(не)стоит

      Небула вся рваная, заново склеенная, перешитая, переделанная; движения, привычки у нее такие же. Гамора цельная, идеальная, любимая; к ней стремиться бесполезно, поверьте опыту Небулы. У Гаморы звездная пыль в межресничном пространстве осыпается, уносится ветром; газовые гиганты бьются, сражаются насмерть за право там очутиться, а сама она тает отголоском чужого воспоминания. Оседает железной стружкой у Небулы в сердце, режет и царапает, вскрывая былые шрамы.       У Гаморы кожа зеленая, яркая; на ней румянец не проявляется, а она может и не способна смущаться.       Квил говорит: на Земле такого цвета трава.       Небуле такое сравнение не нравится, оно ей до тошноты, до очередного приступа отвращения. Трава слишком нежная, мягкая, беззащитная. Полное несоответствие.       Небула возражает: во Вселенной такого цвета изумруды.       Питер ее пнет; она не сделает ничего в ответ, не сможет. Лиса зыркнет со своего места, мерзко засмеется и отпустит какую-нибудь шуточку. Но Небуле на это плевать, она думает о изумрудах. У них острые грани, если обработать, можно оцарапать пальцы при желании. Красное на зеленом смотрится крайней контрастно; поэтому волосы у Гаморы красные.       Квил говорит: они цвета вишни.       Но вишня она сладкая, прикусил зубами прыснет сок и нежная мякоть. А Гамора не нежная, и она не лопается от малейшего давления.       Небула шипит: нет.       Небула хочет сказать еще, Небулу опять пинают; она не смотрит кто, ей уж совсем плевать. Небуле несказанные слова мелкими осколками впиваются в нёбо, режут дёсна. Ей до боли смешно от металлического привкуса во рту; ощущения, будто все, кроме сердца, заменили металлом, чтоб позлорадствовать. Лиса снова шутит, глупо, не к месту, она это чувствует, но не слышит.       Квил шепчет Гаморе на ухо тихо-тихо: ты безупречна.       И Небула, наконец, хочет кивнуть: да.       Но она язвит, хрипит: сравнения закончились?       А потом её бьют, снова и снова. Небуле не больно. Она смеется снова и снова       Гамора оттаскивает Питера, говорит ему: она этого не стоит.       Говорит спокойно, размеренно, не тянет ни одной гласной дольше положенного; повседневностью сквозит в каждом слове. И Небула не спорит тут; против Гаморы она и правда не стоит ничего.       Теперь больно, но Небула все равно смеется.       Во рту у Небулы кровь отдает чем-то соленым; звук скачет от стены к стене, туда сюда, тонет в безмолвии космоса. Небула (не вслух — про себя, конечно) умоляет: у-бей-те.       Никто не слышит отчаяния, все слышат смех.