Молчание

Очередной будний день. Такой обычный и неприметный, каких было уже очень много. И кофе с утра было таким же горьким, сахар опять, видимо, забыл купить, и в пробку попал, так ведь и знал, что ему нужно было раньше сегодня выехать из дома, и даже сразу получил выговор от начальника. Всегда пунктуальный Чон Чонгук как никогда ощутил вкус этой повседневной рутины. Ему было некогда обращать внимание на насмешливые взгляды коллег, когда он опять кое-как надел галстук, который он снимет после обеда. И так каждый божий день. Повесив пиджак на спинку стула, Чонгук принялся за отчёты, рассчитывая разобраться с ними до обеда, чтобы свалить пораньше. Начальник был человеком понимающим, мог отпустить, если есть необходимость или, если работа окончена. Однако опоздания он не принимал, поэтому часть многих сотрудников оставались со штрафами на счету. На телефон периодически приходили какие-то оповещения, скорее всего опять акции, или Чимин пытается вытащить его из дома на выходные, которые вот-вот наступят. В последнее время Чон никуда особо не выходит. Нет необходимости. Есть несколько пунктов, которые он посещает несколько раз в неделю, не считаю работу: спортзал, магазин и редкие посиделки у Пака. На большее нет ни желания, ни рвения. Брюнет всегда был довольно замкнутым человеком. И лишь только самым настырным удавалось заполучить его доверие и расположение к себе. Что удивительно, даже сам Чонгук пытался как-то познакомить с людьми, быть активным собеседником, но, как только заранее придуманные темы для разговора заканчивались, наступало неловкое молчание, и на этом всё. Вся решительность пропадала и Чон всё также оставался сам с собой. — Чонгук, что за бред ты мне вчера отправил? — подошёл к нему вечно улыбающийся Хосок, только сейчас он не улыбался, облокотившись о стол. — Хён, ты же просил меня немного рассказать тебе о Юнги, — ответил парень, пытаясь найти пишущую ручку на столе. — Да, но я не просил тебя скидывать мне переписку с ним о дискуссии по поводу молодожён. Зачем ты вообще с ним об этом говорил? — Я думал, ты оценишь мудрость моего хёна. И… — Чон перевёл взгляд на слишком тусклого друга, — с тобой всё в порядке? — Всё отлично, — улыбнувшись, ответил тот, — Ты к Чимину сегодня идёшь? Пятница всё-таки. — Мне Юнги позвать? — усмехнулся Чонгук. — Как хочешь, — бросил он, разглядывая беспорядок на столе, — Но Чимин мне сказал, что у него есть что-то важное для тебя. Да, и к тому же, в последнее время ты слишком много времени проводишь одни. Мы беспокоимся за тебя. Всё-таки… мы же все друзья, верно? — солнечно улыбнулся Чон, — И да, чуть не забыл… У Сохён сегодня день рождения, — шепнул последние слова ему на ухо и быстро вернулся на своё место Хосок. — Твою мать… — грустно выдохнул Чонгук и окинул взглядом помещение на наличие Сохён. Сохён — та девушка, которая знает всё про всех и всегда. Она не была сплетницей, она была хорошим человеком, который умеет подсказать что-то в нужный момент, помочь с работой, принести кофе, но всё это она делала лишь для Чонгука. Для других она была обычной Гон Сохён — весёлой болтушкой. Чон знал, что нравится ей, но она ему не нравилась. Он пытался ей намекнуть, но она то ли слышать не хотела, то ли и не слушала, но после того раза Сохён начала лишь усерднее подбивать клинья к парню. Иногда это бесило, но он научился абстрагировать от её болтовни и проявлять минимум эмоций, чтобы она не думала, что вообще может заполучить его внимание. По началу ему было дико, что в его личное пространство проникают таким настырным образом, а позже привык. И научился скрыть своё пространство от неё. Хотя Гон думала, что располагает большое место в мыслях Чонгука. Девушка оказалась около кулера, весело разговаривая с другими сотрудницами. Глубоко вздохнув, Чонгук принялся как можно усерднее работать над отчётами, чтобы вернуться домой ещё быстрее запланированного. Не дай бог она начнёт звать его на посиделки, которых ему хватает с Паком. Они почти каждый вечер видятся. Или виделись? Когда он последний раз слышал живой смех своего друга, а не через телефонную связь?..

***

— Привет, рисовый пирожок, — с надменной улыбкой бросил Чонгук, нагло проходя в коридор и раздеваясь, — Я погляжу, щёки ещё больше стали? — Время идёт, а ты не меняешься. Где уважение к хёну? — больше для приличия начал возмущаться Чимин, в душе радуясь, что друг всё-таки пришёл, — Я, кстати, похудел. Так что подкол не удался. — Серьёзно? — с наигранным удивлением взглянул на него Чон, походя в гостиную, — Никто еще не пришёл? — Никого больше не звал. Мне с тобой нужно поговорить. — Я думал, тут выпивка будет. — А ещё я алкоголик? — усмехнулся старший, садясь напротив Гука на пол. — И что это за бабские посиделки? Будем смотреть кино, а потом уснём друг у друга на плече? — открывая бутылку пива, проговорил Чон. — Я всегда готов подставить тебе своё дружеское плечо, которое ты любезно обслюнявишь. Но фильма сегодня тоже не будет, — взяв другую бутылку, проговорил Пак, — Сначала выпьем. — Заинтриговал, карапуз, — Чон сделал пару глотков, — Ну, говори, чего хотел? — Мне пришло письмо от Тэхёна, — как можно спокойнее проговорил Чимин, смотря строго на реакцию Гука. Он немного застыл. Но лишь на мгновенье. Так показалось Паку. Лишь на мгновенье его взгляд вновь вернулся к своему бывшему облику. Может так освещение легло, или Чимину действительно показалось, но лишь на мгновенье глаза заблестели. — Ммм, — промычал тот, отводя взгляд на фрукты и собираясь взять виноградинку. — Ты… Тебе нужно прочитать… — почти прошептал блондин. Эта тема — тема Тэхёна — была очень больна для Гука тем, что всё случилось настолько глупо и странно, что Чон и до сих пор не понимает, как всё это произошло. Они не встречались. Они не любили друг друга. Хотя, нет. Чонгук, пожалуй, любил. Любил так горячо и нежно, что постоянно пытался быть рядом, всегда неосознанно искал в толпе его макушку и глубокий пьянящий взгляд. Любил так сильно, что иногда по ночам выл от собственных чувств, пытаясь подавить и не замечать, как сердце скачет при виде него. Он просто не понимал, как Тэхён может полюбить такого, как Чонгук — замкнутого, необщительного, неинтересного. Да, Чон был на многое способен, но это не могло сравниться с его вечно странным и весёлым другом. Для Гука было всегда удивительно, как они вообще смогли познакомиться — и здесь была инициатива Кима. Эта любовь была безгранична и тиха, о ней не хотелось кричать — её хотелось разделить. И долгих 4 года Чон хранил, топил чувства в себе, пытаясь вновь быть просто другом и не залипать на прекрасный профиль. Кричал от бессилия, писал стихи, пытаясь вынести все свои чувства на бумагу. Много раз представлял, как он мог бы жить с другими, но все воображаемые возлюбленные всё равно сводились к образу Ким Тэхёна. Он не мог признаться — слишком боялся отказа, а ещё боялся потерять те отношения, что имелись сейчас. В итоге он постепенно начал выгорать. Касания не вызывали фейерверки, голос не дрожал, мозг снова научился мыслить в присутствии Тэхёна. И, кажется, всё даже наладилось. Кажет, Чонгук усмирил свой пыл. Кажется, любовь не блещет в его касаниях, мимолётных взглядах, коротких диалогах. Но потом Тэхён уехал. Просто уехал. Никому ничего не сказав, взял, собрал все свои вещи, и уехал куда-то в неизвестность. Где нет никого, нет Чонгука. Все были удивлены. Все пытались жить дальше без него. Искать было негде. Это было очень странно для их странного друга. И Чонгук опять забыл как жить. Только теперь от утраты и невозможности слышать дорогой глубокий голос. Чувства вновь вспыхнули и уже не гаснут. Просто Гук научился их скрывать. Но всё также размерено любить, передавая все свои ощущения на бумагу. Много холстов он изрисовал, одни были мрачнее других. Спустя ещё время, он их все порвал. Письма сжёг. Фото спрятал. И всё, кажется, он свободен. — Зачем? — спокойно спросил брюнет, с трудом проглатывая комок во рту. Он научился скрывать эмоции. Научился делать холодный и безразличный взгляд. А может, он просто всегда теперь ко всему безразличен? -… — закусив нижнюю губу, Пак потупил взгляд, — Там… Просто, думаю, ты пожалеешь, если не прочтёшь. — Слушай, я не хочу… опять… всё вспоминать… Да и мне домой пора. Ночь соседи спать не давали, думал, сегодня пораньше лечь спать, — ставя бутылку с громким стуком на пол, Чонгук направился в прихожую. — Я прекрасно понимаю, но… — Чимин, его не было год. И сейчас он пишет какое-то письмо. Для чего? — Чон агрессивно застегнул куртку. Звук проезжающей собачки над молнией разрезал слух, — Неужели о нас вспомнил? Может ему деньги нужны? Или совесть замучила? — Чонгук, — Пак встал, закрывая Чону путь, — Я это знаю. Я сам был немного… возмущён, но он всё также наш друг. В конце концов, мы не знаем причину, из-за которой он уехал… Но, это письмо… — блондин вытащил его из заднего кармана, — Ты должен его прочитать. — Чимин — Чонгук, — строго произнёс старший, — тебе нужно это прочитать, — он протянул руку с письмом. Чон с раздражённым вздохом выхватил бумажку и засунул в карман. Нагло отодвинув друга, Гук вышел из квартиры. Блондин не обижался. Только снисходительно улыбнулся и закрыл дверь.

***

Придя домой, блондин бросил куртку с письмом на диванчик и пошёл на кухню. Поставив чайник, он вернулся за письмом и откинул его на обеденный стол. Что ему могло сейчас понадобиться? Чонгуку уже не 16, он не поведётся, как какая-нибудь девочка школьница, на золотые и сладкие слова с извинениями по типу «Прости, солнце моё. Я всегда тебя любил, просто свернул не туда. Направь на верный путь» или «Приезжай», или " Я возвращаюсь». От последнего у него вздрогнуло сердце. Как он сможет вновь пережить появление Тэхёна в его жизни? Ему уже 22, а он до сих пор не мог представить ещё кого-то вместо Кима. Даже встречаться пробовал. Но от этого становилось тошно. Он словно врал себе, что уже не любит. А вдруг, это его прощальное? Что если у него что-то случилось и это что-то вроде записки перед смертью? Мол, «Простите, был не прав. Всё, прощайте» и красные пятна внизу бумаги. От этого волнение накатило на Чона с двойной силой, и он уже просто боялся увидеть там одну из своих догадок. Если действительно Тэхён решил убить себя, а в этом письме прощался? Закипел чайник. Сняв с плиты, Чонгук налил себе чай и сел за стол, всё также смотря на бумагу. Взяв в руки конверт, он покрутил его в руках. Пятен не видно, обратного адреса тоже нет. Только написано от кого и кому. Чимину. С чего Пак решил, что это письмо Чону? Или от так решил над ним пошутить? «Вот, смотри, Тэхён мне письмо написал, а не тебе. Почитай». Нет, блондин не такой. Это уже просто паранойя. Решив прочитать письмо перед сном, Гук отправился в душ.

***

Уже целый час брюнет крутит конверт в руке. Боится. Может, это вообще приглашение на свадьбу? Нашёл себе модель, красивую, общительную, весёлую, «зажигалочку» — полный антипод Чонгуку. И будет он в чёрном заказном костюме стоять. Его стан будет прекрасен. Свадьба будет проходить на закате, на его фоне и всё поблекнет рядом. Его глаза буду с обожание наблюдать за каждым действием невесты, ловить каждую смущённую улыбку и бережно сжимать хрупкие руки. Глаза напротив буду гореть ответными чувствами, а после клятвы они поцелуются так бережно и нежно, что любой другой улыбнётся от их невозможно-прекрасной любви. Неужели Тэхён хочет, чтобы Чон наблюдал за всем этим? От этого противно вдвойне. От себя противно вдвойне. Но, была не была. Раскрыв конверт, он начинает читать: «Чимин, здравствуй. Немного нелепо писать это спустя столько времени, но на это были определённые причины. Сейчас у меня вроде как всё хорошо, но будет просто отлично, когда я наконец вернусь на родину. Да, я возвращаюсь в Корею спустя год. Надеюсь, моя грамотность не сильно упала. Как ты провёл этот год? Сильно ли ты злишься на меня? Встретил кого-нибудь? Уверен, у тебя уже есть подружка. Ведь ты же прекрасный друг и человек. Зачем я возвращаюсь? — Чонгук неоднозначно хмыкнул — Ты, верно, подумаешь, чтобы я оставался тут. Кому я нужен в этой Корее теперь? Хотя, нет. Ты так точно не скажешь. Причина по которой я уехал — Чонгук. — Чон немного напрягся — Понимаешь, за месяц перед отъездом я начал замечать за собой необычные мысли о нём. Дошло до того, что мне начало казаться, что я его люблю. Но, Чимин, он же натурал. Мне было так тяжело с ним познакомиться, что я просто побоялся, что он может меня оттолкнуть и вовсе закрыться. К тому же, в последнее время он всё время был каким-то загруженным и напряжённым. Может, экзамены сказались. Тогда я решил разобраться в своих чувствах. Я пытался встречаться с кем-то, но в голове был только он. Это странно, не находишь? Так, почему я уехал? Во-первых, по работе. Во-вторых, понять себя. Возможно ты скажешь, что я перепутал местами пункты, и ты будешь прав. Почему не предупредил? Не знаю. Мне хотелось какой-то свободы от всех. Я думал, если бы вы знали, где я, то у меня бы не получилось нормально разобраться со своими чувствами. Изначально поездка планировалась на месяц, но потом мне предложили работу в штатах, и я решил попробовать жить другой жизнью. Без него. Потому что нам вместе — бессмысленно. Не думаю, что нравлюсь ему. Сейчас он, наверное, зол на меня. Или вообще забыл. Хах. Хочу с тобой встретиться. Если ты придёшь, конечно. Я приезжаю в Корею 20-го числа. Можем встретиться 21-го в кафе, где мы раньше собирались. Прости меня, мой друг. Ты должен был всё знать. Но даже от тебя я скрыл всё.» Чонгук был никак. Многое прояснилось в его голове. Ведь если вспомнить, Ким действительно незадолго до отъезда вёл себя с Чоном немного иначе, чем раньше. Больше внимания, больше касаний, больше взглядов. Но глупый Гук-и не видел этого. Он всё пытался подавить собственные эмоции, что совсем не обращал внимания на чужие. Это так смешно. Это очень смешно. Но смеха нет. Тишина в комнате. Тишина в голове. Чонгук даже не знает что ему сказать. Больно? Нет. Обидно? Пожалуй. Обидно за недопонимание, потраченное зря время, самобичевание, которого и не нужно было и, наконец, обидно за Тэхёна, что тот мучился столько времени и, не выдержав испытание расстоянием, первым приезжает обратно. Но что будет дальше? Прошло ведь столько времени, наверное, Тэ изменился. Может сейчас он уже разлюбил Чонгука. Или Чонгук разлюбил Тэхёна? А может, его сердце, привыкшее к страданиям, сейчас просто не чувствует ничего, потому что привыкло в этому? То есть он страдает, но эта боль настолько приелась, что уже даже не ощущается? Пустота. Пустота везде: в глазах, в голове, в теле, в движениях. Так если пусто на душе, если нет ничего, если ему даже всё равно на Тэхёна, то почему хочется сорвать голос от беззвучного крика? Почему хочется порвать голосовые связки, в надежде выпустить всё, что внутри? Выпустить пустоту. Всепоглощающую пустоту. И он поворачивается набок. И ещё долго лежат с открытыми глазами и не моргает. Он кричит с закрытым ртом. Пожалуй, Чонгук сейчас действительно ничего не чувствует. Он всё выпускает в голове вместе в утробным криком души, что не слышит никто. Только горло саднит. А так Чон действительно ничего не чувствует. Даже когда звонит его телефон. Даже когда на том конце звучит до боли знакомый бархатистый голос, ради которого Чон раньше что угодно готов был сделать. Он ничего не чувствует, потому что боится. Потому что крик в голове не прекращается, а на том проводе слышится такая же тишина, с криком в голове.