***
Северус Снейп впервые за много лет пребывал в растрепанных чувствах. Когда он, закупив все необходимое для очередной порции зелий, вернулся к себе, Скитер в доме не оказалось! А потом это повторилось, да еще и не раз. И как эта стер… роскошная женщина каждый раз ухитряется проходить его защиты? Он зарылся в книги, выискивая хотя бы намек на подобное, но — увы. Нужные рукописи, конечно, можно было бы посмотреть в библиотеке Малфоя или попытаться заказать в Лютном, но это было бы все равно что встать посреди переулка и громко сообщить, что его дом нуждается в усиленной защите. Конечно, его адрес был известен немногим, но рисковать точно не стоило. В конце концов, Снейп, морщась от отвращения, которое вызывал у него ритуал «Фиделиуса», точнее, связанные с ним воспоминания, все же начал его разучивать. Примерно на середине ему пришла одна любопытная мысль… У Гарри нагрелся внутренний карман ветровки, и он тут же выхватил блокнот. Наблюдая за появляющимися на бумаге строчками, чувства он испытывал смешанные. Во-первых, он был ужасно рад, что его наконец вспомнили. Хоть он и отвлекся на поездку к тете Мардж (и Сириусу), и с кузеном было совсем не скучно, старшего товарища ему не хватало. Во-вторых, он на Снейпа обиделся. Он не понимал, как можно было не отвечать так долго и вообще выложить такое важное средство связи неизвестно где и не прикасаться к нему несколько дней. У самого Гарри блокнот днем был во внутреннем кармане, а ночью — под подушкой. И он весьма рассчитывал, что так же ведут себя и все остальные его «друзья по переписке». Ну, что поделать, судил он всех по себе, а воспитывать чувство такта у мальчишки было совершенно некому. Да и когда бы? Даже психологу прошлым летом было совсем не до того. Было еще и в-третьих: он справедливо опасался, что его вторжение в спальню зельевара в самый неподходящий момент заметили, и объясняться по этому поводу ему совершенно не хотелось. Но та часть его организма, где спина теряет благородное название, недвусмысленно намекала, что придется. Вот, стоило только вспомнить, как он почувствовал, что у него начинают гореть уши. Чувства чувствами, а ответить что-то было надо. Тем более его наконец пригласили в гости. Гарри потянул носом и… все-таки дал выход своей обиде, написав «Я сегодня занят». Потом представил лицо читающего это Снейпа, хмыкнул и быстренько приписал: «Как насчет завтра? Могу в любое время». И все пошло, словно ничего особенного не случилось. Снейп ничего не спрашивал и не заговаривал ни о чем постороннем, загрузив ученика-родственничка сличением рецептов в паре новых, в смысле, недавно купленных зельеварческих фолиантов. Гарри появлялся в Паучьем, читал и сравнивал до одурения, тренировался варить усовершенствованную версию Рябинового отвара. Потом его вдруг торкнуло, он хлопнул себя по лбу и уговорил Снейпа сходить в Тайную комнату, заранее ничего не говоря, но рассчитывая порадовать себя и своего старшего друга как минимум шкурой василиска. Увы, их ждал полный облом: комнату, точнее, вход, Гарри открыл, а вот коридор оказался намертво завален камнями. Нехорошо так завален: стоило подвинуть один булыжник, и вся конструкция начинала дрожать и крениться. Укрыться же от раскатившейся кучи было практически негде, разве что взлететь. Снейп же, хоть и был весьма заинтригован, пока предпочитал свои летательные способности держать при себе.***
Рита Скитер, по мнению Гарри, шлялась в Паучий тупик как к себе домой. Единственное, что оценил хозяин — гостья никогда не позволяла себе появляться, когда в доме никого не было. Снейп, устанавливающий ловушки и следилки, ни разу не видел, чтобы они были кем-то задеты. Он почти готов был подумать, что мадам имеет такое своеобразное чувство такта, но верилось в это с трудом. Ну сами посудите: «Вежливая Рита Скитер». Это же просто оксюморон! Рита, кстати, неоднократно пыталась пообщаться с «маленьким героем», вот только Гарри то краснел и отводил глаза, играя в молчанку, то невежливо отворачивался, а если она настаивала, и вовсе говорил, что торопится, хватался за браслет и трансгрессировал к себе домой. Правда, это случалось не так и часто — Скитер работала, работа требовала достаточно времени, и появляться слишком часто она не могла. Тем не менее то, что она все-таки свободно проникала в дом, его хозяина напрягало. А ей, похоже, нравилось дразнить зельевара и его юного ученика. Только однажды, после того, как мальчишка, красный, как рак, в очередной раз сбежал от нее на глазах у Северуса, она промурлыкала: — Кажется, мальчик ревнует. Выражение лица Снейпа было бесценно, но Рита поняла, что, увы, ей не описать его никакими словами. Даже при ее таланте… Как жаль. Снейп во всей этой ситуации молча одобрял поведение Гарри и радовался только тому, что взял с журналистки клятву, что та никогда и никому не будет передавать информацию, касающуюся его частной жизни и жизни Гарри Поттера. Собственно, он уже так опутал отчаянную мадам журналистку клятвами, что порой непривычно ощущал себя «немного Дамблдором». Тем не менее это не помешало небольшому зеленому жучку однажды прицепиться к штанам мальчишки и побывать на Тисовой улице. Правда, увидеть там что-то особенное Скитер не удалось — обычный дом, садик с шикарными розами и большим то ли сараем, то ли гаражом в глубине, и все. Взаимодействие Гарри с родственниками ее не заинтересовало — видно было сразу, что это самая обычная семья. Ровные отношения. Совершенно скучные взрослые. К счастью, визит семейства Дурслей к Мардж состоялся в первую неделю каникул, так что прокатиться в еще одно новое интересное место у жучка шансов не было. И слава Мерлину. Миссис Дурсль понемногу собирала мальчишек в Европу: пусть всего неделя, но мало ли что? Деньги давать она опасалась: Дадли родителям все мозги прокапал о том, как он скучает по собачке, едва только вернулся домой из школы. А ну как сторгует себе какого щенка? Съездить на одну из известных выставок Петунье тоже было любопытно, да и Дадличку «одного» отпускать не хотелось, но у мистера Дурсля, как назло, возник дополнительный контракт на дрели, и она разрывалась между мужем и сыном. Проблему помогли преодолеть две умные женщины: миссис Филдс, тот самый психолог, с которой Мардж, живущая в том же городе, продолжала поддерживать отношения, и сама Мардж. Петунью немного успокоило осознание того, что если уж мисс Дурсль справляется с собачьими закидонами одного небезызвестного анимага, то с довольно вменяемыми детьми справиться должна тем более. С другой стороны, страховкой в отношении самого анимага выступала его кузина, Нарцисса Малфой, которая тоже собиралась посетить выставку. А леди Малфой — это уже серьезно.***
На выставке действительно было на что, точнее, на кого посмотреть. Дадли начал мечтать о настоящем волкодаве, чау-чау и бультерьере, а в конце концов его сердцем завладел бобтейл, но не факт, что окончательно. Когда дело дошло до английских бульдогов, мальчишки рвались на ринг вместе с Сириусом и злились, что их не пустили. Они чуть не поссорились с теткой, но тут весьма кстати появилась блистательная леди Малфой и прямо после ринга забрала пса у почти безутешной Мардж, якобы для того, чтобы передать его знакомому заводчику. Мисс Дурсль чуть удар не хватил. Мальчишкам пришлось взять на себя психическое благополучие тети, которая была готова ждать «хоть под дверью питомника» (как она выразилась), пока ее песика наконец вернут. Дело было в том, что, конечно, ни в какой питомник Сириуса отправлять не собирались, но заранее знали об этом, кроме миссис Малфой, только дети: Нарцисса договорилась с отличной клиникой в Швейцарии, и мистер Блэк должен был прибыть туда точно к назначенному времени. Сколько он там пробудет, неизвестно, но по предварительным данным — никак не меньше месяца. Когда Сириус наконец узнал о том, что его ждет, чуть было снова не напился оборотного и не сбежал, но кузина быстро нашла, чем ему пригрозить: настоящим питомником. К тесному романтическому общению и особенно физической близости с суками породы английский бульдог Сириус Блэк все-таки стремился куда меньше, чем к колдомедикам. Проводить крестного в клинику Гарри не удалось, но попрощаться они все же смогли, правда, в комнату чуть было не ворвалась Марджори Дурсль, жаждущая напоследок облобызать «чудесную собачечку». Сириус, услышав это, содрогнулся и послушно протянул руку кузине за порт-ключом. К счастью, Дадли вовремя вспомнил прежнего любимца тетки и, сложив брови домиком, выдал: — А как же Злыдень, тетя? Он же тоже соскучился, и он уже старенький… Совсем старенький. А вдруг с ним что-то случится? Мардж изменилась в лице, словно сбросила наваждение, и тут же отправилась за обратными билетами. Так что в Англии Дурсли и Поттер отсутствовали всего неделю, никто и не заметил, кроме Снейпа, конечно, но он-то как раз был в курсе.***
После возвращения Снейп предложил Гарри «поговорить как мужчина с мужчиной», и бедняга Поттер чуть было не применил отработанный со Скитер навык — рука сама дернулась к браслету-порталу, еле удержал. — На мисс Скитер я вроде не похож, — чуть наиграно удивился Снейп. — Хотя речь пойдет о ней. Гарри был готов сквозь землю провалиться, точнее, сквозь пол: перед глазами снова встала та незабываемая картина (спина, о да…), и организм начал было реагировать, но… — Я хочу, чтобы ты мне помог, Гарри. Вопрос на самом деле очень деликатный… — Снейп сделал паузу, и уши у Гарри снова было запламенели. — Но от этого зависит и моя, и твоя безопасность. Нам надо выяснить, как она проникает в мой дом. Признаваться мальчишке в своей некомпетентности Снейпу было, конечно, неприятно, но еще неприятнее было то, что уже больше двух месяцев он никак не мог вычислить свою гостью. Так оставлять дело было нельзя. Как же Гарри полегчало! — Так вы тоже не знаете? А я думал, вы дали ей такой же браслет, как и мне… — Да ты что? — возмутился Снейп, и на душе у Гарри внезапно стало легко-легко. Северус улыбнулся: Рита была права. А он и подумать не мог, что такое могло случиться. Надо же, ревновать его! К женщине! Глупости какие… Но ведь Поттеру все-таки еще не под сорок, так что судить его по себе в корне неверно. Ведь уже обжигался на этом. Снейп мысленно обозвал себя старым дурнем и предложил устроиться для более приятного разговора за чашечкой чая. Гарри только тогда понял, как ему не хватало кухонных посиделок с Учителем. Они поделились своими подозрениями, обговорили, кто, как и за чем именно будет следить (за спиной друг друга сразу после прибытия в дом). Так у Северуса Снейпа и Гарри Поттера появился собственный маленький заговор. И вот это случилось. Гарри, в ожидании Снейпа успевший закончить чистовик эссе по зельям, которым вполне законно гордился и жаждал показать профессору, понесся в прихожую, едва услышал скрип ступенек крыльца. И, когда хозяин прошел в дом, заметил слетевшего с его мантии зеленого жучка, почти тут же растворившегося в полутемном коридоре. «Кажется, я это уже видел. Второй раз…» — мелькнуло у него в голове, он схватил Снейпа за руку и, наклонив его к себе, быстро зашептал. — О чем это вы секретничаете? — поинтересовалась Скитер, входя в гостиную. — Делаем ставки, мисс, на предмет того, о чем сегодня с вами… пожужжим? — Снейп сделал ехидный акцент на последнем слове. Рита побледнела. Ей хотелось надавать тумаков самой себе, ведь думала же раскрыть эту карту под приличный обет, но на сей раз со стороны Снейпа! Она чувствовала себя, словно оказалась раздетой в публичном месте, но это ее только разозлило. — Координаты моего острова, Снейп, ты не узнаешь, клянусь, — прошипела она, прищурившись. — Ну и правильно, — кивнул он невозмутимо. — Для начала ты должна проверить меня на вшивость по поводу твоей маленькой энтомологической тайны… — Сволочь… «А может, и нет». Жизнь давно научила Риту не доверять никому, но сейчас ей просто некуда было деваться. Если она попросит дать клятву или обет, Снейп, наверное, даст. Почему же у нее такое чувство, что этим она все испортит? Неужели он ей стал так важен?.. Это ужасно. — Вы… — она выдохнула и набрала побольше воздуха. — Вы не выдадите меня? «Дура, дура, дура!.. Никогда не проси! Никого! Ни о чем!» — Нет, — наконец мальчишка смотрит прямо ей в глаза. И не врет. Только смотрит, как будто видит впервые… Видит ее, Риту, а не придуманную и блестяще играемую роль. — Желаешь Непреложный обет? «Этот никогда не был прост. И что сказать? Желаю, конечно, желаю, можно подумать, ты бы не желал, зараза носатая!» — Просто ответь, — выдыхает она, и паника внутри замирает вместе с ее дыханием. — Никогда, — твердо произносит он. — И ни при каких обстоятельствах. «Мерлин, Моргана и все Основатели, неужели… неужели я тоже чем-то стала ему дорога?» — Рита вздрогнула. Что это? Что происходит с ней? С… ними? Она не может больше находиться в доме, ей трудно дышать, а потому Рита выскакивает в прихожую, надеясь, что никто ее не остановит. И не верит своим глазам, когда за ней бросается мальчишка, стаскивая с запястья… то, что дают только самым близким. — Это ты мне? — глупо спрашивает она. — Вы же вернете. Просто приходите. Ну, когда успокоитесь. Она стискивает обе руки мальчишки и понимает, что еще никогда и никому в жизни не была так благодарна. — Спасибо тебе, — шепчет она, чувствуя странное жжение под веками. — Это трудно, — понимающе глядят на нее зеленые и неожиданно взрослые глаза. — Доверие — это очень трудно, если по-настоящему. Я знаю.