Бинт на глазах
Город Джокера автор Слэш — в центре истории романтические и/или сексуальные отношения между мужчинами Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер (кроссовер) Пэйринг и персонажи: Гарри Поттер/Том Марволо Реддл, Гермиона Грейнджер/Рон Уизли, Драко Малфой, Северус Снейп Рейтинг: PG-13 Жанры: Романтика, Ангст, Фэнтези, Hurt/comfort, AU, Мифические существа, Учебные заведения, Попаданцы, Антиутопия, Любовь/Ненависть Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, Мэри Сью (Марти Стью), ОМП, ОЖП, Смена сущности, Элементы гета Описание: — Я слышу ложь, я говорю ложь, но я не вижу ложь, — тихо произносит маленький мальчик, проводя пальцем по бинтам ||| Или о истории Мальчика-Который-Выжил и оказался до безобразия слепым… Работа написана по заявке: Я слышу стук вашего сердца. Я слышу, как кровь бежит по вашим венам. Я слышу и мне этого достаточно.Сказка
Гарри Джеймс Поттер испуганно отшатнулся назад, закричав от боли, прижимая руки к глазам — звук разбитого стекла не отрезвил, вызвав чуть больше ужаса, он стукнулся спиной об стенку, — глаза неимоверно жгло, будто выжигало, принося ужасающую боль. Дадли, кузен Гарри, плотный мальчишка со светлыми волосами и голубыми глазами, испуганно закричал, отбросив от себя какую-то странную бутылочку, которую он нашел в аптечке своей матери, и был готов разреветься — ему, в общем-то, пять лет, как и его кузену. Гарри отличался от него. Гарри был меньше, золотистая кожа не скрывала венок на руках, темно-каштановые волосы были ужасно растрепаны, — его изумрудные глаза сейчас были закрыты. На второй этаж, где были дети, прибежала Петуния Дурсль, высокая и сухопарая блондинка с мутно-зелеными глазами, не сдержала вскрика и стала быстро набирать номер больницы…***
— Мне очень жаль, но его глаза… — доктор поджал губы, посмотрев на бледную женщину, прижимавшую к себе испуганного ребенка, которого накачали успокоительным. — Мы не смогли их спасти, вы потеряли слишком много времени, он ослеп, — выговорил мужчина, прикрыв свои глаза, с содроганием вспоминая маленького мальчика на кушетке, которому пришлось полностью удалить глазные яблоки. Операция была сложной, одна из медсестер потеряла сознание от ужаса. — Операция стоила…***
Гарри Джеймс Поттер не был глупеньким наивным мальчиком, как его кузен, не был столь ужасным по отношению к другим и в общем-то был довольно милым. Улыбчивый, мягкий, любящий поговорить и довольно умный, он был бы популярным в классе, даже просто за счет внешности, несмотря на странный шрам в виде молнии на лбу. Милый мальчик, тем не менее, вел дружбу только с библиотекаршей миссис Леонард Стоун, а другие дети либо обходили его десятой дорогой, либо смеялись и издевались, — спрашивали, не дать ли ему очки, и называли ненужной обузой. Гарри не обижался, неловко улыбался, поправлял вместо больших круглых очков белый, слегка грязный бинт, одергивал слишком большую рубашку кузена на себе и отводил голову от стороны шума, — Гарри Джеймс Поттер был слепым. Совершенно слепым, без глазных яблок, без возможности узнать, как выглядит небо и какого цвета трава. Гарри не помнил ни одного цвета, он видит перед собой только тьму. Гарри ориентируется на слух, на нюх, запоминает буквально все. Голос дяди Вернона грубый, басовитый, неумолимый; голос Тети слегка визгливый, тонкий, врезающийся в мозг; голос кузена резкий, громкий. Голос миссис Стоун мягкий и тихий. Гарри узнает их все, Гарри различает аромат каждого, Гарри слышит сердцебиение любого из них. Он смущенно улыбается, опуская голову, послушно слушая крики и обвинения дяди и тети, не пытается сбежать от Дадли и его компании, когда те хотят его избить,***
Гарри поливает цветы, сидя перед ними на коленях. Горячее солнце печет голову, а под слишком большой одеждой температура будто выше, чем на улице. Бинт на глазах мешает, но Гарри упорно поливает бедные цветы, ориентируясь на их непревзойденный аромат и шелест листьев. Гарри слышит, как говорит с дядей Верноном тетя Петуния в гостиной, в которой открыто окно, и как сбилось с ритма сердце кузена, — он определенно играет сейчас в какую-то из своих игр. Где-то за забором мяукает кот миссис Фигг, которая иногда берет Гарри к себе и которая ужасно сильно пахнет кошачьей шерстью, из-за чего Гарри сам ее не очень любит. Слегка вздохнув, парень встряхивает головой, — в рутинные звуки, по типу рева машин, смеха детей и разговоров соседей, вклинился совершенно незнакомый хлопок, который будто прошелся по спине Поттера холодным воздухом, пустив сотню мурашек. «Все, думаю, достаточно, стоит пойти к тете», — подумал парень, улыбнувшись про себя, и подорвался, привычно развернувшись ровно к двери и побежав к ней. Но не успел он открыть дверь, как спокойное сознание взбудоражил чужой голос, совершенно незнакомый, что бывает довольно редко, потому что в школе все знакомы, кроме первоклассников, а в Литтл-Уининге не бывает чужих. Голос был тихим, бархатным, как самая дорогая ткань, глубоким и очень запоминающимся. Вслед за голосом Гарри ощутил травянистый аромат и аромат старых книг, крови и услышал слегка сбившееся сердцебиение. — Гарри Поттер? — спросил, без приветствий, голос. Гарри осторожно обернулся. — Да, сэр, меня зовут Гарри Поттером. Что-то случилось? — спросил он, слегка опустив голову на правое плечо. И услышал судорожный вздох. — Мистер Поттер, что с вашими глазами? — это было сказано с недоверием, легкой злостью, и Гарри опустил голову. Хотел было сказать хоть что-то, но не успел. Дверь за его спиной резко открылась, ударив Гарри по спине, из-за чего тот едва не упал, но обладатель незнакомого голоса и приятного аромата, а также, как оказалось, сильных рук, успел поймать его за плечи, дав устойчивую позицию, из-за чего Гарри зарделся и пробормотал «Спасибо». — Поттер, мерзкий мальчишка! Почему ты не работаешь?! Кто это с тобой?!***
Гарри Поттер ужасно волновался, впрочем, и не только он один, что было понятно по учащенному сердцебиению каждого в этой комнате. А именно по сердцебиению непривычно тихой тети Петунии, не подающего признаков жизни, кроме сердцебиения, дяди Вернона, и глухому дыханию Северуса Снейпа, как успел узнать Гарри. Он не совсем понимал, что происходит, но***
— Ох, ребенок, тебе обязательно нужны эти бинты? Хотя, это не важно, иди вперед, там как раз ждет еще один мальчик! Счастливый голос незнакомой женщины будто ударил по нервам Гарри. Для него весь сегодняшний день, с момента прибытия профессора Снейпа — «Только Профессор Снейп, мистер Поттер», — был удивительным в своей странности. Он, профессор Снейп, провел его куда-то, где было множество голосов, где был детский смех, где были громкие крики, слишком быстрый пульс и уханье сов. Для него были незнакомыми скрипучие голоса и тяжелые шаги гоблинов, которые сказали, что вернуть ему, Гарри, глаза невозможно. Поттер, как услышал это, застыл, — он понял, что происходило. Ему хотели помочь. Вернуть глаза. И уже за это он обожал профессора Снейпа, который после недовольно вытирал лицо от слез счастливому мальчику. Тогда он пообещал профессору более не плакать. И внимательно слушал лекцию о месте, где они находятся, — Гринготтс, Косой Переулок, Улица Магов, к коим относится и сам Гарри. Для него это было невероятно. Северус Снейп делал все, чтобы не язвить и дать незнающему чуда ребенку немного яркого и прекрасного волшебства. И оставил его на попечение мадам Малкин, чтобы забрать кое-что лично, пообещав взволнованному мальчику, что он вернется. Не оставив более его одного. Поэтому Гарри послушно пошел вперед, принял помощь какой-то девушки, чтобы забраться на небольшую лесенку, и послушно расправил руки, для удобства. Ему создавали реальную мантию, как у волшебников, темную, как говорил профессор Снейп. Но справа от Гарри взволнованно стучало чье-то сердце, текла чья-то кровь, дышал кто-то живой. Этот кто-то обратился к нему спокойным, манерно растягивающим слова голосом, звонким как колокольчик. — Мое имя - Драко Малфой. Ты ведь тоже впервые в Хогвартс? — спросил тот голос, и Гарри взволнованно вздохнул. — Д… Да, на первый курс, — произнес он, повернув в сторону голоса голову. — О, — удивленно выдохнул голос, и Гарри покраснел, подумав о бинтах, но Драко решил не зацикливать на этом внимание, подумав о приличиях. — Ты магглорожденный, да? Гарри Поттер подумал, что если Драко Малфой не отвернется от него, он мог бы быть чудесным, первым его другом. Драко Малфой думал, что если этот странный мальчик не будет вести себя как наглый маггл из рассказов отца, то это будет чудесная первая его дружба.***
— Профессор, можно я… Я посмотрю на вас? — тихо спросил Гарри, сидя на старом, но таком мягком для него диване. Паучий Тупик, куда ребенка забрал Северус Снейп, нравился Гарри намного больше Литтл-Уининга, где было много голосов, соседей и криков, где была тетушка, — здесь был чудесный профессор Снейп, истории о магии, он мог нормально питаться тем, что приготовил сам, если профессор Снейп не имел возможности приготовить что-то, и ничто не отвлекало. Здесь он услышал правду о смерти Джеймса Поттера — безбашенного и чересчур храброго Гриффиндорца, наглого и самонадеянного, и Лили Эванс — милой и доброй, прекрасной и понимающей Гриффиндорки, — его родителей. Здесь он услышал о Хогвартсе намного больше, узнал о Волдеморте, Пожирателях Смерти, кем был сам профессор Снейп, о добром директоре Дамблдоре, который оставил его, Гарри, под дверью тети Петунии и дяди Вернона. О большом и глупом великане Хагриде, веселом полугоблине Флитвике и доброй, мягкой Помоне Спраут, жесткой и гордой Минерве МакГонагалл. Узнал о зельях и магии… Это было волшебно. Это было чудом на рождество, летом. Северус Снейп уже привык не сдерживать острых замечаний, которые Поттер понимал и быстро исправлялся, привык готовить не только себе, но и скромному тихому мальчишке, привык рассказывать что-то о том, что знал сам, не прятать правду от ребенка, который плакал у него на коленях — оплакивал возможную жизнь с родителями. Он не обвинял его из-за ошибок молодости, придумал пару оправданий Дамблдору, счастливо рассказывал о своих эмоциях о Косом Переулке и с безграничным восхищением рассказывал о Драко Малфое, потомственном аристократе, что обещал лично познакомить «Магглорожденного безымянного» — Гарри был так взволнован, что забыл рассказать о своем имени — с Магией. Счастливо улыбался, когда слышал только ему различимый разный перезвон магии, только ему ощутимый аромат заклятий, и уже немного разбирался в ингредиентах зельеварения для первого курса. Северус Снейп ощущал себя неудачным отцом самого чудесного ребенка, чьих родителей он не знает, потому что характер Гарри Джеймса Поттера не был схож с характером придурка-Джеймса и милой Лили. У Северуса Снейпа щемит сердце, когда тихий, полный надежды голос что-то просит, — и разрывается, когда он слышит просьбу о «посмотреть на него», самостоятельно накладывая руки ребенка на свое лицо.***
Северус Снейп под оборотным сам приводит ребенка на перрон 9 ¾, проводит его через стену, давая ощутить то холодное чувство прохода через портал, огибая кричащих о магглах Уизли, — Гарри кривится, слыша эти голоса, неосознанно прижимаясь к мужчине сильнее, — и тянет за собой чемодан Поттера, пока черный книззл Эван сидит на руках мальчика, согревая его. Гарри знает, что мягкая шерсть книззла черная, а глаза — золотые, но не знает, как это. Северус просто не мог оставить ребенка наедине, даже без такого поводыря, — кот сам прыгнул на голову ребенка, едва не уронив того на землю. Снейп сам выбирает тому купе, вытягивает из чемодана завернутые бутерброды и чай, обещает тому быть на распределении и не злиться, если Шляпа отправит того на Гриффиндор, — Мерлин, Северус Снейп действительно готов терпеть Гарри, если тот попадет на Гриффиндор, потому что… Потому что не может иначе, видя черную повязку на глазах, дорогую и бархатную, мягкую, с легкими впадинами в области глаз, зная, что так случилось из-за его бездействия, из-за действий директора. Гарри счастливо улыбается, обнимает профессора в чужой личине, обещает попасть в Слизерин любыми способами и садится на скамейку, — на его колени спрыгивает Эван, громко мяукнув, будто обещая заботиться о Гарри Поттере. Зельевар уходит, аппарируя прямо с площадки, сразу же и не оборачиваясь. Когда Рон Уизли входит в купе, он видит спокойно сидящего мальчика его возраста с черным книззлом на коленях, повернувшего голову в его сторону, когда купе открылось, в белой дорогой рубашке и черных брюках. Книззл недовольно шипит, и Рон недовольно бурчит «Аристократ» и уходит, закрыв купе, — Гарри запоминает слегка грубый, недовольный голос, и легкую затхлость воздуха, думая, что именно этот голос был одним из большого количества кричащих за стеной перрона. Когда дверь открывается, наглый девчачий голос, звонкий и слишком нравоучительный, с легким запахом книг спрашивает «Мальчик Невилл потерял жабу. Ты не видел жабу?» и, услышав отрицательный ответ, уходит. Девочка. Гарри Поттер скромный мальчик, послушный и мягкий, но думает, что эти двое ему почему-то не нравятся, но все еще сидит, будто ждет чего-то или кого-то. И дожидается. — Эй, ты ведь тот самый мальчик из ателье мадам Малкин! — знакомый голос Драко Малфоя, манерно растягивающий слова, звонкий и почему-то счастливый заставляет Гарри улыбнуться. Он слышит его радостное сердцебиение и еще два, незнакомых. — Это Крэбб, а это Гойл, они мои вассалы. Не против, если мы сядем здесь? — Приятно познакомиться, Крэбб, Гойл. И, нет, я с радостью, — смущенно отвечает Гарри, почесав щеку. — Чудно! — Драко садится возле Гарри, махнув Грегори и Винсенту на место перед ними. А Гарри ощущает легкий шлейф чего-то сладкого и пряного от мальчика. — Зачем тебе повязка? — голос Крэбба был немного груб, но, как Гарри узнает после, сам мальчик был довольно простодушен. Гарри замирает, поджав губы. Сердцебиение Малфоя сбивается, и Гарри уверен, что он возмущен, но не знает, кем именно. — Я слеп, — тихо ответил Поттер. Грегори Гойл удивленно распахивает глаза, а Винсент Крэбб краснеет, осознав оплошность в вопросе. Драко Малфой уверенно заверяет, что не даст незнакомому ему мальчику пропасть и поможет ему, своему другу. Гарри Поттер бы заплакал от того, что у него может быть такой друг, и что над ним не издеваются, если бы не обещание профессору Снейпу.***
Гарри Поттер удивленно выдохнул, ощущая разнообразие ароматов, разнообразие звуков, переменчивую вокруг него температуру. Драко Малфой уверенно держал его за руку, в свою очередь думая о том, как помочь другу нормально пройти к шляпе и не упасть. Дорога в замок Хогвартса была тяжелой и сложной, но Крэбб и Гойл послушно помогали слепому мальчику идти и не падать, держа его за плечи, пока немного впереди шел Драко, иногда оглядываясь на друга и вассалов; зато в старой лодке было намного легче, — Гарри искренне улыбался, держа руку в воде, даже после слов Хагрида, грубого и простодушного обладателя низкого голоса с ароматом леса и опасности, спиртного и чего-то малознакомого, о том, что там живет большой кальмар и тритоны. Черное Озеро нравилось Гарри, оно было холодным и приятным, а когда он ощутил чей-то чешуйчатый бок, то и сам рассмеялся, живо делясь эмоциями с ошарашенным Драко. Малфой, который сидел возле него, и сам опустил руку в воду, удивленно открыв рот, когда ощутил чье-то скользкое щупальце. Голос Минервы МакГонагалл был строгим и чопорным, от нее пахло репейником, апельсином и опять чем-то малознакомым, как от Хагрида, а сам Гарри шел, держась больше за стену, чем за новых друзей, ощущая под подушечками пальцев холодный шершавый камень, который будто мгновенно менял под его рукой температуру на теплую. Волшебная Шляпа пела скрипуче, но с чувством. Гарри волновался, что она, вместо того, чтобы крикнуть его факультет, крикнет «Обратно в маггловский мир!», разочаровав профессора Снейпа, не дав быть с новыми — самыми лучшими! — друзьями. Его друзья на Слизерине. — Поттер, Гарри! И Гарри уверенно идет вперед, пока не слышит дыхание поднятой Шляпы, и осторожно садится на самый край стульчика, взволнованно выдыхая, радуясь, что угадал с местоположением. И ему на голову падает Шляпа, накрывая полами лоб и повязку, — она пахнет пылью и стариной, незнакомой тканью. Тишина в Зале буквально врезается в уши. «Так-так, доброта, простодушие… Отвага и уверенность в окружающих людях, желание помогать и получать любовь… Хм… Было бы неплохо Пуффендуй, но ты вряд ли это примешь, да?». Гарри тихо шепчет «Хочу в Слизерин», слушая старый скрипучий голос. «Слизерин? Да, в тебе есть хитрость, желание достичь большего, но это скорее ради признания дорогих людей… Ладно, ладно!» — Слизерин! И Гарри не зная себя от радости улыбается, отдав шляпу Минерве МакГонагалл, чье сердце бьется чрезвычайно быстро, и идет ровно вправо, куда говорил идти Драко, где самыми первыми начинают аплодировать. Вместо вопросов «Это Гарри Поттер?» теперь слышно «Почему именно туда?». Гарри Поттер счастливо улыбается, слушая хвалебную оду Слизерину в авторстве Драко Малфоя. Драко Малфоя, который до этого момента даже не представлял, кто стал его новым лучшим другом.***
Старосты факультета — Элоиза Гвин и Макрей Саламандер, Слизеринцев первого курса — девять, декан факультета — Северус Снейп, знак факультета — змея, цвета — зеленый и серебряный. Гарри думает, что эти цвета ему нравятся больше рыжего и голубого, хотя он ничего о них не знает. Гарри делит комнату с Драко Малфоем и Блейзом Забини. Гарри Поттер практически счастлив. Блейз Забини в недоумении, пока Драко Малфой тихо объясняет ему ситуацию со зрением Гарри Поттера, обещая все муки ада смуглому мальчишке, если тот сделает что-то Поттеру. Мальчик в этот момент спит в кровати, счастливо улыбаясь.***
Самым первым, что понимает Гарри Поттер — его здесь никто не обидит, не будет насмехаться и стягивать против воли повязку. На Слизерине оказались понимающие, пускай и тихие дети, — он стоит возле профессора Снейпа, когда тот бесстрастным бархатным голосом говорит о его проблеме с глазами слизеринцам, говорит, что они — монолит и помощь друг для друга, семья, ссоры которой не должны выходить за стены факультета. Профессор Снейп рассказывает первокурсникам о том, что ради безопасности они должны ходить вместе, что они не должны нападать на Гриффиндорцев в лоб первыми, — они должны делать это так, чтобы никто и не подумал на них. Гарри слушает его внимательно, внимая каждому слову, стоя между ним и Драко, ощущая взгляды Слизеринцев, индивидуальный запах каждого, сердцебиение каждого. Слышит глубокий голос Кровавого Барона, что инструктирует насчет других привидений: Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон — неплохой, и лучше не называть его Почти Безголовым Ником, привидение Гриффиндора; Елена Когтевран тиха и не будет говорить с кем-либо, кто не из Когтеврана, ее факультета, зовется также Серой Дамой; сэр Грингс Пуффендуй, привидение Пуффендуя, более известное как Толстый Монах, добродушное и с радостью поможет. А еще был полтергейст Пивз, но его можно прогнать, позвав самого Барона. Портреты часто с радостью помогают ориентироваться в Хогвартсе. Пуффендуй немного боится их, с Когтевраном нужно быть настороже или даже поддерживать дружно-нейтральные отношения, потому что они как безумные ученые. А Гриффиндор — опасен. — Я жду от всех вас лучшие баллы и буду вести учёт каждого потерянного кристалла, — в конце произнес профессор. — Мистер Саламандер, мисс Гвин, будьте добры. — Он крут, — дружно прошептали Гарри и Драко, весело улыбнувшись. Малфой продолжил. — Не дрейфь, Поттер, мы будем лучшим факультетом! Гарри Поттер действительно верил. На протяжении недели он учился, старался быть ближе к своим, которых различал по немного более холодному воздуху и аромату чего-то сладкого, игнорировал шепотки за спиной: «Это он? Тот самый Поттер?», «Что он делает на факультете змей?», «Он Темный маг?» и «О Мерлин, Гарри Поттер здесь!», «Он слеп? Зачем ему повязка?». Он шел с ровной спиной — когда он пытался немного ссутулиться, Драко слегка бил его волшебной палочкой по спине, с немного приподнятым подбородком, привыкал есть не «совсем чуть-чуть», а вполне нормальные порции. Драко Малфой чувствовал себя ответственным за Национального Героя, чью жизнь испортили магглы, и всячески ему помогал, а Гарри делился с ним яркими улыбками, искренним доверием. И Малфой недоумевал, как Поттер попал в Слизерин, такой открытый, пока не увидел, как он осторожно прячется от Крэбба, у которого украл пирожное, сделав виноватым Гойла. Потом, правда, извинившись, но все же… Крэбб и Гойл идиотами не были, а так легко поверили!…***
Гарри Поттеру нравились практически все уроки. Но больше всего Травология, Заклинания, История Магии и Зельеварение. Травология — из-за добродушной и доброй профессор Спраут, которая понимала проблему Гарри, но не говорила ему «Тогда нет смысла пытаться», а поставила в пару с Гриффиндорцем Невиллом Лонгботтомом, добрым и скромным мальчиком, с испуганным голосом, который пах множеством растений. Невилл действительно знал, что делать, и действительно помогал Гарри, а не делал все вместо него, и Гарри мог назвать Лонгботтома другом, — Драко фыркнул, но принял это, пообещав не издеваться над, как оказалось, пухлым мальчиком. Заклинания, потому что это было удивительно, потому что полугоблин профессор Флитвик тоже не отодвинул Гарри, не сказал «Бесполезно», а действительно учил его, радостно хлопая в ладоши, когда что-то получалось, и с искренним восторгом слушал, как заклятия ощущает Гарри, их запахи и звуки. История Магии, пускай и велась занудным голосом, но Гарри не мог не заинтересоваться историями о магических сражениях, — как оказалось, довольно редко у магов были действительно большие войны, кроме как с гоблинами. И Зельеварение… Которое вел профессор Снейп. Гарри нравилось готовить, Гарри различал на аромат ингредиенты, и был он в паре с Драко Малфоем, который до Хогвартса учился зельеварению, — Гарри мог выбрать все правильно, правильно подготовить, Драко мог все правильно сделать. Голос профессора был тих, но пленял разум, и Поттер не мог игнорировать его. Зато ЗоТИ и Трансфигурация давались Гарри плохо. Он не знал, как выглядит иголка, чтобы превратить спичку в нее, и не совсем понимал заикающегося профессора Квиррелла, от которого исходило двойственное дыхание. Астрономия была бесполезным для него занятием, как и Полеты на Метле. Гарри бы с радостью полетел, но… Он не знал, сколько вверх будет метр, не знал, в какую сторону лететь, и панически боялся упасть. Драко Малфой был его лучшим другом, проводником в мир магии, защитой, — Гарри доверял ему больше, чем самому себе. Крэбб и Гойл были силой, они помогли бы ему, если бы он попросил, — Гарри не подозревал, что это приказал Драко. Блейз Забини был странным, интересным, и знал певучий итальянский, — Гарри иногда просил его что-то сказать на этом языке, а Блейз иногда просил помощи с заклинаниями, которые у Гарри выходили. Теодор Нотт был интересным, но тихим, предпочитал не лезть к другим, — Гарри сам подходил, осторожно садился возле него и слушал, как парень негромко читает вслух. Миллисент Буллстроуд чаще игнорировала однокурсника, иногда делясь фактами о магическом мире, и Гарри был ей благодарен. Пэнси Паркинсон рассказывала ему о новинках моды, а Дафна Гринграсс рассказывала сплетни школы. Гарри Поттер не знал, что большинство просто заручились хорошими отношениями с Национальным Героем, чтобы в будущем у них был свой весомый голос, который светлая сторона потеряла. Директор Дамблдор игнорировал существование слепого ребенка в школе, зато Рон Уизли и Гермиона Грейнджер вполне уверенно мешали Гарри учиться. Гарри — тихий и милый ребёнок, он никогда не кричит, — он просто прячется от них, всеми правдами и неправдами отвлекая от себя. «Рон, тебя не звал Невилл?», «Гермиона, разве ты сейчас не должна быть у профессора МакГонагалл?», «Ох, простите, я должен бежать, профессор Снейп обещал показать мне ингредиенты к следующему уроку!», «У меня нет времени, Драко обещал провести меня к Темному Озеру». Зато Невилла он с радостью звал к себе, видя выгоду и удовольствие от изучения растений.***
Хэллоуин Гарри Поттер благополучно просидел в гостиной Слизерина, заедая смерть родителей вкусными пирожными, которые ему принесло милое невысокое существо, Домовик Тилли, — Драко рассказывал о них, и Гарри видел бы в них себя, если бы не знал, что они получают взамен всему этому магию. Гарри в свое время не получал практически ничего. Горячий чай был сладким, а в углу сидел Фоули Крис, который учил Историю Магии к С.О.В.-ам. Когда пришло время приходить остальным, а они не пришли, Гарри забеспокоился, но даже не думал о том, чтобы ломануться сломя голову их искать, — Хогвартс часто помогал ему, но вряд ли бы помог сейчас, да и Фоули не пустил бы, поэтому он сидел на диване и ждал. Пришли Слизеринцы около двух ночи, испуганные и переполошенные, — оказывается, они едва не встретили тролля, но успели спрятаться в заброшенном кабинете, на который навешали кучу заклятий щита старшекурсники. Драко дрожал, сидя возле Гарри, что обнимал блондина одной рукой, слушая о том, как в Большой Зал перед окончанием праздника вбежал Квиррелл с криком о том, что тролль в Подземельях, и всех отправили по гостиным, забыв о том, что комнаты Пуффендуйцев и Слизеринцев находятся в подземельях. Около четырех ночи, когда Гарри все еще сидел в гостиной, в абсолютной тьме, со звуком трескающегося полена в камине и посапыванием Драко на диване возле него, в гостиную вошел профессор Снейп. — Профессор? — испуганно спросил Гарри, ощутив кислый металлический аромат крови. — Мистер Поттер, живо идите спать, — зарычал от бессилия мужчина. В его голосе ощущалась горечь.***
Новый Год Гарри провел в Малфой-меноре, познакомившись с родителями Драко — Люциусом Малфоем, холодным блондином, пахнущим зимой, и Нарциссой Малфой, пахнущей зимней хвоей и горящим деревом, и его дедушкой. Абраксас Малфой был более живым, пах чем-то темным, неизведанным, но интересным. А еще там был профессор Снейп. Гарри с помощью Дафны заказал подарки всем, кому мог, — простые шоколадки знакомым, зерна какого-то растения профессору Спраут и Невиллу, книги профессору Флитвику, теплый шарф и граненные флаконы для профессора Снейпа, набор для ухода за метлой Драко, сладкое Крэббу и Гойлу и украшения для девочек его курса. И новогодние подарки будто ударили в самое сердце, Гарри радовался каждой шоколадке, заразив этой радостью Драко, — Нарцисса Малфой, которая никогда не участвовала в нападениях Пожирателей Смерти, была готова лично идти пытать Дурслей, магглов, у которых жил этот искренний милый ребенок, невольно представляя, что Драко могли также после ее смерти, смерти ее мужа, оставить у этих существ. Люциус аккуратно придумывал план о том, чтобы помочь другу, который был полон намерений забрать Национального Героя к себе в дом, — Северус Снейп сидел на диване, с ухмылкой смотря на то, как книззл Эван играет с ползающей мягкой игрушкой шипящего белого змея… Идиллия прекратилась, когда Гарри зашипел ей в ответ. В этот момент не только у Северуса пол под ногами исчез.***
Первый курс заканчивается тем, что одержимый профессор Квиррелл попытался убить Гарри Поттера, когда тот был в библиотеке, — он не ожидал, что книззл Эван будет активно против смерти своего хозяина. И что слепой Поттер активно изучал любую защиту, которую мог, — впрочем, самым сложным было убедить директора, что ему будет лучше с профессором Снейпом, и что он убьет самого себя, если нет. Тогда даже профессор Снейп испугался. На втором курсе Гарри Поттер знакомится с василиском Саххе и представляет змея Драко и профессору Снейпу, а после и общественности, благодаря чему о ней узнают из газет, — убить ее теперь нельзя. У Джинни Уизли находят темномагический артефакт. Зельевар обзаводится несколькими пинтами яда и двумя сброшенными когда-то шкурками, — была налажена торговля. На третьем курсе Гарри Поттер благодаря Люциусу Малфою помогает спасти Сириуса Блэка — крестного Гарри — из Азкабана, сдав аврорам живого Питера Петтигрю, которого Гарри до этого воспринимал неоднозначно, чувствуя и животное, и человека в кармане рыжего Рона Уизли. Но идти к крестному Гарри отказывается, и теперь профессор Снейп плюется ядом на довольного, счастливого Гарри и веселого Сириуса Блэка, который часто приходит в гости в Паучий Тупик. Четвертый курс Гарри проводит под девизом «Постоянная Бдительность!», шарахаясь от профессора Грюма как от прокаженного, а летом посещая турнир на метлах, гордо именуемый как «Всемирный Квиддичный Матч» попутно неплохо сдружившись с Александром Лисовским из Дурмстранга и парнем полу-вейлой из Шармбатона, Аленом Андрэ. Драко плюется ядом, но не мешает, заводя знакомство с Виктором Крамом. Тот, как и Флер Делакур и Седрик Диггори, становится чемпионом Турнира Трех Волшебников, — стоит заметить, им еще едва не стал Невилл Лонгботтом, но он быстро расторгнул контракт какими-то мудреными словами. А еще, если верить Диггори, в конце третьего задания возрождается Темный Лорд.***
Гарри было бы безразлично это событие, если бы профессор Снейп, что стал самым дорогим в жизни мальчика человеком, почти отцом, не был Пожирателем, как и родители Драко Малфоя, — хоть Поттер и слеп, но он не глуп. Выбор между Дамблдором, что бросил его на одиннадцать лет жизни с магглами, помешанным на Всеобщем Благе, который три курса подряд бросал его в гущу проблем и намекал, что верить Северусу Снейпу не стоит, и Волдемортом, который был всего лишь террористом, убийцей его родителей-идиотов и предводителем практически всех дорогих сердцу мальчика людей, выбор Гарри Джеймса Поттера был очевиден. И никакой Блэк и Снейп не могли ему помешать! Слепой, не значит беспомощный, — род Поттер был родом артефакторов, и пускай зрение ему вернуть не удастся, Гарри вполне уверенно, как говорил Александр, «На коленке», создавал некоторые артефакты. Создать более-менее прочный щит и портключ к определенному маячку — Северусу Снейпу — было плевым делом, ибо иногда Поттер ходил так за Драко на уроки. А перед отправкой за него ухватился Сириус Блэк. Первой реакцией Пожирателей в Малфой-мэноре, при собрании, было более десятка оглушающих-убивающий-приносящих боль проклятий, пока Северус Снейп задыхался под маской от переизбытка воздуха от ужаса, как и Люциус Малфой, и икнувший в страхе Сириус. Если бы Гарри все это видел, —***
В общем-то, на шестой курс Гарри ехал со спокойной душой, все еще лучшим другом Драко Малфоем, и Пожирателем Смерти, как и его крестный, который потом долго плевался ядом. Северус Снейп, в общем-то, после и сам неплохо прошелся по мозгам своего ученика-воспитанника-“Я не хочу быть на чужой вам стороне, профессор Снейп, а директор Дамблдор мне совершенно не нравится!”
А еще перед началом учебы им очень странно заинтересовался Лорд Волдеморт, который до этого его игнорировал, называя «Наглым Мальчишкой»***
Том Марволо Риддл был в растерянности: Как Гарри Поттер стал его крестражем, если крестраж не может быть живым существом…?***
Дамблдор был убит в конце шестого курса Северусом Снейпом, Магическая Британия порабощена Томом Риддлом, который собрал практически все свои крестражи и быстро вернул себе разум, внешность и логику. Создать школу для магглорожденных? Конечно! Подготовительные курсы? Да! Детский дом для маленьких магов, от которых отказались родители, или они стали сиротами по другой причине? Был создан в первую очередь! Посадив на пост Министра Люциуса Малфоя, в директорское кресло Хогвартса Северуса Снейпа, а директором начальной школы для магглорожденных Макмиллиана, Волдеморт разобрался с останками противостояния, пожалев разве что Невилла Лонгботтома, по настойчивому жужжанию Поттера. Поттера терять не хотелось, крестраж все-таки, тем более такой уязвимый, еще и артефактор, редкое ремесло… А еще Том где-то слышал, что в прошлом пророков специально ослепляли, чтобы те не могли сбежать из дома господина. Гарри пророком не был, был намного лучше всяких шарлатанов, видящих будущее. Том Риддл внимательно посмотрел на сидящего перед ним на полу Гарри, который сейчас отгородился от всего мира, создавая очередной артефакт для, наверняка, крестного, что стал преподавателем ЗоТИ для магглорожденных, и ухмыльнулся: Человеком можно владеть по-разному. Лорду Волдеморту нравился вариант с полным обладанием вероятного младшего супруга.(/ε＼*)
Авторский комментарий: Все действительно быстро и сумбурно. Виноват. Обещаю исправиться. И, глава к Казуо правда пишется, — ощущаю, в это прекращают верить…