Как Германия подарок для Италии выбирал

Германия был страшно недоволен. В этом не было, впрочем, ничего такого особенного, но Германия был недоволен самим собой. Вся суть его недовольства состояла в том, что на календаре неумолимо приближалось 17 марта, а Германия по-прежнему не знал, что подарить своему Италии. Миссия № 1 под кодовым названием «Незаметно выведать у Феличиано, что бы он хотел в подарок на День рождения» провалилась с огромным треском — бестолочь Северный Италия совершенно не понял его намека, но как-то незаметно воспользовался моментом и опять попросился «чуток пожить», против чего Людвиг, в общем, не возражал… Германии было почему-то приятно, что Италия встречает его с работы и фарширует пастами и лазаньями, и на душе становилось легче, когда рядом вертелся этот моторчик счастья и влюбленно немного странно смотрел ему, Людвигу, в глаза… Германия как-то привык засыпать с парнишкой в одной постели, и хотя раньше он искренне считал, что совместный сон (без всяких там а-ля французских намеков!) не способствует здоровому отдыху и вынуждает подстраиваться под режим сна партнера соседа по кровати, спать с Италией оказалось на удивление приятно — особенно зимой, хотя иногда сквозь сон Людвиг чувствовал какую-то легкую щекотку приблизительно в области макушки. Германия сознательно отказывался анализировать это приятное ощущение, чтобы случайно не прийти к выводу, что Италия гладит его по голове… вот еще, чего не хватало! Такого просто не могло быть! Миссия № 2 (Попросить Японию пообщаться с Феличиано) привела лишь к тому, что Япония сам решил подарить Северному Италии коробку какой-то манги со странным названием сёнен-ай*. При этом всегда и во всем ответственный Кику Хонда вполне решительно и серьезно заявил, что «он сделал для Германии-сана все, что было в его силах, и будет надеяться, что Германия-сан останется доволен». Бросив на Японию взгляд разъяренного койота, Германия просто махнул рукой, нисколько не удивляясь — он никогда не мог понять своего восточного союзника, и кроме того, не ожидал добра от перекладывания ответственности. Миссия № 3 под названием «ПРЯМО СПРОСИТЬ У ИТАЛИИ, ЧТО ОН ХОЧЕТ» тоже не предоставила Германии необходимых данных. — Ит… италия, — по обыкновению, краснея, начал несмело Людвиг, изо всех сил пытаясь нашарить на дне черепной коробки какие-нибудь соответствующие слова, — скажи, что бы тебя порадовало? — Паста~! — мгновенно отозвался Феличиано и опять устремил на Людвига влюбленный абсолютно безумный взгляд. — А что, Дойцу, ты проголодался? Германия вздохнул. Только один человек во всем необъятном мире называл его «Дойцууу», весело подхватив это прозвище из японского языка. Сам Япония, между прочим, честно пытался выговаривать самоназвание «Deutschland», каждый раз прибавляя к этому уважительный суффикс «сан», а Германия… он был, пожалуй, рад, что Италия называет его таким милым домашним прозвищем. — Спасибо, Италия, я не голоден, — мысленно прикидывая, не подарить ли Феличиано годовой запас этой пасты или годовой сертификат в хороший ресторан, и за одним подсчитывая, как быстро Италия объестся до состояния сумоиста, покачал головой Германия. — А что-нибудь, КРОМЕ пасты? — Пицца, лазанья, джелато, — с готовностью выдал его Италия. — А почему ты вдруг решил спросить меня, Дойцу? Германия покраснел, как спелая помидорка — ну он не умел делать никаких намеков, и теперь явственно ощущал, как и третья миссия проваливается в тартарары. — Короче, Италия, что бы ты хотел в подарок на День рождения? — откидывая всякую дипломатию, честно спросил Германия, готовясь слушать и записывать самые невероятные ответы, но то, что выдал ему Италия, заставило его немедленно выронить блокнот. — Я хочу, чтобы ты был со мной целый день! — простодушно и серьезно ответил Феличиано, на всякий случай, опасливо отступая немного вглубь комнаты. — Вее, Дойцу, только ты не ругайся сразу! — Ээээ… мммм… кхем-кхем, — красноречиво отозвался Германия, краснея уже так, что напоминал по температуре раскаленный кратер Везувия, и зачем-то сразу заговорил о погоде. Миссию № 4 «Найти соответствующую информацию в книгах, а также печатных СМИ» пришлось прервать едва не на половине, сразу после совета про ванну со свечками и лепестками роз. На этот моменте в голове Германии промелькнуло, что возможно, он не совсем верно формулирует интересующий его запрос, но ведь он так хотел порадовать своего милого… ээээ… товарища! — Ты всегда можешь подарить ему свои выдающиеся достоинства, — в ходе миссии №5 похлопал его по плечу братик Пруссия. — Да ладно тебе, Запад, не дрейфь, это не так уж страшно! И у тебя полно соответствующей литературы! В крайнем случае, звони Великому Мне прямо среди ночи, и я тебя обязательно подстрахую! Что, тебя это не устраивает? — Я, кстати, думал просто купить ему хорошие краски… СТОП! Как-кие выдающиеся достоинства? — буквально-таки прохрипел Германия в первую секунду, но раньше, чем до него начало доходить, Пруссия с довольным «ксе-се-се-се-се» уже скрылся за тем углом, мимо которого недавно проходила хорошенькая белокурая девушка.

…

— Ээээ, Италия, с Днем основания государства, — привычно слегка краснея, провозгласил Германия, протягивая ему нарядно упакованную корзинку с большими голубыми бантами. — Я, эээ, очень рад, что мы с тобой друзья… — добавил он, мужественно давя непонятный печальный вздох. — ДОЙЦУУУУУ! Как я рад, Дойцу! — буквально-таки завопил Италия, бросаясь к нему на шею. — Германия, ты меня поздравил! Герма-ания, — довольно добавил он, прижимаясь к нему теснее и утыкаясь лицом в плечо. — Ты мой самый лучший, самый умный, самый дорогой дру-уг! — Я-я надеюсь, тебе понравится, — выдохнул Германия, с таким внутренним усилием отодвигая Феличиано, что сердце почему-то сжалось и защемило, и он с трудом подавил желание прижать парнишку обратно, как можно ближе, чтобы чувствовать его запах, его тепло… — Конечно же, мне понравится, ведь это подарок от тебя! — с горячим воодушевлением ответил Феличиано, и с детским любопытством полез головой в корзину. Германия замер, опять же не понимая, почему его так беспокоит оценка его Италии… Нет, он, конечно же, всего-навсего хочет, чтобы парнишка был хоть немного счастлив… — ОХ, Дойцу! — в этот момент сладко выдохнул Феличиано. — Я так долго этого ждал, поцелуй меня! — не собираясь дожидаться инициативы от опешившего Германии, Италия чмокнул его сам, оставляя на губах Германии полыхающий огонь странно-пьянящей сладости. — А Пруссия-то сказал, что ты, наверное, никогда не додумаешься! Но я решил, что я тебя подожду! Ich liebe dich, Германия! — Э… — изо всех сил постаравшись, ответил ему Германия, не замечая, как его руки сами обнимают Феличиано. — Я вообще-то тоже тебя люблю… — А я знаю, Дойцу, мне Пруссия рассказал! А еще он сказал, что потом ты обязательно попытаешься сделать вид, что никакого обычая дарить краски в качестве символа любви у вас в Германии и в помине нет! А я еще сначала так удивился: Германия — и вдруг краски! Дойцу, а мы же теперь встречаемся? — тепло прижимаясь к Людвигу, жизнерадостно вопросил Италия. — Тогда можно, ты еще меня поцелуешь? — М-можно, — честно ответил Германия, наконец, сдаваясь в плен сладкой волны эмоций. Он почему-то совсем не чувствовал себя побежденным. Его слова совершенно не разошлись с делом. Пожалуй, Германия даже немного перестарался, но ведь Италия был не против.