Casus belli

Так дай мне предлог. Пел далекий холодный ветер, безразлично перебирал струны ветвей над стылым Понтаром. Стонала и утопала во мгле весна. Так дай мне хоть одну причину, по которой я должна пощадить тебя. Разоренное село смотрело на пепельноволосую голодными черными оконными проемами. Кровь, смешанная со снегом. В полях уже показывались первые хрупкие нерешительные ростки весны, но здесь вопреки законам природы цвела лишь зима. Иней покрывал ресницы. Пожалуйста, дай причину не убивать тебя. Скрипел снег от шагов, — Ласточка всегда возвращалась. "Я веду за собой смерть, так пусть она на меня полюбуется." Но любовались ею лишь трупы заиндевелыми роговицами. Она помнила этих людей еще живыми, а теперь они все мертвы. Мертвы. Бороться с ее проклятием было невозможно. Пропитывая континент и россыпь миров кровью невинных, Цири думала, что рано или поздно сойдет с ума. Но Ласточка всего лишь утратила чувства, — невелика цена. Потому быстрые вороватые убийства льдянокровных гончий и зазевавшихся воинов Дикого Гона не приносили ни радости, ни удовлетворения, только знание, — она должна рано или поздно уничтожить всех их. Каждого, такова цена Расплаты. Вот только на протяжении всей жизни Дитя Предназначения раз за разом прорастало в самых невероятных и, казалось, кристально очевидных ситуациях противоречивое "Но". Дай повод сохранить тебе жизнь. Рука бессильно сжалась. Людская кровь — не вода, и за нее кто-то да должен ответить. А они оба и так на полной скорости несутся к Преисподней, кто-то раньше, кто-то позже, так в чем же дело? Я не могу, ведь нам снятся одни и те же сны. О белом снеге и белом свете, о замороженном мире, о мертвом мире, где нет ни для кого места. О времени, закусывающем собственный хвост. В нас бьется одна и та же кровь, черт возьми. Когда-то. Рассечь шлем "призрака" было тяжело, но возможно, а вот подавить изумления от увиденного — нет. Она никогда раньше его не видела, но узнала моментально, безотчетно, то кем он мог ей приходится. Король забрал твою душу себе в услужение, а я верну. Не смогу вернуть память, не смогу утешить словами, никогда не захочу узнать, что тебе пришлось пережить, но разделю ношу существования таких как мы, только приведи хоть один довод. Снежинки кружились вокруг Повелительницы Пространства. Осели на худые плечи. Стихия времени ей была не столь подвластна, в отличии от него. Ты не такой как они. Мы оба другие. Мы — нечто большее. Моя кровь и плоть, как и твои есть дар Лары Доррен. Мы — не средства, не инструменты достижения чужих целей. Мы — это мы, и никто больше не посмеет использовать нас. И я буду за это бороться, даже если придется убить тебя. Холодная пурга, смешиваясь с утренним маревом, укачивала. Пожалей меня, дай хоть единственный предлог не убивать. Снег продолжал кружиться, оседая на промерзлые земли, отвоеванные у Весны.

~ ~ ~

Осенние грозы слепили, рвали небосвод в клочья. Квинтэссенция заряженной ликующей первоосновы — Смерти сотрясала землю до небес. Два клинка вторили ей страшным перезвоном. Две молниеносные тени, две яростные туманности. На клинках у обоих — Aen Hen Ichaer. И леденящее дыхание Судьбы, настигшей обоих. — Как твое имя? — Зираэль давилась грозовым воздухом, глаза блестели, но ресницы ее оставались сухими. Окровавленный мужчина откашливал кровь и предпоследние вдохи. — Яков, у меня было много имен. Не важно как меня звали, важно то, что я не сделал. Белый Хлад грядет, и никто ему не воспротивится. Нет ни единого шанса... — И у меня тоже не было ни единого шанса. — Ты... правда пламя из пророчества? Огненное зерно, что обернется пылающей розой? Прекрасная белая роза... Словно из Шаэрраведда... Одинокая слеза сбежала по девичьему лицу. — Пророчества — ложь, Яков. Всё выбираем только мы сами. И ты решил за нас обоих.