Ведьмочки покоряют Париж

POV Элоди Мадлен дышала на небольшой круглый иллюминатор самолёта и рисовала на нём корейские иероглифы. Сестра совсем недавно начала изучать корейский, но уже преуспела в этом и что удивительно, она умела даже материться по-корейски (хотя, наверное, это было первое, что она начала учить в корейском языке). Резким движением руки Мэд стёрла со стекла иероглифы и противно проныла, поправляя слегка растрепавшиеся мятного цвета волосы с пепельной прядью:  — Мы скоро полетим? Мы стоим тут целый час! Я уста-а-ала! Я вздохнула. Кстати, именно из-за волос мою сестрицу чуть было не пустили в Париж. Мама едва не убила Мэд, увидев, что она покрасила их в мятный цвет, оставив лишь одну натуральную прядь. Я-то выкрасила всего одну прядку волос в сиреневый цвет, потому что меня мой тёмно-рыжий вполне устраивает.  — Мы стоим не час, а всего пять минут. Да и от чего ты могла устать, ты сидела и втихую материлась на стекле, — раздался занудный голос кота. Я с раздражением пнула переноску, стоявшую под ногами и прошипела:  — Помолчи, Хармфул, ты обещал не мяукать.  — А я разве мяукаю? Я говорю, — произнёс кот в ответ.  — Я тебе намордник на пасть одену, чтобы не болтал много, — рассердилась я.  — Элоди, Элоди… Ты всегда была глупой девочкой, ну где ты найдёшь намордник моего размера? — самодовольно сказал Хармфул.  — Ты кот-идиот, сейчас в зоомагазине можно всё, что угодно найти! — воскликнула я, понимая по обращённым на меня взглядам, что я произнесла эту фразу через чур громко. Глупо хихикнув, я подальше задвинула переноску с Хармфулом под кресло и спросила у отвернувшейся к иллюминатору сестры:  — Тебе так не терпится попасть в Париж?  — Ну конечно! Я бы увидела Эйфелеву башню, попробовала настоящие круассаны (а то те, которые продают в нашей пекарне такие твёрдые, что там можно свои зубы в качестве начинки оставить), познакомилась с каким-нибудь симпатичным французом, которого, возможно, ты бы влюбила в меня, я вышла бы за него замуж, купила бы с ним трёхэтажный особняк…  — Версальский дворец приобрести не хочешь? — прервала я размечтавшуюся Мадлен. — Я бы не стала в тебя никого влюблять!  — Ну почему? — расстроенно протянула Мэд. — Если тебе дан дар купидона, почему бы им не воспользоваться?!  — Я дар не выбирала, и если бы можно было, я, возможно, поменялась бы с тобой способностями, поверь, управление огнём ни капельки не хуже — это во-первых. Во-вторых, я боюсь даже предположить, что будет, если о применение колдовства узнает мама, а в-третьих, ты разве не помнишь, что было, когда я поддалась твоим уговорам и влюбила в тебя одного парня? Как тогда ты ныла: «Лоди, Лодечка, влюби в меня парня в лодочке». Сестра-двойняшка слегка выпятила нижнюю губу, она то прекрасно помнила, что тогда произошло. Меня с Мэд этим летом отправили отдыхать в Италию, в город на воде — Венецию. Отдых обещал быть прекрасным: хорошая погода, в самолёте мы летели бизнес-классом, отель пятизвёздочный, супер просто! Но в дело вмешалась любовь. Не успели мы допереться до отеля, как мою сестру угораздило влюбиться в одного лодочника. Сначала я не придала чувствам Мадлен особого внимания, моя сестра особа ветреная, ну влюбилась, и что?! Но потом… Мэд бегала к парню, кстати, его зовут Пьер, каждый день, как по расписанию, после завтрака, обеда, ужина, полдника, второго обеда… ну короче, сколько раз пожрёт, столько и бежит к нему. Она просила покатать её на лодке, но как известно, за прокат в гондоле надо платить. И всё бы ничего, но карманные деньги на отдых в Венеции нам выдали общие, что странно, учитывая, что нам по девятнадцать лет (разве, что сестра старше меня на четыре с половиной минуты). Так вот, наши общие денежки тихонько перетекали в карман к лодочнику, который даже не смотрел на мою сестру, как на девушку. И я, ради сохранения нашей общей «казны», применила таки колдовство. Сначала Мэд была довольна, каталась с Пьером бесплатно в лодке по всей Венеции, ути-пути труляля, но потом лодочник стал навязчивым, слишком навязчивым. Он даже приходил петь итальянские серенады под балкон отеля, ну как петь: выть, реветь, кряхтеть, но пением это сложно назвать, парню не то, что «медведь на ухо наступил», по его органу слуха, наверное, танк проехался. В общем, заснуть было трудно. Вскоре форма нытья Мадлен изменилась на такую: «Лоди, Лодечка, достал парень с лодочкой». А я что могла сделать? Я только начинающая ведьма, поэтому могу сделать так, чтобы человек влюбился или же чтоб ненавидел, другого не дано. Я начала морально подготавливаться к бессонным ночам (и надеялась, что соседи тоже), но нас спасла наша бабушка. Ну как спасла, превратила нас с сестрой в наказание в хорьков и вернула парня в нормальное состояние. А мы до конца отдыха воровали еду из кухни отеля.  — А Пьер мне всё ещё любовные открытки шлёт, — вздохнула Мэд. Я хотела сказать, что очень «рада» за неё, но я прекрасно видела, как сестра делает из одной такой открытки самолётик, но не успела, так как вышла стюардесса и попросила пристегнуться, в связи со скорым взлётом. Раздался гул, из-за которого заложило уши, и мы взлетели. ***  — О-о-о! Элоди, мне скучно! — уже в который раз проныла Мэд. — Придумай, чем мне заняться!  — Поболтай с Хармфулом, — предложила я, не отрывая глаз от детективного романа.  — Во-первых, он дрыхнет, а во-вторых, если я буду с ним болтать, все решат, что я сумасшедшая! — воскликнула сестра.  — Ну и? Это недалеко от истины, — пробормотала я.  — Дура, — буркнула Мадлен.  — Ну же, киска, иди сюда, — я услышала бормотание Хармфула, которому по всей видимости снилась его кошка сердца. — Подойди ближе, Мунлайт, не бойся храброго льва, он тебя не обидит. Я очень надеюсь, что ты стырила со стола ту куриную ногу, о которой я тебя просил. Я чуть не выронила из рук книгу. Хармфул встречается с кошкой из соседнего дома — Мунни? С этой снежно-белой снобкой, с той, которая разорвала мне на прошлой неделе колготки, с той, которая ест икру и осетрину?! С ней?! Да и как он себя назвал: храбрый лев! Да встреться кот с настоящим львом, он бы быстро сделал лапы на ближайшую пальму, оставив льву на съедение нас с Мэд и даже не бросив в нашу защиту ни одного кокоса.  — Слышала? — толкнула меня локтем в бок Мадлен. Я молча кивнула, надеясь, что флирт кота во сне никто не услышит. Надежды не оправдались. Сзади нас с Мэд сидела молодая пара, то и дело сюсюкавшая между собой. Видимо девушка услышала бормотание Хармфула, потому что тут же спросила у своей второй половинки:  — Как ты меня назвал? Мунлайт? Мы же договорились не вспоминать о твоей бывшей! — истерически заголосила девушка, не услышавшая фразу про куриную ногу.  — Роуз, я тебя так не называл, да и мою бывшую зовут Холли, — принялся оправдываться парень.  — Так у тебя две бывшие? И ты с ними продолжаешь встречаться?! — будто не слыша парня, продолжала возмущаться Роуз. — Да ты, ты… Неизвестно чем бы закончилась ссора молодой пары, но самолёт неожиданно закачало, словно в шторм на корабле, и девушка, взвизгнув, моментально прижалась к своему парню, забыв, что совсем недавно обвиняла его в измене. В самолёте зазвучал металлический голос, который призывал к спокойствию, и объявил о том, что мы попали в зону турбулентности.  — Мы все погибнем! — в панике заорала Роуз (видимо у дамочки не всё в порядке с нервами). — А-а-а!  — Уверен, ничего страшного не произойдёт, — с сомнением произнёс тощий парень в салатовой футболке. Но несмотря на эти слова, пассажирам лайнера передалась паника девушки, сидевшей сзади нас. Большинство людей побледнело и вцепилось в поручни, некоторые даже зарыдали. Паника не обошла и нас с Мадлен. Мы дрожали и сидели, обнявшись. Обнявшись! Последний раз я с сестрой обнималась в десять лет, когда мы пересмотрели ужастиков на ночь! А самолёт продолжало «болтать». От тряски проснулся Хармфул, чью переноску мне пришлось поставить на колени, чтобы «домик» кота не унесло в другой конец салона самолёта.  — Лоди, почему ты не взяла с собой метлу нашей прабабушки? — дрожа, спросила Мэд. — Мы бы сейчас улетели отсюда.  — Мама говорит, что она скоро развалится, — пояснила я.  — Кто развалиться? Прабабушка?  — Да какая прабабушка? Метла. Прабабка ещё резво на фитнес бегает.  — Ага, я помню, как она нас собой взяла, я чуть не сдохла, нас так загоняли, что я почувствовала себя хомячком, который пробежал километров десять без остановки в своём колесе, — пожаловалась сестра. — Хармфул, хоть ты и был вредным, я тебя любила, поэтому если мы умрём…  — Стоп, стоп, стоп! А как же я? Ты прощаешься с Хармфулом, а про меня ты забыла, — возмутилась я.  — За девятнадцать лет, увы, я тебя не полюбила.  — Ах, ты… О! Болтанка прекратилась.  — Мы прошли зону турбулентности! Мы живы! Ура! — заликовала Мадлен. — Всё, Хармфул, я тебя больше не люблю. Я покачала головой, подняла упавший на пол детектив и погрузилась в чтение. ***  — Мы прилетели! Ура! — радостно завопила Мэд, почти выбегая из самолёта.  — Фух! С мягкой посадкой нас! — выдохнула я. Не успела я сказать эту фразу, как Мадлен, почти спустившаяся с трапа самолёта, споткнулась и распласталась на асфальте.  — Ты не представляешь, какой в Париже «мягкий» асфальт, — пробурчала сестра-двойняшка, поднимаясь с земли. Хармфул в переноске, которую я держала, заржал в голос. Вы когда-нибудь видели, как ржут коты? Видимо молодая пара, опять-таки чудом оказавшаяся около меня, тоже нет. Парень с девушкой стояли, разинув рты и выпучив глаза.  — Перестань ржать, на тебя люди уже с подозрением смотрят, — зашипела я, — а то кастрирую!  — Не понял!  — А не фиг роман с Мунлайт крутить!  — Какой роман?! — возмутился кот. — У нас с ней бизнес! Она мне мясо и рыбу со стола тырит, а я ей крысиные хвосты у вас подворовываю, которые для зелий нужны.  — Зачем Мунни хвосты? — удивилась я.  — А фиг её знает, главное она мне мясо тащит, — отмахнулся кот. — Кстати, а откуда ты о нас с Мунлайт узнала?  — Потом расскажу, — бросила я, решив, что сейчас надо остановить слишком радостную Мадлен, которая скоро от выпиравшего из неё счастья, всех покусает и заразит парижан и туристов сумасшествием. Мда… вот мы и в Париже!