Часть 1
17 ноября 2018 г., 00:21
Дикие лилии пахнут обманчиво сладко; Каске нравится. Она не рвет их, не прижимает к груди — садится рядом и улыбается.
Гатс не смотрит на ее улыбку. Нежное, хрупкое, не то, что можно трогать руками.
Гатс собирает хворост: ночью будет непросто, нужно развести костер. С огнем лучше, да и Каска может погреться уже сейчас.
Когда-то она сравнивала костер с мечтой, Каска. А Гатс смотрел на нее и думал: есть еще что-то, кроме мечты. Есть еще свет, в каждом; если он запрятан слишком глубоко, человек похож на покосившуюся темную лачугу — подлая душонка.
Свет Каски горит и сейчас, так же ярко, как раньше. Только до этого света не дотянуться, он не может согреть. Скрытый за стеклянным колпаком — уязвимая. Сильная.
Вот бы посмотрела, как раньше. Пусть говорит то, во что он больше не верит, пусть кричит и спорит, ненавидит даже — пусть. Зато не за стеной. А так — не пробиться.
Это ранит — нет сил думать.
Он должен найти силы. Больше не оставлять ее одну. Он должен…
Лилии чуть дальше места, где сидит Каска, другие. Черные.
День как день, солнечный свет — не кажется. Но черные?
Черные лилии. Что-то знакомое: «вычерни мне руки, выбели мне ум, пусть мое желание сбудется средь лун»… Навязчивый мотив, то ли песня, то считалка, не вспомнить.
Рикерт говорил: считалки когда-то использовали, чтобы определить жертву. Тот, кто «водил», умирал.
Жертва.
Гатс сжимает зубы: в каждом есть свет, но не в нем, а это, черное, как пелена, с ним нужно бороться, потому что Каска. Сидит рядом с лилиями и улыбается.
При мысли о Каске становится легче: может, он и защищает ее, может, и заботится о ней, но она спасает его одним присутствием. Так было всегда.
Ей нравятся дикие лилии — белые. Черных она не видит, они дальше. Вдруг и те тоже понравятся?
Сложив хворост на землю, Гатс подходит к Каске. Она смотрит на него выжидающе, но не шарахается, как в первые дни после Затмения. Она доверяет — после того, как спас от костра.
— Вычерни мне руки, — говорит Гатс бездумно, потянувшись за лилией. — Выбели мне ум. Пусть мое желание…
Каска тянет «о-о-о» и удивленно моргает.
— …сбудется средь лун, — Гатс заканчивает и дергает уголком рта.
Бред.
Нужно заняться костром, думает Гатс — и слышит: перестук копыт, скрип колес, человеческие голоса. Бродячий цирк?
Здесь нельзя оставаться.
— Идем, — Каска склоняет голову набок, но принимает протянутую руку.
Черные лепестки трепещут под налетевшим порывом ветра.