***
— Мало, мало воздуха и тишина, — Питер осоловело моргает и переводит удивленный взгляд на Талию. Женщина сжимает подлокотники кресла и кусает внутреннюю сторону щеки, сдерживая раздражение, которое накатывало слишком часто в присутствии Питера. — Я не понимаю, — Талия поджимает губы и поддаётся вперёд. — Не понимаю, ирония это или воспоминания. — Я рад, милая сестра, что ты не понимаешь, — Питер несколько раз кивает сам себе, добавляя в голос снисходительности и выглядя так, словно Талия нуждается в постоянных разговорах, а не он. — Мне было бы обидно, что ты понимаешь больше моего. Женщина снова откидывается на спинку кресла, избегая взгляда брата, чтобы не нарваться на его слова, которые звучат болезненно. Они словно натыканы арматурами: где-то тупыми, а где-то острыми, нанизывающими на себя. Питер же ждёт минуты две и, не встречая взгляда Талии, пожимает плечами, одним слишком дёргано, и хмыкает несколько раз, как заевшая кассета. Кассета, где сбилась пленка, и сейчас ее крутят несколько раз, заставляя работать. Талия скользит взглядом по ковру, цепляясь за редкие затяжки, и поднимает его только у двери в гостиную, чтобы увидеть Дерека, ожидающего Питера. Странным образом Питер оказался в компании молодых людей, друзей Дерека. Дерек прокашливается, несколько навязчиво, но в горле все равно ком, неприятный, сухой. Так всегда, когда он застаёт свою мать с дядей. Их разговоры странные, ускользающие, напоминают вывески, где горит одна буква, а остальные загораются только с замыканием, а то и вовсе не горят. Дерек не слушает их разговоры, боится, что буквы с этой вывески просто упадут ему на голову, лишив возможности понять их окончательно. — Питер, помнишь, я говорил, что сегодня встречаюсь с друзьями? — Дерек не продолжает, а лишь приподнимает брови, ожидая слегка небрежного кивка головой. Это странно, но Питер нравится его друзьям, хоть он и старше их лет на десять, но нравится. У Питера посттравматическое стрессовое расстройство. Питера замыкает. Питер боится огня и просит Талию не разжигать камин в его присутствии. Он вязнет в собственном подсознании от звука трескающихся дров, а в его комнате всегда холодно. — Как же мне забыть, я ведь все еще нуждаюсь в словесных пикировках со Стайлзом, — Питер замолк на имени, а потом моргнул и направился к выходу, замечая вопросительный взгляд Талии, адресованный Дереку.***
У Дерека было двое лучших друзей: Айзек и Стайлз. Они оба любили есть в машине. Оба не считали, что Питер лишний, понимали, почему он здесь, и не имели ничего против. Дерек был признателен за это, но все же не мог отделаться от мысли, что что-то упускает. Может то, что теперь Питер реже уходил в себя и не замыкался. — Да ладно тебе, племянник, не можешь же ты морить их голодом, — Питер насмешливо изогнул бровь и слегка склонил голову под непонятым описанию углом. В такие моменты он казался нормальным, не считая, конечно, любви к иронии и чёрному юмору. Но это был Питер. Тот самый, которого Дерек помнил ещё до ужасного пожара, которого принимал любым, даже когда тот вцеплялся в собственные волосы, желая снять скальп вместе с воспоминаниями. Дерек сжал руки на руле и бросил взгляд в боковое зеркало, выезжая на трассу, ведущую к придорожному кафе, которое всем им нравилось. Питер откинул спинку сидения назад, надавив сидушкой на колени Стайлза, который подавился картошкой спиральками. — Жестокоо, — Стайлз поднял вверх руки, едва не уронив картошку, и протянул гласные, показывая собственное разочарование. Он дернул ногой и беспомощно завошкался. — У тебя патологическое желание взять меня в своеобразный плен. Айзек тихо хмыкнул, подвинувшись ближе к окну, чтобы Стайлз при взмахе рук не угодил ему в лицо. — Ну почему же в плен? — Питер лениво повернул голову в сторону, стараясь увидеть Стайлза, который сам к нему наклонился. — Я не принимаю насилие, как таковое. — Плен по-твоему сразу насилие? — закинув несколько спиралек в рот, Стилински в вопросе уставился на Питера. Дерек и Айзек синхронно закатили глаза, понимая, что диалог этих двоих мог быть долгим и непонятным другим, буквально кричащим, что стоит вникнуть в суть или потерять нить разговора совсем. — Насилие — все, что против воли, — Питер несколько секунд разглядывал скепсис на лице Стилински, что просачивался сквозь неровности кожи и ложился непроницаемой маской на лицо. Питер всегда представлял такие маски кислородными, точно сказать почему он не может, просто такая маска была на нем шесть лет. Может поэтому он и подставляет её под собственные слова, не имея никакой основы или хотя бы дешевой философии. Питер тряхнул головой, унимая бред, который становился ещё беспорядочней, стоило представить свой обгорелый мозг, что не позволял думать дальше, не оставляя пепел после всех мыслей. В следующую секунду машина странно дернулась. Послышался скрип шин о разгоряченный солнцем асфальт, череда матов от Дерека, шипение Стайлза, всё-таки рассыпавшего картошку, мычание Айзека, который ударился виском о стекло. — Черт, — Дерек ударил ладонями по рулю и потянулся к подбородку, проводя рукой по щетине. — Черт. Дерек вышел из машины, сразу же подходя к капоту автомобиля и открывая его. Ему хватило нескольких секунд, чтобы понять, что с машиной все в порядке, и им требуется малое количество времени на ее починку. — Минут пять и все будет в порядке, — Дерек выглядывает из-за поднятой крышки капота, желая увидеть друзей и сказать, что проблема не серьезная. Из салона машины послышались обрывки слов, показывая, что Дерек услышан, и вскоре из машины вылез Айзек, аккуратно прикрыв дверь. Питер поднял сидение и услышал облегчённый вздох Стайлза, который открыл дверь салона, вытягивая ноги на улицу. — Свобода, долгожданная свобода, — Стилински выполз на улицу, громко хлопнув дверью и получив раздражённый взгляд Дерека. — Я покурю пока пойду, все равно помочь в плане машины не смогу, — Стайлз прошёлся языком по сухим губам и озорно улыбнулся. — Только если ты не против скотча для своей малышки. — Однозначно против, — Дерек приподнял брови и хмыкнул, но позже заметил, что Питер, до сих пор сидящий в машине, странно смотрит на Стилински. Но опять-таки, Дерек ничего не мог найти в этом. Стайлз, слегка шаркая подошвой кед по асфальту, а позже и по сухой траве, зашёл чуть глубже в лес. Остановившись у одного дерева, что бросало широкую тень, Стайлз достал пачку сигарет и, вытащив одну сигарету, а следом и зажигалку, прикурил. Он облокотился о ствол дерева, делая первую затяжку. Задрав голову вверх и прикрыв глаза, он выпустил дым, который чём-то тяжелым опускался вниз на жухлую траву и под ноги Стайлза. Парень подождал несколько секунд и приоткрыл глаза, сделав ещё затяжку. Стилински выдохнул дым, сквозь приоткрытые губы, которые снова стали слишком сухими. Он прошёлся языком по губам, а потом сглотнул горькую слюну, заставляя кадык дернуться. Сигарета медленно тлела в длинных пальцах, пока Стайлз, оголяя шею, смотрел высоко вверх, выпуская синеватый дым, все также не поднимавшийся высоко в небо. Стайлз бросил остатки сигареты на землю, не заботясь о том, что не потушил окурок. Шорох неподалёку заставил непонимающе выглянуть из-за дерева, встретившись с остекленевшим взглядом Питера. Парень открыл рот, хотел было спросить у мужчины, почему тот здесь, но замолк. Он в вопросе оглядел место, но, опустив взгляд вниз, увидел дым, поднимающейся с опавшей листвы. — Вот черт, — Стайлз поджал губы и начал носком кеда вдавливать не потухшую сигарету в землю. — Питер? Питер, ты слышишь меня? Стайлз не получил никакой реакции на слова. Питер начал странно отходить назад, взгляд все такой же пустой, смотрящий вглубь себя, и как догадывался Стайлз, видел он не самое лучшее. — Питер? Питер, я потушил сигарету, — Стайлз медленно выдохнул и начал подходить ближе. Оказавшись рядом, Стайлз положил руки на плечи Питера, заставляя того облокотиться спиной о ствол дерева. Стайлз медленно опустился на колени, потянув мужчину за собой, который послушно упал коленями на землю. Он начал странно сотрясаться в руках. Стайлз обхватил затылок Питера одной рукой, запутавшись в волосах, а вторую положил на грудь, где медленно, очень медленно билось сердце. — Питер, постарайся сосредоточиться на мне, хорошо? — Стайлз мягко вдавил короткие ногти в кожу головы мужчины, поворачивая его лицом к себе. — На моем голосе, на моих словах, тембре, интонации, — Стайлз нервно облизнул губы и приблизился к мужчине. — На моем дыхании. Питер опустил взгляд, теперь его зрачки бегали в разные стороны, пытаясь что-то увидеть, но минутой позже он перестал трястись. — Питер, — Стайлз прижался ближе и теперь бережно шептал мужчине сосредоточиться на нем. — Слушай, что я говорю. Ну же, Питер. Надавив ладонью на грудь Питеру, Стайлз заставил того слегка осмысленным взглядом всмотреться в своё лицо. Стилински надавливал ладонью в такт собственного дыхания, показывая, когда делать вздох, а когда выдох. — Выдохни, — Стайлз надавил ладонью, и мужчина подчинился, сделав рваный, цепляющейся за горло выдох. — Попробуй, попробуй сосредоточиться на каком-либо предмете, — Стайлз сильнее сжал в кулаке волосы мужчины, заставляя поднять взгляд и слегка опущенную голову. — Дерево, трава, небо, что угодно зацепись за это взглядом и дыши в такт со мной. Питер задушено кивнул, цепляясь рукой за предплечье парня рядом, и начал водить взглядом в поисках того, что поможет выползти на поверхность. Стилински обеспокоенно вглядывался в лицо мужчины, и Питер открыто посмотрел ему в глаза, не смея отвезти взгляд. Просто взглянул и увяз. — Питер? — Стайлз взял лицо напротив в чашу из ладоней, не понимая, почему Хейл так открыто зацепился за него взглядом. — Я в порядке, — последовал хриплый выдох, полный облегчения, и Стайлз тяжело опустился рядом, подогнув под себя одну ногу. — В порядке, — Питер посмотрел на профиль парня и потянул к нему руку, трясущимися пальцами погладив щеку. Стайлз не повернулся, лишь задержал дыхание, не стараясь понять. ~ — Вы чего так долго? — Дерек стоял, облокотившись бедром о капот машины, — Я уж хотел просить Айзека поискать вас. — Решил выкурить ещё одну сигарету, — Стайлз пожал плечами и услышал смешок Айзека. Всю оставшуюся дорогу до нужного кафе Стайлз провёл погрузившись в собственные ощущения. Нельзя было понять, что он испытывал в тот момент, да и сейчас тоже. Стайлз помнил, как мама успокаивала дедушку, некогда служившего и напоровшегося на самодельное взрывное устройство. Помнил, как она шептала, была сосредоточена, спокойна, а кончики пальцев дрожали, когда она клала их на грудь дедушке, боясь не почувствовать биения сердца, ведь он был слаб здоровьем и тоже имел при себе посттравматическое стрессовое расстройство. Сейчас он сам помог человеку, другу. И испытывал смешанные эмоции по этому поводу, особенно выбивалось из строя поведение Питера. Стайлз просто не мог его действия насильно запихать в сюжетную линию, при этом сделав все естественно. Питер сделал его своим якорем на тот момент, и это казалось ненормальным. — Быть того не может, доехали, — Айзек с удовольствием потянулся и, не скрывая зевка, вылез из машины, все также аккуратно закрыв дверь. — Нет, Стайлз, ты подбираешь рассыпанную по салону картошку, а потом уже догоняешь нас, — Дерек самодовольно хмыкнул, когда брови парня в возмущении приподнялись вверх. Дерек кинул ему ключи, надеясь, что тот поймает и после уборки поставит на сигналку. — Напомните мне, когда мы стали друзьями? — Стайлз с кряхтением залез обратно, доставая пакет и начиная подбирать спиральки, но в ответ только нескрытые смешки. Втроём они зашли в кафе, что больше напоминало бар, но имело приятную атмосферу и немногое количество людей. Быстро найдя столик, они расселись, в ожидании Стилински. Когда они рассаживались, то Дерек заметил, как Питер опередил их и встал рядом с диванчиком, не садясь, поэтому Дерек и Айзек сели вместе, а уже потом сел Питер, один. Скоро явился Стилински и выглядел так, будто собирался высказать своё негодование. Он сел рядом с Питером, и лицо его разгладилось, стоило только заметить меню, раскрытое на странице с пиццей. На губах Питера скользнула столь скромная улыбка, что Дерек, нахмурившись, тряхнул головой, сбрасывая наваждение.***
Когда тишина вокруг тебя слишком плотная, то громкие звуки будто рвут эту материю, этот разрыв ткани всегда оставляет головную боль, звенящую в висках. Стайлз чувствует это как нельзя лучше. В его комнате слишком тихо, он один дома, он один в своих мыслях и ему жаль, что он тонет в мыслях о Питере. Правда, искренне жаль. Тишину в его комнате разрывает телефонная трель, которая оседает на подкорке, вынуждая быстрее ответить. Парень поднимается с кровати, не останавливая взгляд на прикроватных часах, и подхватывает телефон. Звонил Дерек. — Искренне надеюсь, что это что-то важное, — Стайлз приваливается поясницей к столу и растирает переносицу, слыша только нервное дыхание в динамике. — Дерек? — Стайлз проводит ладонью по лицу, стягивая кожу под движением ладони и вынуждая себя проснуться. — Питер. У него приступ, я не знаю, что нужно делать, — Дерек рвано обрывает фразы, пытаясь донести смысл. — Я могу подъехать? — Стайлз заносит ладонь, собираясь ударить по столу, но рука так и повисает в воздухе. Он поджимает губы и мученически хмурит брови, не понимая, зачем это предложил. Хотя нет, он понимает. Но сейчас уже поздно отказываться, он делает выдох в динамик, чувствуя себя странно. — Да, быстрее, — Дерек выдыхает так облегченно, будто и не смел рассчитывать на помощь. Когда Стайлз наконец добрался до дома Хейлов, то на часах осуждающе горело два часа ночи. Его выбежал встречать Дерек, выглядя слишком взволнованным, казалось, дай волю, и он неконтролируемым потоком слов расскажет все, что потребуется, расскажет о собственных переживаниях и надежде, которая возложена на Стайлза. Дерек поспешно закрывает за ним дверь и идёт на кухню, нервно обходя стул, не собираясь садиться. — Как вы раньше с этим справлялись? — Стайлз не понимает, почему Дерек не знает, как действовать в такой ситуации. — Я просто, просто был рядом, если это случалось, — Дерек поднимает взгляд, полный волнения. — А сейчас нет. Сейчас он не реагирует на мои слова. Стайлз чувствует пропущенный удар собственного сердца на последних словах Дерека и жмурится, сжимая зубы. — Что за триггер? Хейл хмурится и качает головой, показывая непонимание, которое вызвано незнакомым словом. Стайлз не хочет признаваться, что вечер провёл, изучая все о ПТСР, все о помощи Питеру. — Событие, которое вызвало приступ. — Я был с девушкой, — Дерек замолкает в самом начале и, подняв глаза, видит легкий кивок Стайлза, — мы сидели на кухне, достали вино, хотели посмотреть фильм, но она решила что-то приготовить, удивить меня, поэтому, когда готовила налила масла в сковороду, — Дерек замолк и вскинул взгляд по направлению второго этажа, где находилась комната Питера. Стайлз не стал просить продолжить, это даже не было важно. Он проговорил тихое согласие на невысказанный вопрос Дерека и пошёл к лестнице, ведущей на второй этаж. Он цеплялся за перила, потому что колени странным образом дрожали. Он не стучал, когда заходил в комнату мужчины, лишь небрежно кашлянул перед тем, как зайти, чтобы подчеркнуть своё присутствие. Стайлз прикрыл дверь и пошёл по направлению к кровати, где сидел Питер. — Здравствуй, Питер, — Стайлз тихо опускается на пол, к ногам мужчины, облокачиваясь спиной о край кровати. Стилински немного сползает вниз, чтобы было удобнее, и кладёт руки на колени, переплетая пальцы в замок. Он борется с желанием достать сигареты и выдохнуть горький дым в лицо Питеру. Ради собственного удовольствия и ради изменения состояния Хейла. Такое навязчивое желание, что губы сводит от фантомной, стягивающей кожу сухости, что оставалась после сигаретного дыма. — Дерек сказал, что ты не реагируешь на его слова, — Стайлз сильнее сжимает ладони, когда смотрит на Питера. Едкое, пробирающее до спинного мозга желание. Стилински сглатывает слюну и задаёт вопрос. — Почему? Этот вопрос важен. Стайлз прекрасно знает почему ему хочется услышать ответ и, главное, что ему хочется услышать. Сейчас он чувствует себя ребёнком, маленьким и настойчивым. У этого ребёнка есть игрушка, где сели батарейки или же просто что-то сломалось. Этот ребёнок беспорядочно бьет игрушку о пол и непонимающе на неё смотрит. Он ударяет игрушку ещё раз, добиваясь определенной цели — починить, но когда он ее добьётся, он будет просто удовлетворён. Он не знает, как поступить с работающей игрушкой, просто знает, что она есть, и она в хорошем состоянии. Стайлз сейчас ребёнок, потому что не знает как поступить с игрушкой, которую починил. — Почему, Питер? Почему ты не реагируешь на его слова? — впившись в мужчину взглядом, Стилински вдавливает ногти в собственную кожу. Он знает, как выглядит его взгляд. Жаждуще. Знает, как он будет выглядеть. Удовлетворенно. И знает, что будет дальше. Растерянность. — Потому что он — не ты, — этот голос такой хриплый, и Стайлз закусывает губу, не позволяя улыбке, которая будет выглядеть нездорово, распространиться на лице. — Он — не я. Верно, Питер, — Приподнявшись на коленях и повернувшись лицом к мужчине, Стайлз всё-таки улыбнулся, правда, только на одну сторону лица, и выглядело это болезненно, словно Стайлз рад произошедшему, но есть лишь одна сущая проблема. Он не чувствует должной растерянности, которая должна была появиться после удовлетворения. Есть желание оберегать, и желание это — раскалённый прут вместо позвоночника. Ладони парня покоятся на коленях мужчины, и Стилински опускает взгляд в пол, задыхаясь от ощущений, которых слишком много на одно человеческое тело. — Видимо ты не игрушка, — заглянув в прозрачно-голубые глаза, поддёрнутые легкой пеленой, парень положил голову на колени Питера, прикрыв глаза. — А я не ребёнок.***
С того момента ожидание стало чём-то болезненным, чем-то, что собиралось током на оголенных нервных окончаниях и покалывало, протыкая насквозь. Стайлз не хочет признаваться себе в том, что ждёт, когда Питера замкнёт снова. Ждёт звонка от Дерека с просьбой о помощи. Ждёт момента, когда положит ладони на колени мужчины или на щёки, куда угодно, только как можно ближе. Не хочет Стайлз смотреть свою историю браузера, зная, что наткнётся на статьи про ПТСР. Он подумывает о сеансах когнитивной психологии с Питером. Он подумывает быть рядом.***
С желания быть рядом и начинаются их встречи. В тот вечер, когда Стайлз наконец признался себе, что Питер ему нужен, он позвонил Дереку. Сказал, что хочет помочь, сказал, что будет рядом все время, проводя сеансы, которые вычитаны в интернете, и знакомы ему вскользь и чисто номинально. Стайлз буквально почувствовал непонимание, осевшее по ту сторону динамика на чужих губах, просто не высказанное. Дерек что-то упускал, снова, и только хрипло согласился, пытаясь вместить в надорванное согласие надежду и непонимание. Сказал, что будет благодарен, сказал, в какое время дома никого не бывает, чтобы занятия проводились в тишине. Первый их сеанс, как официально и вслух для других ознаменовал их времяпрепровождение Стайлз, прошёл в окружении листов бумаги и карандашей, чьи грифели были сломаны от сильного давления. — Нет, Питер, не смотри на меня так осуждающе, — Стайлз поджал губы, скрывая улыбку, вызванную прищуренным взглядом Хейла, твердившем о недоверии. — Я вполне могу использовать простой карандаш, — Питер пожал плечами и демонстративно отвернул голову, выискивая взглядом что-то интересное. — Можешь, — Стайлз, уже не скрывая улыбку, приблизился к Питеру, чувствуя, как сердцебиение подскочило, стоило им только соприкоснуться коленями. — Но цветные карандаши лучше передадут то, что следует забыть. Стайлз кончиками пальцев повернул Хейла лицом к себе. Питер повернулся, дёрнув уголком губ в нежной от радости прикосновения и горчащей от собственной слабости улыбке. Они сидели на полу в комнате мужчины, расположившись на ковре, в окружении листов и карандашей. Стайлз все также удерживал мужчину за подбородок, наслаждаясь ощущением щетины. Питер все также наслаждался неуверенными в своей природе прикосновениями. — Напомни мне, когда я на это согласился, — Питер взял ладонь парня, отводя от лица и сжимая в своей. — В ту ночь, когда я впервые пришёл к тебе сам? Мне кажется, тогда ты согласился на все сразу, — Стайлз мягко ухмыльнулся. — Может даже и раньше, — мужчина поднёс руку Стайлза к своим губам и поцеловал костяшки пальцев. Губы Питера дрожали, как и рука, что держала ладонь парня, но он отчаянно, несколько одержимо касался тёплыми губами костяшек, судорожно глотая воздух, словно задыхался. Стайлз сжал другую руку в кулак, цепляясь за ворс ковра, и зажмурился, боясь заплакать. Эта нежность была новой для них двоих, но сейчас нежность перетекала в любовь, и задыхался здесь Стайлз. Он сильнее зажмурился, не желая видеть собственных слез, и тихо всхлипнул, подавившись воздухом при попытке сделать вздох. Ему хотелось протяжно и навзрыд заплакать, но он позволяет себе тихие всхлипы, пока Питер касается губами его руки. — Питер? — Стайлз прошептал чужое имя, обращая на себя внимание. — Сейчас, Стайлз, — Питер выдохнул горячий воздух на внутреннюю сторону ладони и прижался к ней щекой. — Хорошо, — Стайлз кивнул и положил вторую руку на плечо мужчины, запутавшись пальцами в русых волосах, — Хорошо. Стайлз сжал волосы Питера, оторвав от своей ладони и приблизившись, коснулся его губ своими, всё-таки заплакав. Питер дернулся, схватившись руками за плечи парня, прижимая ближе к себе, пока Стайлз не упал к нему на колени, не удержавшись на своих, трясущихся. Стайлз обнял мужчину крепче, сминая его губы в поцелуе. Питер отстранился на секунду, проведя языком по губам парня, слизывая соленый привкус. Стайлз тихо выдохнул и сделал также, как и Питер, слизывая со своих губ чужой вкус. Уткнувшись носом в шею Питера, Стайлз нежно провёл рукой по тяжело вздымавшейся груди, собирая кончиками пальцев его дрожь, желание и открытость. — Я не собирался так поступать, — Стайлз надавил ладонью на грудь мужчины, заставляя того лечь на спину, и улёгся на Питера сверху, положив голову на плечо. Хейл вздрогнул на его словах, и Стайлз поспешил пояснить, — Не в первое наше занятие. Питер хмыкнул, больше не напоминая заевшую кассету, и обнял парня. Они провели так долгое время, наслаждаясь друг другом, а потом Стайлз неловко скатился с Хейла, находя рукой карандаш и лист бумаги. — Мы должны что-то сделать, — Стайлз взял цветной карандаш и, покрутив его в руке, подбросил, даже не надеясь, что мужчина его поймает. Карандаш приземлился на живот Питера, который закатил глаза и что-то проворчал. — Должны, так должны, — Хейл вздохнул и сел, меняя положение. Стайлз рядом хмыкнул, и, взяв несчастный карандаш, вложил его в пальцы Питера, кивая в сторону помятого листа бумаги. Стайлз просил нарисовать, что Питер чувствует, что Питер пережил, что Питер видит, закрывая ночью глаза. И Питер рисовал, снова ломая грифели карандашей и с трудом выводя линии огненных всполохов. Стайлз обхватывал его ладонь, помогая выводить кривые линии, придавая им нужную мягкость и гибкость. Они просидели за этим делом до вечера, пока входная дверь не хлопнула, извещая о вернувшемся Дереке или же Талии. — Я подумываю съехать от них, — Питер небрежно кинул эту фразу, а Стайлз продрог, чувствуя, как к раскаленному пруту, что был вместо позвоночника, липнут внутренние органы. Не став комментировать это выражение, Стайлз прокашлялся и кивнул, не сумев найти слова.***
Из новой квартиры Питера был виден сонный, утопающий в синем бархате неба город, был виден лунный обломок, несуразно зависший над одним из домов и был виден новый этап жизни. Только уже вместе. Питер всё-таки съехал от своей сестры и племянника, ухмыляясь на их удивление, что оседало чём-то липким на коже, настолько ярко оно чувствовалось. Он часто шутил про новую жизнь, и Стилински улыбался на это, всем телом чувствуя, что так и должно быть. Стайлз тряхнул головой и, посмотрев высоко в небо, широко улыбнулся, от заполнившего его чувства тепла. Поднеся к губам фильтр сигареты, Стилински сделал короткую затяжку и выдохнул дым, наблюдая за городом сквозь мутную пелену, которая вскоре рассеялась, поднявшись высоко в небо. С кухни повеяло запахом кофе, и Стайлз счастливо прикрыл глаза, вслушиваясь в тихий шум, который вскоре стих, а запах стал гуще и ближе. Сделав ещё одну затяжку, Стилински вздрогнул, когда на подоконник приземлилась кружка с кофе, а со спины обняли сильные руки. Дым словно застрял в горле, поэтому парень неловко прокашлялся. — Питер, я же курю, — Стайлз положил свободную руку на сцепленные ладони Питера и кинул взгляд на кофе, желая утолить горечь в горле. — Поверь, я знаю, — мужчина обнял крепче, уткнувшись носом в место за ухом и глубоко дыша, чувствуя запах любимого человека. Шёпот мужчины заставил слегка склонить голову вбок, предоставляя доступ к оголенной шее. Питер провёл носом от уха к плечу, а потом поднялся выше влажными поцелуями. Повернув голову парня к себе, Хейл прижался губами к губам Стайлза, выдохнувшего от неожиданности горький дым, что осел на их языках. Стилински завёл руку назад, кладя ее на шею мужчины и мягко обводя пальцами выступающие позвонки, поцеловал Питера глубже, наслаждаясь несдержанными стонами. Стайлз отстранился, когда незатушенная сигарета обожгла пальцы. Затушив окурок, парень выбросил его из окна, слыша за спиной недовольное фырканье. — Спасибо за кофе, — Стилински притянул к себе Питера за ремень брюк и тихо выдохнул в губы, — Я люблю тебя.The end