Рождественский подарочек

Оказавшись в гараже наедине с Морти, Рик повернулся к нему, чтобы злобно высказать всё, что он о нём думает. Но пиздюк, почему-то улыбаясь, как дурак, перебил его вопросом: — Твой, значит? И подошёл к нему почти вплотную. Задрал голову и посмотрел в глаза, хитро прищуриваясь. Протянул руку, как будто собирался положить её Рику на плечо... Но тот увернулся и решительно отодвинул от себя мальчишку, наградив его возмущённым взглядом: — Осади, приятель. Я не по этой части. Морти хихикнул. Стимуляторы, которые он употребил в туалете концертного зала, сделали его легкомысленным и кокетливым. — Сам говорил, что все Рики — извращенцы. — Отвали. Мой — значит мой живой щит. И ничего больше. — Да ладно, не делай вид, что тебе похуй. Можешь со мной не стесняться, я не недотрога, как некоторые, — маленький сучёныш опять подошёл поближе, и Рик взъярился: — Ты... ты просто маленькое испорченное существо! Обнюхался дряни и ведёшь себя, как идиот! Рик решительно схватил Морти и поволок в свою комнатушку. Тот почуял, что доигрался, и заскулил: — Что... что ты делаешь? Куда ты меня тащишь? А ну, отпусти немедленно! Но всё было тщетно. Рик взбесился, потерял терпение и пошёл на крайние меры. С этого момента робо-Морти ходил не только на занятия, но и на завтрак, обед и ужин, а настоящий Морти сидел взаперти у Рика в комнате, оклеенной шумопоглощающим материалом и запертой на особый магнитный замок. Рик сам выдавал ему лекарства по расписанию, сам таскал ему еду с кухни, сам телепортировал его в сортир и обратно с помощью портальной пушки. Не оставлял одного ни на минуту и накачивал успокоительным, чтобы у придурка не было ни возможности, ни желания приняться за своё. Откопал где-то раскладушку, отдав свою кушетку парню, и тот спал теперь у него в комнате. Морти бесился, что его свободу ограничивают, и всячески демонстрировал свою ненависть. Крыл Рика хуями, мешал ему работать, пару раз вылил на него свой суп, за что конкретно огрёб. Убедившись, что всё бесполезно, прекращал свои фокусы и начинал подлизываться. Ныл, что так больше не будет, просил выпустить и поверить его честному слову. Но Рик прекрасно знал цену честному слову наркомана и не реагировал. Тогда Морти снова начинал кидаться на него, на дверь и просто вещами. Хорошая затрещина всё чаще служила заменой уколу успокоительного: Рик понимал, что от привычки к транквилизаторам избавляться будет не менее трудно. А потом на помощь дисциплине пришла трудотерапия: Рик припряг пацана помогать ему с конструированием всяких научных штук, причем Морти не просто таскал ему отвёртки, а сидел с паяльником, корпя над микросхемами. На десятый раз у него получился уже вполне приличный робот для подачи масла... Через месяц этого импровизированного рехаба он притащил настоящего Морти на завтрак, решив, что его уже можно показывать родным. И — вот совпадение — именно за этим завтраком радостная Бет объявила, что Морти успешно сдал все контрольные, и что она очень благодарна за помощь Рику. Старик ликующе посмотрел на Джерри, а тот будто говна поел. А когда Бет попросила Рика остаться насовсем и предложила ему занять под лабораторию гараж, Джерри и вовсе скис. Но это никого не волновало... Торжествуя победу, Рик отправился к себе, таща за собой пацана. — Поможешь перетащить вещи, — бросил он ему. Морти, ворча и исходя на нытье, повиновался. Расставив коробки с хламом по полкам, Рик удовлетворился сделанным. Кушетка и раскладушка остались в комнате, так как фиат Джерри по-прежнему стоял в гараже, а значит, помещение не было личной собственностью учёного. — Ты вечно собираешься держать меня у себя по ночам? — спросил Морти раздражённо. — Ты, между прочим, храпишь, как целая толпа стариков. — Пока не удостоверюсь, что твои мозги встали на место, — невозмутимо отвечал Рик, простукивая пол гаража на предмет мягких пород под ним — гараж, считай, у него уже есть, неплохо было бы организовать ещё и подвал... В эту ночь Морти и сам не захотел бы остаться один. Рик решил, что хватит с него успокоительного, и парень не мог уснуть. Как только он начинал задрёмывать, его хватал в свои ледяные когти сонный паралич, и он, вздрагивая всем телом, просыпался. — А м-можно мне... можно мне в-всё-таки укол? — стуча зубами и ёжась после очередного кошмара, попросил Морти Рика, который не спал и читал с фонарём на своей кушетке. — Нельзя, — отрезал старик. Скуля, Морти свернулся калачиком под одеялом. По доносившимся из-под одеяла вздохам было ясно, что он боится снова заснуть. Ворча, Рик перебрался со своей раскладушки к парню и, помедлив, погладил по спине, а затем улёгся рядом и обнял. Морти повернулся к нему лицом и уткнулся носом в грудь, прижался и наконец-то затих, засыпая. Пригревшись рядом с внуком, Рик сам чуть не заснул. Но ему стало тесно, и он встал, чтобы уйти к себе. — Ри-ик! — тут же послышался капризный скулёж с кушетки. Чертыхаясь, старик вернулся. Зажёг фонарь на самой слабой мощности и положил его на тумбу рядом с кушеткой. Посмотрел на Морти. Тот широко открытыми глазами смотрел на него, вновь проснувшись. Рик снова уселся рядом. Мальчишка, которого трясло мелкой дрожью, схватил его за руку. — Всё хорошо, спи, — стараясь, чтобы голос звучал не особо раздражённо, сказал учёный. С полчаса он следил, как парень засыпает, то и дело вздрагивая, распахивая глаза и сильнее вцепляясь в его руку. Наконец, он заснул окончательно. Рик осторожно освободил руку и почти против воли провел ею по волосам Морти. Всё же засранец не виноват в том, что его отец безвольный кусок дерьма, не в состоянии найти себе работу. И в том, что его матери приходится работать за двоих, жертвуя вниманием, которое можно было бы уделить воспитанию. Морти зашевелился во сне, и одеяло свалилось с него, открывая взору худосочное подростковое тело. Затёртая майка задралась, обнажив впалый живот и выступающие рёбра. Рик с трудом отвёл глаза и вновь накрыл парня одеялом, ловя себя на мысли, что из них двоих самое испорченное существо — вовсе не Морти... Ещё пара недель усиленного контроля — и Рик с удовлетворением отметил, что его старания не были напрасными. С мальчишкой стало возможно поговорить, не натыкаясь на его оскаленные зубы. Он стал более послушным, и Рик решил, что пришла пора взять его с собой в приключение. Робо-Морти сидел на очередной контрольной, а настоящий Морти крутился у Рика в гараже, подозрительно косясь на весьма странные предметы, которые натащил туда старик. Корзина, горелка, мешки с песком, огромный бесформенный кусок ткани, занявший полгаража... — Что это, Рик? — спросил Морти, пиная ногой тяжёлую ткань. — Эээ-то воздушный шар, сученька, — отвечал Рик, в десятый раз проверяя ткань на предмет дырок. — Нахуя? — Морти вытаращил глаза. — У тебя... у тебя тарелка сломалась? Ты перешёл на экологичный транспорт? Горелки на воздушных шарах жгут озон, Рик, ты знал? Г-гринпис против... — Гринпис идёт нахуй, — грубо оборвал его Рик. — Там, куда мы собираемся, все летают на таких, Морти. На их планете такое сильное, мать его, магнитное поле, что металлические судна просто, блять, не могут взлететь, пре-эээ-дставляешь, Морти?.. — Н-ну, окей, Рик, — протянул Морти, почесывая в затылке. — А нахуй тебе надо на эту планету? — Ради бабочек, Морти. Там водятся охуе-эээ-нные бабочки с алмазными крыльями, Морти. Это очень красиво... И охуеть как дорого. Они, суки, летают высоко... И яйца откладывают прямо на облаках, Морти. Так что без воздушного шара туда не добраться. — Бред какой-то, — фыркнул Морти. — Сам увидишь, — отрезал Рик. — Ладно, хватит болтать, погнали. Планета алмазных бабочек встретила их удивительной красоты бледно-розовым закатом. «Это все потому, что в атмосфере нет ни одного атома металла, Морти», — авторитетно сказал Рик, и Морти доверчиво угукнул в ответ, залипая на нежные переливы на горизонте. Рик тем временем включил горелку и надувал шар. Через полчаса они стояли под гигантским полосатым батискафом. — Добро пожаловать на борт, сученька, — пропел Рик. Морти послушно перелез через край корзинки, Рик последовал за ним, и воздушное судно взмыло вверх. Морти вцепился пальцами в края корзины и сперва боялся даже нос высунуть. Но затем организм привык к постоянному покачиванию, и оно даже стало казаться приятным. Морти взглянул на деда, тот оглядывал окрестности через подзорную трубу. — А где местные жители, Рик? — спросил Морти, любуясь голубовато-зелеными рощами, неторопливо плывущими под ними. — Надеюсь, далеко, — невнятно пробурчал Рик, не отрываясь от занятия. — О, бля, наконец-то. Рик направил батискаф к большому пушистому облаку. Когда они уже почти влетели в него, Морти с удивлением убедился, что оно состоит вовсе не из паров воды, а из спутанных клубками прозрачных волокон. — Что это, Рик? — Облака, Морти, просто облака. Вся хрень с поверхности, которая обладает антимагнитными свойствами, уплывает наверх и вертится вокруг планеты на том расстоянии, где сила магнитного поля уравновешивается гравитацией... — увидев заинтересованный, но нихуя-не-понимающий взгляд Морти, Рик махнул рукой. — Короче, в этих клубках алмазные бабочки вьют себе гнезда. Да тут и вить ничего не надо. Где плотней всего — там и кладка. Рик высунулся из корзинки и потянул на себя край облака. Морти, поколебавшись, последовал его примеру. — Пушистое! — поделился он впечатлениями, и Рик фыркнул. Тут Морти вскрикнул и показал Рику то, что было у него в руках: несколько слепленных вместе яиц, покрытых трещинами. — Отлично, Морти, — похвалил старик. Через полчаса, когда они набрали полкорзины яиц, совсем рядом вдруг завыла сирена. — Блядь! Явились — не запылились, суки, — выругался Рик, потянулся за порталкой, затем кинул взгляд на гору яиц и передумал. Дальнейшее увиденное повергло Морти, мягко говоря, в шок: Рик принялся разламывать красивые перламутровые яйца и... запихивать к себе в рот их содержимое. — Помогай, Морти! —крикнул Рик. — Это, это, бля, местный, мать его, Гринпис! Эти бабочки тут, видите ли, в Красной книге, и патруль не убивает только тех, кто ими питается! Только, ради Христа, не жуй, а глотай целиком! Морти схватил яйцо, разломил и... скривился от отвращения: из яйца выползло несколько ослепительно сверкающих, переливающихся на солнце червяков... — Мне надо это жрать? Ты издеваешься? — взвизгнул Морти и отшвырнул от себя скорлупу вместе с её содержимым. — Если не хочешь сдохнуть, то да! — Рик, давай просто свалим отсюда! Ты уже достаточно сожрал... — Нет, недостаточно, Морти! С алмазным королем у меня договор на три сотни бабочек, а в моем животе ползают всего пятьдесят червяков! — О боже, — успел простонать Морти прежде, чем его вырвало за борт корзины... И в этот самый момент первая пуля стрельнула по плетёному борту их судна. Морти пригнулся, матюгающийся Рик сделал так же. — Серьёзно, Морти?.. Ебать мой хуй, какие мы нежные! — крикнул Рик, высовываясь и стреляя по воздушному шару Гринписовцев. Те в ответ пальнули очередью, пара пуль из которой пробила в корзине устрашающие дыры. — Стрелять-то хоть тебя не тошнит? — взвыл Рик, и Морти, высунувшись, прицелился во вражеский батискаф. Из трёх попыток одна была удачной: шар зашипел, и патрульные принялись десантироваться с него на небольших парящих ранцах. — Портал, Рик, делай портал! — заорал Морти, стреляя по инопланетянам, что было гораздо труднее, чем попасть в огромный шар. Тем не менее, пара выстрелов всё же достигла цели, судя по обмякшим фигуркам патрульных, беспомощно повисших под своими ранцами. Но и в долгу они не оставались, отстреливаясь на лету. Рик выстрелил из пушки, но следующая пуля зелёной охраны попала прямиком в батискаф, воздух с оглушительным свистом начал выходить из него, и они полетели вниз, оставив спасительную зелёную воронку далеко наверху. — Чтоб тебя, Морти! — взревел Рик, поспешно скидывая балласт, чтобы замедлить их падение. — Хули ты не слушаешься и не делаешь, что велено?.. — Иди нахуй, Рик! — огрызнулся Морти, изо всех сил вцепившийся в корзину, чтобы не вывалиться. — Жрать червей — это, блять, ещё хуже, чем пихать семена себе в жопу! Ты совсем идиот, если думал, что я буду заниматься этим! Негодующий вопль пацана был прерван сокрушительным падением: корзину просто разорвало в клочки, и почти то же самое случилось с телами пассажиров. Растерзанные, избитые, валялись они под накрывшей их полосатой тканью. Рик, первым пришедший в себя, отыскал среди складок Морти и из последних сил утащил в корабль... Приведя мальчишку в чувство, Рик занялся обработкой их ран. А их было дохуя и больше: удивительно, что они вообще остались живы после такого удара об землю. Морти, сломавший при падении руку, весь окровавленный, шипел, пока его перевязывали, несмотря на обезболивающее. Рик заклеивал его ссадины заживляющим пластырем и ругался: — Одного такого червяка хватит, чтобы купить гору кокаина, но если бы ты делал, что велено, у нас была бы тонна кокаина! Если бы ты, блять, умел слушаться старших так же охуенно, как стреляешь... — Ну извини, блин, — обиженно сказал Морти. — Если бы ты не появился в моем измерении, свалив на меня сто килограммов камней из той стены, я... я до сих пор жил бы прекрасно без тебя и твоих червяков. — Угу, — насмешливо буркнул Рик, — и был бы и дальше наркоманом и мальчиком по вызову. Заебись житуха, Морти. — И чё, это моя жизнь. Не твое дело, как я жил, — огрызнулся Морти, обозлённый тем, что Рик снова читает ему лекцию. — Ах, не моё? Ну и вали нахуй, пиздуй обратно в свою расчудесную жизнь! — Рик рассвирепел. Тарелка уже подлетела к улице, на которой находился их дом. Рик резко затормозил и приземлился, затем выскочил, открыл дверь со стороны Морти и выволок его наружу. На улице шел дождь со снегом, и оба мгновенно промокли. Шипя, как змей, Рик вернулся в корабль, с силой бабахнул дверью и шлёпнулся за штурвал. Достал свою флягу, хорошенько отпил, глянул в окно. Морти стоял под дождём, глядя на закрывшуюся перед его носом дверь недоумённо и совершенно потерянно. По его лицу и волосам стекала вода, весь обклеенный пластырями, с рукой, болтающейся на перевязи, мокрый и в порванной одежде, он был таким жалким. И явно не понял, за что его выперли под дождь. Рик и сам не понял. Ему просто внезапно захотелось вышвырнуть мальчишку из своей жизни, плюнуть на всё и уехать обратно, бегать от Федералов вместе с Птицем и Сквончи, бомжевать по Галактике, но зато не быть связанным с этим маленьким кусочком говна, так хорошо умеющим обращаться с пушками, но так бесящим его своим непослушанием и капризами. Рик вздохнул, снова отпил из фляги. Снова посмотрел на Морти. Тот, понурившись, отвернулся и зашагал по улице по направлению к дому. Рику стало стыдно. Он поднял тарелку, поставил её на дороге перед Морти и распахнул дверь. Шмыгая носом, не глядя на него, Морти залез обратно. Потоки воды с его одежды заливали сиденье и пол, его подбородок дрожал, и, кажется, по его лицу стекали не только дождевые капли. — Ненавижу тебя. Ты мудила. Рик промолчал, хотя ему очень хотелось отпиздить несносного мальчишку, надавав ему по его костлявой заднице.