I bet You Won't Shoot.

— Черт, Дерек, они услышат, — Стайлз шипит так зло и напуганно, что адреналин в его крови зашкаливает, отчего он начинает буквально задыхаться. — Не услышат, — прохрипел Дерек ему в шею, прижимая парня к голой бетонной стене — грязной, обшарпанной и жутко холодной. Цепи, сковавшие шею, руки и ноги оборотня слишком громко звенят. Их услышат. Они узнают. Сюда почти не попадает свет из начала коридора, но зрачки Стайлза настолько расширены, что он видит каждый миллиметр лица Дерека. — Они не услышат, если ты замолчишь, — хрипит Дерек, оставляя влажные следы и укусы человеческими зубами на шее Стайлза. Руки жадно забираются под толстовку, расстегивают ремень и стягивают штаны одновременно. В отличие от Стайлза, на Дереке только порванные джинсы, которые держатся на честном слове, и Стайлзу приходилось взять все свое достоинство и честь в руки, чтобы не сорвать эту жалкую тряпку. Он не знает, зачем они это делают. Он знает, насколько опасно это. Насколько опасен Дерек. Всю жизнь после смерти родителей Сэм и Дин Винчестеры учили его ненавидеть оборотней, сражаться с ними, убивать их. Дин говорил, что в оборотнях нет ничего от человека, кроме внешности, и она порой может обманывать лучше любого лжеца. Стайлз знал эти прописные истины охотников. А потом они поймали Дерека. Он был альфой местной стаи, сильным, диким и злым до ужаса. И Стайлза оставили всю ночь дежурить рядом с ним. И мальчишка не смог держать рот на замке. И Дерек сдался под этой болтовней. Он ни о чем не просил, порой даже отталкивал еду и воду, которую тайно приносил Стайлз, но потом мальчишка приручил Волка. И сейчас Дерек осторожно проводит волчьими клыками по кадыку парня, впивается в его губы агрессивным поцелуем с привкусом пота и животной страсти. Стайлз захлебывается, когда рука Дерека оказывается у него в штанах. Они первый раз зашли так далеко, и Стайлз не хочет останавливаться, потому что знает, что завтра Винчестеры отпустят Дерека, потому что именно завтра стая Дерека заключит с семьей Стайлза договор. Сейчас вся его семья наверху, и если кто-то услышит лязг цепей, он придет утихомирить волка, а тут Стайлз и… — Ты используешь меня, — кряхтит Стайлз, на что Дерек фыркает ему в шею горячим дыханием. — Точно, — говорит он с сарказмом, притягивая Стайлза к себе и сжимая ладонью член через боксеры. Он начинает двигать рукой, не забираясь в трусы, и Стайлз просто повисает на нем, потому что его ноги становятся буквально как две лакричные палочки. Здесь темно и сыро, жутко воняет парами аконита, из-за которых Дерек не может обратиться в Волка или даже исцелиться. Дерек никогда не просил у Стайлза выключить испарители или, хотя бы, открыть окно. — Дерек, пожалуйста, остановись. Я… — Стайлз захлебывается стоном, когда Дерек второй рукой забирается в трусы и откровенно ощупывает его зад. — Я пришел сказать кое-что важное… Дереку плевать, Стайлз знает. Отлично. Стайлз злится и с рыком хватает лицо Дерека двумя руками и грубо целует его. Он знает, что это — последний раз. Последний запретный поцелуй. Он уже знает, что будет дальше. Дерек будет избегать его, или, когда они все-таки случайно встретятся, он кивнет ему в знак приветствия, потому что его воспитывала хорошая семья, но у них не будет отношений, нормальных и здоровых отношений, потому что Стайлз причастен к тому, что Дерек здесь — в подвале вражеского дома, дышит ядовитыми испарениями волчьего аконита и скован в цепях. Он грубо хватает волосы Дерека и почти плачет от того, как хочет его. Хочет оставить его себе. Дерек рычит и громко лязгает цепями, на что Стайлз хлопает его по рукам. Дерек прислушивается и молча отходит от Стайлза. Тот быстро застегивает джинсы и виновато подходит к столу, на котором стоит миска с водой. Он наливает туда воду трясущимися руками и выливает на лицо оборотню ровно тогда, когда в подвал спускается Кейт. Стайлз и так ненавидел ее всем сердцем, а когда узнал, что она сожгла всю семью Дерека на его глазах, возненавидел ее еще больше, потому что, он клянется богом, в этой женщине нет ни капли доброты. Лишь оболочка от человека с внутренностями монстра. Возможно, она является олицетворением оборотня в глазах его старших братьев. Она, а не Дерек. — Почему бы нам не помучить его напоследок? — урчит Кейт, разглядывая Дерека. Мужчина хмурится, не понимая. Стайлз ведь хотел сказать ему, что сегодня их последняя встреча. И судя по хмурому взгляду в пустоту, Дерек догадывается сам. Молодец, умный мальчик. Стайлз мог бы принести ему косточку в железной миске, но он лишь складывает руки в карман и переплетает пальцы. Если Кейт решит мучить Дерека, ему придется стоять здесь. Ему придется делать вид, что это, по крайней мере, хорошо. — Ты будто всеми силами против договора, — надменно говорит Стайлз, складывая руки на груди. — Проваливай отсюда, Кейт. Я справлюсь, — говорит он увереннее. — Нет уж, мальчишка. Ты пойдешь со мной, — она хватает его за руку, и он старается не показать того, что ему больно. Дерек дергается в цепях к Стайлзу, но не издает ни звука, лишь разминая челюсть и чувствуя стекающую с запястий кровь. Стайлз прикрывает рукой засосы, оставленные Дереком, возвращаясь в свою комнату, и половину ночи вертится на кровати, желая спуститься и повторить прощальный поцелуй. На следующее утро он просыпается от звуков в гостиной и спускается туда. Дерек стоит там, со всей своей стаей, и у Стайлза перехватывает дух. Теперь, когда мужчина, должно быть, принял очень долгий душ, его раны зажили, и на нем чистая одежда, он выглядит, как гребаный греческий бог, а Стайлз успел только почистить зубы и натянуть джинсы, кеды и заляпанную со вчера кровью Дерека толстовку. Он чувствует себя ужасно. Стайлз видит Эрику Рейес, которая с превращением в оборотня стала больше похожа на шлюху, которая поглаживает рукой плечо Дерека. Он видит Айзека Лейхи, который потирается о плечо альфы скулой. Он видит Бойда Вернона, Джексона Уиттмора и Скотта Макколла. Все эти ребята учатся с ним в одной школе. Все эти ребята могут убить его в туалетной кабинке за одну гребаную секунду. Дерек лишь на секунду отрывает взгляд от договора, чтобы встретиться взглядами со Стайлзом, а затем продолжить читать. В грудь Стайлза будто на огромной скорости прилетает булыжник, застряв между ребер и мешая дышать. Кейт стоит, покачивая арбалет с аконитовыми стрелами на руках, будто младенца. Она окончательно выжила из ума, думает Стайлз. Чертова психопатка, как и Виктория. Стайлз сует руки в карманы, а Скотт МакКолл почему-то смотрит на него щенячьим преданным взглядом, и Стайлз хмурится. Айзек просто теребит свой шарф, что выдает его нервозность. Мышцы Дерека вот-вот порвут оливковый кашемировый джемпер, настолько он напряжен, и Стайлз буквально вылизывает его взглядом, потому что он впервые видит оборотня при свете и чистым. Кажется, мужчина вообще забывает, что читал договор, потому что теперь его взгляд устремлен на Айзека, и они молча смотрят друг на друга. Стайлз вспоминает о ментальной связи альфы и его бет, о которой говорил Дерек. — Присутствие моих бет обязательно? — спрашивает Дерек грубо, бросая взгляд на Дина, а затем на Сэма. — Да, — отвечает Кейт, и Дерек даже не поворачивает на нее головы. — Конечно, если они не могут держать себя под контролем… — тянет она, и Дерек просто выдыхает. Она явно провоцирует его, и Стайлз понятия не имеет, зачем. Должно быть, где-то в глубине она жалеет, что мальчишка, которого она упустила, теперь является буквально человеческой версией Зевса. Дерек говорил, что они были вместе, и именно поэтому она знала, когда вся семья будет дома. Именно поэтому она сожгла их всех. Дерек снова встречается взглядом со Стайлзом и позволяет себе еще одну секунду прежде, чем снова возвращается к бумагам. Кейт смотрит на Стайлза с такой злобой, будто вот-вот направит на него арбалет. Будто он украл у нее внимание Дерека. Что ж, кто тебе виноват, ты могла бы быть счастлива с ним, если бы не сожгла всю его семью к чертовой матери. В это время Эрика кладет голову на плечо Дереку, заглядывая в бумаги и читая вместе с ним. Возможно, физический контакт — это то, как беты выражают то, что соскучились. Возможно, так они забирают часть боли. Айзек смотрит на Скотта, пока Бойд стоит позади всех, просто скрестив руки на груди и выглядя едва ли не более жутко и устрашающе, чем Дерек. Последний дочитывает договор, когда Эрика указывает на пару мест, на которых Дерек заостряет внимание, но оба ничего не говорят, и, как только договор оказывается на столе, девушка отходит к Бойду, но ее взгляд прикован к Стайлзу, и когда их взгляды встречаются, она улыбается и показывает ему золотой цвет глаз. Стайлз хмурится и сжимает губы в тонкую линию, позволяя блондинке победно просиять, когда Дерек читает договор. — Мои беты учатся в школе, могут работать, могут ходить в любое место в городе и покидать его границы, а также границы страны, но если именно в Бейкон-Хиллс они кого-то кусают или ранят, вы обязаны защитить людей, и вы убиваете волка, — произносит Дерек, смотря на Дина. Тот кивает, ухмыляясь тому, что наконец-то это все закончено. — Nous protégeons ceux qui ne peuvent pas se protéger eux-mêmes, — произносит Стайлз тихо, но Дерек так резко поднимает на него взгляд, будто голос парня разорвал тишину истерическим всплеском, а не был почти шепотом. Стайлз больше не может оторваться от Дерека, и они смотрят и смотрят друг на друга, и цвет весеннего моря глаз Дерека переливается на солнце, заглянувшем в окно, и он сжимает одну руку в кулак, а Стайлз знает, что тот хочет прикоснуться к нему. Он знает это. Секунды разрываются на части, будто от плоти отрывают плоть, и Стайлз отрывает от Дерека взгляд, отводя его к окну, пытаясь не выглядеть так разрушенно. Ему семнадцать. Это пройдет. Эта глупая подростковая влюбленность пройдет, как простуда. Это просто синдром Ромео и Джульетты, он читал о таком явлении в психологии. Он знает. Дерек быстрым движением подписывает договор, а затем смотрит, как это делают братья Винчестеры и Кейт. Они кивают друг другу и пожимают руки, а затем волки Дерека разворачиваются и уходят. Стайлз слышит стук каблуков Эрики по их паркету по коридору, слышит другие приглушенные шаги. Слышит, как Дерек разворачивается и уходит, и не чувствует его взгляда больше. — Понравилась собачка? — поддевает Стайлза Кейт, подбросив арбалет в руках на пару сантиметров вверх и поймав его с глухим шлепком. — Ничего, мы купим тебе другую, — она хлопает Стайлза по плечу, когда умудряется освободить руку, а Стайлз пытается не дергаться в отвращении, лишь бы не показать, как сильно он разрушен изнутри. Следующие несколько дней Стайлз выбирается из кровати так, будто он умер, но его тело вынуждено продолжать жить. Будто на его плечах лежит небо, и он вынужден ради блага всего человечества вставать с кровати. В школе оборотни ведут себя так, будто они обычные ученики, и Стайлзу все труднее понимать философию охотников. Он смотрит на то, как Бойд смущается, когда Эрика водит ногой по его ноге под столом, когда они сидят в кафетерии. Смотрит на Скотта, который впопыхах пытается доделать домашку, а Айзек смеется над ним и ворует у Эрики ее пудинг, пока та слишком увлечена своей влюбленностью, чтобы есть. Стайлз не думает о Дереке, потому что так он чувствует эту тупую черную дыру в районе своего желудка, которая заставляет его обнять себя руками и ждать, пока сосущее чувство прекратится. Это похоже на боли в желудке от голода, только Стайлз совсем не хочет есть. Иногда разговоры с мужчиной в подвале всплывают в его памяти, и он пытается, честно, пытается думать о том, что Дерек его использовал. О том, что мужчина пытался выбраться и думал, что Стайлз влияет на своих братьев или на Кейт, что он может помочь ему сбежать. Но у него редко выходит думать о Дереке именно так. Чаще всего он вспоминает, что Дерек ему рассказывал о своей семье, о том, что Дерек отказывался от еды, которую Стайлз проносил тайком, первую неделю, а потом с жадностью ел прямо с рук Стайлза, и в этом было что-то жуткое и чувственное, что-то животное. Спустя еще неделю под любым предлогом Стайлз исчезает из дома. Он думает, что если найдет где-нибудь в городе стаю Дерека, то и тот там будет. Лидия назвала бы это сталкерством, но Стайлз не рассказывает ей о том, что он делает после школы. — Стайлз! — говорит голос за его спиной, когда он заказывает три куска пиццы в Pizza Hut ровно через дорогу от кино, откуда вот-вот должны были выйти Скотт и Айзек. Несколько секунд он думает вообще не оборачиваться, будто и не его звали, но ему приходится это сделать, потому что кого еще, черт подери, зовут «Стайлз» в этом гребанном мире? — Привет, — мямлит он, складывая коробку с отдельным кусочком пиццы одну на другую и прижимая их подбородком, чтобы они не рухнули. Перед ним Скотт, который как всегда светится своим щенячьим счастьем, и Стайлза почти тошнит радугой от этого. Возможно, они могли выйти раньше с фильма, потому что он был дурацким. Стайлз не рассчитал это. Возможно, они поссорились, поэтому Айзек направлялся в другую сторону от кинотеатра, когда Скотт нашел Стайлза здесь. — Как твои дела по биологии? Харрис тот еще мудак, да? И чего он на тебя взъелся? Твоя машина далеко? Я могу помочь тебе донести пиццу, только боюсь не сдержаться и съесть ее, так что лучше держи ее подальше, — парень прерывает сам себя заливистым смехом, пока Стайлз смотрит на него и пытается держать шок под контролем. У этого парня явно проблемы с речевым фильтром. И это вам говорит Стайлз, помните? — Думаю, он меня ненавидит потому, что мой отец регулярно выписывал ему штрафы, — Стайлз пожимает плечами и протягивает Скотту один кусок пиццы. Глаза парня сияют, как самые яркие алмазы, и Стайлз смущенно улыбается ему, пожав плечами. — Слушай, мне нельзя об этом говорить, но пицца буквально развязывает мне руки и… — он неуверенно смотрит на свои кеды, пока они идут к машине Стайлза. Дверь машины открывается со скрежетом, и Стайлз кладет один кусок пиццы на сиденье, И предлагает Скотту второй, и они начинают есть. — Дерек каждый день спрашивает, как у тебя дела, и… — Скотт выглядит виноватым, а Стайлз давится куском. Ему приходится отпить из стакана Скотта, в котором кола осталась еще с фильма, чтобы не умереть от удушья, и затем он краснеет, потом потеет, и бледнеет, пока пицца остывает в его руках. — Наверное, поэтому он просил не рассказывать тебе, — Скотт смеется, а Стайлз опускает глаза, его скулы снова становятся пунцовыми, и он откусывает огромный кусок от пиццы. — Зачем ему это? — спрашивает Стайлз, не прожевав до конца, отчего ему приходится повторить несколько раз, чтобы Скотт понял. — Если честно, не особо понимаю ваших взаимоотношений, но это его волнует. И я хотел лично спросить, все ли с тобой в порядке, потому что последние дни ты выглядишь очень подавленно, — он пожимает плечами, а затем смотрит на небо. — Не подбросишь меня? Скоро начнется дождь. Или… тебе нельзя подвозить оборотней? — он неуверенно улыбается одним уголком губ, и, скорее всего, это нервное, после чего стирает томатный соус с подбородка рукавом светлой толстовки. Он выглядит безобиднее крошечного щеночка, оставленного на пороге, так что Стайлз просто кивает, и Скотт забирается в его машину, после чего они улыбаются друг другу, и Стайлз думает, что, возможно, он пошел против идеологии своей семьи за сегодня больше раз, чем за все время, что провел с ними. Под четким указанием Стайлз остановил машину у поворота в лес, где дорога переходила из асфальтированной в гравийную, и Скотт, натянув капюшон и, оббежав машину, показался за окном Стайлза с широкой улыбкой на лице. — Спасибо, чувак. Я у тебя в долгу, — говорит Скотт, когда капли дождя начинают срываться с тяжелых туч. — Да забей, мы проехали от силы десять километров, — Стайлз пожимает плечами. — Я про пиццу, чувак! — Скотт смеется, а затем бежит прочь от Стайлза по гравийной дороге, и где-то на половине, где Стайлз уже мог бы не видеть, если бы не стоял здесь так долго, переходит на четыре конечности. Стайлз смеется себе под нос, разворачивается, и уезжает домой. Дин умоляет его купить пиццу по пути домой, но Стайлз отказывает ему, потому что в ней много холестерина. Хорошо, что люди не могут чувствовать ложь. Сэм, кричащий в телефон Дина, просит заехать его в магазин, когда он почти у дома, так что он просто рычит в трубку и сбрасывает, разворачиваясь и заезжая в продуктовый магазинчик на заправке. Кроме его джипа здесь только новенькая, чистая и сияющая Камаро, на которую Стайлз пялится, пока выбирается из машины. Его голубой джип кажется самой жуткой развалюхой на фоне этой тачки, и Стайлз просто заходит внутрь, лишь бы не видеть этого позора. Когда-нибудь он накопит себе на тачку получше. Но явно до уровня Камаро ему еще далеко. Он берет маленькую корзину, сразу направляясь за молоком, после чего подхватывает хлеб, а затем остаются лишь маринованные огурчики для соуса тар-тар на вечер, как именно в этом ряду он видит его. Кажется, будто Стайлза вот-вот вырвет, или, по крайней мере, его тело примет форму чего-то неизвестного и ужасного, потому что его ноги и руки стали ватой, пока желудок перекручивался вокруг себя. В это время, всего лишь одну жалкую секунду, которую Дерек Хейл тянулся за халапеньо на верхней полке, его ноздри вздрагивают, будто он почуял запах чего-то знакомого, и он поворачивается так резко, что Стайлзу кажется, будто его подстрелили. Он стоит там, в самом начале ряда, как гребаный олень в свете фар, с приоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами, когда Дерек забывает свою тележку у полки и быстро направляется к Стайлзу так, будто от этого зависит его жизнь. Он останавливается буквально в сантиметре от Стайлза, тяжело дыша, будто пробежал марафон, пока его взгляд буквально сжирает Стайлза с лица земли. — Привет, — тихо, на одном выдохе произносит мужчина, но в этом слове столько несказанных слов и эмоций, что Стайлзу кажется, будто он вот-вот рухнет здесь, как самая настоящая дамочка восемнадцатого века. — Привет, — выдыхает он, чувствуя парфюм Дерека и видя на его шее след красной помады. Этот недопоцелуй будто светится в темноте кровью для Стайлза, и он начинает дышать чаще. Конечно. О чем он думал? Что у такого мужчины, как Дерек, никого нет, и он будет сидеть у камина и мирно ждать Стайлза, пока тому исполнится восемнадцать, а затем приедет на белом коне к нему под дом и заберет его в сказку? Стайлз, ты идиот. — Что? — говорит Дерек, касаясь рукой места на шее чуть выше поцелуя. — У тебя там помада, — Стайлз улыбается, потому что это смешно. То, как он надеялся на то, что они с Дереком будут вместе — это смешно. Стайлз смешон. — Что? Помада? — Дерек хмурится, а затем стирает ее в одно движение, и теперь она на его пальцах, и Стайлзу кажется, будто это его кровь, потому что в данный момент его сердце, жалкое, влюбленное, подростковое сердце, в руках Дерека. Стайлз только кивает ему, пялясь на его руку, и чувствуя, как щеки заливает краской. — Это Эрика, — говорит Дерек так, будто он в этом виноват. — Мы тренировались с утра и… — говорит он, и Стайлз просто перебивает его улыбкой, потому что он чувствует себя настолько разрушенным, что единственное, что он может — это смеяться над самим собой. — Еще увидимся, — перебивает его Стайлз, а затем обходит мужчину и идет к огурчикам, чертовым огурчикам, которые он теперь ненавидит больше жизни, и сжимает кулак, позволяя ногтям впиваться в ладонь, потому что это больно. Теперь черная дыра в его груди причиняет боль. Стайлз не признается сам себе, но он ненавидит эти чертовы огурчики и разбивает целую чертову банку на обочине, ругаясь и почти плача. На следующий день Стайлз выглядит, как кусок дерьма. Лидия говорит ему об этом, потому что он становится за ней в очереди в кафетерии. Он ничего не отвечает ей, потому что всю ночь он провел в стонах, скрываемых зажатым рукой ртом и истерике, которая служила ему постелью. — Плохой день? — спрашивает Скотт, подходя сзади и похлопывая Стайлза по плечу. Стайлз снова ничего не отвечает. Он роется по карманам и понимает, что там только пятерка, а, значит, сегодня у него на обед газировка и кекс, что было дерьмом, потому что уроков сегодня больше, чем в любой другой день недели. Скотт молча двигает поднос Стайлза и ставит на него картошку фри, фрикадельки, овощной салат и тыквенный суп, а затем отдает за это двадцатку, и Стайлз пялится в шоке. — Ты донесешь свой поднос? — спрашивает Скотт, когда Лидия смотрит на них, а затем уходит со своей диетической колой и салатом. Стайлз молча кивает и направляется со своим подносом, содержимое которого оплачено Скоттом, к столику, где сидят оборотни. Они замолкают лишь на секунду, когда Стайлз ставит свой поднос прямо у локтя Эрики, а затем здороваются и продолжают беседу, будто в этом ничего такого нет. Будто не семья Стайлза держала их альфу взаперти две недели. Будто не Стайлз является главным врагом оборотней — охотником. Стайлз ест так жадно, потому что он не ел со вчерашнего завтрака, а Скотт смотрит на него с улыбкой. — Ты сделал домашку по литературе? — спрашивает Айзек так, будто Стайлз — его лучший друг, и, возможно, один Стайлз не понимает, почему к нему так хорошо относятся, потому что напряжения в воздухе с его приходом так и не появилось. — Ага, — кивает Стайлз через минуту, когда до него вообще доходит, что спрашивали именно его. — Что за прием использован во второй главе, там, где… — начинает Айзек, и Стайлз пугается, что сейчас они просто начнут издеваться над ним, как в фильмах про неудачника из средней школы, у которого крутые парни списывают домашку, но нет. Айзек просто уточняет вопрос, и, судя по его конспектам, он, правда, не мог разобраться в этом. — Представляете, даже Дерек не смог понять, что это за прием! — Айзек ухмыляется, а глаза Эрики расширяются в удивлении. — Да ладно? Он же такой книжный червь! Эти чертовы книжки по всему дому, — говорит она, фыркнув. — Я там написала метафору, потому что их больше всего, и я подумала, что это будет логично, — пожимает она плечами. От имени, произнесенного вслух, черная дыра раскрывается, и Стайлза мутит, и он думает, что его сейчас вырвет, а это не самый лучший способ отблагодарить человека. А еще, он представляет, как черная дыра в его груди поглощает чертову Эрику, которая флиртует и с Бойдом, и целует Дерека в шею. Он пытается дышать ровно, но все оборотни пялятся на него так, будто у него выросла еще одна голова. — Что? — выдыхает он нервно, злобно посмотрев на Эрику. Та подняла ладошки в защитном жесте, рассмеялась и, взяв свой поднос, удалилась, а за ней и Бойд. — Чувак, не парься, даже меня она немного бесит, хотя сейчас мы, вроде как, одна семья, — Айзек пожимает плечами и поправляет свой пиджак. Стайлз делает вид, что ему плевать, и запихивает в рот около пяти картошечек фри, после чего заливает это все газировкой и убирает свой поднос, оставляя этих странных слишком заботливых и милых оборотней в кафетерии. После школы Скотт предлагает ему прогуляться по парку, и Стайлз соглашается, потому что дома Дин в гордом одиночестве, а это значит, что он там не один, он там с пиццей, и он там голый, а это — ядерная смесь. Они сидят на лавочке, когда из-за туч показывается солнышко, и Стайлз даже разминает до этого сгорбленные плечи и растягивается по лавочке и вытягивает ноги. Скотт рассказывает ему о том, как вчера его матери пришлось в два часа ночи задержаться на смене, потому что в последнюю минуту в больницу привезли мальчика, который сам себе прострелил арбалетом отца ногу. Стайлз говорит, что, скорее всего, это он из прошлого, и Скотт смеется до слез. Пока Скотт продолжает рассказывать о своей матери, о доме, отце и прочей ерунде, Стайлз прикрывает глаза и наслаждается всполохами нежного солнца за закрытыми веками. — Хочу знать, достаточно ли мы друзья для того, чтобы я позвал тебя на вечеринку оборотней и ты отказался только в том случае, если правда не можешь, а не потому, что ненавидишь меня, — смущенно сказал Скотт, улыбаясь самому себе. Стайлз лишь хмыкает в ответ, потому что солнышко сюда заглядывает редко, и мальчишка настолько по нему соскучился, что пытается впитать в себя весь утраченный витамин D. — Мы идем в «Джунгли». Эрика идет туда, потому что на нее все пялятся, Айзек идет туда, потому что все еще надеется встретить любовь, а я иду туда выпить, — Скотт пожимает плечами. — Забавно, что у нас только один клуб в городе, и он — для ЛГБТ-сообщества, — Стайлз улыбается. — Я думаю, это уже утеряло смысл. Просто там никто не может обижать парня, если он целуется с парнем и никто ничего не может сказать девушке, если та целуется с девушкой. А там тусуются все, — Скотт роется в своем рюкзаке в поисках бутылки с водой. — Хорошо, я не против, — Стайлз приоткрывает глаза и видит широкую улыбку Скотта. Вечером Стайлз укладывает свои волосы гелем, совсем немного, чтобы орлиное гнездо на голове выглядело как легкий беспорядок идеальных волос, а дальше начинается ужас, потому что все его повседневные рубашки и толстовки — грязные, все джинсы сидят так, будто он резко похудел на 50 кг, но продолжает носить старые шмотки, и в конце концов он психует, надевает бирюзовую футболку и единственные узкие джинсы, на которых есть крошечное пятно, которое Стайлз быстро замывает на кухне и сушит феном Кейт. Он надевает толстовку, зная, что позже снимет ее, и они таким образом смогут занять столик. Отличный план. Стайлз приезжает к Скотту, чтобы забрать его, но, как оказалось, он должен был забрать всю стаю, исключая Бойда, потому что тот сейчас под строгим надзором Дерека выполняет домашку. На рассказ об этом Стайлз реагирует смешком. Хорошо, что его братья даже не знают, где он. Особенно хорошо, что они не знают, с кем. Поскольку привлекать внимание Эрика хочет в одиночестве, Стайлз не может составить ей компанию, а на Айзека клюют только когда он бедный и несчастный сидит в одиночестве, поэтому Стайлз составляет компанию Скотту, выпивая коктейль за коктейлем, которые, по какой-то причине, бесплатны. — Привет, мальчики, — говорит мужчина, подсаживаясь рядом с ними. — Вкусные коктейли? — он наклоняется к Стайлзу совсем близко и касается пальцем его бокала. Стайлз кивает и понимает, что, должно быть, именно этот мужчина оплачивал коктейли. — Как тебя зовут? — говорит мужчина, снова наклоняясь к Стайлзу, в этот раз еще ближе, и по парню пробегают мурашки. — А это важно? — отвечает Стайлз, и мужчина берет его за руку и тянет за собой на танцпол. Стайлз видит Эрику в центре танцпола, и та ловит его взглядом и улыбается ему, а затем видит мужчину рядом, и на секунду, замечает Стайлз, ее глаза становятся золотыми, но она отворачивается и снова продолжает танцевать. Стайлз так долго пялился на Эрику, что не успел поймать момент, когда мужчина прижал его к себе и танцевал с ним слишком близко, чтобы даже вздохнуть. Сзади к нему прижималась девушка, и Стайлз, будучи стопроцентным геем, уже думал, что она — лучшая компания, чем этот мужчина, дышащий ему в шею и зажимающий его своими пальцами. — Отпустишь меня? — прокричал Стайлз мужчине на ухо, но тот коварно улыбнулся и покачал головой. Стайлз испугался, потому что эта грань между флиртом и преследованием всегда была очень размытой, и он ненавидел это дерьмо. Здесь было темно, и яркие вспышки разного цвета могли позволить ему уйти, если бы этот мужчина не вцепился в него мертвой хваткой. Он пожал плечами, потому что это единственное, что он мог сделать сейчас, не сделав все еще хуже. По внутренностям пробежался холодок, и Стайлз подумал, что, может, зря он не захватил с собой парочку ножей. Взглядом Стайлз нашел Эрику, а затем Айзека, но оба были слишком заняты, чтобы обратить на него свое внимание. — Может, выпьем еще немного? — Стайлз улыбнулся мужчине, наклоняясь к его уху. Тот кивнул и повел Стайлза к бару, где сидел Скотт. Мысленно Стайлз практически визжал, чтобы оборотень спас его, как бы парадоксально для охотника это ни звучало. — Хэй, чувак! — говорит Скотт. — А я тебя потерял! Ты не сможешь подкинуть меня до дома, а то я уже совсем пьян, — парень изо всех сил старался изобразить пьяного, но выходило у него из рук вон плохо. Стайлз положил руку Скотта на свое плечо и, извиняюще улыбнувшись жуткому мужчине, быстро направился к выходу, где их уже ждала Эрика. — Айзек останется, — говорит она, вытащив из кармана Стайлза ключи от машины и открыв дверь его джипа, чтобы сесть за руль. — Хэй-хэй-хэй, красотка, полегче! — Стайлз попытался пролезть вперед нее, но та выставила свою будто стальную руку как баррикаду, и веселый от коктейлей Стайлз просто рухнул мешком на землю и рассмеялся. Должно быть, весь алкоголь подействовал только когда адреналин из-за страха мужчины выветрился. — Во-первых, ты не знаешь, куда ехать. Во-вторых, алкоголь не действует на оборотней, в отличие от людей. А ты, к большому сожалению, человек, — девушка пожимает плечами, а затем поднимает Стайлза, будто он весит ровно ничего и позволяет ему сесть вперед на пассажирское сидение. Стайлз хмурится и посылает Эрику и Скотта к черту, после чего вырубается, хотя только что обещал запомнить дорогу с первого раза. Он просыпается на секунду, когда понимает, что его кто-то несет. Он видит лицо Скотта и смеется, а затем снова отключается. Ему неудобно, и он жутко хочет в туалет, поэтому он дергается, и Скотт его роняет прямо на четыре небольшие ступени ко входу в дом, чью дверь держит Эрика. — Где у вас тут волчий туалет? — Стайлз пытается говорить тихо, но получается какой-то ультразвуковой писк, и он слышит, как кто-то спускается со второго этажа дома, и думает, что сейчас им всем влетит от матери Скотта. — Волчий? Вон там, под деревом, — хмыкает Эрика. — Но поскольку мы частично люди, ты можешь войти и сходить в туалет по коридору направо. Скотт тебя проводит, — Эрика закрывает дверь за вползшим в дом Стайлзом и вошедшим Скоттом, а потом парень снова поднимает его на ноги, и провожает до самой двери. Стайлз смеется себе под нос, но прикосновения того мужчины все еще отзываются холодом по телу. Когда Стайлз открывает дверь, Скотт буквально ловит его в объятья, а затем тащит до дивана, на котором мальчишка благополучно отключается, перед этим громко объявив, что теперь Скотт его самый лучший друг. Эрика укрывает его теплым пледом и ставит стакан с водой на журнальный столик. Наутро Стайлзу кажется, что он проспал около пятидесяти часов, но на деле сейчас только одиннадцать, и он чувствует запах чего-то вкусного, отчего ему хочется улыбаться. Он не выбирается из пледа, а идет прямо вместе с ним, накинув его на плечи и волоча один уголок по полу, будто шлейф. Он идет на кухню по запаху и обнаруживает там всю стаю, включая Дерека. И его сердце снова останавливается на пару вдохов, на что реагируют все оборотни. Дерек стоит к нему спиной, у плиты, и жарит блинчики, пока Эрика заваривает кофе, а Айзек открывает новую банку с джемом и выкладывает часть в креманку. Бойд сидит с книгой по биологии за столом и сосредоточенно читает, иногда подчеркивая что-то маркером. — Доброе утро, — говорят Эрика и Скотт почти одновременно, и Стайлз им кивает. — Садись возле голубого стула, он мой! — говорит Скотт, указывая на плетеный стул. Стайлз пожимает плечами и садится. Вся картина выглядит так, будто перед Стайлзом на простыни показывают старый американский фильм через ручной проектор с идеальной семьей в главной роли. Дерек не произносит ни слова, лишь указывая жестами бетам, что делать, а когда они садятся за стол, то никто не начинает есть, и у Стайлза предательски урчит живот. Бойд закрывает книгу и рассказывает наизусть весь параграф, на что Дерек кивает, и только после этого Бойд садится за стол и все начинают есть. — Какой твой любимый джем? — спрашивает Эрика, потянувшись за клубничным. — Хочешь попробовать все? — она накладывает ему каждого джема по ложке в его тарелку, а затем кладет туда пять блинчиков. — Еще можешь взять шоколадный сироп, он вон там, — Эрика указывает в сторону Айзека, и тот протягивает парню шоколадный сироп. Волосы Эрики собраны в пучок и на ней совсем нет макияжа. Плюс к этому на ней розовые штанишки и большая растянутая майка с Баггзом Банни. Стайлз не может прекратить пялиться на всех в шоке, потому что кроме него все остальные здесь — в пижамах, и все выглядит слишком уютно и идеально. Говоря о логове оборотней, Стайлз представлял себе нечто жуткое, вроде подвала, пропахшее сыростью и сероводородом с каких-нибудь труб, и где-то капает вода и слышны завывания, но на деле это особняк, стоящий посреди леса. В нем совсем недавно закончен ремонт, так что когда входишь внутрь, еще пахнет свежей древесиной. Из-за панорамных окон света в доме больше, чем достаточно, а из-за зеленого фона леса очень уютно и свежо. Стайлз ест с таким аппетитом, потому что он очень давно не ел настолько вкусных блинчиков. Кейт отвратительно готовит, а братья едят только фастфуд, так что Стайлз может сейчас съесть даже самый подгоревший и неудавшийся блинчик. Когда он понимает, что съел меньше всех, потому что оборотни едят как не в себя, он улыбается, и Эрика кладет ему еще два блинчика в тарелку. — Мед или джем? — спрашивает она, взяв десертную ложку. Стайлз пожимает плечами, и девушка заливает один из блинчиков медом, а второй — джемом. — Абрикосовый джем — лучшее, что придумало человечество! — объявляет она, и Дерек фыркает, отпивая свой кофе. — Я готов оспорить данное заявление. Клубничный джем всегда лучше, — говорит Айзек, подняв банку с джемом у себя над головой. — Это слишком типично! А вот абрикосовый… — Эрика жестикулирует вилкой, рассказывая о прекрасных свойствах абрикосового джема, пока Дерек осторожно смотрит на Стайлза, а тот, в ответ, смущенно смотрит на него. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает Дерек очень тихо, пока на фоне к спору подключился Скотт, защищая честь мёда. — У нас нет никаких таблеток, так что… — Дерек пожимает плечами, выглядя смущенно. — Да, все отлично, — мягко говорит Стайлз в ответ. — Я выпил несколько коктейлей, только и всего, — он пожал плечами, прикусив губу. Есть расхотелось окончательно, а ладошки покрылись холодной испариной под взглядом Дерека. — Думаю, тебе стоит принять душ, — говорит Дерек, морщась. — Все настолько плохо? — вздергивает брови Стайлз, обнимая себя и краснея. — На тебе очень много чужих запахов. Особенно раздражает один… — говорит Дерек, но Скотт не позволяет ему закончить, дернув Стайлза за руку и утягивая его за собой в сторону душа. — Он иногда ведет себя так, будто не общался с людьми очень и очень долго, а теперь только учится заново, — говорит Скотт тихо, вручая Стайлзу чистое полотенце. Стайлз кивает ему и находится в душе около получаса, оттирая от себя со всеми гелями для душа «чужие запахи». Когда он выходит, в доме очень тихо, а он понимает, что его майка насквозь промокла, потому что лежала ровно там, где шторка не закрывает от капель, и ему приходится обмотаться полотенцем. Он собирается найти Скотта, чтобы попросить у него майку, но на втором этаже натыкается на Дерека и жутко краснеет. — Футболка, — говорит мужчина, сунув парню свежую футболку в руки. — Спасибо, — говорит Стайлз тихо, стягивая с себя полотенце и натянув на влажное тело футболку. — Она моя, — говорит Дерек, коснувшись ткани и поправив ее на парне. Футболка была явно велика ему, но сейчас это было абсолютно неважно. Стайлз наконец-то пах Дереком. Его гелем для душа, его зубной пастой, его шампунем и им самим. Наконец-то. — Я могу взять футболку Скотта или Айзека… — начал Стайлз, и Дерек поймал его дернувшуюся вверх руку и завел себе за шею, наклоняясь к парню. — Нет, — говорит Дерек четко, уткнувшись носом в плечо парню и глубоко вдыхая. — Теперь ты пахнешь собой и мной. Это хорошо, — говорит он с волчьей ухмылкой, чуть рыкнув и обнажив зубы. — Ты самый непонятный мне человек из всех, что я встречал, — говорит Стайлз тихо, поглаживая шею Дерека. — Я оборотень, Стайлз. Не человек, — поправляет его Дерек, подтолкнув спиной вперед и впустив парня в одну из комнат. Везде в комнате лежали книги с закладками, на стене висела плазма, а кровать была аккуратно заправлена. — Это твоя комната? — говорит Стайлз, начиная дышать труднее. — Это была комната родителей, пока… — Дерек шумно выдохнул, переплетая пальцы свободной руки со Стайлзом. — Пока моя сумасшедшая сестра не сожгла твой дом, — закончил за ним Стайлз и поджал губы. — Почему мы здесь? — садясь на кровать, спрашивает он, чуть склонив голову. — Потому что я хочу быть здесь с тобой, — отвечает Дерек просто. — У нас с тобой ничего не выйдет, Дерек, — говорит Стайлз, и его голос, чертов предатель, дрожит. Дерек отвечает вопросительным подъемом бровей. — Я охотник. На таких, как ты, Дерек. На оборотней. И моя семья — охотники. Как ты себе это представляешь? Если мы пойдем в кино за руки, и там будет Кейт, она выстрелит тебе в голову из своего гребанного маленького револьвера в сумочке своей чертовой аконитовой пулей, или убьет всю твою стаю у меня на глазах, чтобы я точно запомнил, что бывает за нарушение правил. Если не она, то это сделает Сэм и Дин, или, что самое жуткое, это должен буду сделать я, — Стайлз взмахивает руками, и он вот-вот почти заплачет. Дерек сжимает губы в тонкую полоску и тихо рычит, что выдается громким выдохом через нос. Его ноздри подрагивают, а глаза иногда становятся кроваво-красными. — Или, может, мы захотим жить вместе, и я захочу познакомить тебя с моей семьей, один член которой убил всю твою семью? Думаю, ты им понравишься! — Стайлз говорит громче, подскакивая с кровати, его руки начинают подрагивать, а на глазах выступают слезы. — Стайлз, — Дерек останавливает его рукой, когда парень не реагирует на свое имя, а лишь жмурится так, будто хочет исчезнуть. Перед сильно зажмуренными веками мелькают картинки. На Дереке разорванная ткань его футболки. Дерек, рычащий и скалящийся от того, что не может принять бета-форму, Дерек, края ноздрей которого воспалились от паров аконита. Дерек, чьи руки в незаживающих порезах касаются скул Стайлза с такой нежностью, что тот дрожит и боится до ужаса. Дерек, чья кровь заливает пол подвала. Дерек. Дерек. Дерек. Дерек. — Я не могу… — он сжимает зубы, глаза, кулаки, что угодно, лишь бы не расслабиться. Потому что если это произойдет, он больше никогда не уйдет отсюда. За окном пасмурно и свет белого от облаков неба причиняет распахнутым глазам Стайлза боль. Он смотрит в окно так долго, что у него сводит шею, пока Дерек просто стоит у двери и смотрит на него. Для Стайлза этот взгляд весит тонну, и он не может его держать. Он выбегает из комнаты, пока его сердце разрывается на части. Быстро спускается по лестнице, находит свою толстовку и выбегает за дверь быстрее, чем успевает подумать. В его груди так щиплет и жмет, что он не может сделать глубокий вдох. Его руки дрожат, пока он заводит машину, и он забывает переключить передачу, из-за чего неудачно трогается два раза, а потом уезжает отсюда, иногда останавливаясь на обочине, чтобы вытереть слезы, мешающие видеть дорогу. Сэм встречает его объятиями, ничего не спрашивая, и это именно то, что ему нужно. Они пьют травяной чай, а потом решают приготовить черничный пирог. Им приходится сделать два, потому что в середине приготовления приходит Дин, якобы проходя мимо, пальцем зашкребывая начинку и сунув ее в рот, как минимум, сто раз. К вечеру домой приходит Кейт, объявляя о своем приходе громким шелестом пакетов и запахом китайского фастфуда. Стайлз улыбается ей, и она треплет его по волосам, когда они садятся за стол. Дин рассказывает, что на выходных они должны съездить на встречу с охотниками округа штата Мейсон, и Сэм предлагает им отправиться вдвоем с Кейт, чтобы они со Стайлзом сходили на «тот пятичасовой научный фильм, о котором ты рассказывал». Стайлз чувствует себя немного лучше. Ночью он принимает душ еще раз, все еще чувствуя последствия истерики в теле, поэтому позволяет себе использовать гель для душа с лавандой, который ему привезла из Франции Лидия. Он переодевается в чистую поглаженную пижаму, забирается в кровать и ставит телефон на зарядку, когда по его окну дрожью проносится скрип. Стайлз думает, что это ветка, но вспоминает, что буквально месяц назад забирался туда по двум стремянкам, чтобы наконец-то срезать эту ветку к чертовой матери. Он выбирается из-под одеяла и открывает окно, оказавшись лицом к лицу с Дереком. Воздух выходит из его легких с хрипом, когда его мозг останавливает свою работу, а потом ускоряется, словно белка в колесе, начиная думать. Их дом защищен магией, кругом из рябинового пепла и кучей ловушек, расположение которых знают только члены семьи. Какого черта? Последние слова Стайлз произносит вслух, вздернув брови. Затем он смотрит на Дерека. Тот улыбается, чуть придвигаясь к Стайлзу и принюхиваясь, а затем залезая внутрь комнаты так, будто делал это уже тысячи раз. Стайлз шокированно отступает, думая, что им явно стоит усилить защиту. — Как ты прошел через… ? — Стайлз взмахивает руками, обозначая всю защиту их дома. Включая простейшую сигнализацию. — На силе очарования тобой, — отвечает Дерек едко, оглядываясь и принюхиваясь. Он обнажает зубы, и Стайлз впервые видит его бета-форму. Его глаза заливает кровь, а затем он швыряет какой-то мешочек за окно, и что-то вспыхивает голубым, будто это аконит, но Стайлз почти уверен, что это не так. Он слышит возню Дина и Сэма внизу, когда видит в окно, что стая Дерека подходит к его дому, расходясь вокруг, образуя четкий круг. Стайлз задыхается от чувства предательства, сдавившего горло, когда видит, что Эрика идет по кругу, разливая бензин из канистры прямо на дом. Глаза Стайлза расширяются, когда Дерек просто стоит и напряженно смотрит в окно, идет ли все по плану. — Ты гребаный предатель, — Стайлз дергается к подушке, под которой лежал нож, смоченный в аконите, и уже в следующую секунду Дерек перехватывает руку Стайлза и низко предупреждающе рычит, а в комнату врывается Дин, направив на волка пистолет. — Отпусти его, и никто из твоей стаи не пострадает, — говорит Дин твердо и грубо, и Стайлз почти не узнает его голос. — Я здесь, чтобы защитить Стайлза, — Дерек закатывает глаза, складывая руки на груди. — Вы тут живете не вчетвером, — говорит он мягко, и у Дина приоткрывается рот, когда он слышит писк. Тот растет с каждой секундой, громче и громче, а затем превращается в инфра-звук, от которого буквально трескается голова. Дерек закрывает окно и сыпет на него вербену, и Стайлз знает, что вербена защищает от вампиров. Ровно через секунду стекло разбивается, и волк закрывает Стайлза от осколков, низко рыча и прижимая когтистую лапу к бедру парня. — Эрика! — хрипит Дерек сквозь огромные зубы, схватив Стайлза за руку и буквально встав под дуло Дина. — Тебе лучше последовать за мной, — говорит он грубо. Стайлз не слышал даже похожего на этот тон раньше. Так говорит оборотень. Так говорит Альфа. Его руки теплые и сухие, в отличие от потных и ледяных рук Стайлза, и мозг мальчишки отключается от опасности, и он думает, что, наверное, Дереку не очень приятно держать его за руку. Дин указывает Дереку дорогу в подвал, но тот рычит грубое «Нет!», и они запираются в комнате Кейт, чье окно оборудовано защитой. Дин опускает ролл-ставни, и Дерек напрягается, окруженный запахом опасности в виде запаха Кейт и из-за ухудшения слышимости. Они со Стайлзом все еще держатся за руки, и Дерек касается его скулы, выражая беспокойство, и Дин направляет на него пистолет. — Осторожнее, волк, — говорит он, сжимая губы и щурясь. — Знакомство с семьей прошло не так хорошо, как ты хотел, да? — Дерек хмыкает, и Стайлз истерически смеется. Серьезно, сейчас? Его немного трясет изнутри, когда ролл-ставня разлетается в щепки, а через окно в комнату влетает он. Мужчина в лохмотьях с опухшими красными глазами и длинными неровными зубами, обнаженными в нападении. Он издает тот самый инфра-писк, и Стайлз зажимает уши руками, а Дерек рычит, закрывая Стайлза собой. Дин выстреливает трижды, пока вампир вообще обращает на него внимание, что было зря, потому что тот молниеносно кидается на охотника, но Дерек успевает перехватить его и с рычанием вгрызться зубами в глотку. Он вырывает артерию, животно отбросив ее назад, прямо под ноги Стайлза, когда вампир впивается сухими пальцами в спину Дерека, запуская свои грязные когти прямо под кожу. Дин приседает, продолжая стрелять, а Стайлз роется в тумбочке Кейт, находя вербену. Он сжимает сухую траву рукой, когда вампир отталкивает от себя оборотня, и тот подлетает вверх к самому потолку, с громким треском разрушая перекрытие. Стайлз не успевает вздохнуть, когда вампир оказывается прямо перед ним, обнажив зубы, уродливые, желтые и гнилые, и скалится, намереваясь укусить. У него буквально нет куска шеи, а из рваной раны вытекают ошметки гнили. Он берет Стайлза за руку, и в этот момент происходит три вещи: в комнату врываются Сэм и Кейт, Дин выстреливает в затылок вампира, от чего кровь из его глаза выплескивается Стайлзу на лицо, и Дерек, вырвавший из спины кусок металлического перекрытия потолка, бросается на вампира и разрывает его на части когтями и клыками. Кейт направляет на него арбалет и выстреливает, но Дереку будто все равно, когда в разбитое окно по очереди запрыгивает вся стая, собирая ошметки вампира и выбрасывая на улицу, чтобы сжечь. Эрика рычит на Кейт, но Дин, отбросив пистолет, вырывает арбалет из ее рук, и она, проигравшая, уходит с фырканьем на улицу. Когда от вампира ничего не остается, кроме грязных следов на ковре, Дерек вытирает рукавом джемпера рот, обретающий человеческую форму, и смотрит себе под ноги. Стайлз пялится на него в шоке, а затем его тошнит, и он убегает в туалет, скорчившись над ним в приступе. Спустя минуту, пока дыхание Дерека успокаивается, а Дин прекращает натирать дуло пистолета рукавом куртки, они ловят вражеские взгляды друг друга. — Значит, любовь? — Дин вздергивает брови, ухмыляясь и взмахивая рукой от Стайлза к Дереку несколько раз, опираясь на поставленный арбалет, как на трость. — Именно, — отвечает Дерек просто, пока Стайлз судорожно пытается умыться и привести себя в лучший вид. — Жизнь ничему не учит, да? — Дин смотрит куда-то за окно, где, по идее, должна была быть Кейт. В ответ Дерек грустно усмехается. Дин кивает ему, не поддерживая улыбку. В ту ночь, когда Кейт сожгла семью Хейлов, они с Сэмом были в Миннесоте. Кейт сказала им поехать туда, чтобы проведать охотников другого округа. Сейчас Дин понимает, что все это было ложью, потому что братья никогда бы не позволили убить стаю чистокровных оборотней, которые веками не нарушали договор с охотниками. Кейт обманула всех, кто мог ей доверять. Иногда Дин думал, что это не худшее, что она могла сделать. — Ладно, альфа. Зови своих волчат. Нам срочно нужно поесть, — он подошел к оборотню ближе, положив руку на плечо и похлопав несколько раз. Дерек бросил на него надменный взгляд, но они оба были слишком измотанными, чтобы раздуть из этого конфликт. В столовой на первом этаже Сэм раздвинул стол, пока Эрика нарезала лимон и мяту для лимонада. Дерек увидел ее первой, и она бросила нож, подбежав к нему и тихо зарычав ему в плечо. Айзек и Бойд вошли на кухню следом, проходя мимо Дерека и задевая его плечами. Скотт не постеснялся обнять альфу, после чего посмотрел в меню, которое лениво листал Дин, и заговорил с ним так, будто это было обычным делом. Стайлз выбрался из комнаты Кейт и проскользнул наверх, сменив теперь уже грязную пижаму на футболку и джинсы. Он поправил влажные после душа волосы и спустился вниз. Дерек тут же поймал его взгляд, и Стайлз сдавленно улыбнулся ему. Эрика, прижимающаяся к плечу Дерека, и Скотт, обнимающий его, в два шага преодолели расстояние и стиснули Стайлза в объятьях. Кейт ведет себя хуже ребенка, за что получает нахмуренный взгляд Сэма и сложенные в агрессивной позе руки на груди Дина. Это значит, как минимум, длинный разговор сегодня ночью между этими тремя, в котором Стайлз не согласится участвовать даже за дополнительную порцию утки в мандариновом соусе, о которой сейчас громко спорят Эрика и Айзек. Девушка вытирает салфеткой красную помаду с губ, говоря, что может съесть три порции, на что Айзек тычет ей в живот, указывая на ее отсутствующий жир. Дерек затыкает их тихим рычанием, и Стайлз на секунду ловит взгляд восхищения от Кейт, который она заменяет надменной фальшивой улыбкой быстрее, чем кто-либо еще успевает заметить. Стайлз сталкивается взглядом со Скоттом, и тот пожимает плечами, подходя к нему с меню в руках и предлагая взять яичные роллы на двоих. — Что ты будешь? — спросил Дин, чуть склонив голову набок, указав пальцем на Дерека. Тот пожал плечами, смотря на Эрику. Она кивнула, и продиктовала общий заказ в телефон диспетчеру. — Мы уберем обломки, пока везут еду, — сказал Дерек, вставая и разминая широкие плечи. — Может, это сделают твои беты, пока мы подробнее обсудим ваши отношения со Стайлзом? — Сэм тоже складывает руки на груди, вздергивая одну бровь. Стайлз узнает в этом Стэнфордские замашки, но ничего не говорит на этот счет. Он не успевает среагировать, когда Кейт наводит на Дерека пистолет, и ее лицо перекашивается от гнева. Дерек не шевелится около трех секунд, а затем встает, и он кажется просто огромным, заполняющим пространство и понижающим самооценку всех окружающих. Его глаза все еще оттенка весеннего моря, его ногти и зубы человеческой длины, и он просто смотрит на Кейт без единой эмоции. На кухне так тихо, что слышно, как во дворе оборотни переносят обломки в одну кучу, иногда хихикая и бросая их кто дальше. Спустя еще пять долгих секунд тяжелейшего взгляда Дерека на Кейт, Стайлз издает хрип, дергаясь вперед и закрывая собой Дерека. — Я убью тебя, Стайлз, и ты знаешь это, — рот Кейт кривится в одну сторону, и ее руки сжимают ствол так крепко, что все суставы белеют. Дерек осторожно перехватывает руку Стайлза под локтем и ловким движением оказывается уже впереди, полностью закрывая его собой. — О, попробуй, — и теперь глаза Дерека заливает красный, излучая враждебность, когда в дом забегает Эрика с пожелтевшими радужками, выпущенными когтями и рычанием, застрявшим в глотке. Она, как волчица, становится по правую руку Дерека, почти прижимаясь к его шее в защите. Скотт и Бойд вбегают следом, и в отличие от их альфы и Эрики, не трансформируются, держа в руках пакеты с едой. Дерек держит взгляд Кейт, и Стайлз чувствует злобу, ревность, предательство и еще тысячу эмоций, пока напряжение в комнате, кажется, обретает физический облик и ложится на все поверхности толстым слоем налета. — Пауза для перекуса? — спрашивает Скотт с усмешкой, разрывая тишину, и Стайлз касается плеча Дерека, выдыхая. Его все еще немного трясет от шока произошедшего, когда Эрика аккуратно направляет его на стул между Дином и Дереком, сама садясь рядом с Кейт, плотоядно ей улыбнувшись. Они ужинают без происшествий, а затем стая уходит, исчезая во тьме леса, после чего слышится вой где-то далеко от их дома. Стайлз поднимается наверх, смотрит на осколки стекла и оконной рамы так, будто впервые видит ее, а затем, озлобленно топая, спускается вниз, и закрывается на замок в гостевой комнате, не желая видеть даже Сэма. Ему очень хочется поговорить с кем-либо о том, что произошло, с кем-то посторонним, не оборотнем и не охотником, но кто был бы в курсе всего этого, так что он просто сжимает подушку в руках, позволяя эмоциям выплеснуться в слезы и небольшую тихую истерику после, когда он вновь принимает душ. Он вспоминает об эссе по истории к пяти утра, когда думает, пойти ли ему за соком, или кто-либо уже проснулся и это заставит его пожелать доброго утра. Остаток сна из трех часов перед школой, Стайлзу снится перекошенное ненавистью лицо Кейт и пистолет, направленный на него. Он не слышит выстрелов, но грудь прожигает дикая боль. И Стайлз знает, что это. Это предательство. Наутро он не возражает, когда Дин предлагает подвезти его до школы, потому что он чувствует себя слишком дерьмово, чтобы вести машину самому. — Я хочу поговорить с тобой об этом, — начинает Дин, и Стайлз умоляюще и истощенно смотрит на него, тихо скуля. — но я даже не знаю, что сказать, — он удивленно и печально усмехается. Они проезжают оставшееся расстояние в спокойной тишине, даже без радио, и Стайлз просто смотрит в окно, ни о чем не думая. Когда машина останавливается у школы, он выходит, никак не прокомментировав реплику сводного брата и лишь кивнув в благодарность, после чего поправляет лямку рюкзака и машет приветливо улыбающемуся Скотту. — Я вспомнил об эссе в пять утра, — начинает тот их диалог, хлопнув Стайлза по плечу и смеясь. — Я все еще не спал, потому что Дерек заставил нас написать его! Мне кажется, я вот-вот умру, — он схватился за сердце, продолжая обнимать Стайлза, и тот вяло улыбнулся ему в ответ. Лидия встретила Стайлза у кабинета Харриса, прижимая учебники к груди и подхватывая его под руку, провожая уходящего Скотта надменным взглядом. Она вручила Стайлзу свое эссе, чтобы он переписал хотя бы план, и Стайлз пообещал ей принести знаменитый тыквенный пирог Сэма уже завтра. Лидия погладила его по руке и на секунду переплела их пальцы, словно оборотень, высасывая из Стайлза усталость. После полудня пошел дождь, и Стайлз злился, несмотря на приятное ощущение свежести и чистоты воздуха, потому что планировал прогуляться до дома пешком. Когда звенит звонок после урока, он выходит под дождь, натянув капюшон красной толстовки по самые глаза, и не видит, как доходит до стоящего в кожаной куртке Дерека и врезается в него. — Черт, — шипит Стайлз, а затем поднимает глаза, чтобы извиниться, и его сердце сжимается, а затем распухает, мешая дышать. — Прости. Привет? — Стайлз взмахивает руками, не зная, куда их деть. — Привет, — Дерек нависает над Стайлзом, но парадоксально тот ощущает лишь теплое покалывание во всем теле и нежность. В черных волосах застывают мельчайшие капельки серебряного дождя, а зеленые глаза приняли в себя ледяной оттенок молочного неба. Дерек выглядит, как само совершенство, и у Стайлза подкашиваются колени. Мужчина принюхивается к воздуху, пытаясь разобрать эмоции и распознать восторг и обожание в свою сторону, чего не чувствовал чертовски давно. Он наклоняется к парню чуть ближе, всего на сантиметр, и его мир уже сокращается до вздернутого покрасневшего от холода носа, румяных словно бархатных щек, пухлых губ и огромных янтарных глаз. — Я хочу… — Дерек не знает, что он хочет сказать. Его губы сами произносят эти слова, и он абсолютно это не контролирует. Ему хочется всего Стайлза. Забрать его себе. — Пригласить меня на свидание? — помогает Стайлз, и его глаза расширяются на секунду, потому что он осознает, что повел себя самонадеянно, но Дерек быстро кивает, а затем подтверждает согласие угуканьем. Стайлз выглядит довольным, забираясь на переднее сиденье камаро, и Дерек ухмыляется, когда видит провожающую его недоумевающим взглядом девчонку Мартин. Они заезжают в уютную пиццерию, и Дерек заказывает все, о чем вообще упоминал в разговоре Стайлз. Тот выглядит шокированным, когда даже половина их заказа не помещается на столик, ведь там четыре огромные пиццы с сырной корочкой, а затем мальчишка краснеет, сливаясь в цвет с вышитой золотом бордовой шторой за его спиной. Стайлз берет его за руку, когда говорит, что он наелся и вот-вот лопнет. Дерека пробивает дрожь, и он мягко улыбается. Стайлз просит запаковать как минимум половину их заказа с собой, после чего они все грузят в машину и едут в кино. Стайлз в диком восторге и постоянно тараторит о том, что это первое настоящее свидание в его жизни. Он не выпускает руки Дерека и тот чувствует себя абсолютно счастливым. Они целуются на последнем ряду и Стайлз шепчет, что сегодня лучший день в его жизни. Дерек пальцами водит по оголенной коже на коленке, где на джинсах Стайлза есть дырка. Он буквально видит, как горячие эмоции заполняют Стайлза сверху донизу, и он не может оторвать от него взгляда. Оставленный на его щеке поцелуй при выходе из кинозала горит нежностью, так что ему хочется завизжать, как Эрика, когда она оформляет очередной заказ на ebay. По пути домой они заезжают в Баскин Роббинс, и Стайлз долго спрашивает, почему Дерек взял Роки Роуд, волшебные леденцы и шоколадное с миндалем, и Дерек рассказывает, что именно эти вкусы всегда выбирала Лора, а он просто повторял за ней. Стайлз берет ему по пробной ложке каждого мороженого и только после этого соглашается, что роки роуд достойно приза победителя. Дерек очень старается не выглядеть умоляющим, когда напоминает, что в комнате Стайлза стена представляет собой месиво из строительного мусора. Он пожимает плечами, будто ему все равно, когда сообщает о том, что вчера Айзек купил обогреватель и два пушистых пледа в гостиную. Он не смотрит на Стайлза, когда предлагает поехать к нему домой. Сделать уроки, только и всего. Попить чаю. Он может купить пирожные. Или торт. Клафути. Тарт. Тыквенный пирог. Леденцы. Все, что угодно. Он может купить Стайлзу дом, если тот попросит. Но он не говорит этого. Хорошо, что Стайлз, несмотря на СДВГ, успевает кое-что заметить. Например то, как краснеют уши и скулы Дерека, когда он говорит о чае и клафути. Как нервно и быстро его пальцы теребят уже давно застегнутый замочек на кармане его кожанки, когда он говорит об обогревателе и пледах. Стайлз соглашается лишь спустя минуту, написав большое смс Сэму о том, что, возможно, сегодня он останется на ночь у Дерека. Он замечал, как Дерек не может перестать трясти ногой в ожидании, когда придёт ответ с разрешением Сэма. И Стайлз не мог перестать улыбаться. Они едут в тишине, но она будто пронизана тончайшими нитями электричества, проходящими от кончиков пальцев Стайлза к его губам, которых он касается, вспоминая о поцелуях с Дереком, думая о новых, еще не произошедших вещах, и его тело буквально наполняется сладостью и предвкушением. — Прекрати, — тихо говорит Дерек, затормозив на светофоре. — Иначе мы не доедем, — он смотрит на Стайлза, и тот буквально плавится под этим взглядом, начиная покрываться мурашками и приоткрывая губы в тихом восторге. — Не могу, — тихо говорит он, закусывая губу, и Дерек давит на газ, отчего машина рычит, и они преодолевают километр за километром так быстро, что у Стайлза кружится голова. Спустя десять минут они оказываются у дома, и Стайлз выходит из машины, а за ним следует Дерек. Дверь непривычно закрыта, и у Стайлза переворачиваются внутренности. В доме никого нет. Они с Дереком одни. Вдвоем. Дерек честно делает Стайлзу чай и включает тот самый обогреватель, благодаря которому Стайлз стягивает с себя толстовку и его щеки румянятся. Дерек честно разрезает купленный вишневый тарт. А потом он предлагает Стайлзу ложечку. С его рук. А потом на губах Стайлза остается джем. А потом Дерек касается его щеки ладонью, и она такая чертовски горячая. А потом… Дерек не может поймать ни одну мысль. Они все вылетели из головы. Он может лишь на краю сознания придерживать волка, чтобы не убить Стайлза, но им так хорошо, что это даже не потребуется. Они валяются на диване в куче одеял и подушек, и Дерек не чувствует запах Стайлза отдельно. Только вперемешку с его запахом, с запахом стаи, и это так хорошо. Он укутывает их вдвоем в плед, несмотря на то, что здесь чертовски жарко, и Стайлз умоляет его снять майку. На фоне передачи о прогнозе погоды, Стайлз тихо умоляет его не останавливаться, когда его руки уже стягивают их вещи и скидывают их на пол. Они не перестают соприкасаться губами, нежно и прерывисто целуясь, руками, переплетая пальцы, забираясь в волосы и прижимая к себе, телами, переплетаясь и ощущая, как воздух между ними раскаляется и вибрирует от возбуждения. — Они убьют меня, если узнают, чем мы здесь занимались, — хрипит Дерек, закатывая глаза, и Стайлз смеется. Он запрокидывает голову и его смех рассыпается по всей комнате колокольчиками. Он встает, кутаясь в плед и идет в его комнату, даже не оглядываясь, зная, что Дерек пойдет за ним. Они сталкиваются в поцелуе у кровати, и Стайлз смеется и что-то мычит в губы Дерека, но тот отрицательно машет головой, сваливая их на кровать и касаясь Стайлза везде-везде-везде, чтобы согреть и пометить. Они лениво двигаются, касаются друг друга, но потом Дерек достает из глубины полки шкафа смазку, и Стайлз выглядит, как испуганный олененок в свете фар. Дерек чувствует себя самым большим бестактным идиотом на свете. — Прости, я… — Дерек утыкается носом ему в шею и тихо рычит, что больше похоже на урчание кошки. — Ничего страшного. Так уж и быть, ты не виновен в том, что я все еще девственник, — Дерек удивленно пялится на Стайлза, смотря тому в глаза, и мальчишка краснеет. — Что значит «все еще»? Тебе семнадцать, это нормально, — Дерек пытается не выглядеть удивленным. — Да ладно? Хорошо. А во сколько лет ты лишился девственности? — Стайлз складывает руки на груди, и Дереку буквально приходится вспомнить Кейт. Он пытается как можно быстрее сменить выражение, но Стайлз замечает, и вместо торжествующего вида на его лице гримаса печали, так что он просто касается лица Дерека и начинает усеивать его лицо, шею и плечи поцелуями. Его нежные пальцы порхают по скулам Дерека, и тот закрывает глаза и легкая улыбка появляется на его губах. — У нас не очень хорошо с тактичностью, да? — Стайлз смеется, и его горячее дыхание растекается по шее Дерека волной возбуждения. Дерек фыркает, сжимая собственническим движением ягодицу Стайлза и забрасывая его ногу на себя. Стайлз смеется, но это больше нервное, и Дереку приходится успокоить его, запустив свой язык Стайлзу почти в глотку. Спустя минуту собственнических ласк и глубоких поцелуев, Стайлз растекается лужицей, становится податливым, как кошка, и Дерек просто сходит с ума от этого зрелища. Стайлз бездумно толкается бедрами вперед, потираясь твердым и горячим членом через боксеры о ногу Дерека, и буквально нападая, словно Сирена, с поцелуями, затягивая Дерека в горячий и сладкий омут. Стайлз чертовски уверен в своих действиях, когда возбужден. Вся дерганность и неловкость пропадает, и его руки не влажные и ледяные, а теплые. Уверенным движением его руки оказываются в трусах Дерека, прямо на его заднице, и тонкие пальцы тут же сжимаются, а глаза прикрываются пушистыми ресницами в блаженстве. — О, черт, да… — Стайлз буквально стонет, а Дерек смеется и изо всех сил пытается скрыть смущение. Теплые руки стягивают с него боксеры к чертям, а за окном садится солнце, и наступает ночь. Дерек встает лишь дважды за эту ночь. Когда Стайлз просит включить свет, но не слишком яркий, и они сходятся на гирлянде. И второй раз за смазкой. Он говорит все фразочки-клише, которые Стайлз должен был услышать в порно. «Все будет хорошо» «Я не сделаю тебе больно» «Расслабься» «Давай, детка» Стайлз только хмурился, и его член уже спал и сам он не выглядел уже таким желающим продолжения, как полчаса назад. Дерек рассмеялся сам над собой и игриво шлепнул парня по заднице, отчего тот прогнулся и всхлипнул, и, не будь Дерек оборотнем, он бы даже не заметил. Но ему повезло. И он почуял резкий взрыв гормонов, вспышку возбуждения и восторга, подчинение и наслаждение, и все за одну секунду после хлопка. Дерек не был дураком, и ему не нужно повторять дважды. Он тут же перевернул Стайлза, уложив его себе на колени и заставив приподнять его задницу, и его рот буквально заполнился слюной, потому что Стайлз в этом положении выглядел великолепно. Его тонкая, нежная кожа с сотней родинок буквально натягивалась на бедре, и Дерек мог распороть ее легчайшим прикосновением своего волчьего когтя. Эта власть в его руках над таким хрупким существом заставила его шлепнуть еще раз. А затем еще. И еще. И еще. И так до тех пор, пока Стайлз не начал умолять его трахнуть. Пока из его искусанной губы не потекла кровь. Пока его рука не посинела от собственных укусов. Палец Дерека вошел так легко, и он услышал вздох облегчения и наслаждения от мальчишки, и это именно то, что должно было произойти чертов час назад. Его палец входил и выходил, появлялся и исчезал, весь покрытый смазкой, пока Стайлз стонал и прогибался под второй рукой Дерека, поглаживающей его поясницу. — Это выглядит потрясающе, — прохрипел Дерек, чувствуя, как пересохло в горле и как стали прорезаться клыки, потому что Стайлз — потный и буквально истекающий смазкой — стонет и извивается на нем, прося больше, чем три пальца. — Мне уже надоело тебя умолять, так что… — Стайлз кое-как повернулся, застав смеющееся лицо Дерека и обиженно фыркнув. — Это я должен умолять тебя, Стайлз, — проурчал Дерек, показав клыки и аккуратно перевернув Стайлза, положив его на спину и оказавшись лицом к лицу. Глаза, словно огромные озера меда, сияли медью и янтарем, с восхищением разглядывая волка. Он даже почти не заметил, как головка члена оказалась в нем, настолько был заворожен изменением и величием Альфы. А затем его рот приоткрылся с влажным чмоканьем, а глаза зажмурились, и он выглядел как олицетворение секса для Дерека. Его личное божество в его собственной кровати. И Дерек толкнулся вперед. — Погоди, погоди, ковбой, — Стайлз закусил губу и тут же от боли сжал член Дерека внутри себя, отчего руки мужчины буквально подкосились, и он рухнул на Стайлза сверху, приглушая стон наслаждения в его изгибе шеи. Стайлз самодовольно усмехнулся и его пальцы тут же оказались в волосах Дерека, перебирая их, пока его бедра качнулись вперед, лишь на миллиметр, а затем назад уже на большее расстояние, и потом… Он вошел во вкус. И Дерек никогда в жизни не испытывал ничего даже отдаленно похожего на этот секс. Они были будто единым целым, чем-то, что когда-то было зачем-то разделено, и вновь объединилось, и Дерек чувствовал себя на вершине мира, он чувствовал себя Богом, видя, как Стайлз стонет и стонет, просит и просит. Его руки хватались за все подряд, и, не будь Дерек оборотнем, точно был бы усеян царапинами и синяками. Он двигался быстрее, сильнее, уже не боясь причинить боли, а Стайлзу хотелось больше, он двигался, приподнимался, сжимался, не давая сдвинуться с места, и это было похоже на адскую пытку. А затем он зажмурился, и через секунду его глаза раскрылись так широко, а его влажный рот издал самый пошлый стон на свете, пока его руки в судорогах сжимали плечи Дерека, прижимая мужчину к себе. Дерек ускорился в желании кончить вместе, и опоздал лишь на пару секунд, заполняя Стайлза всего-всего и испытывая от этого ощущения метки гораздо больше удовольствия, чем следовало бы. Стайлз пришел в себя через сорок минут, до этого не желая шевелиться и лишь мыча на вопросы Дерека. Между прочим, Дерек тоже не хотел двигаться и, уж тем более, вставать с кровати, но ощущение прохладной спермы, стекающей с живота, вызвало отвращение, и он встал, осторожно подняв Стайлза и направляясь с ним в душ. Горячая вода, гель для душа и зубная паста вернули Стайлзу человеческий облик, и теплая довольная улыбка не сходила с его лица. Они сидели в гостиной и пили чай снова, теперь уже в совсем другом состоянии, и Дерек лишь сел поудобнее, чтобы Стайлз оперся на него и лег, будто Дерек — его кресло. — Ну что? — тихо спросил Дерек, наклоняясь к уху парня и проводя носом по складочке чуть ниже уха. По Стайлзу прошлась крупная дрожь и он обернулся к Дереку с широкой улыбкой на лице. — У меня ощущение, будто я ни разу не играл в самую сложную игру человечества, а тут взял и убил босса на самом последнем уровне сложности, — выдал он, и Дерек рассмеялся, осторожно чмокнув его в уголок рта. Еще через полчаса, где-то к полуночи, вернулась стая, старательно делая вид, что не замечают никаких посторонних запахов смазки, секса и удовольствия. Пока Бойд с Айзеком готовили попкорн для просмотра всех частей Трансформеров, Эрика подлезла в кучу подушек к Стайлзу с учебником, прося помочь ей разъяснить пример по алгебре, а Скотт устроился у них в ногах, включив National Geographic и попав на «Жизнь волков». Дерек усмехнулся, и Стайлз почувствовал спиной, как дернулась в усмешке его грудь. Чуть позже Сэм написал ему смс: «Будь осторожнее!» А Дин написал: «Не приноси к нам в дом волчат, мы не справимся!» Стайлз рассмеялся в кулак, набирая ответ, но отвлекся, когда в голову прилетел попкорн, брошенный Скоттом. — Чувак, никаких телефонов! — строго сказал он, в конце предложения не выдержав и улыбнувшись. — Так точно, капитан, — Стайлз кивнул, положив телефон на столик экраном вниз и переплетя пальцы теперь уже свободной руки с пальцами Дерека. Он чувствовал себя потрясающе.