A Day In The Life

      День прошел совершенно не так, как хотел Дэн. С самого утра до позднего вечера он пробыл на ногах, бегая то в одну точку города, то в другую, стараясь улыбаться как можно искренне своим встречающимся на пути фанатам.       Он прекрасно понимал то, что они хотели сделать с ним фотографию, взять автограф, спросить трепещущие душу вопросы, и большинство из них, конечно, не сдерживались и обнимали тощую фигуру парня, сжимая в своих объятиях. Дэн и на это лишь смущенно улыбался, хотя в сердце что-то настырно билось о ребра и не хотело терпеть миниатюрные ладони девушек, касавшихся нарочно его талии.       Дэн, не отводя своего взгляда, наблюдал за парой потемневших из-за ярости глаз, с упреком смотревших на него. Ангел на одном плече шептал немедля оттолкнуть от себя этих девушек, Демон же, нагло свесив ноги и болтая ими в воздухе, громко кричал на ухо прижать еще ближе, еще сильнее их к себе. Запретный плод сладок, и Дэн, уже ни о чем не думая и сожалея, обнимал их дальше.       В таком темпе прошел целый день, к концу которого хотелось свалиться с ног в холодную постель. Обычно его пугал холод, но сегодня Лондон решил порадовать своих горожан аномальной жарой. Отчего-то она не радовала соскучившегося по ней Дэна, наоборот, подливала масла в огонь, испортив окончательно настроение.       В глубине души он не хотел ничего: ни новой камеры, ради, которой, собственно, и обшарпал город вдоль и поперек, ни армии его поклонников, ни тепла, исходившего от лучей солнца. Единственный человек, который мог сделать этот день хоть на капельку лучше, сейчас сидел в совершенно другом вагоне и слушал музыку. Будь у Дэна побольше сил, он бы обязательно подошел к нему, но внутри остались лишь усталость, словно произрастающее зерно, и желание поскорее вернуться домой. ***       Дэн не стал зацикливаться на одежде, просто сняв с себя куртку, обувь и по дороге в свою комнату еще и штаны. Он и не стал мыть руки, хотя был тем еще чистоплюем, и решил не стелить кровать, завалившись на раздражающее кожу покрывало.       Он почти заснул, как услышал в коридоре не слишком пугающие его звуки. Кроме Дэна, ключи от этой квартиры были только у одного человека.       — Устал, — не задают вопрос, а утверждают. — Чего не спишь, или думаешь о тех бабах? — в голосе слышится неприкрытая ревность и некая угроза, которой Дэн не придает совершенно никакого значения.       — Именно о них, — возможно, это не то, что хотел сказать Дэн, но слова вылетают быстрее, чем он успевает подумать об их смысле. Он мог поклясться, что услышал рык.       — Ну тогда съебывай с моей кровати и иди к ним. — Деревянные половицы тихо поскрипывают, когда к постели подходят. Дэн неосознанно жмется к стене, от которой чуть ли не подпрыгивает, как ошпаренный — холод проходится от шеи и до кончиков пальцев на ногах.       — Посплю, и с удовольствием, — шипит он и отворачивается, дабы снова резко не соприкоснуться со стеной.       Дэну обидно до безумия, что даже значимый в его жизни человек не хочет выслушать, оправдывая это «ревностью». Он хотел кричать на весь Лондон: никто не сможет заменить ему Фила. И эта «ревность» просто очередная выдумка парня, ибо он делает то же самое, только со своими поклонниками. Так чем же Дэн хуже?       По щекам бегут слезы, образуя на грязной наволочке подушки небольшие пятна. Дэн привык плакать бесшумно, научился не всхлипывать и не дрожать, однако все рушится в момент, когда кровать скрипит из-за тяжести чужого тела.       — Уйди, — спокойно шепчет Дэн, придавая своему голосу мнимую уверенность.       — Забыл, чья эта квартира? — на щеках уже успел высохнуть тонкий слой соли, и румянец, появившийся на них, усугубляет положение, особенно когда зубы Фила тянут за мочку уха. — Оу, почему же ты краснеешь, если те бабы могут сделать все намного лучше, чем я?       И зачем он это говорит.       — Опять ты за свое, — произносит Дэн и с трудом отталкивает нависшего над собой парня. — Сколько раз мне повторять, что это мои фанаты? Почему они не могут просто обнять меня, а я их в ответ? Пошел ты к черту! — последняя фраза выходит громче, чем предыдущие, и, стараясь встать с постели, Дэн не сдерживает слез и плачет во всю.       К счастью, Фил никогда не позволит Дэну уйти и одним легким движением укладывает его обратно, сжав его запястья над головой. Тот смотрит на него заплаканными глазами, пытаясь передать всю свою ненависть к Филу. Только тому наплевать — он очень хорошо знает Дэна, и ненависть может раствориться в одном поцелуе. Он наклоняется ближе к его лицу и сначала трется носом о щеку, вдыхая одеколон, и проводит языком по ней, собирая капельки соленой воды.       — Все еще ненавидишь? — с привычной победной ухмылкой спрашивает Фил, опуская одну руку на острую коленку нижнего парня. Он получает кивок и впивается своими длинными пальцами в нее, царапая ногтями. Дэн прикусывает губу то ли от боли, то ли от легкого наслаждения, медленно распространяющегося по венам. — А теперь? — Дэн ничего не отвечает.       Фил оглаживает тощие бедра, поражаясь бархатной коже, и наклоняется к его шее, на которой с большим удовольствием замечает свои отметины — засосы — темно-бордового цвета, мягко проводит по ней губами, а позже впускает в ход зубы, чувствуя железный привкус крови. Дэн тяжело дышит, пытается как можно меньше делать громких выдохов. Из груди все-таки выходит тихий стон, когда Фил, отпустив его руки, кладет свою руку на шею и сжимает её, вызывая кислородное голодание. Дэн знает, зачем он это делает.       — До сих пор ненавидишь? — все еще держа его шею, он дает ему ответить, лишь чуть слабее сжав руку. Другую же он кладет на выступавший через боксеры бугорок младшего.       — Мхн, — Дэн цепляется за простынь, ярче ощущая прикосновения. Как же хотелось, чтобы эта рука наконец-то откинула прочь ненужные вещи и начала надрачивать. Фил снова сильнее сжимает шею, напоминая о себе. — Да, — шипит Дэн, — потому что люблю.       Это то, чего хотел его парень. Он мог и дальше кричать во все горло, насколько его ненависть глубока к этому человеку, но какой в этом смысл, если сейчас, впрочем, как и в любое другое время, он принадлежал тому самому ненавистному человеку?       Фил, получив нужный ответ, рычит: «Мой», и снимает с худощавых ног Дэна боксеры, закидывая их куда-то за кровать. Теплые пальцы водят сначала по головке, размазывая выделившуюся смазку, затем обхватывают у основания и мучительно медленно проводят по стволу, наблюдая за младшим, который выглядел слишком смущенно, тем не менее желавшим большего, чем дрочка. С каждым новым движением темп руки ускорялся, и Дэна, стоная, царапает уже не простынь, а плечи Фила.       — Раздень меня, — прорычал на ухо он, зная, что Дэну до боли нравится охрипший голос парня. Его тонкие дрожащие пальцы, путаясь в пуговицах, высвобождают их из петлей и снимают его рубашку. На секунду Дэн останавливает взгляд на подтянутом теле, после спускается к джинсам, расстегивает ширинку и с помощью Фила снимает и их.       Он целует его впервые за этот день в губы, прикусывая нижнюю. Дэн отвечает на этот поцелуй и водит по широкой спине ладонями, задыхаясь в собственных стонах сквозь поцелуи. Старший, выпустив член младшего из руки, нащупывает под подушкой баночку со смазкой и, не забывая про Дэна, который настырно трется о его бедро, кончиком языка проводит по кадыку, а позже и по выступающим ключицам. Достаточно набрав вязкой субстанции, Фил свободной рукой переворачивает Дэна на спину, ставя на колени.       Обычно Фил хотя бы спрашивает, готов ли его парень, однако сегодня слишком много того трогали чужие руки тех девиц, и старший хотел смыть следы своими укусами, смешанными с засосами, и отыметь его, показывая всем вокруг, что этот парень занят. Без предупреждения введя сразу два пальца, до ушей Фила доносится облегчённый стон. Он раздвигает пальцы "ножницами", иногда касаясь ногтями стенок, вызывая скулеж нижнего, и оставляет на задней части шеи укусы.       — Мой, мой, мой, — будто в бреду, рычит Фил и кусает дрожащие плечи, на которых тут же выцветает след от челюсти. Он, не сдержавшись, шлепает второй рукой по пятой точке расслабившегося Дэна, отчего тот вскрикивает.       Еще раз несколько раз подвигав пальцами, старший вынимает их и, предварительно размазав смазку по члену, ставит головку ко входу. Дэн, инстинктивно сжавшись, просит его наконец войти и плачет, почувствовав резкую боль. Фил злится, вспоминая тех девушек, двигается рвано, то входя полностью, то выходя. Это было впервые, когда он даже не прислушался ко всхлипам своего парня, принося удовольствие только себе. Правда, через несколько толчков Дэн выгибает спину — Фил находит тот самый комок нервов. Теперь он двигает бедрами навстречу ему, насаживаясь глубже и прося большего. Старший, опустив руки на его талию, прижимает к своей спине, даря ни с чем несравнимое тепло, и буквально вылизывает тонкую шею, в частности свои же засосы и оставленные раны.       Чувствуя, что скоро кончит, Фил прижимает голову Дэна к подушке и поднимает его бедра выше. Ему достаточно этого, и он, шипя «Фил», кончает, прикрывая от наслаждения глаза. Старший, сделав несколько толчков, также достигает разрядки, падая на нижнего и дыша ему на ухо.       В таком положении они пролежали около двадцати минут. Как бы Фил не хотел, а встать приходится, потому что, как-никак, он тяжелее лежавшего под ним парня. На минуту ему даже кажется, что Дэн умер, ибо тот не издает никаких звуков, вроде даже не дышит. Однако тот всего лишь заснул.       — Идиот, — тихо смеется Фил, взяв на руки расслабленное тело. После секса он, по сути, должен ощущать слабость, однако, держа в руках Дэна, он чувствует лишь умиротворение. Он сажает его на кресло и все-таки по-быстрому стелет кровать, не забыв выкинуть на пол испачканную простынь.       — Между прочим, я все слышал, — недовольно говорит Дэн, угрюмо смотря на Фила. Он, сделав вид, что ничего не расслышал, спрашивает:       — Вас взять на руки или Вы сами дойдете, принцесса?       — На руки, конечно. — Фил выполняет его приказ и аккуратно кладет на постель. — Идиот здесь один — ты, — бурчит себе под нос Дэн, придвигаясь к стене, только теперь он даже не чувствует холод, исходивший от стены. Обогреватель в виде Фила вполне прекрасно справлялся со своими обязанностями, да и ощущать сильные руки на своем животе и талии достаточно приятно.       — Угу, — сопит Фила, нюхая приятный запах волос Дэна.       Есть один огромный плюс в том, что твой парень является собственником — после каждого секса он становится таким добрым, что любую обиду, даже ноющую задницу, можно простить.