Хроники Довакина

      В середине Последнего зерна я и мои люди были пойманы. Это не тот день, который я хотел бы оставить в память, но считаю бесчестием по отношению к своему народу возносить себя до статуса непобедимого ярла. Это вовсе не так, но никому не стоит знать об этом, покуда я жив. Большинство заключённых были братьями и сёстрами не пожелавшими оставлять меня в столь трудный час. Я не мог ни ободрить их ни воодушевить: мои руки были связаны, а рот заткнут какой-то грязной тряпкой.       Когда нас уже начали рассаживать по телегам стража привела ещё двоих «висельников». Один из них нервный, угловатый норд, неудачливый конокрад особого интереса не представлял. Второй держался тихо, и лишь поворачивал голову на звук как-то лениво. Его длинные чёрные волосы закрывали лицо и не давали определить кто он и откуда. Он пялился на свои босые ноги и не проявлял интереса ни к тому куда его ведут, ни к тому с кем его ведут. Словно в трансе он забрался на повозку и повернулся к извозчику, ожидая долгой дороги. За ним в повозку погрузился Ралоф, один из самых верных наших братьев, конокрад и я сам. Мы тронулись замыкающими.       Я наслаждался видами родного края и чистым воздухом идущим с гор, но вид на Глотку мира меня лишь разозлил. Я не хотел вспоминать про Седобородых, про Голос, про обучение. Я смотрел вперёд, в глаза смерти, ибо бояться мне было нечего. Вот только глядя туда я то и дело натыкался на фигуру загадочного заключённого. Тот смотрел, видно, перед собой или просто дремал и я невольно позавидовал его спокойствию. Бледный и невысокий, скорее всего имперец, он напоминал мне призрака смерти. Такое сравнение поразило меня и я захотел увидеть его лицо, но видел лишь недлинный с горбинкой нос, явно сломанный не раз и не два. У него были сухие немного костлявые руки. Я ничего больше не могу вспомнить о нём сейчас, хотя и это очень и очень много. Поэтому я и пишу всё это, меня отвлекают мысли и странное предчувствие по поводу этого человека. Поэтому я пишу это дальше.       Ралоф заговорил с ним как ни в чём не бывало. Видно, ему стало скучно просто смотреть на дорогу. Это на него похоже. От него я узнал, что «висельник» нарушитель границы и что он не спал всё это время. На вопросы Ралофа он отвечал коротко и односложно и его голос не выражал ни волнения ни смятения. Мне тогда показалось, что он знал что-то чего мы все не знали. Теперь я думаю, что мне не показалось. Ещё я запомнил его голос: тихий, спокойный чисто по имперски льющийся прямиком в уши. Он мог бы хорошо кричать, подумал тогда я не имея возможности спросить что-либо в своём положении. Выслушав односложные ответы мой «брат» отвлёкся на конокрада. Между ними завязался разговор, за которым я не наблюдал, но наблюдал «нарушитель». Он немного повернул голову и я увидел несколько ровных шрамов на его щеке и слабую щетину. Никакой грязи.       За разговором я не следил, поэтому, когда «нарушитель» неторопливо повернулся ко мне, я едва успел перестать смотреть на него. Он разглядывал меня как-то устало и сонно безо всякого трепета, презрения или страха. И я запомнил его глаза. Один, правый, которым он смотрел прямо на меня, был яркого почти золотого цвета, а второй таким синим, что я подумал, что он вставил себе сапфир вместо зрачка.       К тому времени мы уже прибыли на место. Крепость Хелген — одно из самых безопасных мест в Скайриме. Так я думал.       Нас созывали на казнь по списку. «Нарушителя» в списке не было. Краем уха я услышал его имя Раерден. Оно не было особо похоже на имя имперца. Он назвал своей родиной город, о котором я никогда не слышал. От своего управителя я узнал, что это маленький посёлок на самом севере империи. Но это было позже.       Сначала мы услышали рёв. Казнь решили не прерывать, но я уже тогда понял к чему всё идёт. Седобородые говорили об этом. Об этом дне.       Его повели на плаху, и я твёрдо решил похоронить его после. Я планировал сбежать, ведь меня казнили бы последним, времени было полно.       Всё началось много раньше, чем я планировал. Он уже положил голову на плаху, когда в небе появился дракон. Чёрный, огромный и могущественный. Его красные глаза смотрели прямо на Раердена, а тот смотрел на него в ответ. Этим драконом был Алдуин. Он издал рёв, и я бросился прочь. Я уверен, что ещё встречу этого «нарушителя». Но я этого не хочу.