Доктор Сэт и доктор Курт

Я заболел. Горло болит, голова раскалывается, и, как назло, молока вообще нет. Так и знал, что купание в фонтане не приведет ни к чему хорошему. Когда я успел-то? Вроде такая жарища. Я чихнул. Сэт подозрительно посмотрел на меня. Я ответил на его косой взгляд и снова чихнул. Дожили. Заболел посредине лета. — Ты что, заболел что ли? — озвучил очевидный вопрос Сэт. Я посмотрел на него еще более злобно и снова чихнул, едва не ударившись лбом об собственные колени. Сэт обеспокоенно подсел ко мне. — Осторожнее, — выдохнул он. — Может, у тебя аллергия? — Не думаю, — процедил я. — У меня никогда нет аллергии. Иначе бы я о ней знал. Горло болит зверски, сопли по колено, я едва успел достать платок из кармана. Как не вовремя все. — Я сейчас, — сказал я, поспешно скрываясь в ванной. Я заболел. Это уже было точно и однозначно. Состояние, конечно, паршивое, голова болит, самая противная температура — 99, горло болит, будто его драли наждачкой, нос заложен. Я лежал пластом, сдерживаясь, чтобы не начать ныть, и тоскливо смотрел в потолок. Так и знал, что сегодня нельзя было выходить из дома. Далось мне это молоко, я все равно его не купил. Сэт тоже хорош, гонял меня по жаре, а потом еще и в фонтан уронили. Теперь делает виноватую мину. Хотя одно в этом деле было хорошее. Я послал Сэта за молоком. И он купил молоко, что удивительно. Не газировку, не воду, а именно молоко. Не ароматизированное, не шоколадное, а простое, как я и просил. И поставил потом его греть. Всё это время он был таким тихим и заботливым, и даже отпросился у родителей, чтобы у меня переночевать. Интересно, зачем? Я и сам в состоянии о себе позаботиться. Но когда он суетился рядом со мной — это было приятно. После молока немного полегчало. Я довольно улегся на кровать и закрыл глаза. Кровать рядом прогнулась. Тёплые руки обняли меня. — Заразишься, — пробурчал я, впрочем, не отталкивая. — Не заражусь, — ответил Сэт. — Ты же просто простыл, а не грипп где-то подцепил. Так что не переживай. — Он уткнулся тёплой щекой в моё плечо и закинул ногу на бедро. Я хотел возмутиться, что-то пробурчал, но на большее меня не хватило. Усталость взяла свое, я заснул. Сэт заболел. Я понял это по тому, каким горячим стал его лоб, и ещё по тому, как хрипло он ответил. Ничего хорошего не вышло. Вряд ли я заразил его. Скорее всего, он простыл сам или где-то еще подцепил инфекцию, мало ли. Последнее время он и так выглядит неважно. — Брось, в порядке, — сказал он, когда я сунул ему градусник. Но от меня не так-то просто отвязаться. Через пару минут он, закатив глаза, и бурча что-то про сына врачей, начал мерить температуру, а я пошёл искать аспирин и греть молоко. Голова, кстати, прошла, только горло по-прежнему болело, а значит, нужно было согреть порцию себе. Когда я вернулся, Сэт уже лежал, свернувшись калачиком и поджав ноги, градусник был на тумбочке. Даже если он не додержал его, этого уже было достаточно. 100. Я поставил две кружки на тумбочку и сел рядом с ним на кровать, ласково погладив по голове. Он выглядел очень измученным. — Я устал, — пожаловался мне Сэт. Я ещё раз погладил его по спине и ответил. — Ну, ты же болеешь. К тому же бегал полдня... — Нет, — ответил Сэт, его хвост слегка дернулся. — Я не сегодня устал. Я вообще устал, я может заболел поэтому... — Ты заболел, потому что стоял в холодном фонтане и пил ледяную воду, — сказал я, не убирая руку с его локтя. Сэт хмыкнул. — Как у тебя всё просто. Я пожал плечами. — А что тут сложного-то? Для болезни должны быть объективные причины. Сэт не ответил, видимо, мой ответ его не устроил. Помолчав с полминуты, он приподнялся на локте и посмотрел на тумбочку. — Ты принес молоко? Ты же знаешь, что я его не люблю. — Знаю, — ответил я. — Но ничего не поделаешь. Как ни странно, Сэт больше не возмущался по поводу молока. Мы выпили по кружке, я дал ему аспирин. Мне стало легче. Ему — не знаю. Он по-прежнему выглядит грустным, его уши опущены. Даже вечером он выглядел живее. — Что-то случилось? — не выдерживаю я. Однозначно понятно, что что-то не так. — Может быть, — отвечает Сэт. Я трогаю его лоб. Горячий. — Скоро подействует таблетка, — говорю я, он пожимает плечами. Ясно же, что дело не в таблетке. — Я устал, — снова говорит он, я едва не взрываюсь. Что я могу сделать, что я могу сделать, скажи! Но уже в следующую минуту его взгляд заставляет меня замереть на месте. — Мне холодно, — говорит он, глядя на меня так, что я понимаю: ему действительно холодно. Я тащу плед, набрасываю ему на плечи, он продолжает смотреть на меня так, будто это ничего не меняет. Я не выдерживаю, но вместо возмущенного тона выходит обеспокоенно и тихо: — Что мне сделать? — Обними меня. Я забираюсь вместе с ним под плед, обнимаю его, Сэт прижимается ко мне, его хвост обвивает мои ноги, я чувствую, как часто он дышит, периодически трясет ушами — они задевают мою футболку. Мне грустно, мне невыносимо грустно, то ли от того, что я болею, то ли передалось от Сэта. Я хотел что-то спросить, но заметил, что Сэт уже спит. Внезапно заснул. Дыхание стало ровнее, руки стискивают не так сильно. Пригрелся и заснул. Я аккуратно его укладываю, чтобы не разбудить, и накрываю нас двоих одеялом. Температура вроде спала и теперь можно нормально поспать. Сэт выглядит расслабленным и по-прежнему грустным. Надо спросить, что у него случилось. У него же явно что-то случилось. С этими мыслями я засыпаю. Я не стал говорить родителям, что заболел. Еще чего. Справлюсь сам. А вот Сэт своим сказал. Написал смс. И поэтому утром нас разбудил звонок от его встревоженной матери. Пришлось сказать, что с ним все в порядке. Или нет? Совсем не в порядке? Судя по его обеспокоенному виду — не в порядке. Да... Я пошел заваривать чай, оставив Сэта наедине с телефоном. Он не должен заскучать. Вернувшись, я застал Сэта в той же позе, что и когда уходил. Телефон был выключен, Сэт смотрел в стену. — Как ты себя чувствуешь? — спросил я. Он неопределенно дернул плечом, но все же решил ответить, озвучив свое состояние. — Хреново. Я ожидал услышать что-то вроде «Нормально» или «Пойдет», или что-то более конструктивное, вроде «Горло болит», но не это. Поймав мой удивленный взгляд, Сэт сначала никак не отреагировал, продолжая смотреть на меня. Но через пару секунд внезапно поменял положение — улегся на спину, сложив руки на животе. — У тебя что-то болит? — спросил я, наконец поставив кружки на тумбочку. Ну же, скажи, что происходит, может я смогу что-то сделать? — Да. Так я и думал. Снова голова? Но вместо этого Сэт кладет руку на грудь, и я вздрагиваю. Неужели сердце? — Душа. Звучит странно в моей комнате. Но я не могу этого отрицать. У меня она тоже иногда болит. — Может, стоит сходить к психологу? — осторожно начинаю я, садясь на край кровати. Сэт качает головой. — Некогда. — Почему? Все же лето впереди. Взгляд полный отчаяния. Он напрягает. Я не успеваю ничего ответить, как Сэт продолжает: — У меня совсем мало времени. Дыхание перехватило. Он, что, действительно болен? Я забираюсь на постель с ногами. Сэт протягивает мне руку. Я машинально беру ее, и он внезапно дергает меня к себе, так что я почти падаю на него. Я чувствую его дыхание рядом со своим ухом и тихий шепот. — Мне очень больно, Курт. И очень холодно. Я не знаю, что делать. Его крепкая хватка не позволяет мне отстраниться. Его напряженный голос заставляет меня переживать. Его состояние... Я ничего не могу. А нет, могу. Я осторожно глажу его по голове, и Сэт немного расслабляется. — Расскажи мне, — это звучит тихо и достаточно ласково. Я действительно хочу это услышать. — Расскажи мне, что с тобой происходит. Пожалуйста. Все перевернулось с ног на голову. Сэт говорил, говорил, говорил, а я все не мог поверить, что это правда. Что Сэту плохо совсем не из-за температуры. Что он вот-вот уедет, и все это кончится. Слушал и не хотел верить. Сэт говорил серьезно, и сомневаться в его словах совсем не приходилось. — И что, ничего нельзя изменить? — шепотом спрашиваю я. Сэт сморит на меня во все глаза и молчит. — С одной стороны — там Гарвард. Там образование. Там будущее. Там проще всего попасть туда, куда я хочу. — Сэт по-прежнему не отводит взгляд. И я не отвожу. Что ему ответить? Образование — это важно. — А с другой? — все-таки спрашиваю я. — А с другой ты, — выдает он. — Я не знаю, что делать. Мне не хватает воздуха. Я с трудом делаю вдох. Я не могу заставлять его выбирать между образованием и мной. Не могу. Не могу. А может, мне просто страшно, что он выберет не меня? Это низко, подло, малодушно желать, чтобы он отказался от образования ради меня. От переезда. От элитной школы... Я ничего не могу сказать. Язык прилип к нёбу. Сэт смотрит на меня пристально, и внезапно подается вперед, оказываясь так близко, нос к носу со мной. — Я не могу тебя оставить, понимаешь? Я привык видеть тебя каждый день. Я привык к твоему недовольному виду, к твоим конкретным ответам. К тому, что ты отвечаешь даже ночью. А потом что? Звонки раз в неделю по телефону? Я просто изведусь от тоски. — Сэт вздохнул и снова посмотрел мне в глаза. Наши носы соприкоснулись. — А Романо? — шепотом спросил я. — Без Романо я тоже не могу, — уронил он. — Но... Но. Он не договорил. Резко отпрянул, запрокинул голову. На мгновение мне показалось, что он плачет. Но нет, я увидел лишь кривую усмешку. — Но все же еще можно изменить? — с надеждой спросил я. Я просто не мог спросить по-другому. Решается же и моя судьба тоже. ...Я тоже не могу без Сэта. — Можно, — глухим голосом ответил Сэт. — Но я не знаю, стоит ли... Логика мне отказала. Я просто прижался лбом к его плечу, вцепившись пальцами в руку, и закрыл глаза. Я слышал напряженное дыхание Сэта. — Стоит, — почти прошептал я, не надеясь, что он меня услышит. — Стоит. Так быстро Сэт еще никогда не звонил. Он так резко подскочил к телефону, что я едва не упал, он будто ждал моего разрешения, моего сигнала, моего ответа. Едва попадая по экрану, он нашел номер, нажал на него, и напряженно поднес телефон к уху. Хвост ходил ходуном. Я замер на месте. — Пап, я никуда не еду, — сказал Сэт, только на другом конце подняли трубку. Повисло молчание. Похоже, на другом конце либо переваривали его информацию, либо говорили — судя по всему, второе, потому как Сэт нервно дергал ушами. — Нет, я не болен. Я просто не еду, — наконец сказал он. А, значит он решил, что Сэт заболел и поэтому отказывается. Нет, Сэт не мог так соврать. Сэт поморщился. Похоже, на другом конце возмутились слишком громко. — Пап, — голос его стал просящим. — Позвони, пожалуйста, маме сам. Я... — Он выдохнул, слегка улыбнувшись, и его уши довольно дернулись. — Спасибо. Он быстро положил трубку и посмотрел на меня. Сейчас он выглядит совсем по-другому, не таким как вчера. Будто его отпустило то, что так сильно беспокоило. — Как гора с плеч, — подтвердил он мои слова. Я улыбнулся. Значит, он никуда не едет. Значит, он никуда не едет! — Ну что, мой доктор, — сказал Сэт, нагло укладываясь на мои колени. — Можете лечить меня, как хотите. Я даже молоко буду пить, если вы скажете. — Надо же, какой послушный, — сказал я, зарываясь пальцами в его длинные волосы. — А молока, кстати, и нет. Мы вчера все выпили. — Да? — притворно удивился и расстроился Сэт. — Какая жалость! — Но ты же сходишь за ним, да? — не дал сильно ему обрадоваться я, и слегка сжал его волосы, чуть-чуть, чтобы ему не было больно. — Схожу, — согласился Сэт. — И даже куплю молоко. — Он поднял руку и ласково потрепал меня по волосам. — Для тебя — все что угодно. Что ж, ты сам это сказал. Я уж было открыл рот, чтобы сказать ему, что лечиться он все равно будет (ночная температура — это не шутки), но Сэт фыркнул, сбивая мои планы, и слегка потянул за ухо. — Мы же не будем сидеть весь день дома, м? Давай выздоравливай, к вечеру я планирую выбраться на пляж. Небольшая прогулка тебе не повредит. И не думай отвертеться, я сегодня тоже ночую у тебя, появляться дома нет смысла, если ты не хочешь, конечно, чтобы меня прибили на пороге же. — Сэт прищурился и задал еще один вопрос уже более серьезным тоном. — Тебе же уже лучше? Я улыбнулся. — Да, спасибо, доктор Сэт, что вы так обо мне заботитесь. Мне уже лучше. — Отлично! — радостно отозвался Сэт. — Значит от вечерней прогулки точно не отвертишься. Мне лучше. Мне действительно лучше. А теперь, когда я знаю, что с Сэтом все в порядке и он никуда не уезжает — особенно.