***
Машина подъехала к дому. Каких же невероятных усилий потребовала необходимость оторваться друг от друга хоть на минуту! Тому пришлось снова застегнуть несколько пуговиц рубашки и в очередной раз мысленно отругать себя за слишком узкие брюки. Алекс, хоть и трясущимися руками, но всё же безупречно поправила растрёпанную причёску и макияж, одернула платье. — Спасибо вам большое! И… извините нас, — поблагодарила понимающе улыбающегося водителя девушка. Крепко держа Алекс за руку, Том молча поднялся по ступенькам к дому, ускоряясь с каждым шагом. Он сквозь ладонь чувствует как дрожат её колени. Боится, что если посмотрит на неё сейчас, то они могут не успеть скрыться от преследующих вспышек за спасительной дверью. Одна мысль: та, что уже столько времени живет в его снах, сейчас так близко, соблазнительно растрепанна, возбуждена до безумия… И одна только эта мысль выбивает землю из-под ног.***
Звук захлопнутой двери ещё эхом разносится по дому, а губы уже снова сцепились в своём бешеном танце. Голова кружится от долгожданной дозволенности. Спина Алекс снова вжата в стену. Сильно, не вырваться. Но заботливая ладонь смягчает твердый камень для хрупких лопаток. Во всём мире больше нет воздуха! Только раскалённая лава, заполняющая лёгкие, сосуды. В этой лаве утопает само время. Тонкие и (даже сейчас!) прохладные пальчики, пробежавшись по пуговицам, судорожно срывают прилипшую к пылающему телу рубашку. Тёмные глаза, встретившись с шоколадными, игриво сверкнули. И вот уже Том распластан спиной по стене. «Ммм… Твои нежные пальцы на моих губах. Нет, дай мне… Я хочу… Каждую натянутую до остроты жилку. Каждую каменно напряжённую мышцу. Каждую вздувшуюся до предела венку. Сумасшествие! Каждый соблазнительно выделяющийся кубик пресса… Чёрт! Прости! Не смогла удержаться…» Влажный след её губ медленно спускается по торсу парня. Не в силах сопротивляться, Том прикрывает глаза и едва сдерживает стоны блаженства. Когда маленькие острые зубки слегка прикусывают его кожу, вся выдержка летит к чертям. — Ты изверг! Не шути так со мной! — его хитрая усмешка и Алекс уже, заливаясь смехом, закинута на плечо, пока парень в несколько размашистых шагов поднимается в спальню.***
— Как же давно я мечтал об этом! — бережно опустив девушку на пол, Том осторожно вытащил шпильки из её причёски и медленно, растягивая мгновенье, подцепил алые бретели. Платье с шелестом спадает к ногам. Последняя психологическая граница рассыпалась в мелкую крошку, взрывом отозвавшись в мозгу. Алекс осталась в одних трусиках. Смущенная улыбка и такой распахнутый взгляд. Не в состоянии больше сдержать переполняющих чувств, Том со всей силы прижимает её к себе, обжигаясь прикосновением. Приникая к таким нужным губам, он нежно опустил девушку на кровать. «Совершенство! Не думал, что возможно ещё сильнее хотеть человека! Какая бархатная кожа… Такая нежная, беззащитная передо мной! Не прощу себе, если не спрошу… Я должен спросить! Даже если этот вопрос всё испортит… Если этот вопрос всё испортит, я, наверное, умру в эту же секунду!» — Ты… с кем-нибудь… после мужа..? «Не вынуждает продолжить вопрос. Всё понимает. Моргает. Отрицательно качает головой… Чистая! Среди всей этой грязи. Среди всех бед. Ничто в этом мире не способно её сломать. Боже! Абсолютно чистая! Моя! Без сомнений и колебаний. Без оглядок. До благоговения. До трепетной дрожи…» Один взгляд на такую доверчивую, такую открытую перед ним девушку и животная страсть трансформируется, перерастает в нечто большее. Безграничное. Всеобъемлющее. Нежностью захлёстывает с головой. Том склоняется над Алекс, покрывает поцелуями каждый миллиметр её прекрасного лица, шеи, груди. Замирает на мгновение, обхватывая губами так соблазнительно торчащий сосок. Умопомрачительным стоном отзывается тело девушки. Кайфовая! Чуткая к каждому его движению. Том спускается ниже по замершему, забывшему дышать, плоскому животику. Бережно подцепляет и стягивает её трусики. Насквозь. Мокрые. И все. Напрочь. Больше нет сил. Собственные остатки одежды летят в сторону. На губах становится невыносимо пусто. Бесконечный поцелуй. Когда тела соединяются. И больше нет отдельных «я». Только такое целое и правильное «мы». Глубоко. Жадно. Плотно. Горячо. Мокро. «Как же больно! Как же нужно! Как же ярко! Ты наполняешь меня! Да! Каждой клеточкой. Хочу тебя!» Судорогой сведённые пальцы Алекс короткими ноготками впиваются в спину Тома и тут же заботливо заглаживают свои следы. Биение сердец заглушает каждый толчок разгоряченных тел. Когда тягучая эйфория отпускает скрученный где-то между их животами узел, потолок спальни обрушивается, придавливая двух обессиленных, изможденных, счастливых людей к мягким простыням. И только беззвучный крик «Я люблю тебя!» эхом разносится по дому.