Не гуляйте, дети, ночью по Чёрному Ордену!

      Аллен предельно аккуратно высовывает голову в коридор, аки локатором оценивает обстановку, выходит из комнаты на носочках — специально босиком, чтобы не шаркать подошвой — и максимально тихо закрывает за собой донельзя скрипучую дверь. Фух, первая стадия пройдена.       В коридорах высокой башни Чёрного Ордена темно, но, благо, глаза быстро привыкают и видеть становится значительно легче. Столовая находится не так уж и далеко, если подумать, но путь до неё навязчиво напоминает полосу препятствий: лестница, остатки очередного Комурина, серия следующих друг за другом скрипучих половиц, осторожно, комната Канды!       Поесть Уолкер любил всегда — это факт, а есть по ночам — и удовольствие, и тренировка, потому что сначала необходимо преодолеть всё вышеперечисленное. И ни разу — ни разу! — за всё время своих после полуночных вылазок юноша не встречал ни одного такого же, как он сам, голодающего экстремала, так что выворачивая на финишную прямую — через общий зал к двери на кухню — он, ну, никак не ожидал увидеть то, что, собственно, увидел!       Зайдя в зал, Аллен чуть не вышел обратно. Опс, видимо не сегодня, не в этот раз.       Видеть, как целуются Канда и Алма ему не доводилось. Вопреки тому что добрая половина Чёрного Ордена знала о том, какие отношения связывают этих двоих, выставлять свою личную жизнь на всеобщее обозрение парни не стремились. Максимум, который от них можно было увидеть при посторонних — лёгкие объятия и, о, боже, улыбка Юу, направленная лично Карме. Называть их отношения целомудренными, впрочем, тоже никто особо не спешил, в частности Аллен, но подобного от них не ожидал даже он!       Ладно бы они просто целовались, с Кроссом, дай ему бог, гаду, здоровья, поживёшь и не на такое своими детскими глазёнками насмотришься. Но, когда Алма был ловко подхвачен под бёдра и с грохотом завален на ближайший стол, Уолкер всё-таки решил, что лучше уж одну ночку потерпеть арии, которые распевает во весь голос его желудок, чем потом всю оставшуюся жизнь стыдливо заливаться краской по самые корни волос при виде этих двоих, и пулей выскочил назад в коридор, сразу же в кого-то врезаясь.       «Да что ж вам сегодня не спится-то? — скривив недовольную физиономию, сетовал седовласый. — Дата какая-то особенная, что ли?» — Аллен, ты как? Несильно ударился? — Лави, а это был именно он, наклонился вперёд, протягивая ему руку. О, да, почти вся вечная компания в сборе. Только Линали не хватает для полного комплекта. — Чего здесь делаешь?       Рассказывать о своих похождениях яро не хотелось, поэтому Уолкер состроил самое непринуждённое лицо, выдержал эффектную паузу и с совершенно невинным видом, глазами честными, как у пионера, и едва ли не нимбом над головой изрёк: — А ты?       Ученик Книгочея растерянно улыбнулся, почесав затылок, прежде, чем ответить: — Воды шёл попить, а тут… Ты.       «И не только я», — мысленно истерически хихикнул Аллен. — Да, я тоже, кхм… Воды шёл попить, — юноша поднялся на ноги, быстро отряхнулся и начал судорожно соображать — как бы утащить отсюда Лави? Пускать его к тем двоим — не вариант. Во-первых, нет абсолютно никакого желания нарушать идиллию, а во-вторых, Канда убьёт их обоих прямо на месте без лишнего разбора полетов. — Прямо-таки групповой сушняк, — рассмеялся рыжевласый, уже кладя ладонь на дверную ручку, но был вовремя остановлен рукой, легшей поверх его собственной. — Лави, знаешь, я тут подумал, — как ни в чем не бывало протянул Уолкер, — а давай сходим прогуляемся? Подышим свежим ночным воздухом…       И, не дожидаясь ответа, ухватил парня под локоть, потащив за собой к выходу наружу.       Ученик Книгочея, что весьма и весьма, к слову, удивительно, даже сопротивляться не стал, а просто шёл рядом с Алленом, пока тот продолжал крепко удерживать его. И лишь когда они вышли на улицу, отойдя на приличное расстояние от храпящего Привратника, изрек: — Только ты и я, наедине, под луной. Романтика! — Да, лучше и не придумаешь.       Что ж, по крайней мере, как заключил сам для себя Аллен, его совесть будет чиста и невинна, а тут он уж как-нибудь извернётся.