макс барских — берега. alekseev — как ты там?
в ноябре грустно и одиноко. в ноябре ветра северные и закаты огненные. в ноябре кофе не греет, оно никогда не греет, лишь комом в горле остается, как слезы, что наружу вырваться никак не могут. леша взгляд от бокала отвести не может. и пить горький кофе тоже уже не может. заебался. за окном утро раннее, пять утра, даже солнце еще не взошло. миранчук на автомате щелкает чайник электрический, бокал ставит, ложку кофе дешевого добавляет и три сахара. он не любит то кофе, что соня себя варит, не ценитель. привык ко всему простому. он взгляд к телефону возвращает и страницу пользователя обновляет. словно что-то изменится. все также поднимается солнце, но по-другому светит сейчас. релакс, релакс, релакс. леша в ноябре понимает, что немного из жизни выпадает. теряется совсем и боится, что найтись не сможет. или что не найдет его никто. он в ностальгию какую-то впадает, когда на брелок от ключей натыкается, разбирая свой рюкзак старый во время переезда. как же я скучаю. антон где-то на кухне шуршит пакетом и подпевает песне, а леше не до этого всего. — я привык, что ты называешь меня цыпленком, но брелок — слишком. — он просто напоминает о тебе. саша тогда не так долго злился. улыбнулся, слабо-слабо, называя миранчука сентиментальным идиотом. оба такие, на самом деле. улыбка на губах не появляется, потому что прошлое всегда больное такое. леша брата слышит только раза с пятого, натыкается на взгляд серьезный. — ты в порядке? — в полном. он брелок этот обратно в рюкзак кидает и воспоминания свои ненужные тоже, закрывает и клянется себе, что выкинет. антон его обнимает на прощанье, смотрит так, что леша понимает — найдет его человек один. потому что брат его — наизусть. лех, я давно не видел свет в твоих глазах. и мимо мусорных баков проходя — он рюкзак не выкидывает.как ты там? тепло ли тебе? есть ли тот, кто целует нежно по утрам?
в ноябре до ужаса холодно и хочется, чтобы снег этот поскорее выпал. миранчук просто надеется, что теплее станет. к нему соня во сне прижимается, тоже тепло это ищет, которое всем нужно. человеческое. он дает ей его, всего себя порой и так странно — в ответ получать. потому что с сашей все было не так. не так, неправильно, холодно, странно и так нравилось, черт возьми. ведь головин, своего рода, ураган. он спокойным выглядит, но внутри — вселенная целая. парень, который совмещал в себе спокойствие и жизнь твою рушил. мне кажется, что я нашел тебя по звездам.миранчук: как ты там?
саша на сообщения теперь не отвечает. леше только и оставалось, что сообщения старые перечитывать и фотографии пересматривать. и умирать каждое утро после кошмаров, потому что в них — аэропорт и то, как он взглядом головина провожает. и теряет. антон с соней, как сговорились, вытаскивают в кино, а после в кафе какое-то. леша не участвует в разговорах, потому что людей стало больше. друзья, друзья друзей, оставьте меня одного. пальцы сами диалог открывают, смириться бы пора, да не в силах. релакс, релакс, релакс, но это так сложно — не думать о нас.миранчук: почему ты молчишь? мне так тебя не хватает.
а антон телефон брата из рук забирает, потому что от и до знает. сообщение так и останется неотправленным.я умираю каждое утро. как же мы друг без друга? если ты правда сможешь, то и я тоже.
— ты же знаешь, что нас быть не может? у леши сердце тогда, наверное, разбилось. вот так просто, на кусочки эти мелкие, как всегда описывают. вот так просто, фразой одной. надежда умерла у него на руках в том аэропорту чертовом. у саши рейс ранний, утренний, в пять утра, леша не поленился встать ради момента, в котором ему сердце разобьют. раненое сердце теперь — не зашьешь и не соберешь. я на рассвете мир потерял и тут только один виноватый. — знаю. саша на прощанье не обнимает, руку не пожимает, не оборачивается, ничего не делает и оставляет все в прошлом. разрушил между ними все мосты. леша знает, такие, как он, обязательно будут счастливы, когда-нибудь в пять утра. такие, как он, обязательно будут счастливы. но сегодня, наверное, еще не пора. я знаю, что время лечит, но мне пока не легче.дважды в одну реку не войдешь. раненое сердце не зашьешь.
отплывали наши корабли. мы были так несдержанно близки. но теперь стоим на разных берегах.