Dirty Diana

      Юнги долго говорил с Чонгуком, а мама Чона и маленькая Хёнгу прижимались друг к другу, изредка переглядывались. Понимали, что Мин, каким бы бандитом он не выглядел, поможет и отвезёт их в Пусан. У самого Чонгука по горло дел здесь, и самое главное — найти место, где можно жить. Для этого ему надо будет собрать свои вещи из отчей квартиры, когда отец будет на работе, и свалить к кому-нибудь на хату. Мин сразу предложил свою квартиру где-то в центре Итэвона, но, лишний раз подумав, Чонгук уклончиво ответил, что уже нашёл вариант, где Итэвон точно не играл ключевую роль.       — Тогда до встречи через несколько дней, — парни пожали друг другу руки, и Юнги сел в автомобиль, обернувшись и что-то сказав женщинам семьи Чон. Хёнгу улыбнулась оппе, чуть дёрнула мать и явно сказала, что он, такой большой и взрослый дядя, такой же добрый, как и её старший братик. Знали бы они, чем именно занимался прожжённый Мин Юнги, добежали бы до Пусана сами.       У Чонгука было сносное настроение, когда он отправил слабую часть своей семьи в другой город вместе с лучшим другом, а поэтому сел в свою машину и погнал к квартире, чтобы собрать вещи. Их было немного — надо было забрать несколько футболок, боксеры и парочку штанов, а потом Гук никогда больше не переступит порог этой проклятой квартиры, оставив свои собственные ключи под ковриком и плевок на входной двери. Так примерно и случилось. Запихнув свои вещи в рюкзак, Чон чуть поправил чёлку, глядя в зеркало в прихожей, и запер дверь, сразу откладывая ключи под коврик. Плевать не стал — какой бы мразью не был господин Чон, парень понимал, что этот человек — его отец, и ему, благо, не передались такие склонности к насилию. Характером Чонгук явно пошёл в мать.       Приехав к Тэхёну, Чон был немало удивлён, застав старшего товарища дома. Обычно Ким в такое время находился где-то в городе, а ночью уже становился подпольным ремонтником. Но именно сегодня Тэ был дома, явно что-то готовил, ведь из квартиры доносился аромат чего-то вкусного. А может, это была еда из быстрой доставки, которая привозила еду в течение десяти минут после приготовления. В любом случае, такому курьеру, который смог по сеульским пробкам довезти в целости и сохранности вкусную, но неполезную еду, не грех дать награду.       — О, проходи, как раз еду привезли, вы разминулись с курьером в минут десять, — Ким чуть шире приоткрыл дверь, впуская младшего, замечая, что у него за спиной почему-то рюкзак, да и сам Чонгук оглядывался, будто удостоверялся, точно ли они с механиком одни. — Почему ты с рюкзаком?       — Жить больше негде, — вроде и непрямо сказал Тэхёну о ситуации, но Ким всё понял, приподнимая ладонь. — Можно у тебя перекантоваться?       — Если только не будешь водить баб, выпивать без меня и тревожить, когда я сплю, — сказал Тэ, лишь чудом не смеясь со смешного выражения лица Чонгука. — Взамен у тебя будет крыша над головой, парковочное место для твоей малышки, еда и душ. По-моему, это всё, что тебе надо, разве нет? Больше предложить не могу.       За тарелкой горячего острого рамёна вперемешку с хорошим пивом Чонгук всё рассказал Тэхёну. Рассказал о том, что его младшую сестру избил отец, что он всё же уговорил мать уехать и буквально минут двадцать назад они вместе с Юнги уехали в Пусан — начинать новую жизнь, где не будет господина Чона. Спустя какое-то время, как решила госпожа Чон, она подаст на развод. Побои младшей дочери зафиксированы, а это значит, что в суде будут предоставлены весьма весомые доказательства, зачем им развод. Дети не должны быть битыми, потому что насилие — это действительно ужасно.       — Да уж, дела, — протянул Ким и отхлебнул алкоголь, отставляя банку в сторону и тыльной стороной руки стирая лишнюю влагу над верхней губой. — Не думаешь, что отец твой подумает на то, что ты надоумил мать, и будет мстить? Он же тебя избивал, помню, с какой рожей ты ходил.       — Если я не буду уставшим, я знаю, как за себя постоять, — произнёс Чон.       Допив свою банку пива, Чонгук выдохнул и откинулся на спинку стула. Хорошо было бы забыться в работе, а желательно, устроиться кем-нибудь, но были сомнения — вдруг провалит испытательный срок, как у Хосока в клубе? Надо бы отбросить все ненужные мысли и попытаться. Долго на машине не покатаешься, а работать надо, чтобы хотя бы деньги были, а то всю сумку с хрустящими банкнотами Чон отдал своей матери, надеясь, что она правильно их использует.       — Мне пора устроиться на работу, хён, — выдохнул он.       — Только не в клуб, Чонгук.

* * *

      ЧиХо лежала в кровати. Сегодня ей не спалось, ведь отец был чем-то озабочен, а если он был чем-то озабочен, то лезть к нему не следовало. Он позвал её только один раз — попросил приготовить что-то перекусить, и девушка со вздохом подчинилась, сразу завязывая волосы в хвост и становясь у плиты.       Когда мама ушла из квартиры, всей домашней работой пришлось заняться именно ЧиХо. Она быстро к ней привыкла и довела все действия, будь то готовка или уборка, до сухого автоматизма. Но что-то отвлекло её от готовки, когда Шин услышала знакомое до боли название и имя.       — Да, завтра посетим клуб «Sakura blossom» и устроим встречу при Чон Хосоке. Он, как говорят, совершенно неконфликтный, а поэтому мешать нам не будет. Да, хорошо. Буду ждать вас, господин Пак.       Девушка облокотилась поясницей о стол и скрестила руки на груди. Нащупав в кармане домашних шорт телефон, она вынула его и, чтобы отец ничего не слышал, набрала сообщение Хосоку, предупреждая, что её отец почему-то будет завтра в его клубе. Ответ пришёл незамедлительно: Хосок сказал, что понятия не имеет, зачем полицейскому, который, на минутку, из тех, кто не поддавался взяткам, находиться в стрип-клубе с достаточно тёмной изнанкой. Про господина Пака не имело смысла спрашивать, хотя ЧиХо и его назвала, попросив всех встречных Паков встречать весьма осторожно.       «Может, они просто приготовили новый полицейский рейд. В любом случае, спасибо за информацию, я подготовлю документы на клуб и объявлю Мэри завтра выходной, чтобы никто ничего не узнал. А ты как?»       Девушка прочитала сообщение, набранное явно с особой заботой, и вздохнула. Она должна была знать, что за встреча у её отца с каким-то господином в клубе Хосока. Следить нехорошо — она говорила себе это сотни раз, но не смогла удержаться и написала:       «Конечно, я буду на работе».       Где-то тихо радовался один Хосок, оповещая всех выходящих завтра работниц, что завтра полицейский рейд и требуется остаться дома тем, кому нет двадцати (а это была только одна — Мэри), а девушка тем временем доварила овощи и позвала бурчащего что-то отца к столу. Спрашивать об этой встрече у отца не было смысла — всё равно не скажет, а потом пожурит, произнеся, что не учил свою дочь любопытству, на которое срочно нужны все ответы. Девушка степенно ела, краем уха слыша хвальбу своей стряпни, а потом увидела, что Шин МинХо вышел из кухни, оставляя грязную тарелку на столе.       — Дочка, завтра меня ночью не жди и ложись спать, хорошо? — раздался голос где-то в коридоре, и ЧиХо машинально кивнула, хоть потом и поняла, что папа её не видел. Он вообще старался не смотреть на свою дочь в последнее время, будто стыдился чего-то.       «Ты меня тоже завтра дома не жди», — хотело сорваться с языка, но Даяна вовремя умолкла и, собрав тарелки, принялась мыть посуду, чтобы хоть чем-то увлечь себя. Всё равно заснуть не могла.       Следующий день должен был быть отправной точкой чего-то нового, странного, и Шин чувствовала это дрожью по телу и мелкими волосками, которые вздумали топорщиться. А может, девушке пора перестать себя накручивать и думать слишком много. Её мысли порой были как яд, который втекал в мозг и постепенно обезоруживал клетки.       Пройдя мимо гостиной, где отец смотрел одним глазом телевизор, а вторым что-то читал, девушка вздохнула и скрылась в своей комнате. Впервые ей казалось, что она лишняя в этой огромной квартире, что она скоро врастёт в эти стены, сольётся с интерьером, а отец её не заметит. А может, её мать ушла от него именно поэтому — боялась потеряться, слиться, стать пустой, бесполезной? ЧиХо сжала руку в кулак — не дело думать об этом, надо бы и спать.       Завтрашние дни всегда кажутся тяжелее предыдущих, но из этих тяжёлых дней состоит вся наша жизнь. Каждый день мы должны проходить испытания, которые, возможно, попытаются нас сломать. Это жизнь, детка. Она никогда и ни для кого не была лёгкой.       С мыслями о бренности жизни, смотря на себя в зеркало, Шин ЧиХо опустила голову на сложенные на туалетный столик руки и тяжело вздохнула. Кажется, в этой жизни надо что-то менять. Покрасить волосы, завести питомца, может, найти другую работу, которая приносила бы хоть и меньшее удовлетворение, но стабильный доход. Или отвлечься от Хосока, окончательно порвать с ним, перейти в отношения работника и работодателя и познакомиться с парнем. Отец будет рад, если у неё появится молодой человек, он давно уже шутил по поводу того, что его дочь умрёт, так и не выйдя замуж.       Девушка улыбнулась. Да уж, хоть что-то смешное за этот день.

* * *

      Район Итэвон практически каждый день оглашался полицейскими сиренами, перестрелками или иными звуками, которые свидетельствовали о драке, задержании или даже убийстве. Под покровом ночи случалось многое не только в центральных районах, знаменитых своей спешкой и быстрому реагированию полиции, но и здесь, причём здесь тёмные дела творились намного чаще.       Тонкая фигура девушки, надёжно укрытая плащом из тёмного неба без отблеска фонарей, шла вдоль фасадов домов, всё время оборачиваясь назад, чтобы не было хвоста. За ней никто не следовал, в ином бы случае пистолет, покоящийся в кобуре и некоторое время назад купленный незаконным путём, оказался бы вынутым. Девушка обладала достаточным мастерством, чтоб выстрелить в темноте и попасть точно в цель, если не убив, то ранив противника. Её обучали лучшие люди, которые очень уважаемы в теневом Сеуле.       В теневом Сеуле, до которого Чон Хосоку ещё работать и работать.       Этот мужчина вызывал у девушки улыбку на лице. Такой нелепый, хоть и старше её, а кажется, будто мозгами он остановился в развитии лет в двенадцать. Курил, страдал, только стихи не писал, тогда бы вообще позор был бы. Девушка знала его более чем хорошо — лично знакомы, работали вместе, но сейчас ей надо передать важную информацию, которая точно уж никак не касалась Хосока.       Стукнув кулачком по деревянной двери определённое количество раз, девушка, обернувшись на наличие хвоста, быстро открыла дверь и так же быстро её закрыла, сразу откидывая капюшон и позволяя растрёпанным тёмным волосам явиться на свет и слегка заблестеть.       — О, ты уже здесь, слава богу, — мужчина, который не то что в отцы, мог в дедушки годиться, лениво кинул взгляд на юницу, чьи сомкнутые губы выдавали нетерпение. Она готова была предоставить информацию, и лёгким «ну что, Анна?» он дал ей право голоса.       Анна? Конечно же, псевдоним. У неё их много. Ей не хотелось сорить личной информацией, и так в клубе Чон Хосока говорила много.       — Завтра полицейский рейд в клуб «Sakura blossom», — она никогда не заикалась именно с этим человеком, потому что знала — он ей ничего не сделает, ведь это именно он приютил её в своё время и даже вырастил. — По крайней мере, об этом так говорят.       — То есть ты не уверена, что информация достоверна? — девушка чуть похлопала пушистыми ресницами и опустила глаза в пол, будто говоря «нет, не очень уверена». — В любом случае, ты молодец, что сообщаешь мне о таком. Лавочку Чон Хосока пора уже давно прикрыть, слишком уж он всех нас нервирует, да и двух его девчонок не скосили наркотики и мои люди. Нам нужно что-то другое… его родственники заходят в клуб?       — Да, он даже некоторое время работал барменом, — девушка растянула губы в улыбке. — Его имя — Чон Чонгук, я видела его на уличных гонках, у него репутация одного из самых лучших гонщиков.       — Гонщик, говоришь… значит, машина есть? — девушка с готовностью кивнула. — Помнишь, как я учил тебя взламывать машины? — новый кивок. — Отлично, Анна.       Девушка уже было развернулась, чтоб покинуть дом, накинув капюшон на голову, но остановилась и обернулась к господину, который смотрел на неё, будто зная, что она сейчас что-то спросит. И девушка, чуть помедлив, всё же подала голос:       — А что делать с Грязной Даяной? Её топить вместе с Чон Чонгуком?       — Ты её так ненавидишь? — злой вздох и кивок. — С ней расправляйся как хочешь. Только сначала нарой на неё всё, что можно.       Женская зависть знакома в каждом возрасте, и эта девушка уже знала, как разберётся с соперницей за место под солнцем. Она подстроит многое так, чтобы Чонгук и Даяна сблизились, а потом всё будет настолько резко и быстро, что никто не успеет ничего понять. На этот раз, убрав из себя слезливую девочку, она включила холодную и расчётливую суку, которая знала, на что шла и что делала.