Я ждал этого дня

***

Солнечные лучи пробегают по лицу умиротворённо спящего омеги и самым наглым образом мешает ему спать дальше, на что тот бурчит, но разлепляет глаза. — Пять утра… И что делать? — он было попытался заснуть снова, но, поняв, что очень голоден, поплёлся на кухню, готовить завтрак себе и всё ещё безмятежно-мило спящему альфе. Открыв холодильник и осознав, что кроме нескольких завалявшихся яиц и соевого соуса у него нет, было решено, что яичница — самый подходящий вариант. Заваривая кофе, Тэ размышлял о покупке блокаторов, ведь до конца течки было ещё много времени, а выдержка Чона, какая она бы ни была твёрдая, всё же не железная. Конечно же русоволосый только «за», но альфа явно мучается из-за своих принципов и барьеров, разрушить которые он вчера не смог. — Доброе утречко, — венистые руки обняли за талию со спины и сцепились в замок на животе, а затем омега почувствовал мягкий поцелуй в шею. — Завтракать будешь? — Ким поставил сковороду на подставку под горячее и выдвинул на центр стола. — А где моё «доброе утро»? — Чон сощурил глаза и наигранно-обиженно поджал губы. — Доброе утречко, Чонгук~и, — Тэхён соблазнительно закусил губу, а затем наклонился, чтобы оставить поцелуй на щеке альфы, наслаждаясь его растерянным видом. Остальное время они провели в полнейшей тишине, которая немного давила на уши, потому что в воздухе витал тяжёлый вопрос, который так или иначе нужно будет озвучить. Омега поставил грязную посуду в раковину, наливая моющее средство себе на ладонь, стараясь не замечать громкого от волнения дыхания брюнета. — То, что было вчера, — голос немного дрогнул, как и русоволосый, чуть не уронив тарелку на пол, — Так как я порядочный… В общем… После того, что произошло, я, как минимум, должен предложить тебе встречаться… — После того, что произошло, ты, как минимум, должен меня замуж позвать! — Тэ хохотнул, а Чонгук весь испариной покрылся — ему было совсем не смешно. — А ты согласишься? — альфа громко сглатывает; вопрос совсем тихий, но в тэхёновых ушах он звучит, как набат, разлетаясь по огромной площади — никто не ожидал, что невинная шутка превратится в решающий шаг. — Да… — почти неслышным шёпотом, но в чонгуковых ушах он звучит, как ангельское пение, а в душе становится тепло и жутко тесно от разрывающего счастья. — Ты ведь знаешь, что после этих слов уже никуда не денешься? — былая серьёзность в голосе испарилась. — А я и не против, — омега развернулся, оперевшись о столешницу мокрыми руками, и его тотчас же прижали ещё крепче. — Ты ведь знаешь, что после этих слов полностью принадлежишь мне? — Чонгук медленно приближался к лицу русоволосого, а тот вновь убеждался, что альфа безумно красив. — А я и не против… — расстояние между губами ничтожно мало, но никто не собирается делать что-либо первым, желая продлить этот момент. — И ты знаешь, что после этих слов я могу тебя обнимать когда захочу, целовать куда захочу и трогать, — шёпот прямо в чужие губы, — где захочу? После этих слов чонгукова рука оказалась под вчерашней пижамной рубашкой русоволосого и начала мягко оглаживать тазовые косточки, постепенно оказываясь на бусинах сосков. — А я и не против… Чонгук буквально вгрызается в губы омеги, срывая все внутренние заслонки, сдерживающие это до этого момента, а также высокий мелодичный стон. Через несколько минут вся одежда оказывается рядом с ранее брошенной голубой в маленькую белую полосочку рубашкой, а сам омега посажен на кухонную столешницу с разведёнными ногами, между которых стоял Чон. — Ты можешь меня трахнуть уже? — русоволосый откинул голову назад, представляя альфе полотно для бесконечного творчества и где… Чонгук цепляет зубами нежную кожу возле ключиц и сжимает её между ними до маленьких капелек крови. … теперь красуется его метка. Его метка… Брюнет обводит пальцами сфинктер и входит сразу тремя, поражаясь тому, как хорошо вчера растянул, а затем аккуратно, следя за изменениями тэхёнового лица, вытаскивает пальцы, входит до основания и его сносит поток новых эмоций. Такой Тэхён снился ему в мокрых снах, когда он ещё долго сидел в ванной под холодным душем, стараясь успокоить своё сердце. Такой Тэхён сносил крышу безвозвратно и теперь она уж точно не подлежит ремонту. Такой Тэхён, стонущий его имя и выгибающийся от точных ударов по простате был утопической мечтой; сценой, из тех, самых сладких снов, от которых отходить нужно было неделями. Такой Тэхён слишком прекрасен и опасно зависим, отчего Чонгук боялся, что скоро жить не сможет, если не будет каждое утро видеть его такого. Такой Тэхён за гранью всех пониманий и представлений о человеческой идеальности — никакие пропорции не смогут его описать. — Ммм… Быстрее, Чонгук~и… Я… Я… Мне т-так хорошо… — Тэхён подался вперёд, хватая чужие губы своими, проходясь языком по каждой, а затем кончает себе на живот, выстанывая любимое имя, — Ты хочешь стать отцом? В который раз за эти сутки Чонгук сглотнул комок, который мешал дышать и вдруг понял, что этот день он будет вспоминать всю свою жизнь. — Только если ты согласишься выйти за меня, — он всё ещё вбивался в расслабленное тело, чувствуя скорую разрядку. — А разве я не сказал «да»? — русоволосый снова тихонько простонал и обхватил шею брюнета руками. — Тогда готов, — Чон изливается внутрь омеги, ощущая, как набухает узел и начинается сцепка, — Нам так ещё часа три сидеть, Тэхён~и. Так что расслабься и получай удовольствие, — он хихикнул и посмотрел на счастливое лицо парня. — Знаешь, что я всегда мечтал сказать своему альфе, после первого раза? — Тэ чмокнул брюнета в макушку, после того, как он кивнул, — Я люблю тебя… Чонгук смотрел на своего омегу и чувствовал, как по его щеке текла маленькая слезинка и он на момент задумался, что сдержал своё обещание брату. — Я ждал этого дня…