоп-слово» по одной-единственной причине: мне не хотелось прекращать игру. Но я не сомневалась, что при необходимости всегда смогу тебя остановить.       — Хорошо… А те вещи, которые я вынудил тебя говорить?.. Что ты принадлежишь мне, что твое тело принадлежит мне, и ты должна признать это… Эти вещи… Ты… Я не знаю, как сказать…Ты сама видишь, как звучат мои слова сейчас, в свете дня. Но, Скалли… прошлой ночью ты и впрямь чувствовала себя моей… игрушкой? Скажи, я зашел слишком далеко? Использовал твои желания против тебя самой? Принудил к тому, что ты никогда не сделала бы по доброй воле? — Малдер старался говорить как можно мягче, но в его голосе безошибочно угадывалось подлинное терзание.       Скалли молча изучала его лицо. Было очевидно, что вопросы, которые задает ей Малдер, он задает неспроста, и за выстроенной им логической цепочкой что-то кроется. Но нельзя было не заметить и того, что Малдер был обеспокоен — искренне, по-настоящему обеспокоен и точно так же нуждается в утешении. Что ж, снять с его души хотя бы этот груз было в ее силах, с облегчением поняла Скалли.       — Нет, Малдер. Я остановила бы тебя, начни ты принуждать меня к чему-то чрезмерному. Я не боялась сказать «стоп-слово». Это в самом деле так, не сомневайся.       Он только покачал головой.       — Не знаю… мне кажется, мои действия были чистейшей воды манипуляцией. Вспомни, Скалли… я довел тебя до состояния, в котором попросту невозможно мыслить связно и логически. Ты…       — Малдер, прошу тебя, прекрати обвинять себя. Все было совсем не так. Если бы я только захотела…       — «Если бы ты только захотела»? Погоди, Скалли… Что ты хочешь этим сказать? Что ты вовсе не была безвольной игрушкой в моих руках?       — Конечно же, нет! Это был в равной степени и мой выбор. Я уступила тебе по доброй воле, уступила, потому что…       Скалли вдруг осеклась, и ошарашенно уставилась на него, наконец осознав факт, поразивший ее до глубины души.       — …потому что доверяла тебе, — тихо докончила она. И, справившись с первым изумлением, попыталась облечь свою догадку в слова. — Я чувствовала себя… свободной. От меня потребовалось лишь одно — довериться тебе. Больше мне не пришлось беспокоиться ни о чем. В том числе и о твоем удовольствии. Обо всем позаботился ты. У меня не было выбора, но это не имело значения, потому что ты делал именно то… о боже мой… — Скалли снова замолчала. На ее лице внезапно отразилась смесь ужаса и понимания.       Малдер молча смотрел на нее, по-прежнему не двигаясь с места. И Скалли, все еще ошеломленная своим открытием, тоже не сводила с него взгляда.       — Каждый твой шаг, каждое действие, каждое слово — все это было для меня, ради меня…       Малдер коротко кивнул, все так же пристально глядя ей в глаза.       — Прошлая ночь была воплощением не твоих, а моих фантазий… Ты стремился доставить удовольствие мне, именно мне… Дать все, о чем я просила, и даже больше — все, чего я хотела, сама о том не подозревая. И это — от начала и до конца — было не для тебя, а для меня, в первую очередь — для меня.       Скалли вдруг замолчала, не в силах поверить, что осознала этот факт только сейчас.       — Да, я была беспомощна, и контроль над ситуацией полностью перешел к тебе, но… Это не имело значения. Ты не собирался делать ничего такого, что было бы мне неприятно.       — Скалли, ты в самом деле веришь в то, что сейчас сказала? Честно?       Она кивнула.       — Мне до сих пор трудно это осмыслить, но да — действительно верю.       — Хорошо… Не хочешь ли ты в таком случае немного пересмотреть свое прежнее утверждение? Насчет того, кто кого использовал? — тихо спросил Малдер.       Этот вопрос заставил Скалли на время потерять дар речи.       — Вот мы и добрались до сути, верно, Скалли? — Малдер наконец сдвинулся с места и нерешительно шагнул ближе. — И ты, и я получили огромное удовольствие от того, что произошло нынешней ночью. Но меня, как и тебя саму, заводила не столько моя роль и не сценарий в целом. У меня захватывало дух от возможности разыграть его с тобой, именно с тобой. Я тоже был напуган, обнаружив, как сильно завишу от тебя. Когда наша игра подошла к концу, я был в ужасе от глубины своих чувств, от того, насколько ты нужна мне.       – То, как ты откликалась на мои прикосновения, на мои слова… боже мой, Скалли. Что-то примитивное, животное вырвалось из самой глубины моей души и в одночасье взяло надо мной верх. Я не мог думать ни о чем, кроме тебя, готов был на все, лишь бы эта игра продолжалась как можно дольше.       Мне никогда не доводилось чувствовать такого прежде… И никогда я не вел себя так ни с одной женщиной. Но ты… ты так горячо отзывалась, что в какой-то момент я понял одно: мне не под силу будет остановиться самому, по собственной воле. Я не контролировал себя — впервые в жизни. И это чертовски меня напугало. Я уже не знал, как далеко способен зайти, я вообще не представлял, что могу быть таким… — Малдер вгляделся в лицо Скалли и, к своему облегчению, увидел там понимание. — Насколько ты была в моей власти, настолько и я был в твоей. Мы одинаково сильно зависели друг от друга в тот момент.       Скалли, я должен… должен сказать тебе то, что мне следовало сказать еще нынешней ночью. Или сегодня утром. Или днем, в офисе, если на то пошло. Или давным-давно, одному Богу известно, насколько давно. Но я был слишком напуган и не отваживался признать вслух, что ты способна сделать со мной. — Малдер потянулся к ней и мягко провел пальцами по ее щеке. — Я принадлежу тебе, Скалли. Я — твой. Душой и телом. Я сделаю все, что ты захочешь…       Ее губы удивленно приоткрылись, и Малдер осторожно протянул руку, мягко очерчивая кончиком пальца их контур.       — Я хочу того, чего хочешь ты…       Голос Малдера — мягкий, обволакивающий — был таким же нежным, как его прикосновения.       — Я искал тебя… ждал тебя. Мою родственную душу… Ту, что ни в чем не уступит мне и обладает равной силой духа. Женщину, у которой достанет отваги довериться мне целиком и полностью. Скалли… вчерашняя ночь — наглядное подтверждение одному факту, который я без того знал, пусть и не говорил вслух. Пусть случившееся стало для меня пугающим испытанием, в финале я обрел то, что искал так долго. И то, что я обрел, превосходит мои самые смелые мечты.       Он медленно склонился к ней и поцеловал - неторопливо, пронзительно нежно.       — Прошу тебя, Скалли, — прошептал Малдер сдавленным от переполняющих его чувств голосом. — Я люблю тебя, и в этом нет ничего плохого и неправильного. Пожалуйста, скажи мне, что у меня есть надежда… Что мои фантазии тоже могут сбыться.       В ее глазах заблестели слезы, но она улыбалась. А когда он потянулся к ней, желая снова прильнуть к ее губам, Скалли с готовностью откликнулась. Он обнимал ее все крепче, а она податливо прижималась к нему. Его поцелуй становился все настойчивее, но Скалли вдруг отстранилась — совсем немного, только для того, чтобы посмотреть ему в глаза.       — Да…       Малдер испытующе вгляделся в ее лицо, мягко пропуская между пальцами шелковистые рыжие пряди.       — Да — что, Скалли?       Она улыбнулась ему сквозь слезы, до сих пор стоящие в ее глазах, и, немного повернув голову, коснулась губами его запястья.       — Да, я верю тебе. Да, я люблю тебя. — Она снова поцеловала его. — Да, все, что хочешь.       Малдер широко улыбнулся. Но этого оказалось недостаточно, чтобы выразить переполнявшее его ликование и облегчение. Не выдержав, он от души рассмеялся и крепко стиснул Скалли в объятиях.       — Отлично, потому что во мне, кажется, снова просыпается пещерный человек… — Она вскрикнула от неожиданности, когда Малдер подхватил ее на руки и решительно направился в сторону спальни.       — Кстати… — Скалли легонько проследила кончиком пальца контур его уха и довольно усмехнулась, ощутив, как Малдер задрожал всем телом. — Как насчет твоих фанта… Эй, полегче, не урони меня, пожалуйста… — Она невозмутимо вернулась к прерванному занятию, проигнорировав его хриплое «тогда не делай так больше». — Как насчет твоих фантазий, Малдер? Может, на этот раз мне связать тебя?       — Хм… интересная идея. Звучит заманчиво, но я скорее представлял тебя в костюме чирлидерши…       — Что? Ну уж нет, не раньше, чем ты сам нарядишься в шелка, как гаремная одалиска.       — Ни в коем случае. Прозрачный шелк мне совершенно не к лицу.       — Это мы еще посмотрим, Малдер…       — Нет, Скалли. И думать забудь…       — Ладно-ладно. У меня в запасе еще много фантазий…       — Скалли?       — Да, Малдер?       — Замолчи уже и займись, наконец, со мной любовью…       — Да, сэр.       Его хриплый рык был почти тут же заглушен ее страстным поцелуем.       И на сей раз умолять пришлось уже Малдеру, что полностью соответствовало их желаниям.       На сей раз.       А в следующий… Что ж, пока ни один из них понятия не имел, каким будет следующий раз. Да и кто возьмется предсказать заранее, что могут придумать мужчина и женщина, стремящиеся испытать пределы своих возможностей. Кто угадает, куда заведет их очередная фантазия?       Да и так ли это важно?       Ведь иногда намного интереснее не знать, что будет дальше. С чем они оба были полностью согласны.       И Малдер — абсолютно вымотанный, но блаженно счастливый — заговорщически прошептал такой же блаженно счастливой Скалли, что по-настоящему насладиться фантазиями и романтическими отношениями можно, только если не представляешь, что будет дальше.       Что они отныне твердо намеревались делать.