Who are you, Mr.Graves?

Октябрь, 1924 год       — Мисс Голдштейн, зайдите, пожалуйста, к мистеру Грейвсу, — секретарь перехватила волшебницу за запястье, обращая на себя внимание. На девушку она смотрела с великодушным смирением: просьбу зайти к начальнику она повторяла уже в третий раз, но Порпентина, метавшаяся из кабинета в кабинет то с одной папкой, то с другой, услышала её только сейчас.       — З-зачем? — Голдштейн нервно заикнулась, торопливо перебирая в памяти все события последних дней, в которых она могла быть задействована и в которых могла бы дать маху. Преблагий Мерлин, неужели последним, что она услышит от него перед тем, как он трансгрессирует в командировку, будет выговор?!       Ледяными руками старушка Совесть схватила Тину за горло и начала укоризненно потряхивать. Воображение живо нарисовало ей застывшего с суровой миной на лице Персиваля Грейвса, удручённого тупостью своей подопечной, которой он дал много-много вторых шансов. Шансов, которых она не заслуживала, о чём он ей, конечно же, захотел сообщить. «Вы ничего не можете сделать с первого раза, мисс Голдштейн, вы вечно суётесь туда, куда не надо, и из-за вас я не смогу быть спокойным и полностью уверенным в том, что в моё отсутствие всё в отделе будет функционировать как надо. Мне придётся забыть о сне и вести деловую переписку до поздней ночи, чтобы контролировать происходящее здесь из-за таких безголовых сотрудников, как вы», — беспощадно распинался нафантазированный Грейвс, в то время как Грейвс настоящий стоял напротив Тины, удивлённо изучая её скорбный лик.       — Тина, что-то случилось?       Голдштейн вздрогнула, порывисто прижимая к груди бумажную папку, и торопливо замотала головой, возвращаясь в реальность.       — Всё в порядке, мистер Грейвс, я просто… Просто задумалась, — она нервно улыбнулась, на автомате убирая за ухо прядь волос, щекотавшую щеку. — Я уже иду.       — Очень хорошо, — Персиваль кивнул, сдержанно улыбаясь и деликатно придерживая дверь перед затрепетавшей мракоборкой. — А то я уж было решил, что снова что-то случилось…       Тина залилась краской и обернулась через плечо, успев застать обращённую к ней ободряющую улыбку секретарши, прежде чем дверь разделила их на два мира. В кабинете было зябко, как и всегда: Грейвс предпочитал работать в, как он говорил, «свежей обстановке», так что его обитель была одной из немногих, где не было ни одного цветочного горшка. Растения отказывались украшать рабочий быт в таких условиях и довольно быстро рассредотачивались по другим, более тёплым объектам с помощью деятельных сотрудниц.       — Присаживайтесь, мисс Голдштейн, — занимая своё кресло за столом, Грейвс указал волшебнице на мягкий стул напротив. — Что это у вас в руках?       — Что? — Тина, едва присевшая, тут же снова нервно подскочила, совсем забыв о своей бумажной ноше. — А, это… Это мистер Абернэти просил передать вам. Здесь копии запросов из Парижа и Лондона за последний год на получение разрешения на ношение волшебной палочки, которые вы просили, — торопливо положив папку на стол перед начальником, Голдштейн закусила губу, заинтригованно наблюдая за тем, как Грейвс придвигает бумаги к себе и, подпирая подбородок ладонью, углубляется в их изучение, перебирая лист за листом. — Мистер Грейвс, сэр… Вы думаете, нам удастся отследить перемещения этого… Преступника?       Персиваль сосредоточенно сдвинул брови, пристально изучая чью-то фотографию.       — Очень может быть, мисс Голдштейн… Собственно говоря, именно для этого я и собираюсь навестить Министерство Магии Франции. Уверен, зацепки у них уже есть, ведь последние инциденты произошли именно там. Вы о них, конечно, знаете?       Вот он, её шанс продемонстрировать свою осведомлённость и увлечённость работой и показать серьёзное отношение к своим обязанностям! Правда, несмотря на гордое «мракоборец» в её личной карточке и на пропуске она всё ещё была «на подхвате», но о ней уже не единожды отзывались как о весьма способном и перспективном авроре (Куинни приходила в восторг каждый раз, когда находила подтверждение этому в чьих-то мыслях, и негодовала, когда человек кривил душой), так что Голдштейн грезила о светлом мракоборческом будущем как о чём-то весьма и весьма возможном.       — О да, безусловно! — с горячим воодушевлением заверила она волшебника, однако поспешила убавить свой пыл, заметив, как дрогнули его губы в ироничной улыбке: события-то были весьма трагичные. — Это немыслимо, что некто начал охоту на детей… По статистике большей частью подозреваемый интересовался потенциальными сквибами, но их непросто вычислить, поэтому он был вынужден довериться своей интуиции. Отсюда широкий возрастной диапазон его жертв… И, должно быть, он очень сильный маг, поскольку ему не помешала даже магическая защита.       Переведя дух, Тина искоса взглянула на Грейвса; тот рассеянно кивал, задумчиво прижимая к губам указательный палец. Слышал ли он её? Или был полностью погружён в свои мысли?.. Предположив второе, колдунья немного приуныла, однако про себя решила, что такая реакция вполне ожидаема: в конце концов, он не просто мракоборец, а начальник Отдела магического правопорядка, правая рука президента МАКУСА, серьёзный человек на серьёзной работе, которому предстоит целая неделя муторной работы во французском Министерстве Магии… А то, что она рассказала, он сам знает лучше кого бы то ни было.       — Браво, Тина, всё именно так. Приятно видеть, что ты научилась держаться на плаву в потоке информации, отыскивать в нём нужные сведения и делать правильные выводы, — Персиваль Грейвс, ничуть не смущённый оторопевшим видом своей подчинённой, широко улыбнулся и, откинувшись на спинку кресла, потянулся за одной из серых папок, стоявших на полках небольшого шкафа за его спиной. Колдовская завеса издала едва слышный треск, пропуская руку хозяина к личным делам его сотрудников. — Чем ты сейчас занимаешься? Контрабанда проклятых амулетов? Если разберёшься с этим в моё отсутствие, я дам тебе возможность поработать вместе со мной над этим делом… Новая практика, новый опыт, — что скажешь?       «Что вы с ума сошли, мистер Грейвс, но я согласна!» — Порпентина просияла; страхи, терзавшие её ещё с полчаса назад, теперь казались глупыми и детскими. Ей определённо надо больше верить в себя и больше доверять себе! Не об этом ли ей постоянно твердит Куинни?       — Я буду очень рада такой возможности, мистер Грейвс! Я обязательно оправдаю ваши ожидания, — Голдштейн прижала ладони к груди, не зная, куда себя деть от восторга и ликования, и не отрывая благодарного взгляда от волшебника, который добродушно посмеивался, наблюдая за таким редким проявлением чистой непосредственности от обычно зажатой и сдержанной Порпентины.       — Вы уже оправдываете мои ожидания, мисс Голдштейн, но сначала — контрабанда! — напомнил мужчина и, рассмеявшись, поднялся с места. — Я верю в вас и в ваши способности, вам, дорогая Тина, недостаёт лишь одного — уверенности в себе! Поверьте, вы способны достичь больших успехов в работе мракоборца…       Его ладони легли на её плечи, ободряюще их сжимая. Порпентина, продолжавшая сидеть, неподвижно смотрела в лицо Грейвса снизу вверх и никак не могла заставить себя отвести взгляд, хотя чувствовала, что румянец уже заливает её щёки, горевшие и от смущения, и от благодарности, и от энтузиазма… Несмотря на то, что спустя год стажировки при возглавляемом Грейвсом отделе, год дополнительного обучения на мракоборца и ещё полтора года непосредственно работы под началом Персиваля она наконец-то научилась в разговоре с ним смотреть не вниз, а непосредственно в его глаза, иногда ей по-прежнему случалось терять дар речи. Как сейчас.       — Мистер Грейвс, — наконец пролепетала колдунья, — спасибо. Я буду стараться.       «Обязательно буду стараться, мистер Грейвс».

***

      Сначала он остался там ещё на неделю. Потом — ещё на одну. Послания от него совы приносили трижды в неделю; из той обрывочной информации, что Голдштейн удалось разузнать (частично подслушать, и, конечно, тут не обошлось без помощи Куинни), Тина поняла, что французским аврорам удалось выследить преступника и даже определить его тайное логово, но операция требовала серьёзной подготовки. Персиваль вызвался помочь, а Министерство с радостью приняло его предложение: очевидно, слухи о магическом могуществе Грейвса дошли и до них. Что до самой Тины, то в компетентности своего начальника она ни капли не сомневалась — сама видела, насколько он мастерски владеет невербальным колдовством и на что способны даже без палочки его руки… И хотя сотрудничество двух центров магической власти было всем на руку, Голдштейн не покидала смутная, неясная тревога. Девушка списывала своё беспокойство на бесплодные поиски зацепок по делу о контрабанде, которое, кажется, вконец запуталось из-за того, что подозреваемый, судя по показаниям, одновременно находился в трёх частях города, расположенных довольно далеко друг от друга. Как подсказывала интуиция, здесь явно не обошлось без Оборотного Зелья и двух пособников, но как поймать всех разом и предъявить убедительные доказательства вины?.. Это не давало Тине покоя уже долгое время. А ведь нужно успеть до возвращения Грейвса… Думая об этом, Голдштейн сжимала зубы и засиживалась на работе допоздна. Она должна. Она сможет. Она обещала стараться.       Условный месяц приближался к концу. Группе мракоборцев всё-таки удалось перехватить промышленцев проклятыми амулетами, так что Порпентина была чрезвычайно довольна собой. Да что там, даже Пиквери одобрительно хмыкнула, заслушивая доклад Таддеуса Гримсдича, временно замещавшего начальника Отдела защиты магического правопорядка, о проделанной работе! Одним словом, было чем похвастаться Персивалю, однако в последнее время тот перестал присылать сов с поручениями. «Должно быть, много работы», — так думала и сама Тина, и её коллеги, пока молчание не начало затягиваться. Ожидание длилось неделю.       Трансгрессировавший в Париж Таддеус вернулся с неутешительной и ужасающей новостью, которая моментально разлетелась в МАКУСА и поставила на уши все отделы: Персиваль Грейвс исчез. Никаких следов, никаких зацепок, — пугающая пустота.       — Ох, Тинни, — Куинни ничего не нужно было рассказывать: она узнала всё ещё до того, как вбежала в кабинет, а на пороге почувствовала ещё больше, едва увидев потерявшее краски лицо сестры. Мгновение — и Порпентина оказалась прижата к груди, благоухавшей едва уловимым цветочным ароматом, причудливо сочетавшем и сладость, и горечь. «Два лепестка», любимые духи Куинни.       «Мне кажется, случилось что-то страшное». Тина, обычно сторонившаяся объятий на рабочем месте, была благодарна тому, что именно сейчас сестра рядом с ней. Она цеплялась за неё разумом и лишь благодаря этому не тонула в море охватившей её паники.       — Милая, мне так не хочется расстраивать тебя, но, кажется, больше уже некуда, — сочувственно шепнула Куинни, поглаживая мракоборку по спине. — Пиквери приняла решение разделить аврорат на поисковые отряды, и если найти не удастся, — тут голос Куинни оборвался из-за судорожного вздоха Тины. — Если нет, то это будет международный скандал. Вероятно, МАКУСА прекратит сотрудничество с Министерством Магии Франции… Думаю, скоро ты сама это услышишь.       Такие последствия были сокрушительными. Впервые в истории Министерство не смогло обеспечить безопасность командированному мракоборцу, который пропал в никуда, несмотря на существенный магический потенциал! Несмотря на то, что такие новости вызывали панику, МАКУСА словно вымер до конца дня. От Пиквери было лишь одно публичное заявление: всем мракоборцам наутро собраться в Зале совещаний.       Ночь была долгой. Тину терзали дурные, как топь болота, сны, в которых Персиваля то затягивала чёрная дыра, то заматывал в паутину огромный паук… Куинни, у которой сердце болело от вскриков сестры и которая невольно делила с ней сновидения, не выдержала и в середине ночи пришла к ней с кружкой горячего какао.       — Если бы всё можно было решить так просто, милая, — сев в постели, Порпентина поднялась на подушках, сонно моргая и устало улыбаясь своей самой родной волшебнице, которая была очаровательна даже сейчас — взъерошенная и явно пребывавшая на грани слёз.       — Тина, я не призываю тебя решать проблемы с помощью какао, но ты должна заставить себя успокоиться, дорогая, успокоиться — и думать! — взмолилась Куинни, сжимая через одеяло колено Тины. — Я говорю это не потому, что ты мешаешь мне спать, как тебе не стыдно так обо мне думать?! Но ты же всегда у нас была самая главная по этой части, ты всегда умела ДУМАТЬ КАК НАДО.       «Думать как надо». Несмотря на скорбь, липнувшие к мыслям страхи и тревоги, Порпентина хмыкнула, приподняв уголки губ в улыбке. Может, именно теперь настал тот самый час, когда уже пора окончательно поверить в себя, довериться своему внутреннему Я и начать действовать? От того, что она продолжит изображать траур, обстоятельства вряд ли изменятся, стало быть, нужно что-то делать!       — Именно! Делать! — одобрительно кивая, подтвердила Куинни, внимательно отслеживавшая мысленные монологи своей сестры. — Я буду помогать тебе, насколько это вообще будет возможно…       — Может, тоже подумаешь о карьере мракоборца? — полушутя-полусерьёзно предложила Тина, прихлёбывая подостывший какао и забавляясь оторопевшей от такого предложения сестрицей. — Легилиментам в таком деле цены нет, будешь просто нарасхват! Правда, не исключаю, что в итоге некоторым из них придётся самим себя посадить…       — Вот ещё! — девушка фыркнула, замотав головой. — Ты же меня знаешь, Тинни, я люблю жизнь спокойную, когда есть время на себя, и на сон, и когда можно пораньше уйти… А строить карьеру — это не для меня. Мне серьёзности не хватает.       «Зато у меня её с избытком», — Тина иронично посмотрела на Куинни, сдавленно захихикавшую в кулачок. Нет, пусть хоть одна из сестёр Голдштейн получит возможность прожить спокойную и счастливую жизнь вдали от сражений…       Остаток ночи они провели как в старые-добрые времена: взявшись за руки и прижавшись спина к спине в одной постели, защищая друг друга от непрошенных кошмаров и дурных снов.

***

      Минута в минуту. Тина почти опоздала, но этого никто не заметил: хмурые мракоборцы негромко переговаривались между собой в ожидании Серафины Пиквери, так что Голдштейн без лишнего внимания заняла кресло у прохода в последнем ряду. Атмосфера Зала совещаний угнетала её своей гротескностью и узкими, похожими на бойницы окнами, и не было ничего удивительного в том, что ей (как и, вероятно, многим) хотелось убраться отсюда поскорее. Пристроив руку на подлокотнике и подперев ладонью подбородок, Тина в полудрёме изучала присутствующих; несмотря на то, что она, казалось бы, проработала в МАКУСА уже долгий срок, ей по-прежнему попадались незнакомые лица. «Верно говорят, видимо, что аврор учится всю жизнь и достигает вершин мастерства только к пенсии», — Голдштейн сдержала зевок и чуть не подавилась им же от внезапно раздавшегося над ней приветствия президента.       Неспешно спускаясь вниз к трибуне, Пиквери внимательным взором окидывала зал, неуловимо останавливаясь на каждом лице, и в сравнении с остальными казалась до неприличия бодрой. Её смуглое лицо дышало силой, уверенностью, решимостью… Даже если она и была дамой, склонной иногда судить излишне строго, критично и предвзято, она всё же была настоящим лидером, именно таким, какой нужен был МАКУСА, — особенно сейчас.       — Доброе утро, коллеги, — без особых усилий спокойный голос Пиквери разносился по всему помещению благодаря отменной акустике. — Вероятно, все вы уже слышали трагичную новость, однако во избежание дезинформации я хочу повторить её для всех вас лично: Персиваль Грейвс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка, бесследно исчез во время исполнения служебного задания во Франции. Сопровождавшие его сотрудники французского Министерства магии не смогли дать никаких пояснений и на настоящий момент не готовы разглашать подробности операции, организованной для поимки преступника, чьими жертвами стали многие жители Великобритании, в которой он также успел побывать, и Франции, где он предположительно находится на данный момент, в том числе дети… И ни одна магическая защита не смогла ему помешать. — женщина скорбно умолкла, напряжённо хмуря брови. Судя по тому, как были поджаты её губы, в этот момент она делала непростой выбор: стоит ли озвучивать детали, которые до этого были известны лишь узкому кругу авроров и во избежание паники не предавались огласке? Но когда речь идёт о спасении, врага нужно знать в лицо. — Его имя — Геллерт Грин-де-Вальд. Уверена, — Серафина подняла руку, останавливая волну беспокойного шёпота, — что многие из вас уже слышали о нём. Мы подозреваем, что именно Грин-де-Вальд причастен к исчезновению Персиваля Грейвса. Он искусный колдун, и слухи о его способностях вовсе не преувеличены, но мракоборцев МАКУСА, прошедших обучение и имеющих должную квалификацию, это не должно испугать!       Повысив голос, Пиквери обвела присутствующих пристальным взглядом, будто выискивая трусов, готовых сорваться с места и сбежать как можно дальше от эха этого грозного имени, от которого так и веяло таинственной злобой, внушающей ужас и вызывающей оторопь: Геллерт Грин-де-Вальд.       Голдштейн действительно слышала о нём: за последний год именно с этим именем связывали случаи мистических похищений, обнаружений спятивших немагов, свихнувшихся после применения к ним магических пыток, бескровных убийств и беспричинных на первый взгляд разрушений, повлёкших за собой немалое число жертв… И теперь, предчувствуя, что Пиквери права в своих подозрениях, Порпентина явственно ощущала нарастающий в глубине ужас и готова была со стыдом признать, что ей, чёрт возьми, действительно страшно.       — Аврорат МАКУСА будет разделён на несколько поисковых отрядов, четыре из которых будут направлены в Париж и Лондон, — в абсолютной тишине продолжила мадам Президент, перебирая пальцами какие-то бумаги («Подготовленные списки», — догадалась Тина). — Два отряда останутся в Нью-Йорке для контроля внутренней обстановки, ещё два…       — О да, британцы будут просто счастливы, — насмешливый голос, очень знакомый голос неожиданно зазвучал у самого уха, и хотя само появление его обладателя здесь и сейчас было просто невозможно предположить, Тина даже не дёрнулась, оторопело разглядывая ухоженные длинные пальцы, так привычно лёгшие на её плечо. — Надеюсь, пока меня не было, вы были умницей, мисс Голдштейн?