Плюсы и минусы

- Ничего нового для вас я не сообщу, так что сегодняшние распоряжения следующие... После приветствия капитана и лейтенанта перед офицерами и простыми шинигами своего отряда Хисаги отдавал соответствующие распоряжения и поручения Главнокомандующего, обращал внимание каждого на осторожность и сплочённый дух перед сильным противником и напоследок давал советы, как эффективнее избавиться от очередного Пустого, будь то обитающий под землёй или в воздухе. Вся эта рутинная работа, с которой возился Мугурума ещё с самого первого принятия поста капитана, быстро наскучила ему. Повторять одни и те же напутственные слова кого угодно вгонят в тоску, не говоря и про бумажки, заставленные по бокам стола. Битва с адьюкасом или арранкаром, выискивать неприятелей в роще, идти в разведку, устроить тренировочный бой с кем-либо из капитанов – словом, не стоять на месте, а постоянно пускаться в опасные приключения с целью стать сильнее, почувствовать адреналин в крови и просто открыть для себя что-то новое, устраивало Кенсея больше всего. А всякая там болтовня про внимательность, контратаки и применение кидо - лучше предоставить кому-то другому. Кому-то, кто хорошо знает шинигами и к каждому знает индивидуальный подход. Такой человек и нашёлся. Это был Шухей. Вайзард смотрит на своего лейтенанта, гордясь им и его приобретёнными навыками. Перечислять водоворот событий, в котором он оказывался и из которого выходил почти целым и невредимым, утомительно и займёт два с половиной дня. Проще всего обобщить всё одной фразой: «Дух закалён, а с ним и сил поприбавилось». Окажись Кенсей в прошлом и посмотри он на маленького чумазого плаксивого мальчика в коротком юката, никогда бы не поверил, что из него вырастит такой хороший шинигами. Шикаем владеет хорошо, кидо знает, с офицерами и со всеми общается на равных – сокровище, что ещё сказать? И было бы всё так прекрасно, не будь у этой медали обратная сторона. Боязнь собственного зампакто окончательно охватила разум лейтенанта. Мало того, что он реже всех призывает Казешини в схватке, отдавая предпочтение атакующим и удерживающим заклинаниям, так ещё наотрез отказывается изучить банкай даже в присутствии капитана. В одном Мугурума был уверен точно: проделки Канаме повлияли на разум Хисаги, отчего теперь тот воздерживается от кусаригам. К счастью, это поправимо. Тоусена теперь нет, значит, Шухея можно перевоспитать, пока не поздно. Ради этого можно и поговорить часок-другой. Вот только трудолюбие и непреклонное желание работать выбить из брюнета никогда не получится. Этой заразой, по мнению Кенсея, никто не заразился во всём Сейретее. Только Шухей. Днями и ночами он, согнувшись, всё пишет эти бумажки изо дня в день, чтобы под утро отправить Сасакибе на проверку и в ответ услышать одобрение. Регулярные тренировки с отрядом и повествование различных тактик будь то на полигоне или в казармах. Помощь другим отрядам в общественных делах или по работе. И самое главное – постоянное увлечение какой-то Мужской Ассоциации Шинигами. Что, других нет, чтобы заняться подобными делами? Всех должен вытаскивать Хисаги на своём горбу? Злило это Мугуруму как никогда. За подобное хочется отвесить Хисаги подзатыльник или запереть в казарме с условием: «Выпущу, когда у тебя в руке банкай будет. Да такой, чтобы я ослеп от его сияния». Но нельзя – кто тогда будет разбираться с бумажками и вдохновлять офицеров на подвиги? - Вам слово, Мугурума-тайчо. - Произнёс Хисаги, повернувшись к капитану. Мугурума один раз моргнул и посмотрел на лейтенанта. Замечтался, что ещё сказать. Но, к счастью, Шухей пришёл на помощь Кенсею, глазами намекая, что пришёл его черёд произносить речь. - Да… конечно, - начал беловолосый. - Спасибо, Хисаги-фукутайчо. Парень кивнул головой, мол, всё идёт как надо. - Кхм… думаю, Хисаги-фукутайчо многое уже сказал за меня, так что буду краток, – голос Вайзарда звучал серьёзнее. - Покажите остальным отрядам, что мы ничуть не хуже их самих. Докажите, что мы куда свирепее, чем другие. А если этого не сделаете – будете нести на своих плечах тяжелейшие булыжники от одного края Сейретея до другого. Я ясно выразился?! - Да! – Заорал отряд. - Тогда за работу! С опытом, боевыми навыками и угрозой со стороны начальства, все отправились по заданиям, оставляя капитана и лейтенанта одного на полигоне. Было слышно, как офицеры договаривались о чём-то между собой, а новобранцы, в преддверии сражения, делились впечатлениями от получения нового задания и планами после «разбойничьего» налёта на Пустых. - Вы их хорошо вдохновили, Мугурума-тайчо, – признался Хисаги, проводя последнего шинигами взглядом до ворот. – За минуту покинули полигон да ещё настроены на свершение подвигов. - Одно дело, когда ты им разъясняешь задание, а другое – вселяешь в них силу и веру в собственные силы. – Пояснил Мугурума, почёсывая затылок. – Как бы там не было, а разжёвывать им в таком объёме тебе не следует, Шухей. - Это почему же? - Они смышлёные и знают своё дело. К службе Готею их готовили в Академии. А ты, как заботливая мамаша, каждый раз напоминаешь им об одном, другом. Ты тонко им намекаешь, что они всё ещё слабы, и без подсказок они ни на что не способны. - Я бы согласился с вами, не будь два «но». - И каких же? – Кенсею стало интересно слушать Шухея, что стал смотреть ему в глаза. - Первое: это новобранцы, которых перевёл нам Сасакибе-фукутайчо по решению Главнокомандующего. Около тридцати человек пополнили наши ряды, что превышает предыдущее количество поступивших к нам в отряд в два раза. На первых порах им просто необходимо давать подробные инструкции и присоединять к более опытным офицерам для получения опыта и наглядного примера как одолеть Пустого, чтобы в следующий раз фрик погиб от рук новобранца. - А второй пункт? - Это те, кто претендуют на звание офицера. Около десяти человек считают себя достойными получить это звание, в чьих успехах я нисколько не сомневаюсь. Однако, напоминание одного и того же, им совсем не повредит. Они запомнят то, что я им множество раз повторял перед отправкой на задание, тем самым, во время демонстрирования своих умений, сумеют чётко доказать нам, что даже офицер сможет завалить адьюкаса в маленьком селе, если у того хватит наглости напасть на беззащитных людей. Закончив, Шухей повернулся к Кенсею, ожидая ответа от капитана. И хотя тот, не отрываясь, пристально глядел на него, брюнету пришлось смотреть на нос начальства. Взгляд у Мугурумы особенный, грозный. Так и почувствовать неловкость с собственной ничтожностью в общении с ним можно. - Это только подчёркивает твою неуверенность в них и излишнее беспокойство, – ответил вайзард. – Может, тебе и кажется, что ты только делаешь для них лучше, но я-то вижу - твои сомнения на их счёт. Воспитывать нужно в меру, а не постоянным жужжанием под ухом «что будет правильно поступить так, а не иначе». - Между прочим, это самое жужжание способно дать хорошие результаты, – строго произнёс Хисаги. - Что-то я не наблюдаю их во время вылазок с офицерами и двумя новобранцами, – с той же интонацией ответил Мугурума. - Правильно, потому что вы, сломя голову, несётесь на врага, как молния, не задумываясь о его атаках и защите. - Всё это можно узнать и во время боя, а не постоянным наблюдением и бездействием. - Зато увеличивается шанс продержаться на поле боя дольше. - Как по мне, так это трусость. - Вот как? - Да. Смиряя друг друга злобным взглядом, шинигами решили, что спором вряд ли добьёшься правды. Уступать Мугуруме Хисаги не собирался, так как его методика обучения более правильная. Кенсей же так не считал, и прибегал к своему, более эффективному методу борьбы с Пустыми. Чтобы раз и навсегда выяснить правоту только одного шинигами, капитан с лейтенантом договорились о поединке в казармах. Мол, рассудит только реально воспроизведённая ситуация, но Куротсучи-тайчо своих подопытных так просто не отдаст девятому отряду только потому, что тому вздумалось разрешить спор силой. Так что друг против друга – единственное средство указать кому-то одному своё место. В комнате для групповых тренировок было светло и уютно. Ранним утром помещение проветривали, чтобы убрать запах скапливаемого пота и заменить его букетом лютиков и камелий. В центре комнаты – большой белый мат с закрашенным кругом и контурами гладкой фигуры внутри, слева от входа – шкаф с подушками, обмундированиями и футонами на случай пополнения в отряде, справа – стойки с шинаем. Напротив входа расположены отодвигающиеся двери, ведущие во внутренний двор казармы, где есть деревья, белая стена и кустарники. Любоваться природой, пока отряд пустеет, шинигами не намерены. На кону – правота одного из них и решится она путём поединка на шинаях. Без какой-либо экипировки. Значит, синяки на ногах и руках после боя обеспечены каждому. Взяв бамбуковый меч и направляясь к контуру большого круга, Мугурума наблюдал за тем, как Хисаги из арсенала выбирает себе подходящее оружие. Берёт каждое в руки, обхватывает рукоять, описывает дугу в воздухе, ставит на место и переходит к следующему. Подобное занятие только подчёркивает его осторожность и готовность сразиться с противником, превосходящим его по силе. Несомненно, такая медленность злила Кенсея, на что он рявкнул своему лейтенанту: - Да возьми ты, наконец, тот с края! От резкости слов, Хисаги рефлекторно согнул руку и сжал кулак, когда ладонь была готова взять очередной шинай. В противовес Мугуруме брюнет вооружился первым бамбуковым мечом и пошёл навстречу к капитаном. Встав напротив него, парень принял соответствующую стойку, сосредоточенно взглянул на Кенсея, и приготовился дать отпор близкому ему человеку. От принятия позы беловолосый отказался, решив сражаться безо всякой официальности. - Я не намерен с вами сражаться, тайчо, но если другого выбора нет, то придётся использовать этот. - Мне это незачем знать, Хисаги. – Ответил Кенсей, размяв правое плечо. – Просто дерись изо всех сил и смотри не облажайся. Лейтенант и глазом не моргнул, услышав подобное от человека, которого он считает своим героем. - На счёт три. – Сообщил Хисаги. – Раз… - Три. – Опередил его Мугурума и понёсся на брюнета. Тот только на секунду удивился скорости противника и взмаху шиная, после которого он мог бы проиграть. Но не програл, так как вовремя отскочил от силовой атаки, без проблем сохранил равновесие во время прыжка в бок, и начал контратаковать соперника. Одним ударом Шухей точно не обходился. Его как будто кто-то ужалил: махал шинаем то вправо, то влево, и постоянно целился в грудь Кенсея. Да к тому же настойчиво шёл на него, что осложняло проведение контратаки и всего одним ударом уложить лейтенанта. И откуда у него столько энергии и злости накопилось? Раньше он был куда миролюбивее. Над этим Мугурума долго не задумывался. На первом месте у него стояла вполне себе простая задача – поменяться с Хисаги местами. Обороняться не в его стиле, хотя соответствующие навыки у него по этой области есть. А вот нападать!.. Лейтенант слева направо описал дугу в воздухе, в надежде нанести удар капитану слева. К несчастью для бойца, соперник отпарировал его удар и нанёс шинаем по правому плечу. Хисаги перекосило. От удара он шипел и враждебно смотрел на беловолосого, на лице которого красовалась усмешка. А через секунду тот же рывок, что и в начале сражения. Не стерпев боль, Шухей мигом бы лежал на месте с синяком на груди и плече. Но удача сегодня на его стороне, и очередного поражения не случилось – опять отскочил от атаки, не потерял равновесие, но не спешил идти на рожон. Плечо ныло, и мышцы на ногах болели после вчерашних тасканий тяжестей, устроенных Кенсеем. Любой опрометчивый взмах бамбуковым мечом или жёсткий прессинг со стороны вайзарда для шинигами некстати. Остаётся только блокирование и, если удастся поймать подходящий момент, парирование. Ситуация стабилизировалась, когда Мугурума и Хисаги заняли свои позиции. Атакуя вдвое быстрее, беловолосый целился туда же, куда и лейтенант несколько секунд назад. Правда, тому удавалось блокировать всяческие попытки нанести урон, но капитана это совсем не расстраивало. Запаса сил у него предостаточно, так что где-то на тридцатом ударе брюнет сломается. Без раздумья нанося удары, Кенсей изредка смотрел в глаза Шухея, читая в них всё ту же строгость, сдержанность, уверенность в себе и агрессивность, которая наступила в бою. Сконцентрирован, не напуган. Редко такое наблюдалось в парне и только сейчас это поднялось из глубин его души. Такой лейтенант Мугуруме нравится. Очень нравится, поскольку в его движениях, словах и взгляде читается непреклонность, возражение и сила, которой так не хватает Хисаги. Будь эти качества с ним и после этого поединка – цены бы ему не было. Это бы даже являлось хорошим противовесом его трудолюбию и преданности Готею, которое только портит его. Тянет вниз, подальше от банкая и нормальных отношений с Казешини. И не такие удары Хисаги блокировал до встречи с Мугурумой. Абарай и Куросаки почти также атакуют. Впрочем, сравнивать своих друзей с героем глупо, ведь человек, на которого ты равняешься, всегда будет первым в жизни. Что и произошло с ним полгода назад, когда во всём и всегда Шухей первое время защищал капитана от злых слов и обвинений. А как вспомнит своё поведение, когда Кенсей рассказывал ему про свои академические годы и жизнь в Реальном Мире, так вообще был готов сквозь землю провалиться. Вёл себя, как ребёнок. Благо, это время давно прошло, и сейчас он не ощущает той ветрености в своей голове, как раньше. Теперь Мугурума для него – начальник, с которым у него хорошие отношения. Прямо как у Абарая с Кучики-тайчо. Уже за это можно благодарить судьбу и ками. За то, что напротив него человек, ради которого можно преобразиться до неузнаваемости. Излишние мечтания всё-таки привели Хисаги к поражению. Не уследив за движениями, Мугурума не просто ударил брюнета в бок, но ещё и нанёс удар в живот, от которого проигравший свалился на мат. Превозмогая боль, Шухей попытался встать, но Кенсей в дополнение сверху навалился на лейтенанта, прижимая к полу не только всем телом, но и шинаем, давящим на его грудь. Улыбкой победителя вайзард дал понять шинигами, что тот проиграл. - Ну, Хисаги, чья техника лучше? – Спросил беловолосый, дыша ртом. Тёплое дыхание обдало лицо брюнета, что повлияло на конечный исход поединка. Непонятно, чем именно воодушевился парень, но, оскалившись, ударом коленкой в левый бок, Хисаги перевернулся вместе с Мугурумой, отбросив оружие противника за пределы круга, и также прижал шинай к груди капитана. Наклонился парень достаточно низко, чтобы тот же фокус на нём не сработал. - Моя, - вздыхая, ответил лейтенант, мотнув головой. - Подонок, – с усмешкой произнёс вайзард. – И кто же научил тебя такому приёму? - Известная поговорка: «На войне все средства хороши». - Вместо тысячи слов. - Ещё бы. Минуту они смотрели друг на друга, без ненависти и всякого азарта. Им обоим было весело сражаться друг против друга, пускай и не на зампакто. Какое-то игривое настроение мелькало тогда, когда один атаковал другого и наоборот. Как бы там не было, а принять участие в тренировочном бою с запалом пошло на пользу каждому. Вполне возможно, капитан и лейтенант согласились бы и на второй раунд, будь Хисаги столь наблюдательным шинигами. О чём потом он не пожалел. - Эм… Мугурума-тайчо… – начал Шухей. - Чего тебе? - Я… знаю, это не моё дело, но, - для большей убедительности брюнет задвигал коленкой, – у вас что-то твёрдое в кармане. Во время таких движений Кенсей приосанился, хмуро посмотрел на Шухея и, ничего не ощущая в карманах, понял, к чему вёл фукутайчо. - Мне ответить тебе прямым текстом что это, или ты сам догадаешься? Два раза повторять Шухею не надо и как только до него дошло, что именно имел в виду тайчо, немного покраснел и улыбнулся уголками губ. Без слов Кенсей понял, что задумал фукутайчо и, вместо возражений и споров, только ответил с капелькой издёвки: - И не смущает, что в казармах отряда? - А мы здесь даже и не пробовали, - откинул в сторону шинай Хисаги и наклонился к Мугуруме ещё ниже. Даже когда Хисаги, целуя капитана в губы, в спешке развязывал ему оби, Мугурума не возникал и не торопил своего лейтенанта. Какое-то желание и простое человеческое любопытство охватило его в тот момент, когда он ловил на себе тёплое дыхание парня, когда в фиолетовых глазах читалась правота и победа, когда с левого виска скатывалась крошечная капелька пота. И, конечно, чужая коленка, что давила ему в пах, придала всему этому какой-то свой оттенок. Белая лента отлетела в сторону, и Кенсей не ощущал давку на поясе. Вслед за оби Шухею пришлось оторваться от тонких губ капитана, чтобы раскрыть косодэ и приспустить хакама до колен. При виде подтянутого торса, широкой мускулистой груди и сосков, Хисаги как будто переклинило. Облизнувшись, шинигами наклонился к розовой точке и принялся полизывать её, растирая слюну и вертя языком туда и обратно. Вайзард томно не вздохнул, поскольку подобного рода ласка его нисколько не заводила. Немного щекотала, но не до короткого смешка. Глядя на мелькающую макушку лейтенанта, он провёл по ней своей шершавой ладонью, изредка прижимая голову Хисаги к себе ближе. Покончив с одним соском, парень приступил к следующему. Кончиком языка он касался соска. То гладил его из стороны в сторону, то давил на него, то и вовсе обхватывал его зубами, слушая короткое рычание сверху. При этом не забывал время от времени коленкой потирать пах своего капитана. Раз от подобной ласки ничего не происходит, значит, следует прибегнуть к давно проверенному средству. - Кончай заниматься фигнёй и приступай к делу, - не выдержав, бросил Кенсей, на что Шухей стиснул зубы, получив при этом подзатыльник, но послушал начальника и опустился ниже. Проводить влажную дорожку к паху, причём каждый кубик пресса полизывать вдоль и поперёк лейтенант не собирался, поскольку не хотел оттягивать такое удовольствие себе и своему партнёру. Стягивая с капитана хакама, а вслед за ним и фундоши, и оставляя Мугуруму в полуголом виде и со стояком внушительного размера, Хисаги выпрямился, быстрыми движениями попытался избавиться от оби, но из-за туго затянутого узла у него это не получалось. Наблюдая, как тщетно фукутайчо старается избавиться от ленты, капитан приподнялся и, вместо того, чтобы помочь, запросто разорвал бечёвку и отбросил в сторону. - Я её почти развязал, - вставил слово Хисаги. - Напротив, ты её сделал только туже. Вместо того, чтобы диву даваться, как вайзарду удалось за секунду расправиться с оби, шинигами за секунду снял косодэ, демонстрируя беловолосому свою менее атлетичную фигуру, снова наклонился и, первым делом, провёл языком от мошонки до головки. Лишь потом, когда на коже капитана лейтенант увидел мурашки, губами обхватил стояк и принялся посасывать его, медленно опуская и поднимая голову. Ещё до того, как Хисаги принялся интенсивно двигать головой и шевелить языком вокруг члена, к Мугуруме нарочно пришла мысль, что его нынешнее положение вещей неправильно. Что не он должен испытывать на себе жар, от которого бросает в пот и вздохи, а именно тот, кто так умело сосал ему. Он чувствовал, как язык скользил по стволу, как внутренние стороны щёк изредка обхватывали его по бокам и давили на него, как зубы потягивали крайнюю плоть, и как уязвимо для него головка покрывалась тонким слоем влаги. Ему хотелось сесть, оттолкнуть от себя брюнета и сказать ему: «Хватит», но тайчо решил этого не делать. Дружеские отношения, уважение к Шухею и его неоценимая помощь в практически любых ситуациях не позволяют ему поступить столь эгоистично и опрометчиво. Да и к тому же, всё то же проклятущее любопытство не даст ему спокойно уснуть, пока не узнает на себе какого это – быть снизу. Умеренные вздохи и ерзания на мате заставили Хисаги убыстриться. После долгого обхвата губами члена Кенсея, Шухей крепко обхватил его ладонью и, вертикально держа, принялся полизывать то головку, то ствол, то мошонку, при этом издавая пошлые звуки. Сразу после лизаний брюнет брал в рот правое или левое яичко, касался зубами до него или также неистово двигал языком и отпускал его, принимаясь всё повторять по второму кругу. И с каждым разом всё лучше и лучше. Даже как-то раз зубами пришлось давить на головку стояка, чтобы погромче услышать вздохи тайчо. Только вместо этого брюнет почувствовал сильную хватку за волосы и слабые толчки навстречу, словно трахая лейтенанта в рот. Не желая даже в таком случае оставаться пассивным, Шухей в ответ сильнее укусил за член, отчего Кенсею пришлось коротко взвыть от боли и перестать двигать тазом. - Подонок, - услышал шинигами от вайзарда, отчего парень повеселел и улыбнулся одними губами. Такой случай как этот, редко выпадал лейтенанту, так что всё должно быть сделано на высшем уровне. Чтобы почаще вот так радовать своего начальника. Ещё минут пять Хисаги продолжал доставлять удовольствие Мугуруме, пока напоследок не чмокнул в головку. Выпрямившись, он приспустил своё хакама и фундоши до уровня лодыжек. Чтобы в дальнейшем ткань не мешала ему двигаться. - И чего это ты удумал, Шухей? - Извините, Мугурума-тайчо. Но я на взводе так же, как и вы, – констатировал факт Хисаги, поудобнее устраиваясь между ног тайчо. - Учти, что после этого тебе будет хуже, а не мне. Лейтенант оторвался от возбуждённой плоти капитана, которая блестела на свету, и посмотрел на партнёра, равнодушно пожав плеч - Тогда я сделаю так, чтобы вам было лучше. - Сукин ты сын, Шухей. Но и это не задело брюнета. Взяв в руки свой член, шинигами повёл им вокруг колечка мышц вайзарда и только после нескольких таких прикосновений, парень таки вошёл в партнёра, крепко держа за лодыжку, оставляя вторую ногу на весу. Ещё не дойдя до половины, Кенсей сделал вдох, сжал пальцы на ногах и пяткой стал упираться на мат, чтобы хоть как-то привыкнуть к новым, невиданным ранее ощущениям. Не закрывать же ему глаза и тянуть ногу в длину для заглушения собственной боли и демонстрирования дискомфорта. Почувствовав чужое плечо в бёдрах, Кенсей тихо выдохнул и расслабился, плотнее пододвинувшись к Шухею, чей член достаточно легко вошёл и не сильно обжигал его внутри. Брюнет, сделав дело, стал упираться руками в мат и принялся плавно двигать тазом. - Узко… - произнёс на выдохе Хисаги, сделав несколько движений вперёд-назад. Не задирая голову кверху, лейтенант медленно проникал внутрь капитана, выходя из него только на половину, и снова входил на всю длину. Колечко мышц плотно обхватывало его стояк, провоцируя и возбуждая его вдвое сильнее. Без рычаний, вздохов, томных и страстных взглядов в глаза, шинигами старался смотреть куда угодно, лишь бы не на партнёра. Непросто видеть его в «принимающем» положении. Как-никак, а на протяжении всей жизни он был для него героем, непобедимым человеком, которого не способно задеть ничто. В голове вайзарда вертелась иная мысль. Заметив с каким старанием Хисаги делает своё дело, но начисто отказывается смотреть на него, Мугурума без труда понял, в чём тут дело, но решил повременить с поспешными действиями, дождавшись подходящего момента. На свой подрагивающий член Кенсей не смотрел, довольствуясь лицом Шухея, старающегося сделать для своего капитана всё возможное, что есть силы. Ровно дыша и двигаясь навстречу шинигами, беловолосому не только нравилось такое положение вещей, хоть и частично, но и осознание того, что Хисаги далеко не безнадёжный и смущённый паренёк, раз успел незаметно для капитана поймать ритм и увеличить темп. Слыша, как в комнате раздаются звуки скрипучего мата и умеренных вдохов и выдохов, а духота и запах пота едва ощутимы вокруг, Хисаги наплевал на свою скромность, с которой он первое время боролся, оказавшись сверху, и в открытую посмотрел на Мугуруму, ещё ниже наклонившись к капитану для поцелуя и ещё быстрее двигая бёдрами. Раздававшиеся хлопки в области паха ни кого из них не смущали, позволяя им насладиться собой, на неопределённое время почувствовать, как жар обдаёт их, как сладострастие неизменно крутит ими, как хочет, заставляя поддаться на удовольствие и искушение. Кенсею труднее становиться дышать и держаться привычных вздохов, в то время, как Шухею, довольному и полностью погружённому в проникновение, доставляет восторг пылко целовать своего героя в губы и двигаться в нём, тем самым показывая как важен вайзард для брюнета. - Тайчо… - размыкая поцелуй, произнёс Хисаги, опустив руку на пах капитана, обхватив стояк и принимаясь дрочить Мугуруме. - Только попробуй остановиться, - угрожает Мугурума своему подчинённому, видя после слов на его лице слабую улыбку. На взводе, Кенсей не в силах держать себя в руках и готов вот-вот стать более чувственным. Рывки в анусе, горячая ладонь, скользящая по его влажному члену, слабые поцелуи в ключицу и шею – чёрт, а из Шухея ещё тот романтик! Любопытно, с кем он ещё подобное вытворял? От лишнего Мугурума избавился в два счёта, решая последние секунды ощутить всей прелести дрочки. Хисаги похоже не особо следил за собой и тем, как водил рукой по знакомой возбуждённой плоти. Достаточно было просто провести большим пальцем по члену, чтобы из сочащейся смазкой головки сообразить, что вайзард готов кончить. Да и по глубоким медленным проникновениям шинигами стало ясно, что тот тоже на пределе и готов вот-вот излиться. На последних секундах парни доводили друг друга до оргазма: Шухей сильнее сжимал член, а Кенсей колечком мышц туго обхватывал член лейтенанта. Прикусив губу и выдавив громкое: «Ах», Хисаги плотнее прижался пахом к бёдрам капитана и кончил, при этом не останавливая руку ни на секунду. Когда внутри что-то жидкое начинало растекаться, Кенсей кончил следом, обойдясь только громким вздохом и стиснутыми зубами. Из стояка струёй вырвалась сперма, окрашивая белам пресс вайзарда от груди до скопления лобковых волос. Остатки медленно стекали к мошонке. Выйдя из партнёра, из ануса которого каплями падала семенная жидкость, Шухей облизнул свои пальцы, покрытые чужой спермой. Ими же он провёл по торсу Кенсея, размазывая всё то, что вырвалось из члена вайзарда. На что беловолосый только недовольно вздохнул. Но отказываться не стал. Открыв нараспашку сёдзи, Шухей, поправив свою форму, вдохнул прохладный воздух, которого так ему не хватало несколько минут назад. Запах пота и секса, стоявшего в комнате, подобен пахучим благовониям, после которых голова раскалывается на две половинки, а желание поскорее выветрить из жилища эту гадость только усиливается. Только по лицу слабо ударил ветерок, как Хисаги довольно улыбнулся. Мало того, что капитана сумел, пускай не честно, победить, так ещё и по-настоящему расслабился. Мысли о том, с кем бы остаться на ночь, не будут ему мешать работать, как минимум, четыре дня. Максимум - неделю, если вдруг отправят сопровождать учёных из двенадцатого отряда с целью получения новой информации о духовных частицах. По количеству таких вылазок исследователи должны были изучить всё, что только можно. А им всё мало. - Какого хрена ты взял моё оби? – Возмутился Кенсей, отыскав только какие-то оборванные полоски. - Вы же его разорвали, когда я пытался приспустить хакама, Мугурума-тайчо, - ответил Шухей. - И что? Думаешь, это даёт тебе право брать моё оби? - Ну… нет. Но их в казармах и так полным полно, можете оттуда взять. Подойдя ближе к лейтенанту, Мугурума встал рядом с Хисаги и косо смотрел на довольного паренька, у которого был секс. - Это ты такой смелый оттого, что уложил меня на лопатки, или ты всегда был таким дерзким? Хисаги непонимающе посмотрел на Мугуруму, от которого так и веяло чем-то плохим. - Н-нет, Мугурума-тайчо, я… - начал своё оправдание Шухей, как вдруг Кенсей простейшим захватом повалил на мат своего подчинённого. Упав, брюнет выдавил недовольный вздох, но пришлось его издать второй раз, когда беловолосый буквально всем весом сел на него, скрестив руки на груди, и ехидно улыбаясь проигравшему. - Вот видишь, как ты расслабился после того, чего не следовало бы делать посреди дня! Тут же потерял бдительность, кое-какие правила приличия. И вот к чему это привело. А теперь представь, что я – Пустой. И что тогда? - Мугурума-тайчо… - Что тогда, Хисаги-фукутайчо? – Более грозно повторил капитан, приблизившись к лицу шинигами. - С-смерть. - Вот именно. Поэтому запомни: я не знаю, как ты ведёшь себя с теми, с кем успел переспать до того, как я вторично занял этот пост, но заруби себе на носу, что вести себя, как самодовольное дерьмо, целью которого – пустой перепих, тебе не к лицу. Если ещё раз увижу нечто подобное, - глаза Кенсея сверкнули огнем, - на недельку-другую будешь ползти до отряда. Угадай, что я для этого с тобой сделаю? Смекал Шухей слёту, так что он, изумлённый, кивал головой, пока не услышал от Кенсея: - Вот и славно. Вайзард поднялся с мата и помог шинигами встать на ноги. Тот уже не так смело смотрел на окружающий его мир, в частности на тайчо, который угрожал ему адской болью в одном месте. - Я вас понял, Мугурума-тайчо, – ответил Шухей, за что получил щелбан по лбу. Он отскочил от капитана на метр, потирал рукой больное место и через зубы ругал всех, кого вспомнил. - За что, тайчо?! – Возмутился лейтенант. - За то, что даже оставаясь наедине, всё ещё называешь меня по всем рамкам официальности. Сколько раз я должен тебе повторять, что если мы одни, то никаких «Мугурума-тайчо», «Хисаги-фукутайчо» у нас не должно быть? - Много, – убрал Шухей руку со лба. - Так сделай так, чтобы я больше этого не говорил тебе! Эх, Хисаги, вроде бы умный парень, трахаешься хоть куда, а на таких вещах заваливаешься, как первокурсник в Академии!.. Кенсей махнул на него рукой и, придерживая хакама, отправился в казармы в поисках своего оби. Ничего лишнего, и даже оборачиваться в сторону Шухея ему совершенно не хотелось, так как тот снова потупит свой взор и через долгое молчание ответит: «Да, Мугурума-тайчо». Сколько раз это уже повторялось, а всё без толку. Зато такое развитие событий чем-то согревало его душу. Незаметно намекало ему, что пройдёт год, два, десять лет, а Хисаги так и не возьмёт за правило называть его по фамилии. Чего уж говорить про имя! А он думал, что этот лейтенант, которым он так гордился, в конце концов, стал серьёзнее к нему. Оказалось, что нет. Может, в этом и заключалось то самое приятное, чего так не хватало ему все эти годы? От Маширо такого хрен добьёшься. А от Хисаги… Мугурума вздохнул и поспешил в казармы. Размышлять над этим он будет, когда в одно ухо будет слушать доклады офицеров своего отряда вместе с ответственным и серьёзным лейтенантом всего Готея-13. Ответственный и серьёзный, но сомневающийся в своих действиях и силе… хм. Такие вот в шинигами плюсы и минусы.