***
Ньют не может найти его три дня. Хотя Бэрбоун сильно и не таится: сидит в подземелье с Василиском. Змея нравится Криденсу, он видел похожую в детстве, в хвойном лесу на закате. Хотелось нарвать полевых цветов матери и порадовать её вареньем из шишек, которое она так любила. Небольшая змейка с ярким окрасом тогда забралась ему под брючину и крепко сжала его ногу. Мальчик оцепенел, боясь и пошевелиться, и избавиться от этой страшной ноши. Он хотел к матери, плакать и молока с мёдом. Из всего этого у него получилось лишь зарыдать, стоя на пепелище вместо родной деревни. Что в ней случилось — он не знал.***
У Василиска удивительно мягкая чешуя и шершавый язык, как у бродячей кошки с Мейп-стрит, которая постоянно ластилась к нему, пока Криденс раздавал листовки. Примерно также Бэрбоун любит и Ньюта: со слепым обожанием, постоянной преданностью и всё-таки с затравленным взглядом. Дикие животные всегда ждут подвоха. Криденс ждёт не подвоха, а боли. Он боится её, как огня, но больше боится причинить её тому, кого так сильно любит. Ньюту.***
Бэрбоун понимает, что сердца у них на руках одинаковые, когда мужчина ласково треплет Криденса по макушке за правильно выполненное задание трансфигурации. Пульс на одной из рук, со своим значением, ускоряется и бьётся странно, зигзагами. На руке Ньюта, с чужим пульсом, на левой, значение такое же. Но только Скамандер не может это сравнить из-за длинной рубашки под горло, которые пока Криденс не может отучиться носить. Ибо свежи ещё в памяти побои матери и публичное унижение. И почему-то Бэрбоун так сильно пугается даже самой маленькой вероятности сделать Ньюту больно, что сбегает посреди бела дня, только ради чужой безопасности. Мэри Лу сейчас бы хохотала до колик в животе, если бы не была убитой Криденсом. Криденс заслужил как минимум изгнание.***
Он не выдерживает на пятый день, просто не может. Видит постоянный бешеный пульс и учащённое сердцебиение и волнуется. Обскури не хочет, чтобы за него волновались, не хочет зла Ньюту, Криденс тоже волнуется. И обе диаграммы бешено пульсируют на руках. Он видит Скамандера у дерева, оно прямо из книжки-энциклопедии с ветхим переплётом и яркими цветными картинками. Эту книгу трогать было нельзя, потому что его мама била по пальцам и ставила коленями на горох. Но Мэри Лу, хоть и мертва, до сих пор преследует в снах с серым стеклянным взглядом в никуда и железной указкой, которой она ломала ему пальцы, один за одним, наслаждаясь его болью и страхом сестёр, провинившихся не меньше. Ньют отрывается от беседы с очередным зверьком и поднимает глаза, пульс на руке Бэрбоуна на секунду замирает. А потом обе диаграммы пускаются в пляс.***
Они стоят напротив друг друга, не рискуя подойти ближе. Скамандер как-то печально вздыхает и в неуверенности треплет волосы на макушке. Криденс боится увидеть в его глазах страх, но видит только растерянность. — Что я сделал не так? — мужчина улыбается виновато, не смотря ему в глаза, словно боится прочитать ответ. — Я... — Криденс чувствует, что задыхается, и в бесполезной попытке царапает ногтями горло, пытаясь разодрать что-то, мешающее дышать. — Криденс! — Скамандер подхватывает его раньше, чем оседает на пыльную землю с редкими клочками сухой травы. Ньют произносит заклинание, слова которого ему не знакомы, и вливает ему в рот сладкое зелье, чем-то похожее на кленовый сироп, который мама открывала в дождливые вечера. Мама с папой сидели в гостиной, прямо на ковре, включая радио на музыкальной передаче, и ели блинчики. Криденс тоже ел, счастливо смеясь, не зная, что через полгода все умрут, всё сгорит, а у Бэрбоуна сломается душа и жизнь на «до» и «после». Сейчас Криденс снова дышит, рывками глотая драгоценный воздух. Он замечает слёзы, стекающие небольшими дорожками, на лице Ньюта и ненавидит себя. Мальчик не привык становиться причиной слёз, а причиной слёз Ньюта быть вдвойне обидней. Но, когда в следующую секунду мужчина с солнцем в волосах обнимает его, он забывает свои проблемы на время.***
Лёжа в кровати Ньюта, за неимением другой мужчина уложил его сюда, ласково подоткнув одеяло, Криденс стыдится. Криденсу стыдно за ложь, за то, что не сказал правду, не рассказал про сердцебиения на руках, поэтому его сон поверхностный и полный страхов. Когда мальчик просыпается от мягких поглаживаний по руке, он вскакивает и видит ласковый взгляд Скамандера. У Бэрбоуна куча слов крутится на языке, но вместо этого он резко хватает руку Скамандера и, переворачивая её, резко фиксирует вверх меткой. Он ждёт, надеется в глубине души, что его оттолкнут, хочет увидеть страх в глазах напротив только ради того, чтобы снова убедиться в своей никчёмности. Но Ньют не пугается, лишь как-то странно обмякает в его руках и смотрит выжидательно. Обскури вздрагивает и решается перевернуть левую руку. Диаграммы идентичны. Скамандер счастливо смеётся и порывисто обнимает Криденса. — Теперь я тебя никогда не отпущу, — слова опаляют ухо, и юноша неуверенно приобнимает в ответ. — Хорошо, мистер Ньют, — Скамандер на это заливисто хохочет, не выпуская обскури ни на миг.