Я - Дракон

Хозяин уже около часа лежит на своей кровати, уставившись в белый высокий потолок. Смотрит и молчит. Меня немного напрягает его состояние, я залезаю в пространство между его шеей и плечом и сворачиваюсь там калачиком. Ты боишься? – Нет, Кышка. Не боюсь. Тогда чего не спишь? И почему у тебя такой сумбур в голове? – Трудно тебе объяснить человеческие эмоции, если сам человек в них не может разобраться… – хозяин протягивает руку и гладит меня по голове. А ты попробуй! Может, тебе самому будет легче понять, если будешь объяснять мне? – Хм… – хозяин убирает руку и чуть прикрыв глаза, начинает говорить. – Знаешь…Ведь всего год назад я бы, не задумываясь, нажал на курок, поймав в прицел такого, как Тариэль. Только потому, что он чеченец. Это не я плохой. Просто это правило войны. Или ты, или тебя. Я это только сейчас начал понимать. Война так разъела мою душу, что я перестал чувствовать людей. Стал делить их на своих и чужих. А теперь… Вот ты спросил: боюсь ли я операции? Не боюсь. И знаешь почему? Он будет рядом. Он – мой Дракон в реальности. А ты случаем не того? Ну-у-у… не этого самого? – Ты про всю эту розовую хрень, про которую любит говорить Толик? – хозяин смеется и снова шебуршит мою шерстку между ушами. – Не знаю, Кыш. Честно, не знаю. Но я ловлю себя на том, что постоянно о нем думаю. Может, это и не любовь. Может, это всего лишь магия, и я просто привязан ею к нему. А разве любовь – это не магия? Но хозяин меня уже не слышит. Я смотрю на его спокойное лицо и вижу, как его губы трогает легкая улыбка. Мне становится интересно, что заставляет его радоваться во сне. Я сажусь на его грудь и прислушиваюсь. Жаркое полуденное солнце… Плеск воды, несущейся по камням… Пение птиц в небольшом пролеске… По дороге идут двое. Хозяин и Тариэль. Они идут молча, не глядя друг на друга, но при этом ведут беседу. Медленную, спокойную и плавную. Их мысли поднимаются над головами разноцветными мыльными пузырями и соединяются в молчаливый диалог. Утро бьет нас суетой и гомоном, как обухом по голове. Санитары заходят в нашу палату и, не дожидаясь, пока хозяин проснется, начинают готовить его к операции. Хозяин молча терпит не совсем приятные процедуры, поглядывая на дверь. – Томочка, где катетер? – спрашивает один санитар у молоденькой медсестры, вошедшей в комнату. – Ой! Крыса! – взвизгивает та и забирается коленками на стул. Дура! Я же не по полу бегаю. Ну да ладно! Не до тебя сейчас! Где Тариэль? Меня нельзя просто оставить тут, на подоконнике! Мне нужна связь с хозяином! – Доброе утро всем, – в открытой двери появляется стройная фигура Тариэля и вся эта мышиная возня вокруг хозяина замирает. – Томочка, вы что тут делаете? – Там крыса! – морщится девушка и тычет в меня пальцем. – Это Кыш, – Тариэль улыбается мне, как старому знакомому, – он очень умная и добрая крыса. Не бойся за хозяина, Кыш! С ним все будет хорошо. Подожди немного. Сейчас за тобой приедут Толик и Петя, и вы погуляете в парке, пока будет идти операция. – Эл! – окликает хозяин молодого врача. – Заверни его в…в… – хозяин осматривает палату в поисках своей одежды. Только не в носки! Хозяин… только не они! – Заверни его в мою рубашку, когда будешь передавать Толику с Петькой. Фух… слава богу! – Зачем в рубашку? На улице тепло же, – удивленно пожимает плечами Тариэль. – Ну… – хозяин на секунду задумывается, – он должен чувствовать мой запах. Иначе у него начнется паника. – Ну, тогда надо сунуть его в твой носок. Там он точно успокоится, – смеется Тариэль. Вы сговорились, что ли? Даже не думайте! К счастью, Толику меня передают вместе с простой клетчатой рубашкой хозяина. Увы… от рубашки эффект совсем не такой, как от кровати, на которой он лежал. Я еле поймал остаточную энергию. Слой болота передо мной настолько зыбкий, что стены больницы почти не растворились. Через них я с трудом вижу контуры людей и размытые очертания предметов. Какое странное чувство…Мне кажется, что это уже было. Кажется, такое называется французским словом «дежавю». Я точно помню, что вот так же сидел на скамейке, укутанный мягким вязаным шарфом. Я помню запах духов, который от него исходил. Помню больничный двор, слегка разъеденный болотом. Я пытаюсь всмотреться в полупрозрачные стены и увидеть ее… Да! Это была она… Ирина. А я жду ее возле больницы, ловя остаточную энергию через шарф. Так вот почему я помню ее прикосновения и ее голос! Я был ее тотемом! Меня уносит в воспоминания. Они рваные и нечеткие, как будто их тоже размыло болото. Она любила меня. Молодая… Стройная… С копной непослушных рыжих волос. Я сижу на ее руке, обхватив себя перепончатыми крыльями. – Кышка! Не спи! – Толик тыкает меня в бок пальцем. Да не сплю я! Хотя… может и уснул немного. Энергия хозяина убывает из рубашки со страшной силой. Я почти не чувствую его и уж точно не смогу услышать… «Помоги!» – голос такой тихий, что я его едва слышу. Он идет из небольшого здания с левой стороны. «Где ты? Помоги!» Я резко подпрыгиваю и Торт, лежащий рядом со мной, падает с лавочки. – Кышка! Что случилось? – напряженно смотрит на меня Петька. Разве важно, что? Главное случилось! Я все равно не смогу вам сказать. Сами соображайте! – Толь, по-моему что-то с Тариэлем. Молодец, Петька! Думай дальше! – Нам не было указаний входить в Драконов. Мы еще ученики. Толян! Не тупи! – А ты всегда выполняешь указания? Петька! Давай, друг! Там что-то не то! Меня просто раздирает на части это беспокойство. – Мы просто должны Драконов-охранников предупредить и… Петька не дает договорить Толику. Он берет в руку Карла и их тела расслабленно оседают на скамейке с закрытыми глазами. – Твою ж налево… – вздыхает Толик, и, отловив Торта, обнимает его и они уходят в болото. Энергии на рубашке почти не осталось. Болото тонкой дрожащей пленкой стоит передо мной, но я ничего не могу разглядеть. В напряжении проходит около десяти минут. Мимо нашей скамейки идет бабулька, в модном спортивном костюме. Она мерно позвякивает золотыми украшениями и кривит ярко напомаженные губы. – И тут эта алкашня! Нигде от нее покоя нет! Две молоденькие медсестрички останавливаются возле лавки, тихо пошушукавшись, подходят к Толику и Петьке и щупают пульс. – Они просто спят, – говорит одна девушка другой, и они спокойно уходят дальше по аллее. Фух… Вроде ни Карла, ни Торта, ни меня не заметили. Особенно меня! Вот бы сейчас визгу было! Что же они так долго! Уже минут пятнадцать прошло, а эти четверо все еще в болоте! Ровно через двадцать минут все они оживают. Я тут же покидаю свое убежище и запрыгиваю на колени к Петьке. – М-да… драка была, что надо! – говорит Толик, вытаскивая из кармана собачье лакомство и угощая им Тортика. – Все в порядке, Кыш! Мы отбили твоего хозяина! – Толик трогает мой нос пальцем. Хозяина? Но звал меня Тариэль! – Тариэль молодец! Вовремя заглянул в болото, а там Василиск! – Петька сажает взъерошенного Карла к себе на плечо. – Во время операции Глебу плохо стало. Его чуть не потеряли. Лев Давидович вокруг него вьется, Тариэль через болото глянул, а хозяина твоего Василиск душит. Обвился вокруг него и энергию жрет, – рассказывает мне Толик. – Мы с Петькой врываемся и начинаем его от Глеба отдирать. Петька в него перья мечет и когтями рвет, а я… – Толик вздыхает и опускает глаза. – Толян, ну ведь именно это и помогло Василиска от Глеба оторвать! Чего ты! – успокаивает его Петька. Да что ты сделал-то такое, Толян? Не томи! – Да уж… обоссать Василиска энергией была отличная идея, – смеется Толик. – Самое интересное, я и не знал, что так могу! – Так что, Кыш, все прошло хорошо. Операция закончилась. Глеба сейчас отвезут в реанимацию, а потом в палату, – успокаивает меня Петька, протягивая кусочек печенья. – Мне вот только показалось, что Тариэль не нас ждал… – подмигивает Петьке Толик. – Ты тоже это заметил? – Петька оживляется. – Он звал его… Глеба. А ведь Тариэль Глебу нравится. Почему он запретил говорить ему, что он и есть Дракон? – Толик вздыхает и качает головой.