Асфоделия

       Долго длится путь покойника в мрачное царство бога Аида. Ровной колонной, похожие один на другого: бледные, осунувшиеся до костей, с потерянными глазами души медленно бредут навстречу своей судьбе. Если бы они умели слушать, то услышали лёгкий звук воды, эхом отдававшийся в чёрных каменных туннелях. Это ровное течение реки Стикс – их единственного пути в загробную жизнь на суд бога мёртвых. На берегу, у хлипкого причала их ждала ладья, где сопровождающий Гипнос сверял вверенный ему список с поступающими в его опеку подопечными. Дело его было маленькое – принять, да переправить, а затем вновь возвращаться за новенькими прибывшими. За один раз он мог перевезти только пятьдесят человек, но ощущение, что он никого не сопровождал, ибо все они были слепы, глухи и немы. Смотреть, разумеется, было не на что. Кругом всё было холодно и мрачно. Богиня Персефона не одарила путь покойников зелёными садами. Быть может, она бы с радостью принялась за дело, но запрет Владыки Аида был непоколебим. Единственное, что могло привлечь внимание, – крупные, белоснежные цветы с красными полосками, рассекающими широкие лепестки. На первый взгляд можно было подумать – обычная лилия, ничего примечательного. Но это не так. Эти цветы называются асфоделии. И растут они только в мрачном царстве мёртвых. Сколько ни пытайся, на живой земле их днём с огнём не сыскать. Приказом Аида их запрещено было даже касаться, и горе тому, кто сорвёт хоть один лепесток.        Со временем они оплели берега Стикса и печально кивали бутонами вслед проплывающим покойникам. А появились они около истоков Леты – воды Забвения, притока Стикса. Иногда, проплывая мимо, Гипнос видел, как Аид мрачнее обычного направлялся к водопадам Леты. Он всегда ходил туда один. И только они вдвоём знали почему. Будь на то воля бога, он бы зашёл в те водопады с головой, но не мог. Приглядывать за умершими было его долгом, и он не мог оставить свой пост. Аид приходил сюда из раза в раз всё мрачнее, молчаливо садясь на колени перед самой большой асфоделией, распустившейся на незаметном островке посреди реки. Его бледная рука осторожно касалась необычных лепестков, а густые брови чуть сильнее хмурились, пытаясь скрыть тяжёлую скорбь в алых, как свежая кровь, глазах. Войти в Лету с головой для бога означало верную смерть, хотя многие и по сию пору думают, что боги бессмертны. Так же считал и сам Аид, до тех пор, пока одна молодая богиня не доказала обратное. Это хотелось забыть, но сердце мрачного бога тянуло сюда, словно магнитом. Этот цветок - его проклятье, а память об истории – его наказание. Ведь именно он виноват в том, что произошло. Он и никто больше.

***

- Ах, мама, как же свежо! – ранним утром разрезал тишину весёлый, девичий голосок.        Геката постепенно уступала своё место Гелиосу, снимая с земли пелену ночной мглы, позволяя ей вновь обрести свои краски в свете первых солнечных лучей, которые проскальзывали в самые отдалённые участки, пробуждая мирно спящих живых существ. Утренняя роса маленькими каплями блестела на зелёной траве, переливаясь радугой при попадании на них солнца. Когда солнечный диск поднялся ещё немного выше, послышались весёлые песенки первых птиц. Нежная мелодия разливалась вокруг, даря этому утру свою особенную атмосферу. Вслед за птицами просыпались и животные, и люди. Со стороны деревенских домиков послышались первые голоса. Работа фермеров всегда начиналась с рассветом, ведь дел так много, что валяться в постелях некогда. Всё шло в своём ритме, никто никуда не торопился, чужого на себя не брал. Всему было своё место и время.        На высоком холме за этим наблюдала богиня плодородия – Деметра. Она ждала своего часа, ведь её работа должна была начаться немного позже. Она сидела на широком камне, и взор её был обращён в сторону раскинувшихся на равнине ферм. Ей нравилось наблюдать за утренними хлопотами смертных. Почтение людей к её дарам грело богине сердце, и она никогда не обижала их хорошим урожаем. Лёгкий ветерок развевал пряди тёмно-русых волос, обрамляющих аккуратное лицо. В такт волосам на ветру развивались лёгкие ткани её ярких одежд. Богиня прикрыла глаза, вдыхая утренние ароматы пробуждающейся природы. Она растворялась в этой атмосфере полностью, без остатка. Но весёлый голос вернул Деметру к реальности. Этот голос принадлежал её младшей дочери – Асфодел. Молодая девушка, на вид лет шестнадцати, с завороженными глазами бегала по мокрой траве босыми ногами, ощущая кожей приятную влагу и прохладу. Губы Деметры тронула улыбка, полная нежности и любви. У неё было две дочери, но почему-то именно младшая вызывала в ней душевный трепет, столь сильно она напоминала её собственную молодость. Асфодел всегда с радостью летала вместе с матерью по землям Греции, наблюдая за работой и перенимая её опыт. Глаза девушки всегда выражали искреннее восхищение силам природы. Она любила смертных. И, видит Зевс, если бы могла – то говорила с ними на равных. С лёгкостью и простотой. Пока Деметра осматривала состояние плодовых деревьев, Асфодел обычно устраивалась неподалёку и наблюдала, как наливаются аппетитными красками созревающие плоды. Но, как бы сильно ни хотелось, дети не могут быть полностью похожими на своих родителей. С младшей дочерью богини плодородия была та же история. Как бы сильно девушка ни была похожа на мать характером и привычками, внешне никто и никогда не признал бы в ней дочь великой Деметры. Асфодел была удивительно бледна, и никогда её кожа не принимала хоть сколько-нибудь телесного оттенка. Черты лица порой терялись на фоне этой странной бледности. Длинные пшеничного цвета волосы, которые девушка отказывалась состригать, теперь доходили ей до пят. Причёски молодая богиня меняла по настроению. Чаще всего она не утруждала себя хитроумными плетениями и большую часть времени носила распущенные. А всё-таки иногда её можно было встретить с двумя толстыми косами, которые она спускала по плечам. Но что было неизменно на её голове – это пышный венок из оливковых ветвей, который был сплетён самой Деметрой, как подарок. Тонкую шею украшали самодельные бусы из полевых цветов, которые никогда не вяли. В одежде она предпочитала нежное салатовое платье, плавно очерчивающее её хрупкую фигурку. Длиной оно было чуть выше колена, но от пояса до ног за спиной продолжался полупрозрачный белый шлейф с цветочными узорами. Всё было бы хорошо, но ярко выбивались из этого нежного образа необычно большие, красные глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами. Эти странные глаза отталкивали от неё многих богов и даже родную сестру, настолько они пугали своим необычным оттенком. «Откуда в ней это…?» - иногда задумывалась Деметра, наблюдая за дочерью во время работы, но объяснений не находила. Да и разве внешность главное?        В отличии от своей сестры, старшая Персефона не спешила отдаваться повседневным делам, стремясь к свободе и приключениям. Никто не мог умерить её любопытства к внешнему миру, в порывах которого она забывала о возможных опасностях. Для Персефоны было не в новинку исчезать из дома на несколько дней и веселиться на полях, шумно раскидывая вокруг себя цветы. На этой почве они часто ругались с матерью. Персефона хотела неограниченной свободы, а Деметра лишь пыталась защитить её от опасностей. Впрочем, беспокоилась она не только о старшей дочери. Асфодел была тихой и незаметной девушкой, которая находила себе занятие в беседе с растениями и маленькими животными. Её мечтой было озеленить каждый уголок земли, даже самый отдалённый и засушливый. Но, тем не менее, до матери ей было ещё очень далеко. Несмотря на то, что дочь постоянно была рядом, богиня волновалась о ней гораздо сильнее, чем о её старшей сестре. Ведь в Персефоне была твёрдость характера, целеустремлённость и храбрость. Асфодел же хоть и была весела на природе, но в остальном совершенно робка, молчалива и наивна. Её юное сердечко распускалось как нежный бутон розы, который ещё не тронули острые шипы. И эти возможные шипы невероятно пугали Деметру. Никогда не угадаешь, чему уготовано случиться волей мойр. Но чему быть, того не миновать… И этот день приближался, никак себя не выдавая.

***

       На закате одного из весенних дней Гипнос заканчивал переправку очередных душ, чтобы отойти на ночной покой. В привычной мрачной атмосфере он даже не ожидал, что нечто способно привлечь его внимание. Яркая мгновенная вспышка и хрупкий женский силуэт появились на противоположном берегу реки. Перевозчик присмотрелся и узнал гостью. Он часто видел её с Владыкой Аидом ещё до появления здесь Персефоны. Это младшая сестра нынешней жены его господина – Асфодел. Однако это было невероятно странно. Ведь обычно она была легка и весела, а сейчас тяжесть её взгляда заставила его вздрогнуть. Потускневшее свечение вокруг неё говорило о глубокой печали совсем ещё юной богини. Девушка молча направилась к водопадам реки Забвения, зябко обхватив себя за плечи. Но ведь боги не могут мёрзнуть. Что же произошло? Незаметной тенью Гипнос последовал за своей юной знакомой. Асфодел даже не обернулась на мимолетное движение, хотя всегда подмечала даже малейшее колыхание воздуха. Теперь же ей было наплевать. Мучительно её сердечко замедляло свой прежний энергичный ритм, причиняя сильную боль. Она шла медленно, словно к её тонким ножкам был прикован тяжелейший груз, тянувший богиню на дно. Гипнос, что уже давно был чёрств к боли перевозимых им душ, больше не в состоянии был молча наблюдать за угасающим лучиком ещё так недавно светившего солнца. Он поднялся выше и, облетев девушку над головой, опустился прямо перед ней. - Здравствуй, Гипнос… Я знала, что ты идёшь за мной… - коротко произнесла Асфодел, даже не улыбнувшись, как прежде. - Что приключилось с Вами, юная богиня? Отчего Вы так грустны? – участливо поинтересовался перевозчик. - Странно. Обычно ты не спрашиваешь у покойных, что с ними произошло. Но мне будет приятно пройтись с тобой, пока я ещё помню тебя, - она пошла по левую руку от него, так и не подняв головы. - О чём Вы говорите? – тревога мужчины возросла. - Хочу обо всём забыть. Проводи меня к водопадам Леты… - на мгновение её алые глаза туго сомкнулись, сдерживая капли слёз на нижних веках.        Гипнос не решался продолжать расспрашивать. Неизвестно почему, но он понял всё. Боль этой молодой девушки достигла таких размеров, что маленькое наивное сердечко сдалось и пожелало очистить воспоминания, чтобы стало хоть немного легче. Но легче ей вряд ли станет. Ведь забыть тревоги, вызванные первой любовью, совершенно невозможно. Он молча проводил Асфодел туда, куда она хотела, и остановился на краю берега, наблюдая с тяжелой тоской, как богиня продолжила свой путь, оказываясь в воде по самый пояс. Но ей было мало. Медленно переставляя ноги, она подошла к мощному водопаду практически вплотную и повернулась к нему спиной. Большие красные глаза в последний раз осматривали берег в прежней памяти. После она не вспомнит его таким, каким он был ранее. Остановившись на мгновение глазами на своём спутнике, Асфодел глубоко вздохнула и уверенно сделала шаг назад, оказавшись под водами водопада с головой. Вода сильными шлепками била её по голове, затем обтекая контуры тела, но девушка, казалось, не замечала этого. - Асфодел, остановись! - громкий мужской бас резко всколыхнул повисшую тишину, отдаваясь внушительным эхом. Гипнос обернулся и с удивлением лицезрел Владыку Аида. Бог стоял на возвышенности, откуда они не так давно спустились, и его протянутая рука замерла. На лице обычно мрачного и безэмоционального Аида застыл ужас. Он опоздал. Каким-то чудом Асфодел услышала этот голос и распахнула глаза. Уже смутно она видела того, кого всю жизнь любила всем сердцем. И понимала, что любит до сих пор. Лета не помогала ей забыть. Для богов река Забвения не стирает память. Она разрушает бессмертное тело. На её алых глазах вновь показались слёзы, но она лишь улыбнулась. Эта детская улыбка заставила Аида броситься к ней, наплевав на всё, но было уже слишком поздно. - Прости меня, Аид... Я люблю тебя... - уже эхом прозвучал нежный девичий голосок, а тело, только что омываемое водой, испарилось, словно его и не было.        Бог застыл по щиколотку в реке, не в силах пошевелиться. Он опоздал... Дал уйти. Упустил её ещё несколько месяцев назад. Только сейчас он осознавал всю силу совершённой им ошибки. Деметра простила ему Персефону, но любимую младшую дочь не простит никогда. Гипнос только мог положить ледяную ладонь на плечо своего хозяина и тихо прошептать: "Вы не виноваты, мой Повелитель. Она сама приняла это решение"

***

       Сложно забыть светящиеся детским любопытством яркие глаза. Асфодел заинтересовалась миром мёртвых уже давно, ведомая его мрачной красотой. Ей хотелось знать, как может быть прекрасен мир без солнца, цветов и прочих даров, что она дарила людям вместе с матерью. При каждой удобной возможности девушка заглядывала в редкие окна мира мёртвых, пытаясь понять. Именно тогда Аид и познакомился с ней. Молодая богиня на долю секунды покорила его разум, столь красива и любопытна к его миру она была. Аид редко мог похвастаться у себя частыми добровольными гостями, а Асфодел стала одной из них. Дочь Деметры не выносила домашних скандалов матери и старшей сестры Персефоны, потому в такие периоды жизни она гостила в Царстве мёртвых. Цербер настолько привык к ней, что радостно подскакивал при виде неё, словно трёхмесячный щенок, и три его головы поочерёдно громко лаяли в знак приветствия. Асфодел гуляла вместе с Аидом по его владениям, молча познавая их мрачность и искренне ей восхищаясь. Порой на щеках бога появлялся бледный румянец, настолько было радостным для него лицезреть картину наследницы богини природы и плодородия среди мёртвых холодных пещер.        Время шло. Асфодел подрастала и становилась всё красивее. Но о своей глубокой привязанности к Аиду не забыла. Одного поступка бог не простит себе никогда. На тот момент он уже был увлечён Персефоной, а Асфодел всё больше превращалась в некое подобие младшей сестрички. Аид пытался отстраниться от неё, в тот момент когда девушку только сильнее влекло к нему. Тогда она ещё не понимала, что влюблена. Однажды она вытащила Аида на землю глубокой ночью. Казалось бы, зачем? Посмотреть на звёзды! Тогда ему показалось это настолько глупой выходкой, что он готов был за ручку отвести её домой. Но, увидев беспокойство в её глазах, не решился. Зря. В ту ночь она впервые поцеловала его. Искренне и нежно, насколько может себе позволить впервые полюбившее юное создание. Аид был вынужден оттолкнуть её тогда. Не мог позволить себе играть с чужими чувствами и обманывать... ребёнка.

***

       Сейчас он бы с радостью повернул время вспять. Он отдал бы всё, только бы вновь обнять её и коснуться этих бледных тёплых губ. Позже на этом месте, по завету Деметры, вырос огромный цветок с белоснежными широкими лепестками и красными полосками, рассекающими их ровно по-середине. Асфодел не умерла. Она осталась жить в сердце Аида. А напоминание о светлом лике молодой богини провожало своим нежным цветом путь покойников. Она разделила с возлюбленным его долг, а он старался как можно чаще навещать её. Каждый раз он садился перед цветком на колени и подолгу разговаривал с ним, нежно целуя каждый лепесток. Ему казалось, что она по-прежнему смотрит на него и улыбается своей детской улыбкой. Его милая Асфодел.