If Wishes Were Fishes

Рафаэль застегнул молнию своей толстовки по пути в додзе, заглядывая в проем рисовых бумажных дверей и позвал: — Сенсей? Спустя мгновение его отец вышел из своих хором, сложив руки в рукава своего любимого красного халата. — Сенсей, можно я возьму нунчаки на время? — торопливо сказал Раф. Мастер Йоши поднял бровь, глядя на среднего сына теплыми шоколадными глазами, на дне которых плескалось изумление. — Зачем это? Если я не ошибаюсь, ты не достаточно терпелив для нунчак. Как и твои братья. — Они не для меня. И не для них, — Раф смущенно потёр шею, — Помните, как я работал в развлекательном центре? — Да, твои общественные работы. Раф ощутил тонкий, как бумага, слой холодного льда в голосе отца, как небольшое напоминание, и выпалил: — Ну, там был пацан, он ходит туда на карате три раза в неделю. Он очень крут, сенсей, он мой ровесник и всего в шаге от его черного пояса. Мы занимались спаррингом вместе как-то раз, и не будь он таким тощим, он бы меня точно повалил. — Да? Услышать от тебя такое признание уже что-то значит. — Ну, то есть, он полный дурень, но стоит усадить его на мат, и вся его энергия направится на боевые искусства. Ему не хватает практики, но, думаю, это потому, что он постоянно переезжает, — его отец предложил ему присесть рядом на маты, и Раф незамедлительно сел на колени возле него. Пусть Рафаэль и не был хорошим рассказчиком, Мастер Йоши был весьма заинтересован, что отражалось в его взгляде, и именно это заставило Рафа продолжить. — Он из приёмной семьи. Переезжал из Нью-Йорка в Джерси около полдюжины раз, так что у него где-то три разных учителя- — Он, должно быть, усердно занимается, — тихо сказал Йоши, и Раф кивнул, — В Нью-Йорке есть законы о запрете владением нунчаками, насколько я знаю. Но он как-то умудрился продолжить тренировки с оружием? — Ну, последний раз, когда он жил в Джерси, был несколько лет назад, и он жил в нескольких часах оттуда, потому у него был другой класс. Его бывший учитель дал ему тренировочное оружие и обучал его около шести месяцев, пока тот снова не переехал. — И все эти переезды из-за…? Раф напрягся, стараясь не ляпнуть ничего глупого. — Ну, э… Он только шутит на эту тему, но мне кажется, что он не очень удачливый. Плохие места, плохие люди. Он упрямо пялился в собственные колени, когда почувствовал отцовскую руку на своём плече. — Иногда я забываю, насколько ты сострадательный, Рафаэль, — мягко сказал мужчина, и Раф почувствовал, как кончики его ушей вспыхнули. Мастер Йоши усмехнулся и, любяще коснувшись щеки Рафа, завел руки за спину. — Должен сказать, судя по тому, что услышал о нем от тебя — и по его влиянию на тебя — этот мальчик кажется гораздо более хорошим другом, чем были твои предыдущие, — «те, из-за которых тебя арестовали» не сказал он вслух, и Раф выпустил задержанное до этого дыхание, — Вчера ты спрашивал у меня разрешения пригласить своего друга на сегодняшний обед, это он? — Да. Он скоро придёт, я только- нунчаки? После долгой секунды, Мастер Йоши поднялся, оставляя Рафа сидеть на месте и с надеждой смотреть отцу вслед, когда он подошел к шкафу у дальней стены в додзе. — Я должен убедиться, что он действительно столь же опытен, как ты говоришь. Это оружие, а не игрушка, — предупредил мужчина, разворачиваясь и держа в руках небольшие красно-золотые нунчаки. Раф поднялся на ноги, улыбаясь. — Для меня сойдет. Он наверняка возьмет с собой его тренировочные нунчаки, я уже сказал ему, что у нас есть додзе. Увидишь, о чём я. Спасибо, пап. Он был уже на полпути к выходу, когда его отец окликнул: — Как зовут этого мальчика? Вопрос был неизбежен, очевидно, но Рафа он застал врасплох. Он оперся рукой на дверь и повернулся лицом к Мастеру Йоши, собираясь сказать что-то важное и требующее уважения. — Майкл. Он ожидал увидеть тень давнего горя, что закралась в глаза его отца и затлела старыми углями в его собственном сердце, но не был готов. Никогда не будет. Попытавшись улыбнуться, он добавил: — Но я зову его Майки.