***
На шее Совергона красовался кулон с бутылочкой в котором был лишь фиолетовый «туман». Он дал обещание ничего не говорить о купленной им душе, это могло закончиться тем, что его оживят, а после будут использовать лишь, как крысу, для опытов. Миша вообще не понимал почему ему было жаль этого полукровку. Совергон в последние дни только и думал о нем, о взгляде Гены. И ни о первых взглядах, а о последнем, в котором читалась вся боль быть противным знающим об этом. — Миша, я тоже влюбился в свою первую покупку, — парня выбили эти слова из раздумьев, а его взгляд полный шока был направлен на отца. — Так часто бывает, кстати, она была твоей матерью. При родах умерла, от нее даже частицы души не осталось, — грустный голос отца выбивал с Миши слёзы. Он чувствовал себя очень херово. — Миш, не плачь… В руках юного скупщика был нож, Миша порезал свой палец и начал чертить ритуальный круг своей голубой кровью, при этом читая заклинания для подготовки. И вот, все готово. Сняв с шеи баночку, Цыркунов поклал ее в центр круга и начал читать заклинание. Звук разбитого стекла не остановил его, а лишь дал знать, что пора принести жертву. Молодой скупщик провёл по своей ладони ножом, не прекращая что-то говорить на латинице. Бутыль был уже разбит, поэтому «туману» было довольно легко выбраться и начать формироваться в силуэт человека. И это последнее, что увидел Миша.***
Совергон очнулся от того, что его кто-то бил по щеке. Голова трещала, он попытался остановить человека, который бил его закрыв лицо руками. Но человек, который это делал, прежде чем остановиться, ударил его сильнее, а после отошёл. Миша открыл глаза и устремил взгляд на человека, который посмел потревожить его сон. Это был он. Совергон попытался встать, но его преследовала не удача, он упал, но чьи-то руки его спасли. — Ты, блять, вообще ебанутый? Как ты смог додуматься возродить полукровку? Ладно, если бы я был просто бессмертным или скупщиком, но я ебаный полукровка, — Геннадий попытался поставить «ебанутого» на ноги, на этот раз он встал, хоть и чутли не падал. Миша закрыл глаза. Он снова упал в обморок. Рики смотрел на него с жалостью, он его видел первый раз в жизни, недели не прошло, а он уже его возрождает. Как глупо и безответственно, куда его учителя и родители смотрят. Положив его на диван, который по счастливой случайности оказался тут, полукровка задал себе вопрос: «Что дальше?». Он теперь был снова жив, но был привязан к этому ебанутому. Самое удивительное, что он не чувствует болезней присущим бессмертным, Фарафонова это пугало.Дин-дон
Миша очнулся через пару часов, единственное что он сейчас слышал — звон в ушах. Он был слишком слаб, что ещё ожидать от сына человека и скупщика. Многие люди соболезновали отцу Миши, ведь Совергон был уродцем этой семьи. Сын первой жертвы талантливого отца, многие ненавидели Мишу за то, что в нём течёт смешанная кровь. Его брат, который родился ни от матери Миши, унижал его на постоянной основе: «Ты уродец нашей семьи», «Как ты, тот кто ничего не может, можешь быть наследником?!». Миша опираясь на диван встал, его шатало хоть и звон уже успел исчезнуть. Заметив на себе взгляд полный непонимание, Цыркунов произнес кратко: «Потом». Миша лежал на своей кровати и думал о том, как его отец отреагирует на его друга и как его изобьет брат после того, как он все расскажет. Думая об этом уже настало время обеда. Медленным шагом он шёл в направлении кухни. Зайдя в комнату он увидел на себе раздраженный взгляд жены отца, Цыркунов молча сел. — Он снова опоздал, Господи, — женщина всегда придиралась к Мише. Сказал, что она его ненавидела — ничего не сказать. — И ты ему хочешь доверить всё? Может всё-таки Ивану? — Оля, не заводи снова эту тему. Я всё решил ещё до его рождения, а я не отказываюсь от своих решений, — самый типичный разговор для этой кухни. Два самых типичных взгляда полных ненависти. — Миша, что у тебя с рукой? — этот вопрос сломал всю типичность этого обеда. — Отец, помнишь про мою первую покупку? — Миша словно шептал, а не говорил, но все равно все услышали его. Отец сразу все понял в отличии от мачехи, которая ждала продолжение и ещё одного повода убрать его отсюда. — Так вот… Я оживил его. По глазам Ольги можно было понять, что она была шокирована таким поворотом событий. Похоже ее злости и возмущении не было предела, и впервые она подняла руку на Мишу. Прямо в голову Совергона была кинута тарелка с едой, которую она же так старательно и готовила. — Да как ты вообще смеешь, кого-то оживлять! Такой выродок должен был быть убит сразу после рождения! — Ольга орала закрыв глаза, ей явно было противно смотреть на Мишу. — Мне надоело понимать, что мой полноценный, умный и талантливый сын, ничего не получит! Я тебя ненавижу, уродец! — Дамочка, руки не распускайте, он, конечно, ебанат и как оказывается «неполноценый», но в отличии от вашего сына он имеет душу ангела, — Рики принял весь урон на себя, теперь пора ему платить за возраждение, — Он мог сдохнуть, но, блять, возрадил полукровку типа меня. В глазах женщины была паника. Она дрожала, как последний лист на клёне, ей было не просто страшно, она была в дичайшем ужасе. За всю свою жизнь она не чувствовала такую мощную ауру, как у этого возрожденного. Страх взял верх, схватив нож, женщина бросилась в панике на отца, хоть в этом не было смысла. Прошла неделя с тех событий. Совергон ещё ни разу не спал, у него это просто не выходила, когда он закрывал глаза, то перед ним стоял безумный взгляд мачехи и как она пытается ударить ножом отца. Михаилу повезло, что Гена был тут, потому что скорее-всего бы первый бы лежал в морге или его отца эта сумасшедшая женщина бы убила. Как бы Ольга не издевалась над Мишей, она успела и помочь ему пару раз. Он её уважал за заслуги и немного любил за помощь, которую она предоставляла всем нуждающим, даже выродку как он. Его трясло, как маленького ребёнка. Мише было очень стыдно перед своим отцом, ведь только из-за него Ольга напала на любимого мужа. Почувствовав, что его кто-то обнимает, Цыркунов вернулся в реальный мир. Он уже знал кто это, но попытался отстраниться, ему не дали этого сделать. — А я даже предположить не мог, что ты тоже полукровка, — Миша не чувствовал особой боли от слов Рики, лишь холодок на спине. — Ты сильнее половины скупщиков, которых я встречал и многим им было за тридцать лет. Почему твоя мать называла тебя «уродцем»? — Она не моя мать, я рожден от контакта скупленной души и моего отца, — голос предательски дрожал, на его глазах были слёзы. — Она умерла во время родов из-за меня. Мишу охватила паника, он не знал, что ждать на эти слова. Возможно Гена уйдет поняв с каким он слабаком связался. Но этого не произошло, объятия стали крепче, а губы Цыркунова были накрыты чужими в попытке успокоить. Последний ответил на этот «поцелуй». И хоть это уже помогло, но ни первый, ни второй не открывались друг от друга. Миша смотрел на Гену снизу вверх, как же первого успокаивало спокойствие второго. Михаил крепко обнял полукровку и смог впервые за неделю уснуть. Похоже всё-таки Миша влюбился.