От ненависти, как говорится.../From hate, as they say...

      К 18:15 я стояла в коридоре, одетая в легкую черную футболку, на которую был накинут теплый кардиган и черные зауженные джинсы - все как просил Алекс. Достаточно тепло и неброско, сам же парень мучился с укладкой темных волос, которые падали ему на лоб, не собираясь оправдывать надежды хозяина, который упорно брызгал на них из балончика с лаком для фиксации волос. Это выглядело забавно, и я готова поклясться, что еще немного и его мат слышали бы соседи.       В 18:25 мы все же сели в машину, окунаясь в кофейный аромат салона, а в 18:30 автомобиль набирал скорость по оживленной трассе, с ощутимым свистом тормозов останавливаясь перед светофорами. Ремень, плотно сдерживающий мое тело, каждый раз предотвращал возможность поцеловаться с черной, отполированной панелью.       - Может быть, скажешь куда мы? – развела руками я, ерзая по креслу и чувствуя себя взволнованной от всей этой загадочности.       - Мм, - Алекс неоднозначно промычал, поднимая темный взгляд своих глаз до зеркала заднего вида, в котором отражалась половина моего лица, - нет.       Он ухмыльнулся, и мурашки на теле предательски выступили. От чего? Я могла бы списать это явление на следствие прохладного ветерка, пробивающегося через немного приоткрытое окно в машину или на неожиданный прыжок авто на «лежачем полицейском», но есть ли смысл обманывать саму себя?       Место, в котором мы остановились напоминало огромный стадион или вовсе песчаный карьер. Редкие, но могучие сосны наводили небольшой ужас, а шум человеческих голосов вообще подогревал желание отказать новоиспеченному мужу в выходе из уютной и безопасной машины. Моя социопатия росла по карьерной лестнице за считанные секунды, заставляя глаза расширяться с каждым резким свистом или гулом.       Падать лицом в грязь прямо сейчас – слишком просто. Не смотря на дни, которые я провела в заточении, словно Рапунцель - по словам Алены – и благодаря которым отвыкла от шумных компаний, я не собираюсь давать заднюю и, очевидно, поэтому кладу свою ладошку на протянутую ладонь парня, который, не изменяя своей воспитанности, уже открыл пассажирскую дверь.       - Дар, - его смешок заставил мой взгляд оторваться от высокого забора, что напоминал, как минимум, китайскую стену, - я рядом, перестань трястись.       Он сказал это, на удивление, без злобы или лишнего «подтрунивания», блокируя и активируя сигнализацию на машине. Длинные теплые пальцы поправили ворот моего кардигана, за что я невольно одарила их обладателя слабой благодарной улыбкой.       Проблема в том, что моя нелюбовь к новым знакомствам на протяжении 18 лет крепко держит меня за руку. Иногда я поражаюсь тому, как смогла завести столько друзей, но, сейчас, идя в эпицентр шума и рёва моя рука тянулась к руке Алекса. Непроизвольно, но быстро. Это было желание, которое вступало в борьбу с нежеланием заходить к куче незнакомых людей.       В голове будто рой носятся мысли: он же не всех их знает? В качестве кого мы идем туда? Почему для этого вечера было выбрано именно это место? И почему его рука оплела не мою ладонь, а мою талию?       Глаза на секунды зажмурились от игры разноцветных огней, как только ноги переступили черту этого забора. Я старалась скорее привыкнуть к колориту красок, чтобы все рассмотреть и убедиться, что я не ошиблась – это карьер. Гоночный карьер. Столько людей я не видела даже на парадах, они все что-то кричали или просто общались между собой так, чтобы перекричать остальных. Я вздрогнула, услышав поодаль рев мотора, транспортное средство которого было явно без глушителя. Повернув голову, я почувствовала, как мои губы непроизвольно удивленно приоткрываются.       Шесть невероятно красивых блестящих спортивных байка выезжали на гоночные полосы, которые я заметила только сейчас. В голове складывался пазл, который приводил меня в ужас и восторг одновременно. Шлем, который я подобрала с утра и на который безрассудно не обратила должного внимания – больше, чем просто предмет гардероба. Ночные отсутствия Алекса не гулянки в барах с такими же успешными и крутыми ребятами, как он. Нет, не то, чтобы я возвышаю его и восхищаюсь, но отрицать очевидные вещи – слишком глупо и необоснованно. Впрочем, это я подмечаю уже не раз за этот вечер.       - Так, тебе все еще не интересно? – хриплый, от прохлады, которую тянуло с озера, голос заполнил каждую клетку моего онемевшего от осознания тела. – Дарина, ты пугаешь меня, - парень выдохнул, медленно качая головой в разные стороны и поворачивая меня лицом к лицу, когда я не ответила на вопрос.       - Ты сумасшедший, да? – эмоциональный шепот, мои бегающие глаза по каждому миллиметру его лица и он. Абсолютно спокойный, но лишь немного приподнявший уголки губ на мой вопрос, а после и вовсе рассмеявшийся.       - Да, разве ты еще не поняла? – перестав смеяться, он пожал плечами как бы говоря, что не делает ничего опасного, и я готова была ударить его, но губы уже предательски расплывались в слабой улыбке. От чего? Черт знает. Может, от его бархатистого смеха, который привлек внимание всех девушек в радиусе двадцати метров; может, от его ответа, который был такой беззаботный и озорной, но в тоже время совершенно осмысленный; а может от осознания, что он все еще не опустил своих теплых рук с моей талии.       - Ты чокнутый, Алекс, - кивая и подтверждая его слова, говорю я, слабо улыбаясь, - ты абсолютно точно ненормальный.       - Малышка, ты должна была понять это еще на нашей свадьбе, - он подмигнул, и я согрелась. Теплое чувство приятно потекло по венам, и я снова повернулась к нему спиной.       Я не хочу становиться ближе, но его флирт мешает.       Свист заполнил масштабы сумасшедшего пространства, участники были готовы. Мы стояли буквально в нескольких сотнях метров от них, и я нутром ощущала, что они волнуются. Симпатичная девушка в коротких джинсовых шортах и белом кроп-топе вальяжно прошлась впереди ребят и остановилась между третьим и четвертом байком. Раз, два – флажки в ее руках опущены, и я в миллиардный раз вздрагиваю от звука озверевших в одночасье мотоциклов. Им хватает мгновения, чтобы сорваться с места и начать пытаться приехать на это же место первыми. Тело снова захватывает мурашками, и я прижимаюсь к торсу Алекса спиной. Его тепло успокаивает, и теперь я с удовольствием рассматриваю каждого парня.       - Они должны проехать круг три раза, кто пришел на последнем круге первым, тот и выиграл, - кареглазый шепчет мне правила, но его глаза не отрываются от полос, на которых начинается практически война этих железных лошадей.       Периодически он усиливает хватку своих пальцев на моем боку, и я наконец разбираюсь с чем, а точнее кем это связано. Пятый участник. Его волнует этот человек, ведь, всегда холодный на эмоции за других Алекс не стал бы приторно следить за кем-то одним и тем более вжимать подушечки своих пальцы в меня, доходя, кажется, до костей, когда этого парня нарочно подрезали остальные, а если быть точнее, то один из остальных.       Сирена оглушила каждого и это означало одно. Финиш. Фаворит Алекса пришел вторым, но он и «глазом не повел». Казалось, что его это совершенно не расстроило.       Пока победитель фотографировался с армией своих поклонниц, что было не мудрено, я с интересом наблюдала за пятым номером. Темноволосый парень поправлял рукой свою немного кудрявую шевелюру, не снимая перчатки, и явно старался не коситься на шумную компанию, шум которой начинал превышать допустимую норму децибел.       - Нет, ты видел это? – незнакомец раздраженно махнул рукой в сторону победителя, миновав до нас расстояние и обращаясь к моему спутнику, которому пришлось оторвать одну руку от меня, чтобы поздороваться.       - Не горячись, Кир, - Алекс усмехнулся на вспыльчивость друга, возвращая свою руку на нагретое место. – Сегодня просто не твой день.       - Я надеру его гребаную задницу в следующий раз, вот увидишь, - сероглазый только сейчас обратил на меня внимание, заметно притихая в возмущениях о несправедливости и протягивая ладонь в знак приветствия, - Кирилл.       - Дарина, - я одарила парня слабой улыбкой, пожимая большую и немного потную ладонь. – Ты был очень крут, и он правда нечестно одержал победу.       Сначала я почувствовала, как руки Алекса начали подрагивать на моей талии, а после и вовсе услышала его смешки. Он опередил меня, не дав развернуться лицом, полным недоумения, к нему, наклонившись к ушку.       - Малышка, тут либо ты хорош в этом, либо нет. Нечестных побед не бывает, - хриплый голос вновь породил волну тепла по телу, и я тяжело вздохнула, качая головой в знак непонимания.       - Ой, не обращай внимания на этого мистера – я – постоянно – прихожу – первым, - Кирилл сделал пальцами кавычки, явно пародируя кареглазого и подтрунивая над ним, на что сам парень закатил глаза, пока я молчала.       Молчала, потому что хотела посмотреть на него в шлеме, сосредоточенного, вырывающегося вперед, оставляя их всех позади. Но в моей голове вертится одна правильная установка: это чертовски опасно. Если его так же, как Кирилла подрежет этот тип, ликующий в толпе красивых девчонок-болельщиц, и он не сможет удержать равновесие, что будет? Понятно, я не буду рвать на себе волосы и спать у его больничной кровати, он мне даже не друг, но я бы не хотела смотреть на это воочию. Думаю, только поэтому.       - Дар? – супруг мягко потрепал меня, кажется, уже не удивляясь тому, что я постоянно витаю в своих мыслях. – Мы можем уехать, если хочешь, - карий взгляд был направлен на мое лицо, которое выражало полную растерянность, но я замотала головой сразу же, как до мозга дошла суть вопроса.       - Брось, Алекс, еще не детское время, - его друг открывал бутылку пива зубами, и это выглядело дерзко даже для него.       Замечая мой взгляд, Кирилл тут же протянул одну бутылку мне, и я без раздумий приняла ее. Я не хотела домой. Он привез меня сюда не для этого и потом, я хочу узнать этот мир, его мир. Мир, где можно стоять так просто, облокотившись о железного друга, и не спеша потягивать пиво, разговаривая едва ли не на отборном мате; мир, где длинноволосые красотки стреляют глазками в моего спутника, а он продолжает держать руки на моем теле; мир, которого у меня никогда не было, но который я периодически рисовала в своей голове.       Моя жизнь не составляет каких-либо финансовых трудностей, и я могу многое, но не это. Все всегда шло своим чередом. Черт возьми, я никогда не была на чем-то подобном, мои «тусовки» с друзьями совершенно отличались от его времяпровождения.       Если я не останусь тут сейчас, то вряд ли смогу потом.       - Мм, дай я, - темноволосый забрал стеклянную бутылку из моих рук, ловко открывая ее и отдавая тут же обратно.       Его лицо выражало… удивление? Да, он, кажется, и правда был удивлен, когда я приняла напиток и довольно странно, что не стал ничего говорить по этому поводу. На него это мало похоже.       - Спасибо, - мои губы обхватили горлышко бутылки, и я невольно съежилась, проглатывая холодную, горькую и, откровенно говоря, противную жидкость.       Похвастаться видами выпитого алкоголя я, увы, не могла. Вино, шампанское, немного сидра – это все. Мне никогда не нравилось состояние, где не можешь контролировать себя – состояние опьянения.       Алекс слабо улыбнулся, что постарался быстро скрыть от меня, и это явно было вызвано моей миной. Он облизал губы, неодобрительно качая головой и переключаясь с изучения меня на разговор с Кириллом и двумя парнями, которые откуда-то выросли рядом за считанные секунды.       Просто стоять тут и слушать их – максимально быстро наскучило, ноги сами понесли осмотреть это место настолько, насколько толпа различных людей не задавила бы меня. Вкус пива не казался уже противным, а тело согревалось и без рук Алекса. Ощущение приятное, интересно, сколько процентов спирта в этом пиве?       Мозг подкидывал воспоминания о вечере после нашей свадьбы. Там я говорила, что не хочу, чтобы меня донимали, если с ним что-то случится, когда он ушел на всю ночь по якобы делам. Вроде, это называется «как в воду глядела». Вероятно, алкоголь и много незнакомых людей пробуждают во мне сентиментальность и ничем хорошим это явно не закончится.       Затеваю нелепый и бессмысленный разговор с какой-то блондинкой, едва запоминая ее имя. Ненавижу алкоголь, он не дает мне сосредоточиться, и я понимаю, что веду себя странно, сконфужено смеясь над совершенно пошлой шуткой новой приятельницы. Приятельницы?       Древесный аромат парфюма окутывает мой разум и теплые руки подхватывают тело, словно перо. Мне не нужно смотреть кто это, я прекрасно знаю, он даже не ворчит, просто несет в машину, попутно кивая своим друзьям, что все в порядке и теперь, мысль о том, что я опозорила его не дает мне покоя, хоть криминалом в моих действиях и не пахнет.       - Прости, - я тяжело протягиваю гласные, отчего хочу провалиться еще больше сквозь землю. – Ну, я испортила тебе вечер, - замечая вопросительно – приподнятую бровь парня на мое извинение, я тут же поясняю.       - Скорее, я не уследил за тем, что маленькой девочке нельзя пиво с процентностью алкоголя более пятидесяти, - он усмехнулся, пристегивая мое тело и заводя машину после.       - Знаешь, я согрелась, - неожиданно для него и для себя изрекла я, порождая в машине волну его смеха, - что ты хохочешь?       - Дарина, - отсмеявшись, Алекс покачал головой, не переставая внимательно следить за ездой и успевая переключать свет от ближнего к дальнему.       Он не продолжил, и я смирилась. Выставлять себя дурой крайне не хотелось, даже находясь под действием крепкого спиртосодержащего, как выяснилось, напитка. Потом я буду жалеть, если вспомню, конечно.       Дорога до дома была тихой и на удивление быстрой, а может я просто не помню половину, ведь, мои веки периодически махали ресничками «ариведерчи» и закрывались.       Я почувствовала себя плюшевым медведем, когда темноволосый в очередной раз поднял мое полусонное тело на руки, ответственно терпя мое недовольство. Нет, я не очень пьяная, просто я чувствую себя так, словно разгрузила огромный товарный поезд в одиночку и просто устала. Или это называется пьяная?       Даже если это так, находиться на крепких руках прямо сейчас – лучшее, что могло быть. Тем более, что это руки Алекса. Я не в том смысле, что они стали мне родные или я как-то особенно скучаю по нему. Просто так совпало, что на данный момент я наслаждаюсь своей беспомощностью и его силой; своей глупостью и его осознанностью; своей беспечностью и его мужеством. Однако, подобного пива больше – ни глоточка.       - Стой, - парень бережно, словно хрустальную вазочку, поставил меня на ноги рядом с моей кроватью, пройдя до нее не разувшись. Он потянул одежду вверх, посмеиваясь над моей координацией и открыто забавляясь, что я абсолютно не умею пить.       Его теплые пальцы нежно касались кожи, сняв и положив на кровать футболку, а взгляд… был поднят до моего. Алекс просто смотрел на мои глаза, щеки, нос, не собираясь спускаться ниже шеи в исследовании того, что для него было под запретом.       Отдавать себе отчет трудно, когда ты буквально, как плавленый сырок начинаешь предательски таять под темно-карим взглядом, а все это в придачу смешивается с этим чертовым пивом. Не то, чтобы я не понимаю, что делаю, но я могу прикинуться, что не понимаю, ведь, да?       Руки аккуратно сцепились в кольцо на горячей шее темноволосого, а лицо поддалось вперед. Сейчас я не боюсь, что он снова ударит под дых моей самооценке, поэтому хочу растянуть момент, но мои губы готовы распылаться в улыбке, когда парень в ответ обвивает руками талию и притягивает вплотную к себе.       Губы. Они такие же мягкие, какими я запомнила их на свадьбе, и я даже не могла представить, что попробую их снова. Я забываю, как дышать, нежность захлестывает меня с каждым уверенным, синхронным движением наших губ. Здесь нет пошлости, здесь нет страсти и здесь нет разврата. Есть только я, он, наши губы, соединяющиеся в едино каждый удар учащенно бьющегося сердца.