Погасите свет, начинается спектакль

-У Вас была слишком бурная ночь, Артемий Георгиевич? — Поинтересовалась Юля, подпирая кулачками щёки. Она, прищурив глаза, смотрела на недовольного учителя с тёмными кругами под глазами. Он иногда потирал своё лицо и оглядывал класс уставшим взглядом. -Ларченко, пиши свой вариант, — хрипловатым голосом произнёс преподаватель, спрятав лицо в ладонях. Юля бесшумно встала из-за стола и направилась к Артемию Георгиевичу. Она наклонилась над учительским столом и аккуратно ткнула пальцем в пушистые волосы преподавателя. -Я закончила, — тихо сказала Юля, подкладывая на стол информатика лист с контрольной работой. Девушка наблюдала за тем, как его помятое лицо поднимается, как его потухшие глаза пристально смотрят на ученицу, а потом опускаются на работу Юли. -Учти, что эту контрольную переписать нельзя, — вздохнув, подметил Артемий Георгиевич, пряча первую в классе работу в свою папку. Не сказав ни слова, Юля крутанулась на месте и направилась к своей парте. Ей осталось только помочь Стасе с её вариантом и закончить эскиз для своей будущей татуировки. Всё это время, пока она занималась своими делами, ей приходилось ловить на себе пристальные и глубокие взгляды информатика, которые дико раздражали её. Он откровенно пялился на неё, что не только являлось неприличным, но и жутко странным. Даже когда девушка поднимала на него свои большие серые глаза, полные злости и недовольства, он не переставал оглядывать её, а лишь аккуратно, почти незаметно усмехался. Не выдержав этого давления, Юля собрала рюкзак и молча вышла из кабинета, даже не попрощавшись с учителем. Находясь за дверью, она слышала, как отодвигается учительское поскрипывающее кресло, как тяжёлые мужские шаги направляются прямо к выходу из кабинета информатики. Стоя с спиной к двери, девушка не увидела, но почувствовала, то, как учитель вышел из кабинета и тихо закрыл дверь за собой. -Нам надо поговорить, Ларченко, — его голос казался раздражённым и уставшим, не принимающим отказа. -Мы поговорили вчера, — оборачиваясь, ответила Юля, — кстати, рубашка нормально отстиралась? — Заметила девушка, подходя ближе и касаясь тонкими пальцами ворота рубашки преподавателя. -Я хотел извиниться за вчерашнее, — не обращая внимания на бесцеремонность своей ученицы, сказал учитель, пытаясь заглянуть в её серые глаза, которые при словах прощения не только расширились, но и будто полезли на лоб, — я был не прав, когда сказал про твоё будущее, — мужчина виновато опустил глаза, но тут же поднял их и уставился на ошарашенную ученицу. Неожиданно для Юли он улыбнулся и положил руку ей на плечо, — и ты красиво поёшь. -Спасибо, — кое-как промямлила Юля благодарность и смахнула со своего плеча руку информатика. Весь этот разговор вмиг показался ей каким-то приторно-сладким, что аж блевать тянуло. Вчера он поливал её грязью и убеждал, что она никчёмная пустышка, которая ничего не добъётся, а сегодня извиняется и даже хвалит. Может, он, конечно, и делает это по доброте душевной и из-за искренней вины, которая лежит на нём тяжёлым грузом, но как-то слабо верится. Больше ничего сказав, Юля оставила учителя наедине со своими странными мыслями, спускаясь вниз по лестнице. Она специально не оборачивалась, чтобы не ловить на себе очередной взгляд будто обезумевшего информатика. А он лишь стоял и смотрел ей вслед, не находя силы что-то ещё сказать своей удивлённой таким его поведением ученице. Яркие волосы девушки, собранные в хвост, красиво покачивались из стороны в сторону, когда она делала очередной шаг на лестнице. На её худых плечах висел потрёпанный полупустой рюкзак, который закрывал всю её миниатюрную и аккуратную спину, обтянутую в тёмно-синюю кофту. Юля скрылась в пролёте лестницы, а с ней и учительское чувство беспокойства и странного для мужчины трепета к этой бунтарской особе. *** Что-то напевая себе под нос и медленно покачивая бёдрами, Юля переворачивала очередной блинчик на сковородке. Дожидаясь того момента, когда блинчик поджарится, Юля бросила уставший взгляд в тёмный проход между кухней и узким коридорчиком. Мамы снова не было дома уже несколько дней, это хоть и было обычным явлением для Юли, но она всё равно беспокоилась за мать. Такой образ жизни она начала года три назад, когда её уволили с любимой работы за крошечное опоздание. Отец Юли старался всячески поддерживать Надежду, как эмоционально, так и материально, но его терпение лопнуло, как воздушной шарик, в тот момент, когда его жена начала принимать наркотики. Он собрал вещи и будто испарился из жизни Юли и её матери. А потом оказалось, что у него другая семья: искренне любящая его девушка и маленький сын. И Юля была очень рада за своего отца, за то, что он всё-таки смог обрести счастье в своей жизни. Девушка часто виделась с отцом и мечтала жить с ним, вместе со своим сводным братом и мачехой, которая всегда была рада Юле на пороге их квартиры. Она наливала девушке горячий чай и внимательно слушала её рассказы о клиентах в тату-салоне, о маленьких концертах в клубах Москвы. В такие моменты Юля хотела, чтобы девушка её отца была ей мамой, любящей и понимающей. Родная мать вечно пропадала на работе и редко вспоминала о дочери, теряя невидимую нить между ними. Поток мыслей прервал запах гари за спиной у девушки. С недовольным лицом Юля подняла сковородку и нечаянно опрокинула чёрный, разваливающийся, горячий блин себе на ступни. Взвизгнув от неожиданной боли, девушка поставила раскалённую сковородку обратно на плиту и побежала подставлять ноги под холодную струю душа. Боль мигом стихла, а в квартире вдруг раздался пронзительный звон. Вытерев ноги полотенцем, Юля поспешила открыть входную дверь, чтобы увидеть того, кто решил навестить девушку в её одинокий вечер пятницы. Заглянув в глазок, девушка увидела высокую мужскую фигуру в чёрном пальто, он искал что-то в телефоне, отчего его лицо было ярко освещено. Узнав знакомые черты, Юля, чуть не подскочив от радости, открыла замок и распахнула дверь. В ту же секунду девушка кинулась на гостя и сжала его в своих крепких объятиях. Мужчина тепло улыбнулся и в ответ обнял Юлю, кладя одну ладонь ей на голову, чуть поглаживая фиолетовые волосы. -Я думала, ты приедешь через месяц.- Уткнувшись в большую мужскую грудь, тихо сказала девушка. -Соскучился по своей дочери, — губы мужчины расплылись в счастливой улыбке, и он ещё крепче обнял Юлю, отчего девушка почувствовала, что начинает задыхаться в крепких объятиях отца. Но ей так не хотелось, чтобы он отпускал свою дочь и снова уезжал через пару часов. -Я блины пожарила, — тихим и дрожащим от слёз голосом проговорила девушка, пытаясь скрыть от отца маленькую дорожку от только что скатившейся слезы, — мамы дома опять нет. -Я к тебе, — даже не нахмурившись, подметил Юлин папа. *** Сидя на маленькой и плохо освещённой кухне, Юля и её отец уплетали теплые блины со сметаной и вареньем. Они говорили. Так много говорили. И не важно, о чём, ведь Юле просто хотелось слушать родной голос отца и видеть его добрую улыбку. Время на часах уже давало понять, что обоим пора закругляться с рассказами, отцу Юли стоит снова прощаться с дочерью на неопределенный срок и уезжать домой в другой конец Москвы, а сама девушка должна была уже задумываться о сне, так как на следующий день её должен ждать ранний подъём. -Юля, я ведь приехал ещё по одной причине, — мужчина внезапно как-то поник и опустил свои горящие до этого момента глаза, — я скоро переезжаю с семьей в Петербург, это очень важно для моей работы, и к тому же Элина семья вся там живёт, у неё бизнес весь в Питере. Слова, которые он сказал, ударили девушку в самое сердце. В горле застрял непонятный колючий ком, и Юля даже не смогла выговорить ни слова. Она постаралась спокойно выдохнуть, но лишь неожиданно для себя разрыдалась. Всхлипы казались неприлично громкими в гробовой тишине квартиры, ладони, которыми девушка закрывала лицо, моментально стали мокрыми от солёных жгучих слёз. Весь вечер Юля сдерживала всю боль в себе, не показывая её отцу, но его слова стали последней каплей в океан её бед, причиняющих ей тупую боль. Она с горечью вмиг поняла, что будет видеть отца гораздо реже, он пропадёт из её жизни ещё на процентов сорок. Без его поддержки и помощи проблемы с матерью станут расти с неимоверной скоростью. Девушка станет слишком одинока в этой холодной и пустой квартире. И страх стать потерянной в огромной Москве появился так же быстро, как и тогда, когда отец Юли внезапно ушёл из семьи. И всё это казалось ей ещё большим предательством отца. Мужчина мысленно ругал себя за свои резко сказанные слова, которыми, сам того не зная, он растерзал нежную душу любимой дочери. Он с болью смотрел на дрожащую маленькую девочку, крепко сжимавшую ладонями своё красное от слёз лицо. Мужчина даже боялся тихо прикоснуться к спине дочери, чтобы обнять её, он лишь думал о том, что даже своим прикосновением, которое для него будет лёгким и аккуратным, а для самой девушки станет тяжелым и грубым, причинит ей огромную боль. И ему оставалось только молча смотреть на страдания Юли и ждать, когда она придёт в себя, чтобы поговорить со спокойствием и рассудительностью. -Когда? — Наконец выдавила из себя Юля, вытирая лицо кухонным полотенцем. Глаза её были красными и потухшими, а голос всё ещё дрожал и даже хрипел. -Через пять дней, — отец нервно выдохнул и потёр своё уставшее лицо большими ладонями. Вскоре взгляд его упал на дочь, сжимавшую сигарету тонкими пальцами, и отцовские принципы не позволили ему оставить это без внимания, — я думал, ты бросила. -А я думала, что ты своевременно предупреждаешь обо всём, — закурив, ответила девушка с привычной для себя резкостью, — почему я снова узнаю обо всём в последний момент? -Ты же знаешь, как я боюсь тебя ранить, и эта новость о переезде стала бы для тебя страшным ударом. -Надо было всё равно сказать раньше, а не когда до вашего переезда остаётся каких-то ничтожных пять дней, — девушка старалась сохранять своё недавно приобретённое спокойствие и говорить тихо. Выдохнув сизый дым, не кидая взгляд на отца, она выдавила из себя фразу, которую больше всего не хотелось говорить, — Можешь идти, ты ведь всё сказал. -Мне жаль, что так получилось, прости. — Последнее слово он проговорил еле слышно и, не сказав больше ничего, покинул маленькую, прокуренную кухню, оставив наедине со своими мыслями и проблемами одну свою такую маленькую Юлю. Через пару минут входная дверь громко хлопнула, давая понять, что в квартире остался теперь только один человек. Сверлив взглядом деревянный стол, девушка думала лишь о сказанных ею словах. Внезапно она потушила о край тарелки сигарету и, подскочив со стула, выбежала из комнаты с диким биением сердца. Дверь резко распахнулась, и девушка в одних тапках и домашней одежде быстро преодолевала ступени. Её ноги резко остановились, когда перед глазами возник улыбающийся происходящему папа. -Прости меня, ты должен быть счастлив, в Питере или нет, а я просто глупая эгоистка, — она говорила эти слова твёрдо и уверенно, не запинаясь. И увидев в глазах отца тепло и одобрение, девушка сократила расстояние между ними и крепко обняла человека, которого любила больше жизни. И она хотела, чтобы он был счастлив в другой семье и городе, хоть и далеко от неё самой. -Знаешь, — сказал мужчина, поглаживая пальцами пушистые волосы дочери, — Даже если я поселюсь на Марсе, ты останешься самым дорогим для меня человеком.