Горько-сладкий

-Харухи, пойдешь в кино сегодня вечером? Поперхнувшись чаем, я закашлялась. С затаенной страхом попыталась отыскать взглядом своего соулмейта, но опоздала. Ханинодзука уже стоял за спиной моего одноклассника, готовый ударить. Потемневшие от гнева любимые глаза выглядели особенно устрашающе. *** -Хару. Я пытаюсь отвести свой взгляд, но он ловит мой подбородок и настойчиво притягивает к себе. -Хару, ты боишься меня? Плечи предательски вздрогнули от произнесенного этими губами собственного имени. Я чувствую, как его рука у моего локтя сжалась в кулак. Глаза раз за разом невольно притягиваются к ним, сердце замирает. Ловлю себя на паническом страхе к таким иллюзорно маленьким изящным пальцам, скрывающим свою мощь. Мне страшно перестать испытывать его терпение, но я так и не смогла посмотреть на него. Страшно Ханни зарычал и отстранился, повернувшись ко мне спиной. Неприступный, гордый, мощный... Стало чуточку легче. Сделав несколько шагов в сторону от ненавистной стены, ноги задрожали и остановились. Что-то тянущее в груди завладело властью над телом и заставляло замереть в нерешительности. Пересилив себя, я отрываю глаза от асфальта и оглядываю его целиком. Когда он не смотрел и не прижимал меня к стене, это было делать значительно легче. Одна из заведённый за спину рук напряжённо обхватывает кисть другой. Стиснутые в кулак пальцы немного подрагивают и уже не так сильно сжимаются. Где-то под его ладонью скрывается красная извилистая метка. -Позови меня,- сдавленно прошептал он, даже не пытаясь обернуться. Стало жарко от прокатившей по телу волне тепла. Прикасаюсь к опаленному лицу и чувствую, как оно нагрелось ещё больше. Боже, я такая красная!! Во рту пересохла от волнения, и я провожу сухим языком по губам, чувствуя привкус клубничного бальзама. Его любимого. -Ханино..- начали шептать мои губы, но их прервало грубое:"Не так!" Сердце предательски вздрогнуло и ухнуло еще глубже, но он так ничего и не сделал. Тело тряслось будто я была больна. Больна Самым Страшным Вирусом в синем пиджаке. Инстинкт соулмейта приказывал подойти и обнять Хани, но стоило мне лишь взглянуть на его отстранённым вид, как желание приблизиться отпадало. И я постаралась успокоить его иначе. Уже который год красная метка на моей руке символизировала мою полную принадлежность ему. И наоборот. Она была связующей нитью между нами, передавала горе и радость. Дотронувшись до нее, я провела пальцами по ней и попросила отдать ему часть той нежности, которая клакочет в моей душе рядом с ним. Обтянутая синим пиджаком спина вздрогнула, но не обернулась. Упертый. -Ханни,- выполнила я его просьбу, и он незамедлительно обернулся. Ханинодзука этого не показывал, но я меткой чувствовала его ехидно победную ухмылку. Щеки сильнее загорелись от смущения, а взгляд сам невольно опустился ниже. Это был наш секрет, наши маленькие прозвища. Мой малыш, мой Ханни с невозмутимым лицом вглядывался своими карими глазами в меня и искал что-то неведомое мне. Я не пыталась улыбнуться, его всегда бесила моя натянутость. Прозвенел звонок, и скорее от неожиданности и напряжения, витавшего в воздухе, я вздрогнула. -В четыре у библиотеки, я буду ждать. Мне не нужно было смотреть на него, чтобы увидеть гордо удаляющуюся спину. Ну вот и все. Напряженная пружина внутри вздрогнула в последний раз и наконец распрямилась, оставляя после себя пустоту. Вот и все.. Метка на кисти потеплела, отзываясь на ласку соулмейта. И я не смогла удержаться, чтобы не погладить ее в ответ. Губы сами собой растянулись в глуповатую улыбку. Влюбленная дура. -Хару, я не понял, мы идем на свиданку или нет?- вырос из ниоткуда одноклассник. Настырный. И как только встал после побоев, которые ему оставил Ханни? -Да пошел ты. Метка вновь теплеет в ответ. Мой ревнивый Ханни.