L'odeur de l'amour

Запахи. Они окружают нас повсюду. Приятные и не очень, резкие и едва уловимые. Мы ассоциируем особые события своей жизни с определёнными ароматами, и они играют огромную роль в нашей жизни. Мы помним, как пах первый день на учёбе, квартира после переезда, первый поцелуй и первое расставание. И мы уж точно ни с чем не перепутаем аромат любимого человека. Шерлок был вихрем. Неугомонным, сносящим всё на своём пути, имеющим сотни оттенком настроения и столько же оттенков запаха, а Джон был влюблён в каждый из них. Ранним домашним утром, когда Холмс выползал за своей порцией кофе и сонно целовал Джона в висок, кухня сразу же наполнялась ароматом мятной зубной пасты и Шерлоковым лосьоном после бритья. Уотсон неизменно улыбался — никто другой не сможет заметить разницу между двумя тюбиками пасты, но доктор точно может определить, какой пользуется Шерлок. Этот запах совершенно другой, непохожий на все остальные. Слишком родной, слишком домашний, слишком… его. Детектив садится за стол и утыкается взглядом в Джона. Так бессмысленно он смотрит в одну точку ровно до того момента, как перед ним появляется горячая чашка, а волос невесомо касаются знакомые губы. Шерлок вздрагивает и отмирает, а Джон лишь ещё раз вдохнув аромат его волос, усмехается и удаляется за завтраком. Если с утра у детектива нет дел, они остаются дома и зачастую сидят на диване, переплетясь ногами, и занимаются каждый своим. Пальцы Джона время от времени непроизвольно зарываются в любимые кудряшки, а губы изредка касаются щеки брюнета. Он показательно ворчит, но не может удержаться, чтобы довольно не жмуриться от прикосновений. В такие моменты до Уотсона доносится шелест газеты, которую читает Шерлок или мерный стук клавиатуры. Холмс пахнет кофе, тостами на завтрак, несвойственным ему спокойствием и немного самим Джоном. Если Шерлок ведёт дело, он превращается в ураган. От былого спокойствия не осталось и следа. Он полностью погружён в расследование, и от него непременно веет работой и энергией. А ещё дорогим одеколоном, шерстью его пальто, химикатами, дешёвым кофе из Скотленд-ярда, а если дело сложное, то и табаком, почувствовав запах которого, Джон ругается, но всё равно целует возлюбленного, стимулируя его мозг лучше любых сигарет. После погони Шерлок источает вокруг себя эйфорию. Со сбитым дыханием, сверкающими глазами и таким знакомым эфемерным запахом адреналина, Лондона и всенепременно Бейкер-стрит, ибо все дороги и погони ведут именно сюда. Джон хорошо помнит этот аромат. Именно так пах тот день, когда они были знакомы всего пару часов, а уже пытались перевести дыхание, прислонившись спиной к стене их теперь уже общего дома. Так пах день, когда Уотсон окончательно решил остаться с этим эксцентричным человеком и по стечению обстоятельств, также окончательно влюбился в него. Холмс встречается взглядом с Джоном и, словно прочитав его мысли, улыбается. Ярко, игриво, искренне, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. Но один запах на Шерлоке Джон не переносит. Запах пороха и крови. Пуля прошла насквозь, и жизни детектива ничего не угрожает, но у Уотсона дрожат руки. Он садится рядом с Шерлоком, облокачивается на стену, закрывает глаза и пытается выкинуть из головы этот противный металлический запах. Получается плохо. Ужасающие картины всё ещё мелькают перед глазами, а Джон ощущает почти физическую боль. В какой-то момент он чувствует мягкое прикосновение на щеке. Шерлок утыкается в него холодным носом и, несмотря на рану в боку, осторожно обнимает. — Придурок, — тихо говорит Джон. — Прости? — шепчет Холмс, прикасаясь губами к шее. — Угу. Но ты всё равно придурок. Шерлок опускает голову на плечо возлюбленного, беззвучно отвечая: «Знаю». Когда Шерлок прижимает своего блоггера к стене и целует жадно и нетерпеливо, от него веет страстью, желанием и безумным влечением. У него горят глаза и расширены зрачки, учащён пульс, растрёпаны волосы, и он игриво покусывает губу. Его запал, жар и неугасаемый огонь чувствуется и на расстоянии. Детектив методично выцеловывает шею Джона, оставляя на ней собственнические отметки, но тот и не думает сопротивляться. Кто бы знал, что чувства будут играть такую важную роль в жизни Холмса. Если бы ему сказали что-то подобное пару лет назад, он бы лишь рассмеялся вам в лицо. Но сейчас ему некогда думать об этом, да и вряд ли он вообще способен. Руки блуждают по разгорячённым телам, поцелуи покрывают каждый миллиметр кожи, стоны невольно вырываются из приоткрытых губ. От Шерлока пахнет любовью. Хотя сам бы он назвал это смесью дофамина, серотонина, адреналина, окситоцина и вазопрессина, но кто будет его слушать, верно? После жаркой ночи наутро Джон почти всегда просыпается первым. Рядом слышится тихое сопение Шерлока и отчетливо ощущается его присутствие, обволакивающее теплом и уютом. Джон придвигается ближе к детективу и вдыхает сладкий запах секса и его шампуня. Улыбнувшись, он зарывается носом в его кудри, а затем прокладывает дорожку из поцелуев, спускаясь по спине. Медленно он очерчивает каждый позвонок, а затем добирается до острых лопаток. Шерлок ведёт плечами, почувствовав прикосновения, и хриплым ото сна голосом спрашивает: — Ты чего? Джон молча оставляет ещё несколько чувственных поцелуев и только потом отвечает: — Красивый ты просто слишком — вот чего. Говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Что ж, пожалуй, это правда. Вот и сейчас Джон на манер своего знаменитого друга, а по совместительству любовника, уже полчаса сидит на одном месте и катализирует у себя в голове сотни разных запахов одного невероятного человека. Он поднимает глаза и встречается взглядом с немного удивлённым Шерлоком. Ох, как же он обожает видеть удивление на лице этого всезнайки. Уотсон окидывает его нежным взглядом, который говорит сам за себя. Уголок губ Холмса едва заметно дёргается, на что Джон расплывается в глупой влюблённой улыбке. Да, ради этого стоит жить.