-1-
Райан всегда пытался выглядеть крутым и всегда почему-то проебывался: то он начнет хвастать перед девушками новой тачкой, а двигатель раз десять подряд не заведется, то он попытается соблазнить симпотного парня, а врежется в дурнопахнущего бомжа, то начнет выделываться красотой своей женщины, а она изменит ему с каким-то качком. Тайлер выдвинул такую теорию: Райан в прошлой жизни был Гитлером, так что теперь вот расплачивается за те понты. Райан согласен не был. Еще в жизни Райана был Джош — спасибо, Господи, за это! — и он тоже не был согласен. Вообще, Джош был классным, но тоже частенько проебывался. В частности вся история его отношений с Тайлером — это проеб на проебе и проебом погоняет. И нет, они живут душа в душу, но произошло такое довольно комично. Откуда-то от сторонних людей Джош узнал о существовании некоего Тайлера Джозефа, долго-долго смаковал это имя, потом наткнулся на фотки и начал «смаковать» уже их. Джоша сразу представили Таю как по уши в него влюбленного, Тай смутился и ответил на его чувства в присущей лишь ему, особенной долбоебской манере. И это был первый проеб. Джош решил, что его отшили, порыдал денек и вернулся к бывшей за утешением. Тайлер об этом узнал и впал в легкое подобие депрессии. Это был второй проеб. Потом они встретились на вписочке Райана, поговорили, Тайлер попросил время подумать, Джош лыбился, как еблан. Казалось бы, идиллия, но хуй там… как говорится. Тая завалили на работе, а Джош снова решил, что его наебали. В любом случае, закончилось все довольно неплохо — теперь они бесят Райана своим счастьем. А Райан вот был одинок. И сколько бы он ни выебывался перед всеми вокруг, он все равно оставался одиноким. Тайлер смотрел на него со всепоглощающим сочувствием и говорил, что все еще будет, а Райана в это время съедало изнутри колючее ощущение неполноценности, и он ненавидел себя за это еще больше. Ему пытались помочь, а становилось все больнее и больнее. Его таскали по впискам и просто тусам без алкашки в надежде на то, что он отроет там какой-нибудь неограненный алмаз. Он находил лишь перепих на одну ночь, а спустя некоторое время и его не осталось. В конечном итоге он себя сам убедил в том, что все бабы — шлюхи, все мужики — тем более, и вообще, Джордж Райан Росс третий — личность цельная и самодостаточная, не нуждающаяся в каких-то там потерянных еще на небесах половинках (или что там еще городят люди). Это имело свои вполне понятные последствия: у Райана все чаще стали появляться «неотложные дела», он отвык от общества, перестал нуждаться даже в Тайлере и отталкивал его уже осознанно как можно дальше. Тай бил тревогу. Делал он это предельно просто — трахал мозги Джошу. Джош трахал мозги всем. Их обещания найти Райану кого-нибудь переросли во вполне конкретные угрозы. Все дошло до того, что они буквально посватали его к какой-то телке, которую звали, кажется, Элизабет. Или не Элизабет. Насрать, ничего не вышло. Они погнали в бар, выпили, на Райана наехал джип — все, блять, так просто и так сложно одновременно. Нет, Райан, к его великому сожалению, выжил и, уже к его же великому счастью, не остался инвалидом. На него наехали лишь слегка, но врач ни в какую не хотел от него отъебаться и отправить домой. В палате Райан лежал долго и упорно, успел заебать всех медсестер своей пассивностью и добрался даже до своего соседа, до которого, казалось бы, добраться в принципе было невозможно, потому что тот вечно слушал или производил музыку всеми возможными способами. Он, кстати, был улыбчивым и любил все кругом, но все кругом (медсестры) его отнюдь не любило. Райан не был бы Райаном, если бы не довел и этого блаженного до ручки. — Слушай, я не совсем представляю, зачем мне еще жить, если ничего не выходит. То есть, типа, я никому не нравлюсь, и, видимо, судьба меня не особо жалует, если не ненавидит всеми фибрами души, так что я не знаю, что делать и куда идти. Меня так все заебало, кто б знал! Хочется банального человеческого тепла, просто быть для кого-то самым важным в этом мире, а получается лишь быть алкашом. И я не знаю, что с этим делать. Ох, я же это уже говорил, да? Прости. Я тут подумывал отказаться от общества и чувств в принципе, но меня пугает перспектива стать сухариком. Как думаешь, оно того стоит? Я где-то слышал, что в буддизме есть что-то подобное… Типа, надо отказаться от всех потребностей, чтобы обрести истинное счастье, или типа того. Это же применимо сюда? Ну да, конечно, любовь в «возвышенном» ее значении — потребность социальная, а любовь в ином, кхм, значении — потребность физиологическая. Так вот… Я говорю, что я… — Ванильная тупая пизда, вот кто ты, — легко выдохнул Брендон, когда период оплакивания сломанных наушников благополучно миновал. Он сказал это настолько тихо, что Райан не должен был услышать, но он, черт возьми, услышал. У него на щеках вспыхнул румянец, он начал мямлить что-то про непонимание, а Брендон пожалел, что родился на свет, потому что обижать и так обиженного жизнью человека — дело такой себе честности. Но Брендон успокоил себя тем, что парень и правда был ванильной пиздой. Райан тогда ничего не смог ответить. Он долго думал над этими словами и метался от мыслей о том, что Брендон просто мудак, до логичных умозаключений о своей лицемерности. И если до этого его было не заткнуть, то теперь он постоянно молчал и вытянуть из него хоть словечко не представлялось возможным. Брендон тысячу раз пожалел о той фразе и даже вытащил Райана попить у него на хате чайку с печеньками. Райан и там молчал, невидящим взглядом сверля вентиль кухонного крана. С Тайлером он не виделся после возвращения домой несколько недель. Они созванивались, болтали минут по пятнадцать в день, но как только речь заходила о личной встрече, Райан притягивал за уши ужасные оправдания, едва ли правдоподобные и весьма болезненно сносимые Тайлером. «Завал на работе, Тай, прости, завтра». «Собакен заболел, надо остаться с ним, давай на выходных». «Мать невовремя приехала, дружище, через недельку буду в строю». «Срочная командировка, но я ненадолго, скоро вернусь, а там — сразу». «Черт, Тай, я так устал, прости. Как там Джош?» Каждый раз Райан вздыхал с таким отчаянием и отвращением к самому себе, что ему становилось тошно уже от осознания этого факта. Это был ебанный замкнутый круг самобичевания: ты ненавидишь себя, осознаешь то, что делаешь это, ненавидишь сильнее за это, осознаешь уже это — и ненависть возрастает в геометрической прогрессии. Райан раз за разом напоминал себе, что он хуйло каких поискать. Моральное истощение достигло предела, он был похож на весьма посредственного призрака, но все попытки исправить ситуацию с треском проваливались. Знаете, психологические проблемы могут перерастать в физиологические. И даже если изначально они были надуманными, в скором времени они таковыми быть явно перестают. Так что если вам вдруг говорят, мол, это все в твоей голове, поспи — и пройдет, то смело шлите нахуй в ответ, потому что все не так просто, как кажется со стороны. Это дерьмо способно убивать. Когда Райан пришел к Брендону, он начал терять волосы и почти перестал есть. Не то чтобы его это сильно беспокоило — это казалось вполне естественным, на самом деле, — но да, его это беспокоило. Ту его часть, которой не чуждо логическое мышление. Брендон открыл не сразу, а лишь спустя минуты две, но Росс трижды порывался уйти, дважды долбился головой о стену, пять раз пожалел об этом решении, поправил шнурки, пересчитал сигареты в пачке и сосчитал до тридцати двух в уме. Время тянулось катастрофически медленно, как сгущенное молоко, стекающее с ложки. Брендон был едва ли одет — тапки и домашние штаны, — но Райану было поебать. Росс долго пялился куда-то в район его плеча, но потом все же поднял взгляд на него и столкнулся с красноречиво поднятыми бровями. Брендон выглядел максимально комично и мило, так что Райан невольно улыбнулся. Улыбка вышла какой-то грустной. — Милый, кого попутным ветром принесло? — послышался из квартиры чистый, радостный женский голос. — Знакомый, дорогая! — крикнул в ответ Брендон. — Чего ему? — Не успел пока узнать! Он снова посмотрел на Райана вопрошающе. Он явно хотел как-то прокомментировать этот спонтанный почти что ночной визит, но манеры ему не позволяли, так что Райан решил закончить клоунаду. — Надо поговорить, — ответил он на так и не заданный вопрос. — Я не отниму у тебя много времени. Брендон кивнул и крикнул девушке, что он на пять минут отойдет. — Сара, моя ненаглядная, — улыбнулся он спустя несколько секунд. Он стоял на лестничной клетке все еще топлес и ежился от холода. Райан убеждал себя в том, что ему насрать. — Классно, — тупо отреагировал Росс. Знакомиться с девушкой Брендона он не планировал совсем. — Я вот почему пришел… Скажи мне что-нибудь нужное. Ну, знаешь, вроде «ты не должен отталкивать людей от себя, им от этого больно». Или «шансы того, что ты прямо вот умрешь одиноким весьма малы». Ну или на крайняк «че ты как телка с пмс, будь мужиком или отрежь себе член», тоже покатит. Брендон натянул обратно то выражение лица, с которым он Райана встретил. — А что, собственно, случилось? — Боюсь загнаться еще больше и заработать проблемы серьезнее. Так что мне нужно, чтобы кто-то малознакомый вправил мне мозги. Райан заметил, что Брендон был немного сонным. Он растирал кожу на лице ладонью, взъерошивал свои волосы, зевал и силой держал глаза открытыми. Он выглядел уютно, по-домашнему. Внезапное желание улыбнуться портило все атмосферу, которую Росс тщательно наводил, как ебучая дым-машина. — А все зашло так далеко? — Да. И я, честно сказать, не знаю, когда все настолько свернуло не туда. Произошло как-то само собой. Ох, хрен его знает, все сложно. Райан перенес свой вес на другую ногу, потому что та устала. Ну, еще ему было немного неуютно в этом месте, хотя едва ли ему было уютно хоть где-то. Это не от места зависит, а от эмоционального состояния. — Ну, я думаю, своих друзей отталкивать в любом случае не стоит. Они же переживают за тебя. Не обрекай их на боль — это чуток бесчеловечно, не находишь? — Но от их присутствия лишь больнее становится. Они счастливы, и это сводит с ума. — Ты их ценишь? — Конечно. Что за глупый вопрос? Они — самое дорогое, что у меня… — И ты не думал, что можешь разрушать их счастье своими выходками? Типа, я по себе знаю, что если твоему другу плохо, то плохо и тебе. Я так чуть с Сарой не расстался однажды. Райан все-таки чуть улыбнулся, буквально уголком губ, невесомо, как иногда улыбаются довольные лисы или кошки, и тут же спросил, чуть понизив голос, делая его чуть более интимным: — Расскажешь? — А тебе интересно? — Райан согласно кивнул, фокусируя взгляд на глазах Брендона. Он не любил смотреть в глаза людям, но сейчас это почему-то показалось важным. Они у Брендона были невозможно карими, не разбавленными, как у Райана, а концентрированными. Они были похожи на тягучий расплавленный шоколад, в то время как глаза Росса больше напоминали по цвету виски со льдом. — Ну, мой хороший друг, Даллон, развелся с женой. Он тогда ни с кем не разговаривал, я из-за этого психовал и вымещал все на Саре. Она была готова со мной расстаться, потому что я ее прямо изводил своими выходками. Но все обошлось, как видишь. Нам повезло. А скольким не везло в подобных ситуациях? Брендон замолчал. Пауза затянулась, диалог начал потихоньку умирать, потому что Райан никак не мог придумать, что сказать в ответ. Он так и не придумал. Попрощался с Брендоном, поблагодарил его, как полагается, и отправился домой. По дороге он позвонил Тайлеру и предложил встретиться у него дома и заказать что-нибудь вредное на двоих, раз уж вне дома не выходит. Тайлер звучал счастливо, его улыбку можно было услышать даже через телефонный динамик. Райан искренне улыбнулся в ответ. Пошел первый снег в этом году, слабенько покрывая все доступные поверхности. Росс надел перчатки и задрал голову, смотря в небо. Оно было глубоким, темно-синим. Он подумал, что ради таких спокойных моментов стоит вообще жить. Не ради денег, детей, уважения, красоты собственного тела, популярности, следа в истории и тому подобного говна, а ради этого. На душе стало вдруг теплее, будто гладишь ласковую кошку, приятно мурчащую в ответ на каждое прикосновение. Общение с Тайлером слегка подправило положение, но Райана действительно напрягал тот факт, что ему приходилось постоянно следить за выражением своего лица и фразами, чтобы не давать другу повод волноваться за его состояние. Перед его глазами буквально мелькала, как сломанная вывеска, необходимая установка: дать Тайлеру понять, что с ним все хорошо, чтобы у того было одной проблемой в жизни меньше. Если судить по общему впечатлению, которое в конце встречи производил Джозеф, Россу таки удалось. Тай улыбался и просто не мог свести эту улыбку со своего лица. Райан почувствовал, как что-то в его сознании обрывается, а потом долго корил себя за подобную формулировку, ведь это так чертовски жалко. Через три дня он снова пришел к Брендону. Сары не было, так что Ури пригласил его выпить чаю или чего покрепче. Как истинный гостеприимный хозяин, ей-богу. — Я не совсем понимаю, зачем ты снова пришел ко мне, — сказал он спустя где-то пятнадцать минут демагогии от Райана. — От меня же никакой пользы нет совсем. — Тебе кажется, — вздохнул Росс в ответ. — С незнакомцем делиться проблемами гораздо легче, чем с близким другом, потому что нет риска причинить боль или заставить волноваться. Вы ведь ничего друг к другу не чувствуете. Максимально просто, выполнимо, так почему бы и нет? — И ты не думаешь, что мне может быть неинтересно? — Но даже если ты пускаешь меня сугубо из жалости, мне насрать. Хватаюсь за любую возможность улучшить свое самочувствие, чувак. Эгоизм, наверное, но он присущ нам всем без каких-либо исключений. — Как же ты любишь лить воду. Позже Райан стал ходить к нему с периодичностью дней в пять-шесть. Они говорили о многих вещах, важных и не очень, и это действительно вытаскивало Райана из пучины самобичевания. Нет, он не стал снова наслаждаться обществом людей и меньше высаживаться от своего одиночества, но ему стало лучше. Это было нечто за гранью даже его собственного понимания. Вопреки всем заявлениям Брендона о том, что он Райану помочь не в состоянии, у него всегда в запасе находилась история на тот или иной случай, которая сама по себе являлась неплохим советом. Райану с ним было легко, но в какой-то момент он принял мужественное решение прекратить их встречи. Оно было обусловлено всего одним обстоятельством: Райан начал понимать, что медленно влюблялся. А ему было нельзя: у Брендона была милая любимая девушка, друзья, которым Райан весьма не нравился, проблемы с наследством, со здоровьем и, кажется, с начальником. Росс меньше всего хотел добавить к этому и так длинному списку еще одну со своим именем в названии. Поэтому он просто перестал приходить в какой-то момент. Он не мог знать, искал Брендон его или нет, потому что только Райан знал адрес Брендона. Номерами они никогда не обменивались. Райан даже не обходил тот район за километр — он был почему-то уверен, что они больше никогда не встретятся. Жизнь стала однообразной. Положение спасали книги и пес. Пес вечно требовал ласки, а Райан был безмерно рад ее дарить ему. Он сел за написание повести. Он планировал написать типичную историю про неразделенную любовь, но с какой-нибудь изюминкой. Просто чтобы отвести душу. Да и его литературный агент требовал хоть пару строк черкануть, хоть стихи, хоть хокку, хоть какую-нибудь остро-социальную постироническую хуйню, состоящую из одной строки. У Райана были фанаты, а эти существа бывают весьма требовательными. Он постепенно стал все больше и больше сближаться с Джошем. Но это была не одна из тех ситуаций, когда ты тусуешься со своим лучшим другом и его парнем, потому что друг не хочет оставлять тебя в одиночестве. Нет, у них прямо дружба потихоньку зарождалась. Видно было, что Тайлера это расстраивало, однако было бы из-за чего расстраиваться, ей-богу! Райан очень скоро устал двигаться в выбранном направлении и свернул в запой. Пивас со вкусом слез, соплей и самоненависти не был особенно приятным, но господи, разве это остановило хоть одного алкаша за всю историю мира? Очнулся Райан через полтора месяца на пороге квартиры Брендона Ури, помятый, растрепанный, похожий на бомжа-проститутку, если таковые вообще имеются хоть где-то. Он просто вынырнул, будто из воды, из загребущих лап своего сознания, осознав себя трезвонящим как на пожаре в дверь малознакомого парня. Не лучший способ хорошо зарекомендовать себя в обществе. Брендон открыл спустя несколько минут ужасной какофонии из непрерывной трели звонка, лая собаки из соседней квартиры, криков и плача младенца и мата Райана. Было восемь утра, мешки под глазами Брендона Ури вполне можно было измерять в квадратных дециметрах, а Райан Росс забыл, зачем он пришел. Ури стоял, завернутый в одеяло, босиком и с кружкой кофе. Выглядел он уставшим до глубины души — это не то же самое, когда ты приходишь домой после тяжелого рабочего дня и твои мышцы плохо тебя слушаются, это скорее эмоциональное состояние, приобретенная черта психики. Райан, придумав было нормальное начало для беседы, потерялся. — Что-то случилось? — бросил он, надеясь на удачу. Не фортануло. — Этот вопрос должен был задать я, если ты хоть немного разбираешься в социальных ролях человека и социальных нормах в принципе. — Что? — Видишь, я тоже так могу, уебок, — Брендон вдохнул воздух со свистом и так же выдохнул. — Мне пришлось бросить Сару. Райан моргнул раза три, протянул максимально тупое «а-а-а», и дверь захлопнулась прямо перед его лицом. Что ж, подумал он, заслуженно, ничего не скажешь. Он прошелся до ближайшего продуктового, купил несколько питьевых йогуртов, два творожка с повышенным содержанием белка, зеленый чай и килограмм киви. Эти покупки не были чем-то обусловлены. Брендон его впустил, они вдвоем позавтракали чуть ли не чистым белком, если верить производителю, заели все это дело киви. Все время они сосредоточенно пережевывали пищу, стараясь не смотреть друг на друга, хотя питьевой йогурт пережевывания, вроде, и не требовал. Еще немного — и они начали бы чай жевать. — И почему же ты сидишь у меня во вторник в восемь утра? — Уже девять. — Будь по-твоему, в девять утра. — Если быть точным, то почти полдесятого. — Не придуривайся. — Все-все, не придуриваюсь. Ну… я просто сижу, о’кей? Не помню, как здесь вообще оказался. А почему ты впустил меня? — Моя квартира. Что хочу, то и делаю, знаешь ли. Помолчали еще пару минут. Райан смотрел все на тот же злополучный вентиль, прикидывая, чем будет заниматься вечером и будет ли вообще. Был вариант немного поработать, но не особо хотелось — Спенсера вроде устроили те тридцать страниц текста, что он наклепал еще до запоя. Не то чтобы Райан не понимал, что не стоит лишний раз вынуждать Спенсера заставлять его делать его же работу. Он мог бы просто сесть и сделать хоть что-то, но нет, он этого не сделает. Он будет слушать грустную музыку, пить кефир, думать о вечном и, быть может, напишет пару строк в стол, для себя одного. Бывает такое творчество, которое никогда не увидит общество даже в лице единичного индивида. Если понадобится, Росс сожжет эти стихи, но показать их кому-то не решится вовек. — Мне надо быть на работе через полчаса. — Слова Брендона показались неприличными в абсолютной тишине квартиры. Именно тогда Райан впервые ее услышал — в соседних квартирах ничего не происходило, кран не подтекал, ветер не трепал штору. Будто весь мир разом перестал дышать, ожидая чего-то. — Я не буду тебя задерживать. Райан поднялся на ноги, захватил кружку, одним глотком выпил остаток чая и поставил ее в раковину. Потом обернулся, оперся задом и ладонями о столешницу, вперил взгляд в узор на обоях. В голове пролетали какие-то обрывки мыслей, играл какой-то популярный трек, состоящий всего из одной фразы, наложенной на однообразный бит. Время задохнулось. — Может на ночь останешься? — тяжело выдохнул Брендон. Слышно было, как атмосфера давила и на него. — Зачем? — Есть теория. — Выкладывай. — Я думаю, что смогу наконец заснуть, если в квартире будет еще хоть один человек, кроме меня. Ну, знаешь, как раньше. — Он немного помедлил, подбирая нужную фразу. — Это всего на одну ночь. Я классно готовлю, так что выиграем оба. Райан долго-долго (по меркам стандартного разговора) обрабатывал эти слова, не сразу поняв, чего от него хотят. А потом еще и губы с языком отказались подчиняться. — Мне нужен мой ноутбук, — сглотнув, протараторил он, — а еще я не взял ту книгу, что сейчас читаю. — Захватишь. Я не оставлю тебя здесь, пока нахожусь на работе, так что сейчас ты поедешь домой. Буду ждать тебя здесь в семь, пожалуйста, не опоздай. В пятнадцать минут восьмого я закрою дверь и надену наушники. — Ты мастерски умеешь вывернуть все так, будто это нужно мне, а не тебе, Брендон, это не совсем честно. Брендон засмеялся. Смех был искренним, но было в нем что-то странное. Он звучал, как струны расстроенной вкрай скрипки. И это было столь же прекрасно, сколь и пугающе.-2-
День был таким светлым, что казался непомерно хмурым. Это странное свойство Тайлер замечал довольно часто и каждый раз удивлялся ему, как в первый. Серый свет, бьющий через прозрачные шторы прямо в глаза, бесил дичайше. Он открыл глаза, когда понял, что больше он не уснет, и посмотрел на часы — пять утра. Джош спокойно дышал рядом и даже не думал просыпаться. Тайлер полежал еще пару минут, обругал себя за свою медлительность и сел на постели. Он вроде больше не спал, но фокус у него был пока явно настроен плохо, так что все перед ним расплывалось. Он сразу понял, что этот день не будет хорошим, потому что, ну, ему уже было тошно. Он спустил ноги на пол, стало холодно. Мурашки поползли вверх к коленям. Сегодня надо сходить за подарками, потому что на дворе аж 20-е декабря, а у него ничего не готово. Тайлер вдруг вспомнил, как долго ломал голову над подарком для Райана, стремясь выдумать что-то такое, что непременно ему поднимет настроение, напомнит о том, что Джозефу он очень дорог, и не влетит в копеечку. И выдумал же! Оставалось лишь найти красивую прозрачную баночку, которая удовлетворяла бы все эстетические требования Тайлера. Он поднялся на ноги, оставляя одеяло позади себя, поежился от не слишком приятно обволакивающего тело холодного воздуха, босиком дошел до окна и задернул шторы, чтобы Джош не повторил его опыт с внезапным ранним пробуждением. Кухня встретила его приятной тишиной и невыветрившимся с вечера ароматом горячего шоколада, и даже полная раковина немытой посуды и пустая банка из-под кофе не смогла испортить эту волшебную атмосферу. Тай сгонял в спальню, закрыл дверь и вернулся обратно, чтобы убрать все это безобразие. Джош соизволил проснуться к девяти и вошел в гостиную, сладко зевая. Тайлер к этому времени уже добрался до сводки новостей из невозможности занять себя чем-то другим. — Чай на столе, яичница на сковороде. Чай залить кипятком, яичницу разогреть. Ты долго спал. — А кофе нет? — разочарованно переспросил Дан, уже заходя в кухню. — Закончился вчера, по дороге домой купим. И пиццу какую-нибудь тоже купим. Или китайскую еду, я пока не решил. — Я хочу пиццу. — Тогда пиццу. Тайлер любил большие скопления народа в магазинах перед праздниками: его никто не знал, а он мог наблюдать за людьми и их действиями, придумывая некоторым из них забавные и не очень истории. Когда-то давно он вычитал этот способ развития фантазии в статье для начинающих писателей. Он писателем, конечно, не был, но идея ему понравилась — она была теплой и мягкой, дарила спокойствие. Вот мимо него прошла молодая девушка лет 26-ти с дочкой. Девочка вертела головой с нечеловеческой скоростью и громко докладывала маме о каждой своей находке. Тайлер представил себе такую картину: молодая девушка вышла замуж за одноклассника, с которым дружила еще с младенчества, полюбив его. У них родилась не так давно маленькая дочурка, которую папа любит больше жизни и всеми силами опекает, а мама отчитывает его за такое поведение, говоря, мол, дочь вырастет избалованной. И вот накануне пятого рождества дочурки мама берет ее с собой выбирать подарок для мужа, не сказав тому ни слова, чтобы сохранить секрет. Тайлер явно представил себе, как она обрисовывает девочке ту непередаваемую радость, что испытает ее отец, когда они вместе подарят ему что-то действительно стоящее. Они завернули в книжный магазин, где Тайлер и намеревался найти небольшую баночку и декоративный скотч с подходящим рисунком. Они бродили мимо полок довольно неспешно, когда Джош остановился поразглядывать комиксы и Тайлер задумчиво произнес: — Знаешь, я не хочу его потерять, ведь он мой единственный друг. Джош поднял голову и молча смотрел на него некоторое время. — А я? — наконец спросил он, обиженно сворачивая губы уточкой. Дурная его привычка, лучше б курил. — А ты мой парень, это другое. — Тай даже взмахнул руками, чтобы придать этому ответу весомости. — Я не считаю, что любовь и дружбу надо разделять. Твой возлюбленный должен быть прежде всего твоим другом, иначе вы не уживетесь. Любовь — та же дружба, только с добавлением страсти. — Ну ладно, — снова взмахнул руками Джозеф, — будь по-твоему, у меня два друга, но это не особо меняет картину, знаешь ли. Без вас двоих я не представляю свою жизнь, потому что вы — мой социум. Убери одного — и я больше не смогу жить нормально. — Ты драматизируешь. — Ты недооцениваешь мою нервозность. — Вы с Райаном одинаковые, блин. — А ты думаешь, мы сблизились из-за красивых глазок? Джош побеждено вздохнул и тепло улыбнулся. — В любом случае, ты делаешь слишком поспешные выводы, душа моя. У каждого человека в жизни рано или поздно наступит то самое время, когда ему надо отдохнуть от старых привязанностей. — Поспешные выводы? Он от меня последние полгода намеренно отдаляется! — Что есть полгода в масштабах Вселенной, Тай-Тай? — В масштабах Вселенной и человеческая жизнь — хуйня на постном масле, аргумент не засчитан. — Он обязательно вернется! Ты тоже у него один такой. — Джош сделал паузу, чтобы пожевать свою щеку. — И вообще, время и место не подходят для подобного разговора. Давай потом это обсудим, а? — Если подумать, в жизни вообще нет подходящего для серьезных разговоров времени и места. Когда потом-то? Мне орать тебе об этом из душа через дверь ванной комнаты? Спрашивать, когда я заливаю кипятком заварку? Может, отвлекаться от работы, чтобы поговорить об этом? В любом случае это будет не вовремя. — Ну да, ты как всегда прав. И тем не менее, сейчас вообще не время. Я слышал голос Райана. Тайлер приподнял бровь и, увидев серьезное выражение лица Джоша, прислушался. Голос Райана найти среди всех остальных было не так уж и просто, потому что все посетители разговаривали друг с другом. Казалось, одиночек не было вообще. Но Тай настолько сильно привык к голосу друга за несколько лет, что смог бы услышать его даже среди выкриков толпы на рок-концертах. Росс с кем-то тихо переговаривался совсем рядом. Джозеф добрался до окончания полки, у которой стоял, и заглянул за нее. Райан сидел окруженный книгами со всех сторон, а его собеседник — не самый высокий, но довольно симпотный парень — стоял, оперевшись на колонну рядом с ним. Росс упорно перебирал книги и ворчал что-то неразборчивое. — Я запутался. Не могу выбрать что-то одно, потому что мне не нравится все, — наконец заключил Райан и откинулся головой на стену. — Это крупнейший книжный в городе. Дальше только интернет. — Нет, я уверен, что есть здесь то, что я ищу. Я просто не знаю что. — Может тогда перестанешь уже мотать на кулак сопли и начнешь думать над тем, что ты все же ищешь, а? — Это была просьба о помощи, вообще-то. — Я не понимаю твоих намеков. — Твои проблемы, Бри. — Нет, твои, ты же остаешься в итоге без помощи. — Это отказ? К Тайлеру пошел Джош и тоже уставился на этих двоих. Двое мало чего замечали. Наверное, потому что их глаза были закрыты, но это неточно. — Это еще что за мудак? — раздраженно прошептал Джозеф. — Это не мудак, это Брендон Ури, — ответил ему Джош. — Сути не меняет, — слишком быстро отреагировал Тайлер, не успев должным образом обработать полученную информацию. — Так, стоп. А ты откуда знаешь? — Ну, он классрук моего брата. Классный мужик, смешно шутит на собраниях и нравится мелкому. Тайлер недовольно махнул рукой, мол завали ебало, и повернулся обратно. Райан отряхнул пыль с задницы, потянулся и уверенной походкой направился к стойке с прозой. — Понимаешь, он у меня поэт и иногда из-за работы начинает говорить стихами. Я бы не сказал, что меня это бесит… но меня это бесит, да. Поэтому у нас появилась такая вот семейная традиция — я дарю ему книгу в прозе на каждый праздник, а он ее обязательно читает. Я стараюсь выбирать книги с наиболее непохожим на поэзию языком: сухие действия, искрометные диалоги, упор на посыл, а не на описание картинки — вот, что я ищу. А такие книги тяжко отыскать. Брендон подумал пару секунд, а затем потянулся к полке и достал книгу выверенным и четким движением. — Вот, — сказал он, отдавая книгу Райану. — Эта штука идеально подходит под твое описание. Не современная проза, двадцатый век. У автора нет ни единого отрицательного персонажа — они у него все люди со своими заботами и неповторимой мотивацией. Твоему другу должно понравиться. Проза не сказать что сухая, но поэзии я у него не нашел. Райан глянул на книгу, прочитал аннотацию и, кажется, остался вполне доволен. Тайлер довольным не был, потому что в нем вдруг проснулась дикая ревность: как это какой-то там хмырь-классрук выбирал ему подарок вместе с Райаном? Тая даже не волновал тот факт, что подарок выбирали именно ему, а не кому-то другому. Он просто злился, а когда он злился, ему не было равных в подтасовке фактов. И Тайлер бы разнес к чертовой матери весь магазин, если бы Джош — спасибо, Господи, за то, что он есть! — не потащил его силой домой. Райан не любил так Рождество, как любил предрождественскую суету: казалось, что в счастливой массе людей ты просто не можешь не найти немного счастья и себе. Счастье — нечто заразительное, как и раздражительность, например. Но этот год был не таким. Райан долго не мог понять, что же отличает его от других, однако за дня два до похода в магазин его осенило. Ему не давал покоя один вопрос, который он очень хотел задать Брендону, но боялся реакции своего знакомого, потому что, ну, это личное. Этот вопрос пожирал сон Райана и целые стопки бумаги каждую ночь. Росс был человеком, привыкшим мыслить только в письменной форме, так что за последний месяц у него на среднем пальце образовалась ужасная мозоль. Они проходили мимо многочисленных витрин, пестревших красным, белым и зеленым; Брендон стремительно поглощал мороженое, Райан уже четырежды пытался начать разговор. — А почему вы с Сарой расстались? — Это прозвучало весьма решительно, но уже через несколько секунд всю уверенность Райана как ветром сдуло. — А я уже почти поверил, что ты не спросишь об этом, и даже начал испытывать чувство благодарности. Брендон выкинул обертку от мороженого в урну и отобрал у Райана пакеты с подарками, сразу устраивая их в руках как можно удобнее. — Я не мог не спросить, — почесал затылок Росс. — Вы казались просто идеальной парой: заботились друг о друге, жили душа в душу, да даже выглядели вместе шикарно! Что могло пойти не так? Брендон задумался, снова поправил пакеты. Выглядел он при этом довольно комично: морщил лоб, шептал что-то для самого себя, то ли подбирая слова, то ли полностью проигрывая весь возможный диалог в голове заранее, мотал головой, когда ему что-то не нравилось, или кивал в знак согласия. — Ну, — заговорил он в итоге, — я разлюбил ее. Райан был разочарован. — Так просто? Издеваешься? — Ага. Просто понял, что сделаю несчастной и ее, и себя, если оставлю все так, просто сказал ей об этом прямо, просто получил по лицу, просто три часа кряду слушал ее отчаянные рыдания, почти крики, просто понаблюдал за тем, как она с опухшим лицом и будто в бреду собирает свои вещи, отказываясь от моей помощи, чтобы навсегда исчезнуть из моей жизни. Просто. По его речи и выражению лица невозможно было разобрать его чувства, и Райан от перенапряжения аж начал щурить один глаз. Он так пытался понять, злится ли Брендон, расстроен ли, похуй ли ему. Человек-загадка. Но Брендон сам расставил все по полочкам, резко сорвавшись на угрожающе-печальную манеру говорить: — Нихуя не просто, Райан. Решить, чем я буду всю жизнь заниматься, было, блять, легче, и я не так об этом жалею, хоть и промахнулся. Так что я возвращаю тебе твой же вопрос: издеваешься? — Да нет же! Я не то имел в виду, — пребывая в смятении, слабо возразил Росс. — Я хотел сказать, что причина до ужаса простая. Лицо Брендона исказилось в гримасе, выражающей одновременно тоску, боль, сожаление и безвыходную злобу. Ужасный коктейль из не самых приятных эмоций, от взгляда на который Райан почувствовал легкое свербение в груди. — Прости, а должна быть с сюрпризом? В жизни вообще все просто, неужели ты до этого в своих чесаниях языком еще не дошел? Захлебнулся в воде своей по дороге? Нет в жизни закрученных, перекрученных, раскосых и прочих дохуя замудренных сюжетов с кучей измен, со смертями всех близких и котика разом, с любовными пиздоугольниками и прочим говном из этой оперы. Тут ты можешь просто разлюбить. И если ты не способен этого понять, то мне, блять интересно, как же ты дожил до своего возраста и не суициднулся пару раз в процессе. До квартиры Брендона они шли молча, даже не переглядываясь, а там Райан забрал свой маленький багаж из пяти книжек и навострил лыжи к дому. Он, конечно, не ждал, что Брендон остановит его, выкрикнув какую-нибудь идиотскую херню в духе плохих мелодрам для домохозяек (которые Райан как-то слишком часто смотрел в последнее время), но под Рождество хотелось верить в чудеса. В автобусе его отчего-то вдруг настигло разочарование. Он начал безостановочно твердить себе, что Брендон — обычный человек, что ждать от него чего-то большего было бы непростительной глупостью, что любой бы вспылил на его месте, что зря все-таки был задан тот вопрос, что исход мог быть лишь таким. Итог: Райан начал в словах путаться. Дома Райан заварил себе чай, погладил пса и крепко задумался. Эта ссора едва ли могла считаться ссорой в традиционном понимании этого слова: она возникла из ничего, протекла никак и ни к чему не привела. Райан даже посуду какую-нибудь не разбил! А ведь он так мечтал об этом последние годы. Он глянул на кружку в своих руках. Чая там оставалось немного, буквально один глоток, но думал Райан долго, так что оставшаяся жидкость покрылась едва заметной пленочкой, а вокруг нее на стенках кружки образовалась коричневая окружность, которую будет довольно тяжело отмыть. Окружность отчего-то напомнила кольца Сатурна. Росс добил чай, сполоснул кружку, насухо вытер ее полотенцем и, знатно замахнувшись, кинул в стену. Осколки искрами брызнули в стороны, пес моментально сорвался с места и уже из укрытия начал испуганно, дико лаять, переступая с лапы на лапу, а Райан ушел за пылесосом. Да, все в жизни просто. Хочешь разбить кружку — просто разбей. В такие моменты становится понятно, что рамки, которые ставит своему члену общество, находятся лишь в голове. Они основываются сугубо на вере в их наличие, прививаемой родителями с самых первых секунд жизни, и фактически ничем не подкреплены — та часть, что охватывает закон, весьма мала. Иными словами, ты вполне можешь не здороваться со своим начальством, почтительно склоняя голову, и ничего не поменяется — мир не рухнет, как могло бы показаться. В такие моменты надо бы радоваться своему открытию, но ты отчего-то в любом случае останешься равнодушным, как будто ты всю жизнь жил с пониманием этого. Так, какой-то странный ассоциативный ряд. Райан просто кружку разбил, ей-богу. Он сильно поранился, когда собирал большие осколки, промыл порез водой и перекисью, замотал бинтом и поранился снова минутой позже, но теперь в другом месте. Не его день. Рождество было туманным. Из самых ярких воспоминаний: Райан нажрался текилы так, что потом долго блевал на кровать, стоя перед ней на коленях, уснул на полу, заболел. Болел он тоже как-то туманно, слепящими вспышками переживая какие-то случайные минуты. Он никого к себе не пускал, хоть Тайлер и порывался накормить его куриным бульоном. Джозефа он отшил настолько грубо, что ему в тот же вечер стало безумно тошно от самого себя. Тошно до рвоты и головокружения. Он не хотел выходить из дома вообще, но в какой-то момент его доебала острая нехватка молока. На обратном пути он увидел Брендона собственной персоной, восседающего на спинке скамейки возле россовского подъезда. Парень смотрел на небо с выражением полной безучастности на лице. Райан бы отдал все, что только имел, за возможность хоть глазком взглянуть на его мысли в тот момент. Райан легко запрыгнул на скамейку и плюхнулся рядом с Брендоном. — Мы познакомились неправильно. Думаю, в этом корень проблемы, — выдохнул Брендон вместе с сигаретным дымом и потушил бычок. — Ма-а-а… Ты же не собираешься сделать то, что делают почти в каждой второй пресловутой романтической комедии? У меня случится передоз. — А что там делают? — Показушно знакомятся заново, а потом все у них вдруг становится хорошо: свадьба, дети, совместный гроб. Брендон помолчал пару секунд, а потом твердо выдохнул: — Я именно это и собираюсь сделать, так что у тебя не останется выбора. — Он раздраженно цокнул языком и достал новую сигарету, почти сразу подкуривая ее. Когда Райан уже думал начать говорить вместо него, он вдруг продолжил, повернувшись всем корпусом навстречу Россу: — Брендон Ури, двадцать восемь лет. Работаю учителем социологии в одной очень хорошей школе и являюсь наставником потрясающих детей. Одинок. Плохо сплю по ночам. Хобби: музыка и готовка. Слегка неряшлив. А ты? — Я… — Райан собрался с мыслями. — А я не верю во всю это чухню. Но я Райан Росс, двадцать девять лет. Довольно посредственный писатель, критики меня не любят, читатели за что-то обожают. Одинок. Мечтаю узнать, что такое счастье на самом деле. Брендон засмеялся и впервые за все их знакомство улыбнулся. Или не впервые — Райан мог забыть на эмоциях. Но в тот момент ему показалось, что подобного выражения лица он у Брендона не видел ни разу. Завораживающе. Морозный зимний воздух легко проникал в легкие и щекотал ноздри, заставляя чихать. Райан поднял глаза к свету уличных фонарей: попадая под лучи искусственного света, снежинки становились похожими на пух. — Как ты узнал, где я живу? — не отрывая взгляда от фонаря, спросил Райан. Секундой позже он почувствовал взгляд Брендона на себе поверхностью кожи. — Меня разыскал один твой друг. Вообще, я уже в который раз подумал, что мы больше не увидимся. Ты торчишь мне две пачки валерьянки. — Что за друг? — Вот значит как? Игнорируешь свой долг? — Брендон снова поднял лицо к небу. — Дан. Джон вроде, но я могу ошибаться. Райан засмеялся, обхватив себя руками за бока. — Джошу надо было идти в частные детективы, — улыбнулся он, но моментально вернул прежнее выражение лица. — Он не сделал ничего сверхъестественного, — возразил Брендон. — Я классрук его младшего брата. Райан снова засмеялся, но на этот раз не смог убрать улыбку с лица. «Надо же, как все заворачивается», — прошептал он. На душе потеплело от осознания того, что даже такой вот уебан, как он, еще нужен кому-то в этом мире. Тепло это распространялось где-то под кожей, охватывая все тело за считанные секунды. Приятное ощущение, с которым совершенно не хотелось расставаться. — Помнишь, ты однажды мне сказал, мол я должен радоваться, что у меня нет проблем с начальством, наследством, девушкой и еще чем-то там? — оживился Райан, будто только что проснулся. — Не помню, — хмыкнул Брендон в ответ. — Ты просто не хочешь слушать? — Ты снова нальешь воды, а я только-только начал наслаждаться моментом, — пожал он плечами. — Блять, ну это важно! — Райан сделал паузу, набирая в легкие воздуха перед внеочередной тирадой. — Я согласился на твои тупые условия, а ты просто обязан согласиться на мои! В любом случае, ты меня должен выслушать. Ури пробурчал что-то неразборчивое о том, что никому он ничего не должен, кроме своевременной оплаты аренды. — Так вот. У меня и правда нет проблем с начальством, потому что у меня фактически нет начальства. У меня нет проблем с девушкой, потому что у меня не было даже намека на отношения уже несколько лет. У меня нет проблем с наследством, потому что у меня нет ни братьев, ни сестер, способных спорить со мной по поводу него. Да у меня и родителей, способных оставить его, давно уже нет, но это секрет, так что не смей болтать. Вот. А теперь задай сам себе вопрос: лучше как у меня или как у тебя? Я пытался ответить на него и понял, что все мы ослеплены своим личным, неповторимым пониманием трагедии и не можем жить нормально в погоне за утешением. А утешение не понадобится, если не печалиться! Такие пироги. — Ну и махнул ты, конечно, со «всеми», — вставил свои критические пять копеек Брендон. Слишком быстро, чтобы можно было говорить об осознании слов собеседника. — Думаешь, ты особенный? Райана начал напрягать тот факт, что Брендон не взглянул на него ни разу с тех пор, как он начал говорить. Он обиженно отвернулся. — Не обижайся, — попытался улыбнуться Ури. — Просто это слишком смелое заявление для одного тебя. Предоставь мне результаты исследований с хорошей выборкой — и я тебе поверю. — Зануда ты, блять, а не человек.-3-
Это началось вечером. «У меня вдохновение появилось, не отвлекай», — сказал Райан, и Брендон честно пытался выполнять его просьбу. Было шесть вечера, когда Райан сел за свой ноутбук, а Брендон ушел выбирать себе книгу. Книг в доме Росса было хоть жопой жуй; создавалось ощущение, что Райан только с бумагой и общается. У книг была отдельная комната, в ней было все: классики, битники, антиутописты, пьесы и поэзия, модерн и барокко, драма, сатира и даже хокку! Они были расставлены по странам, а внутри стран — по времени написания. На многих корешках были написаны жанры, эпохи, исторические факты, процессы или еще что-то. Брендон схватил что-то из немецкой литературы начала двадцатого века и сел на диван рассматривать коряво сделанные простым карандашом пометки Райана — тот анализировал слова, фразы, символы, писал свои мысли по их поводу и изредка давал исторические справки на полях даже со ссылками на источник. Подобное времяпрепровождение было гораздо интереснее чтения самой книги (кстати, Брендон понял, что Россу она весьма не понравилась), потому что возникало ни с чем не сравнимое ощущение единения с другой человеческой душой. Секс с чем-то подобным и рядом не стоял. Райан волшебным образом вдруг переставал быть миловидной пустышкой со всплесками пиздостраданий, становясь человеком с глубоким внутренним миром, в который можно было окунуться через эти простенькие следы от карандаша. Почти физически возбуждающе, вау. Глаза устали уже к девяти вечера. Брендон максимально аккуратно оставил закладку и, погладив книгу по корешку с невиданной нежностью, отложил ее на кофейный столик. Фокус вернулся не сразу, а в голове пару минут еще стоял белый шум, сопровождаемый полным отсутствием мыслей. Преодолев это состояние, Ури ушел за крепким чаем. Он чуть позже вышел к Райану, чтоб предложить и ему кружечку, но тот настолько увлеченно дубасил по клавишам, что Брендон побоялся его тревожить. Мало ли, сейчас клавиатура — потом ебало Брендона Ури. Выражение лица Райана часто менялось: сначала он улыбался, потом тревожно свел брови, после захихикал, вздохнул и всхлипнул. Такая палитра эмоций наталкивала только на одну очевидную мысль — Райан переживал сам все то, о чем писал. Поймав себя на слишком длительном наблюдении и слишком неуместном в контексте событий выражением восхищения на лице, Брендон закрыл за собою дверь и ушел скроллить ленту новостей. Брендон проснулся рано — в шесть утра. Скоро надо было уходить на работу, но у Райана в доме было так уютно даже с отсутствием банального стула в спальне, зато со стопкой книг по философии (абсолютно новых, но запылившихся так сильно, что было жалко смотреть), что Ури впервые в жизни возненавидел своих ребят за то, что и они есть и ему надо их учить. Он, в принципе, всегда не хотел их видеть так же сильно, как они не хотели видеть его, но ненавидеть как-то не выходило. Брендон босиком добежал до туалета, матерясь от резкого холода, охватившего его со всех сторон. Ледяная вода сделала его почему-то еще более сонным, чем он был до этого. Он почти падал, когда зашел на кухню, чтобы заварить себе как минимум три ложки растворимого кофе, но дело не дошло даже до кипятка. Ури, знатно охуев, решил сначала, что ему привиделось. Он, трясясь от холода и желания накрыть одеялом все возможные участки кожи, вернулся в гостиную, которую проходил минуту назад, и весьма недовольно посмотрел на Райана Росса, который, говно такое, продолжал долбить пальцами по клавиатуре все с тем же усердием. Брендон, расстроенный и ошарашенный, вернулся уже на кухню и сделал две кружки кофе. — Ты же не спал, да? — задал резонный вопрос Ури, ставя кружку рядом с запястьем Райана и задержав на оном взгляд чуть дольше, чем нужно было. Райан посмотрел на кружку недовольно: — Я люблю чай. — Не уходи от вопроса. Ты же не спал? — Не спал. Брендон разочарованно хмыкнул, устраивая бедро на краешке стола рядом все с тем же запястьем. — Если это не шедевр, я изобью тебя в подворотне. — Хочешь почитать? — язвительно процедил Райан, отрывая наконец-то глаза от экрана. Он выглядел потрясающе в своем стремлении укорить Брендона одним взглядом, потому что выходило только возбуждать. Положение его век, бровей, уголков губ, Господи, все складывалось в единую картину, что была чистой воды провокацией. — Не, мне сегодня на работу. Мне б в душ. — Красное полотенце в угловом шкафу на второй полке сверху, а теперь не отвлекай меня. — Какой строгий, гляньте-ка на него. Райан, вернувшийся было к творчеству, замер и ошалелым взглядом уставился в экран. — Прости, — повернул он к Брендону свое лицо. Лицо совершенно потерянное и пугающее отсутствием в нем жизни. Ури встал на месте, не в силах сделать шаг или хотя бы опустить взгляд. — Это не я, это персонаж. Я же просил меня не отвлекать. — Нет, это ты прости, больше не буду. Работал Брендон из рук вон плохо. Если вчера он был готов узнавать новые стороны души Райана Росса, то сегодня это было буквально случайностью и испугало Ури до усрачки. Райан в течение дня звонил ему и извинялся. Он говорил, что старается перенять себе мышление и эмоциональное состояние любого героя, которого пишет, что это иногда заканчивается плохо. Снова извинялся, чуть не плакал. Брендон, уже отошедший к этому времени от шока, отвечал, что все хорошо и он даже заглянет на чай, раз уж Росс так любит этот напиток. И хоть Ури убеждал Райана в том, что эти звонки были бессмысленными, именно после них он перестал безостановочно стучать ручкой по столу. Они выпили чай, поговорили. Брендон уехал к себе, но ближе к часу ночи во время очередного приступа беспричинной бессонницы укорил себя за это. Не надо было уезжать. Надо было остаться, схватить Райана за его злоебучие тонкие, чуть суховатые запястья, несильно сжав их, и зафиксировать его руки у него над головой, прижимая их к кровати или к любой стене в его квартире. И слушать его низкий голос, похабно зовущий одного из двух людей — Брендона или Господа-Бога. Проводить носом по изгибу аккуратной шеи, оставлять мокрые невесомые поцелуи рядом с мочкой уха, большим пальцем очерчивать подбородок и линию губ, слушать сбившееся дыхание, которое гораздо слаще любого стона. Брендон уснул через час, только после того, как кончил, кажется, два раза. Вечером на следующий день он сразу поехал к Райану. Он вообще не особо задумывался на этот счет, просто в какой-то момент понял, что так и должно быть. Райан был немного сонным, но мгновенно проснулся, когда Ури прижал-таки его к стене, хватая за злополучные запястья и путаясь в собственной обуви, не желавшей его отпускать. Они ничего не обсуждали. Вообще. Они оба, ну, знали, что это обоюдно. Это чувствовалось, а когда что-то чувствуется, обсуждение не требуется. Брендон целовался так, будто это он несколько лет в отношениях не состоял, а Райан слишком отчаянно к нему жался, стараясь лишний раз соприкоснуться с ним бедрами. В любом случае, утром все-таки пришлось поговорить. Как выяснилось, они стали парой. Кто бы, собственно, сомневался. Еще утром Райан обнаружил новое сообщение от Тайлера: «Я прочитал книгу. Передай своему новому другу, что у него неплохой вкус». Райан захихикал и напечатал в ответ, что это не друг, а хахаль. Больше с Тайлером проблем не было, хоть он поначалу и относился к Брендону показушно подозрительно.