Заплетая ветер на коротких волосах

      Когда темноволосый юноша, подобранный совсем недавно с улицы для заботы о цирковых тварях, бесстрашно просовывает руку сквозь решетку и касается крупной змеиной головы, у Нагини не возникает привычного желания впиться зубами в теплую плоть. Наоборот, захотелось продлить мгновение ласки немного дольше, ведь не каждый решится погладить маледиктуса, пускай и не зная, что за чешуей скрывается хрупкое девичье сердце.       Магический цирк уродов – единственное убежище между миром волшебников и миром не-магов, которые отвергают иных созданий в равной степени и в каком-то братском единодушии. Иные, проклятые, уроды - не самые ласковые слова для тех, кто потерял всякую надежду исключительно из-за извращенной самой природой сути. Не по своему желанию, лишь по воле случая. Не лучшее место, но единственное, где можно получить фальшивую версию дома и хоть какой-то способ заработка. Кто-то приходит по своей воле, кого-то приводят, но уйти потом нет ни желания, ни возможности. Куда еще пойти, когда вселенная против твоего существования?       Чешуя впитывается в кожу болезненным зудом, каждая кость в организме выламывается, принимает иную форму, с плавной и хищной грацией рисуя человеческую фигуру из переплетений змеиного тела. Людей Криденс касается с большей опаской, чем смертоносных существ, но все же решается пожать приветствующую руку. Нагини улыбается за двоих, пока острые клыки превращаются в человеческий прикус, а глаза из желтых переливаются в карие, изгоняя вертикальный зрачок. То, как юноша горбится и вжимает голову в плечи, напоминает ей о собственном детстве, отзывается в сердце желанием помочь, исправить, излечить каждый шрам на широкой ладони. Это уж она точно успеет, тюрьма змеиного тела еще достаточно далеко.       Случайное знакомство быстро перерастает в дружбу двух потерянных существ, которые понимают друг друга с полуслова, полувзгляда. Опутанные проклятьями, крепче, чем порой бывают брачные узы, они привыкают засыпать, протянув руки друг к другу. Чтобы поддерживать человеческую форму, чтобы иметь возможность прогнать кошмар из сна своего соседа. Даже в последнем месте изгнания оказывается можно найти надежду. Надежду в лице такого же потерянного существа.       История жестокости, рассказанная прерывчатым шепотом, отзывается внутри клубком хищных змей. Нагини и представить не могла, через что мог пройти этот трогательный юноша. Столько боли, столько терпения, столько…желания быть любимым. Девушка перебирает короткие темные волосы, скользя гибкими пальцами по макушке Криденса, который так доверчиво устроил голову у нее на коленях. В ответ она рассказывает о своей родине и одном обряде, который использовали древние воины, чтобы вернуться домой после боя. Заплести ветер в волосы, чтобы он вернул его обратно, подсказал куда двигаться, когда настанет самый темный час. Она бессовестно врет всем своим змеиным нутром, но юношу это успокаивает.       Когда Криденс показывает свою истинную форму, расплываясь темной пеленой по тесной комнате, лицо Нагини выражает исключительно сожаление, не страх. Она протягивает руку, как и в первый день знакомства, задевает кончиками пальцем густой черный туман и…через мгновение уже улыбается смелее и шире, ощутив знакомое теплое прикосновение. Криденс все равно остается Криденсом даже в такой форме. Она остается самой собой даже в змеиной форме. Нет ничего страшного в этом, когда сам такой же искалеченный.       Решение бежать девушка поддерживает без малейшего сомнения. И бежит вслед за обскуром, цепляясь почти ледяными пальцами за такую теплую человеческую ладонь, надеясь пробыть с ним хотя бы часом, днем, неделей, месяцем, годом больше. Она мысленно шепчет своему проклятию:- «Пожалуйста, дай мне еще немного времени, совсем немного…»       Но сам Криденс отпускает ее ладонь, перешагивая яркие всполохи огня.       Она соврала. Ветер в волосы заплетали невесты своим избранникам. Но он, похоже, никогда уже об этом не узнает, потому что тиски змеиного тела становятся с каждым днем все крепче и сильнее.       Как и ядовитая жажда крови.