Когда снег начнется

Не пристало этому месту ждать с неба чего-то, кроме дождя, снега и ангелов. Это место — всего лишь провинциальный городок во Франции, но все же Кастиэль боится опоздать — бежит по крышам, не зная, где искать Анаэль. В последнее время у командира свои тайны, и она не доверяет их никому, даже самому близкому из подчиненных. Анаэль все чаще удаляется в мир людей, и все реже проводит время на Небесах — Кастиэль боится за нее. Он теряет Анаэль. Она все больше становится человеком, а люди — смертные и беспомощные. Не жалкие — такие мысли кощунственны для ангела — но все же слабые. А Анаэль интересуется ими, кажется, всерьез, а не как забавными зверушками в зоопарке. Вот и сейчас позвала Кастиэля на Землю, в эту дурацкую Францию, где, между прочим, зима, и достаточно холодно. Впрочем, Кастиэль в своем истинном обличье не чувствует… наверное. Неизменный плащ на плечах не мешает огромным крыльям за спиной. Плащ, скорее всего, теплый. Вот из-за этого Анаэль и отдаляется от Небес. Ей хочется чувствовать — хоть что-нибудь. Пусть даже боль и холод, грусть, скуку и простуду.

***

Она стоит на одной из крыш — Кастиэль издалека видит вспышку огненно-рыжих волос. Телепортируется к ней и становится рядом. Анаэль замечает, но не оборачивается. Она стоит прямо и смотрит вверх. Над ними — небо, но не голубое, а по-зимнему белое. Солнце едва виднеется сквозь облачное марево. У Анаэль — в полнеба глаза. Полжизни назад Кастиэль и помыслить не мог, что будет испытывать чувства к своему командиру. Что будет испытывать чувства вообще. А теперь он любуется профилем Анаэль, и думает, что она красивая — особенно сейчас, когда на ее лице такое безмятежное и мечтательное выражение. — Я… пришел, — неизвестно зачем говорит Кастиэль. Она ведь и так его заметила, просто не обращает внимания, смотрит в небо и улыбается краем губ. — Зачем ты меня звала? Анаэль наконец-то оборачивается. Показывает рукой на край крыши: — Садись. Будем ждать. — Ждать? Сесть на край крыши не составляет ни проблем, ни неудобств. Анаэль первая опускается, свесив ноги вниз. Кастиэль присаживается рядом. — Чего мы будем ждать? — упрямо повторяет он. В последнее время он все меньше понимает командира. Да и заданий от Отца не поступало — чего тогда ждать в этом городишке? — Когда снег начнется, — отвечает Анаэль. — Тебе нравится снег? — Замерзшая вода, — бормочет Кастиэль, пряча руки в рукавах потрепанного плаща. Его вовсе не восхищает мысль о снеге, что вот-вот начнет валить с белых небес, чтобы и земля стала такой же белой. Белой, как перья в крыльях Анаэль. — Это красиво, — говорит командир, беззаботно болтая ногами в какой-то человеческой обуви, название которой Кастиэлю неизвестно. — Ты знаешь, что каждая снежинка уникальна? Никогда не бывает двух одинаковых. Они совсем как люди. — Анаэль, — предостерегающе говорит Кастиэль. — Тебе не кажется, что ты слишком увлеклась? Это ведь губит тебя. Я… очень беспокоюсь о тебе. Анаэль смотрит с лукавым прищуром, и Кастиэлю кажется, что она видит его насквозь. Видит и его мысли, и те чувства, что он к ней испытывает. Ему становится страшно. — Ты знаешь, что говорят люди об Отце? — спрашивает командир, печально улыбаясь. — Они говорят, что Бог есть Любовь. Это нечестно! Люди могут чувствовать любовь — и к Отцу в том числе — а мы лишь подчиняемся приказам, но не любим Его! — Не говори так! — пугается Кастиэль. — Ты что, хочешь в тюрьму? — Я и так в тюрьме, — говорит Анаэль. — Я в тюрьме, пока подчиняюсь Его словам. Мы все — в тюрьме. Мы все — рабы. Не люди — рабы Божьи, как они говорят в молитвах, а мы. — Но мы созданы служить, — осторожно напоминает Кастиэль. — Служить, а не чувствовать. Анаэль вскакивает на ноги, и он тоже поднимается — не хочет сидеть в присутствии старшей по званию. — Скажи, Кастиэль, — она хватает его за руку, заглядывает в глаза. — Скажи, что ты ко мне чувствуешь? — Ты — моя небесная сестра, — Кастиэль прячет глаза. — Ты — мой командир. Я подчиняюсь твоим приказам. — Врешь! — кричит на него Анаэль, и как будто вся пылает, приближаясь к Кастиэлю вплотную и прижимаясь губами к его губам. Это непонятно, это ново и это очень… по-человечески, но губы Анаэль горячие, мягкие и гладкие, а ее дыхание пахнет свежими апельсинами. Кастиэль поддается ей, позволяет углубить поцелуй, а потом и сам начинает робко и аккуратно отвечать, соображая, что удобнее положить руки Анаэль на поясницу. А еще лучше — скользнуть ладонью ей в волосы, перебирая огненные пряди и пропуская их между пальцами. Анаэль прерывает поцелуй первой. — Вот, что ты ко мне чувствуешь, — уверенно говорит она. — Отдай мне… Отдай мне свое сердце. Давай уйдем вместе. Станем… — Станем отверженными преступниками, — перебивает ее Кастиэль. — Прости, но я не готов скрываться от кары небесной. И тебя я тоже не отпущу! — но его рука ловит пустоту. В морозном воздухе разливается яркий запах апельсинов, но Анаэль рядом уже нет. И тут начинается снегопад — первый в этом году. Сначала с неба опускается одна снежинка, потом — еще и еще, и вскоре их становится много, так много, что не видно ни рыжих волос вдалеке, ни крылатого силуэта. Кастиэль стоит в одиночестве, а потом и он исчезает с края крыши. Провинциальный город вряд ли заметил ангелов.