Так, как должно быть

      Локи прикрывает глаза из-за раздражающего яркого желтого света от ночника. Он не понимает, как умудрился заснуть со включённым, и уверен, что разбудил его именно навязчивый свет. Локи недовольно вздыхает, когда понимает, что проспал почти весь вечер — за окном темень, которую разбавляет лишь свет от фонарей. Даже луны не видно.       Спина самую малость затекла, и Локи с небольшой ностальгией вспоминает свою постель в Асгардских покоях. Она была идеальна, не менее хороша была постель отцовских покоев. Губы растягиваются в грустную усмешку. Кто бы мог подумать, что он будет скучать по Асгарду.       Здесь, на Мидгарде, все по-другому. Повседневность другая, развлечения другие, даже сравнивать сложно. Проблема придумать себе развлечение с каждым днём увеличивает свои масштабы. Со смертными общаться, как правило, интереса нет, милый братец, клятвенно заверявший, что он привыкнет к жизни на Земле, разбавлял своим присутствием скуку, но частенько пропадал с Мстителями. Пытался, конечно, и его зачем-то с ними подружить, но о каком доверии к нему может быть речь. Локи бы окончательно огорчился, если бы Мстители забыли о вторжении Читаури и спокойно приняли его в друзья. Впрочем, даже от воспоминаний о Старке, болтающем много и не по делу, Стиве Роджерсе, болтающем меньше, но с большим пафосом, невольно начинает дергаться глаз.       Он видел в этой команде и новичков, даже успел перекинуться двумя-тремя предложениями с Алой Ведьмой, как позже представил ее Тор. Но стоило ему начать задавать вопросы о сути ее сил, агент Клинт поспешил ее увести, кинув на него злой взгляд напоследок.       Локи улыбнулся ему самой доброжелательной улыбкой, радуясь про себя, что тот до сих пор помнит, как его разум был пленен им.       Он наконец выключает раздражающий ночник и валится на тёплую подушку, подминая под себя одну из подушек Тора. Олух всегда любил спать на нескольких.       В голове проскальзывает мысль о том, что надо бы узнать, где, собственно, олух шляется, но прикрывая глаза, он понимает, насколько ему лень этим заниматься.       Все-таки мирная жизнь на Земле разленила его. Он практиковал магию, но и Чародей Стрэндж, и Тор следили за тем, чтобы он не использовал ни на ком из смертных ни иллюзий, ни, тем более, опасных заклинаний. Можно подумать, если бы он захотел, его бы кто-нибудь остановил.       Локи улыбается с закрытыми глазами. Конечно, Тор бы остановил. Но это не значит, что в будущем он не попытается.       Он слышит, как входная дверь их небольшой квартиры, что выделил новый «ЩИТ» для Тора, с громким стуком бьется о стену, к счастью и то, и то прочное, затем тихое «ойканье», глухой стук, более громкое ругательство, и усмехается. Удивительно, насколько неуклюжим искусный воин может быть в мидгардской квартире. Хотя Локи помнит, как Тор и во дворце не специально крушил все, что плохо лежало.       Тор заходит в их комнату, по привычке включает свет и, слыша недовольное шипение в свой адрес, быстро его выключает. Локи поворачивается к нему лицом и недовольно смотрит, а Тор виновато разводит руками.       — Ну прости, — шепотом говорит он, подходя к кровати. И Локи хочет ему сказать, чтобы не думал ложиться в грязной одежде в кровать, но тот плюхается чуть ли не на него быстрее, чем Локи успевает открыть рот.       — Норны тебя подери, — ворчит Локи. Сейчас хотя бы на том просто повседневная мидгарская одежда: серая толстовка и широкие джинсы, вот когда он заваливался в его покои и ложился на кровать в доспехах — это уже было проблемой.        Тор поворачивает голову к нему. Их носы почти соприкасаются. У Тора отросла щетина, а волосы все такие же короткие с тех пор, как на Сакааре их отстригли.       «Кощунство,» — думает Локи. У Тора были потрясающие волосы.       — Я слышал сегодня, что ты помог ещё одному Асгардцу найти работу по душе, — довольно говорит Тор, улыбаясь ему. Желтый зрачок искусственного глаза до сих пор заставляет Локи ёжиться. Голубые глаза Тора с детства были его слабостью.       — И часто ты разговариваешь обо мне со своими друзьями? — хмыкает Локи.       — Валькирия сказала. Народ любит тебя, Локи.       — То, что осталось от народа, ты хотел сказать, — отвечает он. Тор устало хмыкает.       — И тем не менее ты до сих пор их принц. — Локи не отвечает, потому что нечего, а Тор придвигается ближе, кладя голову на острое плечо. На Локи нет ничего, кроме спальных штанов, и голой кожей он ощущает то, насколько колючей стала щетина брата.       — Отчего ты так устал? — с интересом спрашивает Локи, а Тор на секунду мешкается. Он явно придумывает, что ответить. — Не опускайся до лжи, Боги, Тор, ты вздумал врать мне? Ты не смог бы обмануть ребёнка, не то, что Бога Лжи. — Локи выбирается из-под него и усаживается на кровати лицом к нему. Он пристально смотрит на Тора, который ложится на спину и старается не смотреть в его глаза. — Итак, это что-то связанное с очередным вторжением на Землю? — Тор молчит. — Нет. Старк придумал очередную дрянь? Тоже нет, что могло так вымотать тебя? Не рядовые преступники-смертные точно. А если бы был кто-то опасный, по телеку уже давно визжал бы истеричный репортер, возможно спарринг с Ведьмой? — Тор переводит на него взгляд с приподнятой бровью. — О, извини, как я мог подумать, что тебя может утомить какая-то там тренировка. Что ж. Тогда остаётся Стрэндж, — Тор на секунду приподнимает брови, и Локи победно усмехается, — в точку. Осталось понять, что вы делаете. Это… — Тор тянется к нему ладонью и закрывает рот.       — И ты меня называешь болтуном? — Тор опускает руку к шее и не особо аккуратно опрокидывает на спину, сразу усаживаясь на бёдра, чтобы обездвижить. Локи начинает смеяться.       — Тебе запретили рассказывать мне? Потому что я угроза национальной безопасности или что-то типа этого? — спрашивает Локи, а Тор устало закатывает глаза.       — Какая же ты заноза…       — Это связано с защито… — Тор опять закрывает ему рот.       — Хватит читать меня. И ты считаешься угрозой для Земли, а не для нации. Будто ты этого не знаешь. — Тор медленно убирает руку. Он чувствовал ей, как Локи улыбается, а теперь видит эту довольную улыбку.       — Эх. Приятные воспоминания…       — Я не считаю, что ты угроза. Но мне не верят, — говорит Тор, игнорируя его слова.       — Это обидно.       — Я тоже так считаю. Ты уже давно доказал, что не враждебен, а они…       — Нет, обидно, что ты не считаешь меня угрозой. Что там считают твои смертные меня не волнует, — перебивает его Локи.       Тор чуть поджимает губы, но все же не сдерживает улыбки. Он наклоняется к Локи, а тот отворачивает голову в сторону, избегая поцелуя. Его подбородок тут же ловят сильные пальцы и поворачивают обратно.       — Сними чёртовы грязные шмотки, что за привычка убогая лезть в пост… — Тор все-таки целует его, игнорируя недовольное мычание. Наигранное, понимает Тор, когда на поцелуй начинают отвечать.       — Вот сам сейчас и снимешь, братик, — низко говорит Тор в его губы, и Локи становится не до разговоров.       Это случается через десять дней. Локи просыпается и резко садится на кровати. За полупрозрачными занавесками только светает, он убирает тяжелую руку Тора, перекинутую через его торс, и переводит на него взгляд. Брат спит на животе, уткнувшись носом в мягкую подушку, одеяло сбилось в их ногах.       — Не может быть, — шепчет Локи, запрокидывая голову и прикрывая глаза. — Не может быть… — он вплетает пальцы в растрепанные с ночи волосы.       Это чувство он ни с чем не спутает. Не после того, что пережил.       Локи поднимается с кровати и выходит из комнаты. Шлепанье босых ног по полу кажется настолько громким, что он удивляется, как не разбудил Тора.       Налив себе стакан воды, он усаживается на высокий стул. Он не может вспомнить, когда последний раз у него дрожали руки, но стакан в ладони то и дело трясётся.       Локи концентрирует магию и принимает своё истинное обличие. Оставшаяся вода в стакане тут же застывает, превращаясь в лёд, и Локи ставит стакан на стойку. Его ладонь из белоснежной стала темно-голубой.       Так чувствуется ещё сильнее. Он кладёт ладонь на живот, окутывая тело зеленым светом. Убедившись окончательно, Локи отпускает себя и вновь видит бледную ладонь.       — Боги, — шепотом произносит он, упираясь ладонью в лоб.       Впервые это случилось до его совершеннолетия. И, если быть честным, задолго до него. Тор так ни о чем и не узнал, и вряд ли Локи когда-нибудь расскажет.       Маленькие, глупые неосторожные дети, познавшие тела друг друга слишком рано, даже не думали о последствиях, да и нельзя в этом их винить. Локи тогда понятия не имел, что он йотун, а Тор и сейчас не знает о некоторых особенностях йотунской физиологии.       Они умело скрывались от родителей, от друзей, от слуг, ото всех — никто не знал. А они и не думали прекращать запретные отношения, не видя в этом ничего страшного.       «Это одно из проявлений любви, брат», — говорил ему Тор.       «Это очень приятно», — отвечал ему Локи, изучая магию иллюзий упорнее и с бóльшим интересом, чем защитную.       От поцелуев они слишком быстро перешли к постели, и спустя год Локи проснулся с точно таким же ощущением, как сейчас. Он помнит тот день, как вчера. Если честно, он никогда его не забывал. Просто не мог.       Тор тогда заснул прям под его кроватью на простыне с одной подушкой, потому что Локи на него за что-то злился и не разговаривал. У него тогда были короткие, только отрастающие в гриву золотистые волосы и едва заметная щетина, растущая клочками. Зато лучистые глаза и широкая улыбка оставались неизменными и по сей день.       Локи не понимал, что с ним не так, было не плохо и не хорошо, просто он чувствовал себя странно. Как сейчас помнит, сразу сказал слугам сделать себе отвар из лечебных трав, подумал, что легкая болезнь. Болезнь не проходила, но и неудобств не приносила, хотя ощущение чего-то лишнего следовало за ним по пятам.       Он начал читать ещё больше книг, чтобы найти хоть что-то, что укажет на его недуг, но ничего не находил, а Тор потихоньку зверел, когда его в очередной раз игнорировали, предпочитая библиотеку.       — Ты что, устал от меня? — тихо спросил Тор, когда Локи вновь не среагировал на заигрывания. Он тогда сидел в малом зале библиотеки за столом, а Тор крутился вокруг, то положив ладони на плечи, то зарывшись носом в чёрные волосы.       — Нет, брат, я просто занят, — спокойно ответил Локи, перелистывая страницу. Он и сам злился на то, что не может ничего найти.       — Ты уже больше недели для меня занят! Знаешь что? Плевать. Я больше не буду искать встреч и пытаться завладеть твоим вниманием, брат. Нужен буду — найдёшь! — сказал он и будто бы испарился из библиотеки. Локи посмотрел ему вслед, а потом опять уткнулся в книгу.       Проведя ещё один день в безрезультатных поисках, Локи решил отдохнуть, тем более, что родители устроили пир. Он тогда лежал в большом зале дворца, наблюдая за гостями, и лениво ел виноград, раздражаясь от того, что в некоторых есть косточка. Тор навязчиво пытался заставить его ревновать, а Локи пытался не улыбаться, чтобы сильнее не злить брата, который специально очень близко стоял к девочке, которая явно была младше даже Локи и смотрела на Тора очень смущенно и очень влюблённо одновременно. В этот самый момент навязчиво ревновала Тора Сиф, которая, похоже, была готова раскромсать девочку в клочья.       Локи обожал пиры, а легкое представление отвлекало от болезни.       И конечно, после пира Локи сразу же засобирался к Тору в покои, чтобы успокоить и поумерить его пыл, но так и не дошёл, потеряв сознание в своей комнате, пока переодевался. Очнулся он как раз от того, что Тор довольно сильно лупит по щекам и вовсю зовёт служанок.       Локи помнит, как нещадно болела голова, когда он очнулся, а крики Тора и то, что тот тряс его словно тряпичную куклу, пройти ей не помогало.       В комнату забежали девы, сразу же засуетились, и Локи от переизбытка всего подряд опять отключился прям на руках у брата.       Очнулся он в своей кровати, переодетым в ночные одежды, судя по тому, что было темно и тихо, была глубокая ночь. Он чувствовал, что правую ладонь прижали к постели, и повернул голову, чтобы посмотреть. На губах сразу расцвела улыбка, когда он увидел, как Тор прижимается к ней лбом. Тот проснулся сразу, как Локи пошевелил пальцами.       — Брат!.. Я позову…       — Не нужно, — перебил его Локи. — Я в порядке, видимо просто переутомился. — Тор тут же забрался в его кровать и обнял за спину, утыкаясь лбом в плечо.       — Я так перепугался. Подумал, что ты что-то наколдовал, и плохо стало, но лекарь сказал, что ты просто переутомился. Оставил тебе лекарства. — Тор все бубнил в его плечо, а потом немного отстранился и посмотрел в глаза. Его ладони сжимали ночную рубашку Локи. — Не пугай меня так больше, брат, я жить без тебя не смогу, — шепотом сказал он и опять обнял, а Локи, выдохнув, прижался к нему всем телом и зарылся пальцами в мягкие волосы.       Именно из-за такой реакции он ничего не рассказывал Тору. Тот переносил плохо, как свои болезни, так и болезни близких. А если бы Локи сказал ещё и о том, что понятия не имеет, что с ним, то тот впал бы в истерику и поднял бы на уши весь Асгард. Он никогда не падал в обмороки, даже когда был переутомлен, а в тот вечер он себя и подавно уставшим не чувствовал.       И, если честно, Локи и сам не понимает, почему сразу не пошёл к матери. На его губах появляется грустная улыбка. Насколько бы в шоке была мать, знай она всю правду о них. Разочаровалась бы, наверное. Он даже представить не мог, при каком раскладе родители бы хорошо отреагировали на их связь.       Локи так сильно скучает по ее голосу, что даже думать о ней больно. Он поднимается со стула и идёт обратно в спальню. В комнате уже светло, солнце полностью встало, а Тор разлёгся по центру кровати, подмяв под себя и его подушку тоже. Локи вздыхает и подходит к кровати. Он касается волос брата и большим пальцем гладит его щеку. Тот улыбается во сне, но даже близко не просыпается, а взгляд Локи опять упирается вникуда.       Локи рассказал матери о болезни, когда она учила его новому заклинанию. Они сидели в саду, с ее пальцев лучился красивый желтый свет, у Локи он был чуть зеленее. Она поправляла его до тех пор, пока не получилась совершенная магия, и с доброй улыбкой наблюдала, как Локи радуется новому умению.       Позже, когда они обедали в саду вдвоём, он рассказал ей о недуге, и она, нахмурившись, сразу же осмотрела его, заставив подняться. Она встала напротив него и провела светящимися ладонями вдоль всего тела, Локи ощущал ее магию. Ее рука задержалась в районе живота, а лицо вдруг стало каменным.       Она пристально взглянула в его глаза, а Локи начал продумывать в голове наихудшие варианты.       — Я что, умираю? — с улыбкой спросил он, но дрожь в голосе выдала, насколько он нервничал.       — Совсем наоборот, сын, — сказала она ровным тоном, а Локи вообще перестал что-либо понимать. — Ты ничего не хочешь рассказать мне?       — Я не понимаю, — начал он, хмурясь, — если это что-то серьезное, почему ты не скажешь? Я перерыл всю библиотеку и ничего не нашёл! Я…       — Ты носишь, — перебила она его, прикрыв глаза, а Локи замер, приподнимая брови. Смысл не сразу до него дошёл.       — Что ношу? — недоуменно спросил он, на автомате оглядывая себя. Она поджала тонкие губы и поймала его взгляд.       — Ребёнка, — ответила она, а Локи приоткрыл рот, а потом резко закрыл его и начал часто моргать. Он развёл руками, лишившись дара речи, а потом начал тихо смеяться, глядя в ее глаза, чтобы понять, говорит ли всерьез.       — Это что, шутка такая?       — Это ты мне скажи, Локи, — ответила мать, и Локи нервно сглотнул слюну. В тот момент ему казалось, что тело резко похолодело до нуля. Его сердце часто забилось, он еле вымолвил из себя:       — Как такое возможно? Я же мужчина, — полушепотом сказал он, а мать все так же стояла с прямой спиной и смотрела в его глаза.       — Нет, сын, ты не мужчина, пока ещё только мальчик. — Она вновь поджала губы.       — Нет, ты поняла, что я имел в виду! — его голос сорвался на крик, а потом в раз осип. — Как?.. — Ему вдруг стало настолько дурно, что пришлось сесть на стул. Благо в саду они были одни. — Но ведь только женщины могут…       — Магия непредсказуемая вещь, — сказала ему тогда мать, а Локи даже не пришло в голову усомниться в ее словах. Она всегда знала о природе его происхождения, всегда знала, что йотуны способны выносить, это случалось редко, но случалось. — Локи, ты ведь ещё так мал… — прошептала она и сама села, прикрывая лицо ладонью. — Как же я не уследила. Кто в этом виноват, Локи? — Локи молчал. Ему казалось, он потерял дар речи, в голове не укладывалось, что он мог носить ребёнка так ещё и от собственного брата. К горлу подступал ком, он чувствовал приближающуюся истерику. Что, если Тор узнает? Что, если отец узнает? — С кем ты вступил в подобную связь? — Локи молча смотрел перед собой. — Он должен быть наказан. Он старше тебя? — ее голос вздрогнул, и она перешла на шёпот, и Локи понял, что надо скрыть все во что бы то ни стало.       — Я просто хотел узнать, что это такое, — говорил он. — Он не знал, кто я, я не знал, кто он, — говорил Локи, и его голос дрожал, потому что реальность до сих пор не могла дойти до него, — я больше не видел его и не искал встреч. — Это был их с Тором ребёнок, и ему никак нельзя было появляться на свет. — Мама, что мне… — он прикрыл лицо руками. Мама тут же взяла себя в руки. Она встала напротив него и подняла лицо, ее глаза с добротой смотрели на него, а он готов был расплакаться, словно малое дитя.       — Ты слишком мал, но мы можем постараться от всех скрыть, но… — Нет! — крикнул Локи, раскрывая глаза. — Как я объясню отцу, брату? Кем все будут считать этого ребёнка? Боги, я… Да как я… Да куда я… — в его голове сразу возник образ ошарашенного Тора, он будто увидел настоящее будущее, в котором ребёнок никогда не узнает, кто его второй отец, в котором Тор будет страдать, зная, что не сможет признать этого ребёнка. В котором каждый, кто узнает правду, будет осуждать их до конца жизни.       — Успокойся! — строго сказала она, и он замолчал. Он поднял на неё взгляд. — Сегодня вечером слуги принесут отвар. Как и всегда. Выпей его, и все закончится, — сказала она. Тогда Локи увидел слезы в ее глазах. Она коснулась его щёк ладонями и сморгнула влагу, опуская голову. — Я так люблю тебя, Локи, — прошептала она, убирая прядь его волос за ухо. — Так сильно люблю, — по её щекам теперь безостановочно текли слезы. — Но я никогда не прощу того, что ты вынудил меня избавиться от первого внука, — совсем тихо сказала она и отстранилась. Локи не смотрел ей в спину, не мог, только слышал звуки отдаляющихся шагов и пытался переварить информацию. Все происходило будто во сне.       Дрожь проходит по телу и сейчас, когда он вспоминает об этом, а глаза предательски щиплет, но он не опустится до слез. Он достаточно оплакивал того ребёнка. Локи поворачивается к Тору и проводит пальцами по его векам. Он до сих пор не жалеет, что Тор ничего не узнал, он и представить не может, как бы брат это перенес.       Локи ждал служанку с отваром, словно казни. Он сидел на своей постели и смотрел вникуда, для виду положив перед собой книгу, чтобы не возникало вопросов. Служанка улыбнулась ему, когда положила на столик его любимый виноград и красивую чашку. Она и понятия не имела, что там, а к горлу Локи подкатила тошнота.       Он как сейчас помнит, как дрожали руки, когда тянулись к чашке, он помнил, как похолодели губы, помнил, как, чтобы не передумать, выпил отвар залпом и отбросил чашку, заставляя ее разбиться.       Тор тогда выбрал худший момент, чтобы прийти. Он зашёл в комнату, рассказывая о тренировке, о том, что побил Фандрала, даже не вспотев, а потом посмотрел на него.       — Брат, что случилось? — спросил он, быстрым шагом направляясь к нему. Послышался хруст стекла, Тор на секунду остановился, чтобы посмотреть вниз. — Локи?       — Уйди, — тихо сказал Локи, отворачиваясь. Его губы дрожали, и он не знал, как сдерживать подступающие слезы. — Убирайся! — крикнул он, не глядя на Тора. Он надеялся услышать обиженный хлопок дверью, но постель прогнулась под весом брата, а слезы все-таки сорвались с век. — Уйди! Уйди, я сказал! — закричал Локи, наконец поворачиваясь к нему, а Тор, его самый нетактичный, нечуткий брат почему-то в тот момент прочувствовал, что именно нужно было Локи. Он обхватил его под мышками и крепко прижал к себе, обнимая за спину. Локи пытался вырваться, но чем больше кричал и отбивался, тем сильнее Тор прижимал его к себе, пока Локи не успокоился и сам не обнял брата. Он не гордится этим воспоминанием, но тогда он плакал в плечо брата и не был в силах от него отстраниться.       В ту ночь Тор остался с ним. Он заснул быстрее, чем Локи, а сам Локи ждал, когда подействует отвар.       Все закончилось на следущий день, будто бы и не было ничего, ни странных ощущений, никаких последствий, разве что простыни, что испачкались кровью в районе бёдер, пришлось заставить исчезнуть, к счастью, Локи знал нужное заклинание, а Тор ничего не заметил.       Тор никогда не спрашивал, что на него нашло в тот день, а Локи никогда не пытался объясниться. Мать же унесла его тайну с собой в Вальхаллу.       Когда он узнал, что по происхождению Йотун, ему все сразу стало ясно, но даже в моменты ярости и злости на семью, он не припоминал матери о тех годах и о ее лжи.       — Локи-и-и, — слышит он хриплый и недовольный голос и переводит взгляд на Тора. — Ложись спать, что ты над душой сидишь, — Тор ложится на спину и прикрывает глаза.       — Поспишь с тобой, всю кровать занял, — отвечает Локи, но все же ложится рядом.       Второй раз он просыпается ближе ко дню, Тора уже в кровати нет, но до спальни доносится запах кофе. Который Тор, к слову, не пьёт. Себя он долго ждать тоже не заставляет, заходит в спальню с кружкой, которую подарил Старк. На ней изображены все Мстители только в виде мультяшек. Локи видит, как по кружке скатывается капля кофе, падая на пол.       Даже то, что Тор не может принести кружку кофе, не расплескав ничего, уже не бесит. Локи невольно задумывается. Жаль, что этот ребёнок не увидит Асгарда, жаль, что как к принцу к нему будут относиться лишь они с Тором. Локи переводит взгляд на брата.       На том нет ничего, кроме джинсов, которые тот нацепил, наверняка без белья, и нельзя сказать, что Локи не получает от этого эстетическое удовольствие.       — Я подумал, ты захочешь выпить с утра, — с улыбкой говорит Тор, оставляя кружку на тумбочке. Он треплет его по волосам, как в детстве, и Локи вспоминает, как в детстве тот точно так же приносил ему в покои свежевыжатый сок и оставался, валяясь с ним в кровати почти до обеда.       Локи смотрит в его глаза, а Тор от затянутой паузы начинает нервно смотреть по сторонам.       — Что?       С ребёнком на Земле точно перестанет быть скучно, думает он, стараясь даже от себя самого скрыть мысль о том, насколько он рад, что все вышло так, как вышло.       Локи начинает улыбаться и невольно облизывает тонкие губы. Он постарается запомнить этот момент и выражение лица Тора на всю оставшуюся жизнь.       — Брат, помнишь, как нам на занятиях рассказывали, что мужчины-йотуны могут понести?       — Что понести? — недоуменно спрашивает брат, а Локи усмехается.       Все-таки между ними больше общего, чем они оба думают.