Фиксация

Всё начинается с простого любопытства. — И как вы аппарируете? Снейп, безошибочно узнаваемый после всех этих карточек, школьных портретов и колдографий в учебниках, презрительно кривит губы. — Уизли? Пришли заложить семейный ночной горшок? Гоблин-подмастерье, который пытается помочь Снейпу с креслом, подобострастно хихикает; Снейп отталкивает его, перелетает через порог и приземляется на мостовой. Металлические колёса замирают в каком-нибудь полуметре от Лили. Она не отступает. — Ночные горшки гораздо актуальнее вам, — говорит она и с удовольствием наблюдает, как на щеках Снейпа разгорается румянец, — а я лишь хотела спросить, как вы попадаете домой. Нет, ну правда. В камин кресло не поместится, на метле парализованному Снейпу делать нечего, а сидя аппарировать неудобно. Снейп внимательно оглядывает её, с головы до ног и обратно. — Не Уизли, — констатирует он. — Поттер. — Лили, — вежливо отвечает она и протягивает руку. Рука повисает в воздухе. — Вот так, — говорит Снейп и исчезает. Лили закусывает губу. Тоже мне, Стивен Хокинг нашёлся. Домашний адрес Снейпа она узнаёт за полчаса, через бывших однокурсников. Он открывает дверь, настороженный, с палочкой в руке. — Отец рассказал? Или госпожа министр? Она смеётся и качает головой. — Мерло пьёшь? И протягивает купленную в «Коопе» бутылку. Снейп хмыкает, сдаёт назад, по-маггловски вращая колёса руками, пропускает её в гостиную. Они разговаривают полвечера; Снейп пытается прочесть ей лекцию — послевоенное поколение, ответственность, все дела. Она снова смеётся: — Только не говори, что у тебя дома нет книги Скитер. Цитируешь слово в слово. Или: — Евроинтеграция? Серьёзно? Ты дальше Бичи-Хэда в жизни не бывал, отвечаю. Снейп обижается, как подросток. — А ты? Мама за ручку по Диснейленду водила? На второй день они сцепляются из-за тёмных искусств; Снейп демонстративно распахивает перед ней дверь, Лили показывает два пальца и сбегает. На третий день кварта красного сухого ударяет в голову. Лили не ела с утра, а тут ещё месячные на подходе; снейповское менторство раздражает. — Ты не на лекции, проф. Не можешь общаться по-человечески — так и скажи. Обломок эпохи. Снейп брызжет слюной и трясётся, Лили становится его жаль. — Эй, эй, — она треплет его по руке. Пальцы впиваются в кресло, аж костяшки белеют. — Не слишком ли много вы себе позволяете, мисс Поттер? — Нет, — отвечает она автоматически, просто чтобы позлить Снейпа, но внезапно заводится от прикосновения к тёплым и сильным рукам, наклоняется и целует его, жадно, с зубами и языком. Снейп отвечает; он столь же пьян, как она, и ещё более агрессивен; и однако же ничего не получается. — Эй, а ты точно не по мальчикам? — Хороший стриптиз, мисс Поттер, — говорит Снейп, аппарируя вместе с креслом на другой конец комнаты. Лили раздражена и хочет трахаться; чёрта с два он сейчас сбежит. Лили расстёгивает молнию, сбрасывает джинсы и усаживается на подлокотники, раскинув ноги. — Я знаю, что ты неравнодушен к моему папе. Горячие пальцы проскальзывают внутрь; Лили рычит от удовольствия и начинает двигаться. Кресло отчаянно скрипит, в такт ему влажно хлюпает влагалище. Левой рукой Снейп мнёт её задницу и наверняка оставит синяки; если папа узнает, он убьёт их обоих. От этой мысли бросает в жар. Лили всхлипывает, вцепляется Снейпу в плечи, насаживается глубже и кончает. — Не боишься? — Что мы развалим твою колымагу, а Министерство не выдаст новую? Влагалище издаёт непристойный звук. Снейп вытаскивает пальцы, подносит к лицу и облизывает. — Что твой отец откусит головы нам обоим. — Папа всегда говорил, что у тебя неплохо подвешен язык. — Лили прикасается к его губам, почти нежно. — Готова поспорить, это всего лишь оральная фиксация.