***
Вернувшаяся от директора медиведьма удивленно рассматривала записку, оставленную на ее собственном столе, по всей видимости, ею самой. По крайней мере, это точно был ее почерк, а не подделка. Но то, что в ней написано, казалось очень странным. И даже опасным. Неужели директор мог?.. Она должна проверить. Только не сейчас, а немного позже, мало ли что. В то, что ей подчистили какую-то часть памяти, верить не хотелось, но наличие записки говорило само за себя. А она прожила достаточно долгую и бурную жизнь, так что опыт имелся, да и выдержки ей не занимать. Она обязательно отправится к Снейпу за «тем, что должно быть в ее голове», как только узнает, что директор в школе отсутствует. Надо же… Снейпа она чисто по-человечески не понимала и, скорее, недолюбливала, в основном за ядовитый язык, ценя в нем только высокий профессионализм. А то бы, наверное, частенько сиживала у него в гостях. Она вспомнила внешне строгие, но очень уютные апартаменты. А директору она доверяла, как… Абсолютно доверяла. Кстати, тоже есть над чем подумать, не девочка восторженная, чтоб чувствовать такое.***
Как у них завалялась эта пакость, Петунья сама не поняла… Зачем она полезла прибираться в комнату Гарри? И что ее вообще дернуло взять и рассмотреть этот листок? Разве что заголовок статьи. Она тоже была бы не против выиграть путешествие в Египет, вот и обратила внимание, посмотреть захотелось на счастливчиков. Но тут же едва не отбросила старую газету от себя: фотография довольного рыжего семейства вдруг начала двигаться! Бр-р. Нет, когда племянник дома, ей намного проще иметь дело с ним самим, а не с вот этим… результатом колдовства. Она просто боялась и ничего не могла с этим поделать. Не стрелять же в газету! Может быть, сжечь? Ах, были бы тут мальчики, они бы справились. Есть еще, конечно, Сириус Блэк, но она отчего-то не воспринимала его как взрослого мага. Вот пес из него получился неплохой. Что же до житейских разговоров, которые они иногда вели, пока тот прятался в гараже, то там было совсем грустно: волшебник демонстрировал уровень развития не выше младшего школьника. И, что самое грустное, учиться ничему не хотел, несмотря на периодически подкладываемые ему книги. Только книжки Дадли читал, и то не все. Про индейцев. Что же с ним сделали в этом проклятом Азбака… Абука… Тьфу! Нет, ни за что бы не согласилась жить в мире, где есть такое вот место. Так что женщина посчитала, что точно с таким же успехом она может посоветоваться, например, с сушилкой для посуды или с кухонной плитой. С разницей лишь в том, что они будут молчать, а не ржать аки конь над тем, «какая она маггла». Петунья поднесла было газету к пламени плиты, но потом отдернула. Стало страшно: неизвестно, как отреагирует волшебная вещь на то, что она хочет с ней сделать. Миссис Дурсль тяжело вздохнула, надела перчатки и засунула пакость поглубже в мусорное ведро. Вот только, когда мусор выбрасывают, то, что было на дне, обычно оказывается наверху. А тут еще ветер поднялся, как назло, бросив гуляющему по двору английскому бульдогу прямо под лапы тот самый злополучный листок…***
Снейп был в глубине души доволен действиями подопечного: наконец тот дал хоть какие-то поводы продолжать изливать желчь на лохматую и неуёмно талантливую голову, стоило только вспомнить о дополнительном котле успокоительного. Не самые дешевые ингредиенты — это ладно, но несколько часов работы, которые он мог бы использовать гораздо лучшим способом, чем стоять над котлом, вот что раздражало. И на этом стало так удобно сосредотачиваться, прежде чем посмотреть в сторону Поттера и начать с ним хоть какое-то взаимодействие. — Кажется, ты все равно не больно-то ему нравишься, — прошептала Гермиона, когда они направлялись в Большой зал после очередной выволочки во время урока по зельям. — Ты не представляешь, я ему недавно целый вечер испортил… Но я не нарочно! — Это когда ты к нему под мантией ходил? Ты мне так и не рассказал! — И мне интересно, дружище! — встрял Рон. — За этим змеем надо следить! Гарри покивал Рону и выразительно посмотрел на подругу. «И как ты себе это представляешь — в таких вот условиях?» — было буквально написано на его лице. К счастью, поняла это только та, кому было предназначено. Рон же продолжил допытываться, и Гарри ничего не оставалось, кроме как рассказать о том, что профессор его таки засек. И да, было, мягко говоря, неприятно. Но сам нарвался. — Поэтому он к тебе и цепляется? А-а, я понял. Вот ведь гад! — Рон, а тебе бы понравилось, если бы кто-то приперся невидимкой, скажем, в твою спальню? — Зачем? — Понаблюдать за тобой. — Да я… — покраснел парень, — я бы ему по рогам! — Ну вот и Снейп мне… как ты говоришь, по рогам. Нормальная реакция, — вздохнул Гарри. Рон вместо ответа только недовольно сжал губы. Хоть «внешние» отношения Гарри с его наставником были давно просчитаны и их взаимодействие при свидетелях оговорено со всеми нюансами, все равно было… грустно. Когда человек, которого ты считаешь близким, показывает всем, что относится к тебе как к грязи какой, это как минимум неприятно, а если уж быть честным, то просто больно. А ему еще надо собраться и нахамить в ответ, тогда как больше всего хочется просто развернуться и уйти. Например, в галерею по пути к Астрономической башне. Там очень свежий воздух. Зато на полученных отработках начиналась жизнь! Да, из-за последнего «безобразия» он почти научился варить Успокоительное, то самое, фирменное, запатентованное его учителем. Подумать только, шкурки лукотрусов, предварительно вымоченные в лунной воде, имеют такой интересный эффект! Интересно, а если добавить в раствор для вымачивания маггловскую валерьянку, которой всегда пользуется его тетя? Ведь валериана и на магов, и на обычных людей одинаково действует. Почему-то последние дни Гарри часто вспоминал Дурслей и дом на Тисовой. Интересно, с чего бы? Неужели стосковался? В раздумьях он не заметил, как дошел до собственной гостиной.***
— Гарри, ты завтра в Хогсмид пойдешь? — поприветствовал Рон только что вернувшегося с отработки друга. — Что я там забыл? — удивился тот, уже настроившийся провести эти выходные со Снейпом. С нормальным Снейпом, по которому он чертовски скучал. — Как, что? — Ну… перечисли, что ли. — Ты же там ни разу не был, — неожиданно поддержала рыжего Гермиона. — Знаешь, сколько на земле мест, где я не был? У-у. Вот закончу школу, получу наследство и оторвусь. Поедете со мной? — На какие шиши? — округлил глаза Рон. — Заработаем! — подмигнул Гарри. — Вот для этого я и учусь. — Ты же у нас богатенький наследник… — Наследство не вечно. Я вообще оттуда на путешествие ничего брать не буду. Давно решил. — И как ты думаешь добыть денег сразу после школы? — Есть несколько вариантов. Рон, как ты думаешь, волшебникам бы понравилось смотреть телевизор? — Это ты про кино, о котором ты рассказывал? — Не только, но, кстати, да, кино… Мне нужно просто идеально знать чары и руны. И самому изучать артефакторику, все, до чего только руки дотянутся! А то, подумать только, на всю магическую Британию — только радио с одной-единственной певицей, каким-то ансамблем и непонятно какими новостями. Тоска! Так что за пару патентов на нормально работающий телевизор и способ присосаться к маггловским программам можно будет, наверное, несколько раз вокруг света объехать. Стоит поработать над такой штукой? Только чур… Давайте-ка клятву! Только чтоб настоящую! Друзья поклялись, словно того ждали. И призадумались. После чего Гермиона взяла сумку и направилась в сторону Когтевранской башни. Рон тоже решил было пойти в кабинет к Бабблинг, но по дороге его завернули близнецы, и он единственный из трио решил все-таки побывать завтра в Хогсмиде. И нисколько об этом не пожалел. А вот Гермиона договорилась с профессором Флитвиком на дополнительные занятия прямо на завтра.***
Утром Гарри предпочел пораньше встать и смыться в подземелья, пока никто из его приятелей, в которых теперь числился весь факультет, не начал ему капать на мозги и тащить с собой в Хогсмид. И опять Снейп прав. Вот кто его за язык тянул рассказывать всякие книжки и фильмы?! Нет, сходить вообще-то было любопытно, но дела его ждали ничуть не менее интересные. Да и наконец обсудить все, что произошло за последнее время. И то, что он подслушал… Отработок на все, что хотелось, катастрофически не хватало. Уши немного начали гореть, когда он вспомнил некоторые фразы медиведьмы и собственного декана, особенно те, что касались его самого. Надо же, какими те могут быть… в неформальной обстановке. Улыбка расплывалась сама собой. Да, а на завтрак он не пойдет — Снейп же накормит, правда? Снейп наконец-то повел себя по-человечески: улыбнулся, потрепал по голове, а потом вздохнул, нахмурился и погнал его на завтрак… Эх, совсем расслабился. Или это школа так действует на мозги? В самом деле, придется ведь объяснять свое отсутствие как минимум соседям по комнате! И Рону Уизли совершенно незачем знать, что Гарри вовсе не старательно драит котлы и варит зелья, а мило завтракает в приятной компании Ужаса Подземелий. Кстати, он недавно поделился со Снейпом школьным фольклором и имел удовольствие наблюдать совершенно довольную ухмыляющуюся физиономию зельевара. На завтраке Снейп, пользуясь отсутствием директора и МакГонагалл, проходя мимо, ледяным голосом приказал ему немедленно идти на отработку, за что Гарри был весьма и весьма благодарен — одной фразой его отмазали ото всех возможных вопросов. Только вот кое-кто начал его жалеть… Вот еще. Но это, в конце концов, не важно. Гермиона же смогла оторваться от новых подруг с немалым трудом, так что не без зависти посмотрела на приятеля. Гарри незаметно подмигнул.***
— Может ли дождь лить два дня подряд? — услышала Гермиона от двери в гостиную Когтеврана. — Дня или суток? — Отвечай… понятно, что знаешь, но порядок есть порядок. — Не может, потому что между днями есть ночь. Но если сутками, то… — Достаточно, проходи. — Гриффиндурочка в нашей гостиной? Интересно… кто провел? — поинтересовался кто-то из старшекурсников-воронов. — Это же Грейнджер, — пояснила какая-то девочка помладше, похожая на соседку Гермионы по комнате, не отрываясь от каких-то своих подсчетов. — Такая сама пройдет. Привет. — Здравствуйте. Вы меня знаете? — удивилась девочка и тут же догадалась. — Падма Патил? Приятно познакомиться. — Роберт Хиллиард, староста факультета. Приветствую, — поднялся высокий симпатичный старшекурсник, немного смахивающий на Малфоя, но с темно-русыми волосами. — Гермиона Грейнджер, — чуть присела начитавшаяся книжек Гермиона. Староста кивнул. — Мне тоже, Гермиона, — оторвалась ненадолго от своих записей Патил. — Моя сестра живет с тобой в одной комнате, так что я наслышана. Ты к кому-то? Скажи, я позову. — Мне назначил это время ваш декан. — А, значит, скоро будет. Располагайся, — Хиллиард сделал приглашающий жест. Гостиная Когтеврана Гермионе не просто понравилась. Она была идеальной! Во-первых, здесь было тихо, если кто-то переговаривался, то исключительно вполголоса. Во-вторых, помещение было большим, даже огромным, так что для занятий имелось много удобных мест, отдельных и достаточно уединенных. А вдоль дальней стены с камином стояли аккуратные чайные столики, за двумя из которых чем-то угощались две небольшие компании. — Благодарю, — ответила она. — Мне тоже можно? — кивнула она на шкаф, наполненный весьма соблазнительным для нее содержимым. — Кроме когтевранцев, можно всем, кто самостоятельно проходит в гостиную. Допуск на входе дается сразу, как ты отгадываешь загадку. — Здорово! — Нравится у нас? — староста с любопытством посмотрел на выбранную ею книгу. — Почему тебя не к нам распределили, Грейнджер? — полюбопытствовала Падма, закончившая свою работу. Она чисто по-девичьи оценила выражение лица той и моментально все поняла. Гермиона пожала плечами. — Тут могут быть разные варианты, хотя думаю, что меня просто отправили в группу поддержки одного интересного мальчика… — А, ну да, ну да. Мальчика-то, кажется, тоже уже можно к нам… Слышали. — Я могу привести Гарри? Спасибо! — А зачем ему сюда? Он сам-то захочет? — Ой, у нас столько вопросов по чарам! И просто поговорить, у нас в гостиной очень тесно и все время кто-то шумит. — А вот и профессор Флитвик… Покинула сине-бронзовый факультет мисс Грейнджер только вечером. В душе плескалось сожаление о том, что она не их студентка. Но то, что она наконец стала настоящей личной ученицей профессора Флитвика, а значит, ей отныне доступна и гостиная, и книжные шкафы и даже появилось собственное место для занятий в этой замечательной гостиной (просто уи-и-и!), вселяло надежду и было источником энтузиазма… Особенно по поводу данного ей задания — дезиллюминационных чар! Ведь если она освоит их сама, то поделится и с Гарри. А он поможет ей с беспалочковым… Наверное. Главное, ему не придется рыться в сумке и искать мантию, а если еще и палочкой махать не надо — это будет просто идеально. Идешь-идешь, раз — и нет тебя! Это точно надо сделать. Она шла в гостиную, мечтая поделиться с другом всем, что сегодня произошло. И пригласить в гостиную самого умного факультета — это как раз то место, где они смогут наконец поговорить спокойно!***
Гарри на отработке чувствовал себя далеко не так хорошо, как его подруга. Ему пришлось отвечать на много неожиданных и не совсем приятных вопросов. Оказывается, он подставился, еще когда возмущался по поводу квиддича. Он едва сдержался, чтоб не завопить, мол, он не идиот, чтоб радоваться полетам под проливным дождем, но вовремя прикусил язык: два года ведь летал и радовался… Точно идиот, да. А уж его поведение в библиотеке, оказывается, было совсем из рук вон. И за то, что он устроил со слизеринцами, его убить мало. Оказывается, Малфой до сих пор немного… в измененном состоянии сознания, стоит при нем только упомянуть Поттера. Нет, он не сам пожаловался, это Снейп цитирует их старосту. Надо, в конце концов, понимать, что не все вокруг слепые, глухие и не умеют делать выводы. И вот зачем Гарри понадобилось пугать профессора Трелони?.. — Я пугал?! — возмутился Гарри. Его терпению пришел конец. — Я не виноват, что у нее такой хороший слух! Я себе под нос шептал. А она потом спрашивать начала, и что мне было делать? — Молчать и бояться! — Этой стрекозы бояться, что ли? — Эта стрекоза, как вы выразились, Поттер, тот самый человек, кто напророчил те события, из-за которых ваша жизнь изменилась, причем не самым лучшим образом. Или вы забыли? И решили поиграть в исследователя: «настоящий» ли она профессор? Да профессор-то она никакой, но вот провидица — истинная! И, если вы хотите жить более-менее спокойно, не стоит лишний раз попадаться ей на пути, особенно при свидетелях. — Профессор, можно вопрос? Снейп кивнул. Зрелище виноватого Поттера почему-то ничуть не успокаивало. Шило вылезало из мешка, и предупредить, а тем более отменить это было невозможно. Маловероятно, что все его слова подействуют. И не потому, что Поттер не примет их всерьез: он-то как раз примет, но от того не перестанет быть просто мальчишкой, подростком, и требовать от него поведения, достойного шпиона с многолетним стажем, по меньшей мере неразумно. Значит, остается только думать, как свести к минимуму возможные последствия. — Как это должно было быть, по-вашему? — Что именно? — Ну… как я должен был вести себя у профессора Трелони? Снейп задумался, побарабанив пальцами по губам. — Для начала — изобразить испуг. Серьезный, а не наигранный — такой, чтобы стало ясно, что тебе даже не хочется верить ее словам. Кстати, ты не испугался за крестного? Ему сбегать реально опасно: поцелуй дементора никто не отменял… Так что, стоит ему попасться, считай, покойник. — Я… я не думал об этом тогда, — Гарри моментально посерьезнел. — Зря. — Спасибо, профессор! Теперь я, кажется, представляю, как надо. Жаль, я отказался от прорицаний. — Считаете, что у вас дар? — Не знаю… Кажется, нет. Но иногда что-то бывает, вот с книгами, например, да вы сами видели! — Это называется интуиция. Но с истинным предвидением она имеет очень мало общего. Гарри, мы долго думали, как и чем вас занять, чтобы хоть немного пригасить, хм, ваш костер… Так что сейчас займемся возвращением воспоминаний о нашей первой, тогда неудачной учебе. Они прошли еще в одну комнату, соседствующую с личной лабораторией профессора. — Вот, — Снейп сделал широкий жест в сторону флаконов, смутно белеющих в полумраке, почти скрывавшим от посторонних глаз длинную полку. — Это все мое? — поразился Гарри. — Нет, примерно половина. Чтобы аккуратно удалить воспоминания, приходится довольно много потрудиться. Особенно если они не совсем новые. — Какой должен быть срок, чтобы было проще всего? — Не более недели. — А… это вот остальное? — Мое. И немного — моего коллеги. И, предваряя ваш вопрос — да, мы тоже страхуемся. — А... конечно. Что я должен делать? — Сесть и расслабиться. Начнем с самого первого занятия. Пока Гарри «вспоминал», точнее, возвращал себе временно изъятые воспоминания, Снейп мог немного подумать. В частности о том, как теперь помочь мадам Помфри. Та приходила предыдущим вечером, как всегда, за зельями для больничного крыла. Только вот… сама открыла ему память и показала ту самую записку, о которой они договаривались перед тем, как три дамы слегка подшофе и в хорошем настроении удалились из его покоев. Поппи оказалась почти невосприимчивой к алкоголю, а значит, догадывалась после того вечера о многом. И, хотя его предположение об исходящей от директора опасности с негодованием отвергла, все-таки предпочла избавиться «от лишних воспоминаний», а не приносить Клятву и Обет. Так что, когда она пришла, ему оставалось только выдать ей ее флакон. А вот потом… Они проговорили почти час — непозволительная роскошь для обоих. Но иначе было нельзя: медиведьма, искренне переживающая за каждого пациента, была готова сразу пойти и разнести хоть голову директора, хоть его кабинет или вообще все, докуда дотянется. Ее смутные опасения по поводу здоровья и жизни Гарри Поттера оказались самыми что ни на есть настоящими. И только вмешательство Снейпа помогло ей взять себя в руки. «Не думал я, что разгневанный колдомедик — это так серьезно… Оказывается, Сметвик не исключение. Познакомить бы их поближе, что ли?» — раздумывал зельевар, когда его подопечный открыл удивленные зеленые глаза. — Ну как? — Да вроде нормально, — ответил Гарри и вдруг зачастил. — Знаете, я во сне кое-что из того слышал. И по утрам даже вспоминал. Летом, у Дурслей, когда все началось. Но никак не мог понять, вроде голоса знакомые, но… другие? Ни за что бы на вас не подумал! — Это Филиус позаботился, его заклинание. Но как ты мог вспомнить то, что было тщательно изъято? Поверь, я делал на совесть. А вообще… Интересно, интересно… Если слезы Феникса дают такой эффект, можно на их основе сделать зелье восстановления памяти… Может быть, тогда кое-кому можно будет помочь. Глаза мальчишки загорелись. Вот он, кусочек того прекрасного лета, когда они думали, решали и создавали вместе! — Поттер, — Снейп тяжело вздохнул. — Что? Мне поискать по этой теме? Где? — Нет, лучше лимон съешьте… — Лимон? Какой лим… А-а-а. Я скуксюсь… скукшусь… сделаю кислую морду, вот. Только не ругайтесь больше, ладно? Снейп взъерошил черную челку. — Надо будет подправить слегка шрам, он немного поблек. Прогуляйтесь до Когтевранской башни. Тем более ваша подруга, как я догадываюсь, может быть там же. И приходите завтра, я попробую достать кое-что о фениксах. — Можно с Гермионой? — Как вы это себе представляете? Гарри, только сам и только под мантией. — Хорошо. До завтра, профессор.***
Гермионы у «воронов» Гарри, увы, уже не застал: та ушла на ужин в компании Падмы Патил. Зато профессор Чар его ждал: видимо, Снейп успел ему в блокнот написать, так что через пару минут противный шрам «засверкал новыми красками», как прокомментировал полугоблин. Гарри посмотрел на себя в зеркало и едва не сплюнул. Вот бы избавиться наконец и от шрама, и от очков. Хотя… что-то такое про очки он, кажется, помнит. Но вот что? Так, в состоянии глубокой задумчивости, Гарри потопал было на ужин, но по пути попался профессору Люпину. Тот пригласил Гарри к себе на чай, и мальчик подумал — почему бы и нет? Аппетита все равно не было. Насмотревшись на несчастного водяного чёрта, которого профессор припас для следующего урока, Гарри едва удержал вопрос о том, как же называется предмет, который ведет у них Люпин: «Защита от Темных Искусств» или «Защита от опасных магических существ»? Профессор, стараясь держаться как можно более доброжелательно, аккуратно расспрашивал Гарри о том, где тот мог видеть кошмарных существ, в которых превращался его боггарт. Ну, тут палить уже было совсем нечего, так что Гарри, прихлебывая чай с подозрительно знакомыми сладостями, в красках рассказал, как смотрел у Дурслей ужастики. Профессор кивал и ужасался жестокости родственников Гарри (все так, как ему и говорил директор после того кошмарного урока) и предлагал посодействовать в устройстве его на каникулы «куда-нибудь еще». Однако взять сына лучшего друга к себе вежливо отказался, срочно переключившись на «непреодолимые обстоятельства», в частности, «кровную материнскую защиту». Гарри подумал, как будет рассказывать Снейпу про реакцию Люпина, и едва не заулыбался, но тут у него возник вопрос, который буквально сам слетел с языка. — Профессор, скажите… Я как-то читал… Правда, что кровную магию относят к Темной? — Да, конечно… — Тогда получается, мама, чтобы меня защитить, использовала… Темную магию? И это помогло от Волдеморды?.. А нельзя такую защиту поставить всем детям? Мамы ведь наверняка бы хотели… Люпин поперхнулся и побледнел. — Но это же Темная магия… — Но маму же признали героиней… — Гарри попытался всхлипнуть и повесил голову, а потом и вовсе уткнулся носом в кулаки. На всякий случай. И пробубнил, глядя под стол: — А я даже не был на их могиле. Там правда памятник? И… скоро Хеллоуин… Ремус Люпин трижды проклял себя и задание директора пообщаться с Поттером. Он чувствовал вину перед мальчиком, в том числе за то, что тот оставался для него посторонним ребенком. Сын лучшего друга… Хорош друг, который забыл о том, кто такой Ремус Люпин, стоило им перешагнуть порог школы. Нет, мальчик не был в этом виноват, но… Он, Ремус, и сам отдалился от Мародеров, в том числе потому, что не хотел участвовать в войне. Может быть, останься он с ними, все сложилось бы иначе? — Я поговорю с директором, Гарри, как только он вернется. Я… тоже очень давно не был в Годриковой лощине. — Это так то место называется? — решил уточнить Гарри, чтобы казаться совсем несведущим. — Это же всюду написано. Там стоял дом, который Джеймс купил, когда женился на Лили. Видишь ли, его семья… — Люпин замялся. Все-таки ему не хотелось говорить лишнего, но… мальчик смотрел с таким интересом и непониманием, что он решился. Все равно все уже умерли, так что вряд ли его слова кому-то повредят. — Родители твоего отца — чистокровные маги, и они были весьма недовольны его выбором невесты. Лили была магглорожденной. Вывод, который мальчик сделал, буквально сразил профессора. — Значит, у меня есть дом? Настоящий дом, где… где жила моя семья? Мама и папа? Почему мне никто не говорил об этом?! Проклятый мальчишка, проклятый директор, проклятое невезение… Сплошные неудобные вопросы! Но ведь действительно… почему? Разве мальчик не прав?.. Внутри словно что-то екнуло. Почему директор так поступил? От необходимости отвечать Люпина спас Снейп, который принес ему волчьелычное зелье и, недовольно хмурясь на Поттера, настоял на том, чтобы оно было принято как можно скорее. Люпин еще никогда не благодарил Снейпа так искренне. Вот бы он и мальчишку с собой забрал… К счастью, Гарри, косясь на Люпина, сам увязался за зельеваром. Но после того, как они молча прошли бок о бок пустой коридор, Гарри получил только сделанную шипящим шепотом выволочку на предмет безопасности. — Я напишу, хорошо? — прошептал он в ответ. Снейп отпустил его молчаливым кивком и тяжело вздохнул.***
В гостиной факультета после спокойного дня со Снейпом казалось особенно шумно. Вернувшиеся из Хогсмида однокашники наперебой рассказывали «заучкам» о деревне, засыпая подарками из различных магазинчиков. Гарри, в свою очередь, рассказал всем, как Люпин был потрясен маггловскими ужастиками. Что в конце концов привело к вполне ожидаемому результату: новой страшной сказочке на ночь. На этот раз Гарри решил ограничиться «Пестрой лентой» Конан Дойля. Зато в спальне он, прикинувшись равнодушным, спросил, не расшифровал ли Рон, что же у него вышито на одежде. Тот только по лбу себя хлопнул и посмотрел растерянно и виновато. — Забыл? Или совсем неохота? Сам смотри, тебе ведь это носить… Младший Уизли слегка изменился в лице, вывернул только что снятую рубаху и поднес к глазам. Гарри смотрел, как тот хмурится, лезет за толстой потрепанной тетрадью, что-то сравнивает… — Что за фигня? — пробубнил Рон себе под нос. — Эти руны вроде никогда не ставят рядом… Вот тут написано, исключение из правила. Гарри, может, я что не так понял? — Да какой из меня советчик?! Я с тобой учусь. Может, просто показать профессору Бабблинг? Ты еще только начинающий, можешь ошибаться. — Ты что? — покраснел Рон. — Бельем трясти?! — Обалдел? Перерисовать не можешь, что ли? — А… точно! Что-то я… — Рон протяжно зевнул и упал на кровать. — Может, утром? Гарри выпучил глаза: — Утром? Ты?! Да ты только на завтраке и просыпаешься! — А… ну да. И Рон Уизли с тяжким вздохом взял в руки тетрадь и приступил к работе, периодически поднимая рубашку, рассматривая, а потом рисуя значки, которые запомнил. — Рон, у тебя что, мозги уже уснули? — Почему? — Оторви небольшой листок. Положи прямо на рубашку, рядом с вышивкой. — О, так совсем просто! Да ты голова!***
Утром Гарри вышел в гостиную пораньше и понял, что не прогадал. Гермиона уже ждала его. Он успел поздравить ее с ученичеством, порадовался тому, что теперь может составлять ей компанию (иногда, не часто, чтобы никто не обращал внимания), и они перешли к обсуждению своего «третьего». — Мне вот что интересно: почему он хорошо соображает только на Рунах? Он и ведет себя там совсем по-другому. Ты заметил? — Я? Как-то не присматривался. На рунах мне как-то не до того, сама понимаешь. Но попробую. — Да, непростой предмет. Присмотрись, правда, может, мне просто кажется? — И все-таки, что же у него вышито? Неужели что-то… Вчера он так растерялся, когда срисовывал и сверял. — Думаешь, нехорошее что-то? Но миссис Уизли не могла… — Она могла купить секонд. — И не посмотреть? Да ладно!.. — А если у кого-то из знакомых?.. У кого? Надо будет ему напомнить, чтобы бумажку с копией профессору Бабблинг отдал. Я же его едва сподвиг перерисовать-то. Жаль, рунология только послезавтра. Ты, кстати, как, пользуешься хроноворотом? — Почти нет. Только когда декан смотрит. И я теперь хожу на прорицания! Только у меня, кажется, никакой предрасположенности нет. После уроков был Хэллоуинский пир, на котором они впервые за прошедшую неделю увидели Дамблдора. Гарри заметил, что Снейп очень часто посматривает на Люпина. «Полнолуние же», — наконец дошло до него. Про янтарно-желтые глаза оборотня они с Гермионой давно нашли в справочнике, но догадались никому не рассказывать. А потом и Снейп подтвердил.***
После хэллоуинского пира гриффиндорцы дружной толпой направились в факультетскую башню с надеждой послушать еще что-нибудь интересное и страшное, но у портрета Полной Дамы неожиданно возник затор. Пробравшийся вперед едва ли не по головам Перси Уизли громко закричал, чтобы позвали директора. — Все прямо так серьезно? — удивился Гарри и присел. Среди ног пробираться оказалось намного проще, только девчонки смешно взвизгивали. Выпрямившись возле входа в гостиную, он обомлел: портрет Полной Дамы был зверски искромсан, кажется, даже клочки вырваны. Обитательница, по всей видимости, скрылась в неизвестном направлении. Гарри стало нехорошо от странного предчувствия, и он прислонился к стене чуть в стороне. Вскоре появились Дамблдор, Филч и МакГонагалл. Директор отправил было завхоза на поиски Полной Дамы, но Пивз, как это ни удивительно, решил выручить завхоза. — Я знаю! Она на пятом этаже! В таком виде, в таком виде… о-хо-хо-ха-ха! Спешите полюбоваться, пока она не допила все, что было на том натюрморте! Припадочная орала на весь коридор, что на неё напал Сириус Блэк, которого она отказывалась пропустить без пароля. Ну не дура ли?! По спине Гарри пробежали крупные ледяные мурашки. Почему-то он сразу поверил полтергейсту. Сириус сбежал… Что же теперь делать?!