Горькие конфеты

Маринетт любит сладкое. Кексы с глазурью, горячие булочки с корицей, свежие круассаны. Но больше всего конфеты. Блестящие рождественские леденцы, покрытый шоколадом фундук, карамель, все, что оставляет приторное послевкусие и портит зубки. Маринетт далеко не пять, но она все равно собирает шуршащие фантики и прячет в коробке под кроватью. Они хрустят в руках, как высохшие листья. Они лежат наверху и прячут фотографии, детские колечки, карманный словарик китайского. Маленькие сокровища. Порой ей кажется, что акума никогда не завладеет ею, даже если Мари разозлится на весь мир, если захочет жестокой мести. Мотылек просто не разберет, во что вселяться. Эти вещички дороги одинаково, это как выбирать между шоколадным и клубничным тортом. Слишком сложно. Девушка свято верит, что главное — послевкусие. В еде, местах, событиях, людях. И если Аля и тирады о Леди Баг оставляли чуть скучающую улыбку, Хлоя — желание фыркнуть, то Адриан — искреннюю ненависть, липкую, как жеванная жвачка. И странное разочарование. Мальчик-модель напоминал конфетку в красивой обертке. Очень красивой обертке. Волосы, будто сотканные из золотых нитей, глазки, блестящие, как бутылка оливкового масла, мелкие прыщики, замазанные так, что не заметишь. Только если вглядываться. Мари вглядывалась. Идеальный от головы до начищенной модной обувки. Чуть неуклюжий, очаровательный, с улыбкой звезды с экрана и талантом делать все только на отлично. И на рояле играть, и шпагой махать, и глазки строить. Раздражает. Может, это зависть, разъедающая лучше кислоты. Но Мари искренне считала эту нежную принцессу гнилой конфеткой в до ужаса красивой обертке. Потому что водится с Хлоей. Потому что хорош во всем, хотя даже не старается. Потому что просто противен до дрожи в руках и зубного скрежета. А может, это она гниет? Аля принимает зацикленность на Агресте за нечто совершенно другое. Влюбленность. Светлое, доброе, прекрасное чувство, полная противоположность ее ненависти. Подруга приносит к ней глянцевые журналы с плакатами Адриана, и все разговоры сводятся или к пай-мальчику, или к Леди Баг. Голова кругом. Когда силы совсем на исходе, Мари бежит вниз за напитками и чем-нибудь сладким. Если трудности нельзя преодолеть, их всегда можно заесть мармеладными мишками и печеньем. Ей больше по душе Кот Нуар. Он нравится, нравится, как темный шоколад или черничное варенье, как прогулки под луной. Он оставляет после себя искренний смех и тайну, которую хочется раскрыть. Он в шутку флиртует, он в шутку заигрывает, и не на шутку серьезен, когда городу грозит опасность. Он настоящий герой. И отчего-то всегда прячется в тени. Она помнит, как гналась за ним, помнит темно-черный цвет губ и их вкус. Сладкий. А он не подозревает и продолжает быть очаровательно несерьезным. Сладкая конфетка в неприметной обертке. Пока не попробуешь, не сможешь сказать, как хороша. Маринетт попробовала. Маринетт хочется еще, хоть немного, хоть капельку. Он просто друг, просто напарник, а поцелуй — чистая случайность. Котик не догадывается, как дорог он и его глупые каламбуры. Она не догадывается, что ее «хочется» взаимно. Тикки с невероятным энтузиазмом утверждает: «От ненависти до любви один шаг!». Мари отшучивается. Не подозревает, насколько права может быть крошка квами. Аля не подозревает о том, как надоела. Болтает, болтает, болтает, но никогда не слушает. Адриан не подозревает о том, как раздражает. Извечной улыбкой, что никогда не сходит с кукольного лица, и желанием быть хорошим для всех. Кот Нуар не подозревает о том, как сильно нравится. Так, что хочется обнять, переплести пальцы, долго-долго говорить ни о чем, разглядывая звезды, и целоваться. Всех и вся подозревает только Маринетт. Сколько еще шагов нужно пройти, чтобы понять? Сколько фантиков должны упасть в коробку, прежде чем до нее дойдет?