stupid cupid

Лен ненавидел работать против мета-людей. Вообще-то, он ненавидел работать в тех случаях, когда это было именно работой, а не игрой. Он предпочитал играть в «кошки-мышки» со своим любимым спидстером, где он мог использовать свою пушку и любой проигрыш был вдохновляющим, а на практике — даже забавным. И, опять-таки, он мог использовать свою пушку, когда они с Барри сражались. Но это была миссия вместе с Легендами и Командой Флэша, и никто бы не позволил ему использовать лёд на мета. Так что да, он ненавидел это. Эта мета была особенно раздражающей — задорная, одетая в розовое дамочка, которая блестела слишком ярко, за что Циско прозвал её Купидоном. С помощью своих сил она не только ощущала, но и могла манипулировать взаимоотношениями между людьми. Вообще-то Циско объяснил это с помощью огромной кучи научных терминов, но Лен выпал сразу же после того, как ему сказали, что он не сможет заморозить её. Всё, что он вынес из рассказа — она заставляла людей действовать, исходя из своих страстных желаний, а так же вынуждала признаться в любви объекту мечтаний. И, по крайней мере, было полезно знать, что её способность точно определить вид взаимоотношений была ограничена — она могла использовать свои чары только на людях, которые уже были на какой-то стадии отношений. Определить эту стадию ей помогали странные энергетические волны, протекающие между людьми, и с этими волнами она могла творить всё, что ей вздумается. Им всё же удалось окружить её на главной улице — это заняло слишком много времени, и благодаря чему, у неё появилась возможность использовать любовные чары на прохожих. Что, она, собственно и сделала, заставляя несчастных сжимать друг друга в страстных объятиях именно на пути своих преследователей. Многие из Легенд отстали, озабоченные тем, что пытались разделить парочки, в то время как Купидон попросту наслаждаясь этим представлением, со смехом наблюдая за ними с центра площади. И будь Лен менее раздражен, он бы оценил это. Им нужно было просто схватить её, но на каждого, кто пытался, воздействовала тошнотворно-розовая аура, окружавшая мета. В другом случае Лен бы попросту превратил девушку в кусок льда, но будь прокляты эти условия договора!  — О, я чувствую очень сильную связь здесь, — промурлыкала она. — Сильнейшую из всех, что я когда-либо встречала! Купидон шумно втянула носом воздух, а затем в её глазах появился азарт и волнение.  — Родственные души!  — Господи Боже, — тихо сказала Сара Лену. И ничто не передавало его чувства в этот момент так точно, как эта фраза.  — Когда я, наконец, смогу поджарить её? — спросил Мик. Чёрт, да здесь каждый разделял чувства Лена!  — Нет! — отрезала Сара. Она приняла боевую позицию и, вероятно, только шестое чувство позволило ей избежать столкновения с мета. — Не хочу, чтобы она превратилась в горелую чипсинку.  — Тогда, я мог бы охладить её пыл, * — сказал Лен, активируя крио-пушку. Вероятно, ему всё же стоило промолчать, потому что её взгляд зацепился за него, и в розовых глазах появилось пугающее до чёртиков безумие.  — Ты! — восторженно завизжала она. — Ты одна из родственных душ!  — Абсолютно уверен, что для родственной души нужно иметь душу, — протянул он, касаясь пальцем курка. Ему послышался шорох позади него, но он проигнорировал это.  — О, ты один из них, дорогуша, — её улыбка была до ужаса приторной. Она подняла руку. — Хочешь выяснить, кто же твоя родственная душа? Должно быть, она «прочитала» волны между ним и кем-то из группы — может быть, Миком? У них была сильная связь, но Лена тошнило от одной мысли о том, что он мог быть связан с человеком, который был ему как брат. Конечно, Циско проинформировал их, что Купидон была немного помешана на родственных душах и любви, но это не подразумевало, что она представляла собой всезнающее божество со знанием о душах и судьбах. Хотя, судя по её способностям, она явно была недалека от попадания в этот термин.  — Я в порядке, — сказал Лен, возможно, чересчур яро.  — О, это любопытненько, — усмехнулась она и щёлкнула пальцами. Барри, находящийся позади него, закричал. Они обернулись как раз во время, чтобы увидеть, как спидстер с силой зажимает уши ладонями, а его лицо искажается от боли. Его глаза в ужасе расширились, когда он увидел, как Барри справлялся с болью — частично, потому что блять. Барри был его родственной душой или другим правильным словом, достаточно сильным, чтобы идеально подойти под описание их отношений. Но главным образом, потому что его спидстер корчился от боли. Барри снова закричал, невольно сгорбившись, когда частота звука вновь ударила по его барабанным перепонкам.  — Прекрати это! — крикнул Рей, но до Лена это долетело будто через завесу. Всё, что он слышал — крики Барри, перемешанные с рычанием от боли.  — Заморозь её! — крикнул Аллен, крепко зажмурившись, а затем рухнул на колени.  — Ну, наконец-то, — проворчал Лен, направляя пушку на мета. Раздался возмущённый вопль, будто Лен заморозил её руки, но на самом деле он всего лишь покрыл их тонкой корочкой льда от кончиков пальцев до локтей. Этого было немного, но достаточно, чтобы Зари рванула вперёд и ловко застегнула подавляющие силы наручники на её запястьях. Пока они с Реем уводили возмущённо вопящую Купидона, остальные же повернулись к Барри, который растянулся на земле.  — О, боже мой, я оглох, — пробормотал Барри, продолжая держать руки на ушах. — Я ничего не слышу. У меня идёт кровь? — Нет, — коротко ответил Лен, убирая пушку в кобуру. Он присел рядом с Барри и осторожно убрал его руки от ушей. — Не веди себя, как ребёнок.  — Не веди себя, как ребёнок?! — негодующе воскликнул Барри, поднимая на Лена полные слёз глаза. — Мои уши только что разрывались на части благодаря женщине, названной в честь херувима!  — Но сейчас-то ты в порядке, — сказал Лен, пытаясь помочь Барри подняться, игнорируя при этом едва заметные улыбки остальных, которые не слишком-то помогали делу. — Так что прекрати вести себя, как ребёнок. Продолжая что-то бурчать себе под нос, Барри выпрямился и попытался встать, но тут же упал, споткнувшись, и, описав небольшой круг, плюхнулся прямо на грудь Лену.  — Я не могу ходить! Лен, не обращая внимания на хохочущую Сару, подхватил его.  — У тебя просто атаксия.* Просунув одну руку Барри под колени, а другой удерживая его спину, Лен поднял его. Мышцы рук возмущённо запротестовали, но, с другой стороны, Барри вообще не протестовал. По крайней мере, не подавал виду, что протестовал.  — Ага, всего лишь атаксия, — драматично вздохнул Барри, укладывая голову Лену на плечо. — Это всего лишь значит, что я не могу использовать свои силы. Лен закатил глаза, уходя подальше от хихикающих Легенд.  — Они вернутся, — сказал он.  — Откуда тебе знать? — спросил Барри, потирая уши. — Ты когда-нибудь был подстрелен эхолокацией родственных душ, которая заставила твои уши истекать кровью?  — По-моему, мы уже обсуждали, что твои уши не истекают кровью, — ответил Лен, игнорируя тот факт, что его уши покраснели на слове «родственные души». — Но если ты продолжишь, то мои начнут. Невзирая на предупреждение, Барри продолжал ныть всю дорогу, пока Лен не поклялся, что бросит его. Но даже это не остановило Барри. Кейтлин и Циско, с широко раскрытыми глазами смотрели, как Лен принёс Барри, а за ними появились и Легенды.  — Э-э-э, — вместо вопроса произнёс Циско.  — У него атаксия из-за воздействия меты, — сказал Лен, усаживая Барри на кушетку.  — А, понятненько, — произнёс Циско, в то время как Кейтлин начала осмотр ушей Барри. — И поэтому ты… позаботился о нём? Он тут же поднял руки вверх, в качестве капитуляции, когда Лен свирепо взглянул на него. Легенды снова рассмеялись.  — Ткань немного повреждена, но уже заживает, — вынесла вердикт Кейтлин, прежде чем пролилась, метафорически или реально, чья-либо кровь. — Чуть позже она полностью восстановится.  — О, Лен, — сказала Сара, улыбаясь, словно чеширский кот. — Уши твоего парня повреждены… Почему бы тебе не поцеловать их, чтобы ему стало лучше?  — Почему бы тебе не поцеловать меня в зад? — парировал Лен, глядя на девушку так свирепо, как только мог. Но количество улыбок в комнате это не уменьшило.  — Да-да, — ответила она, совершенно не смущаясь его испепеляющего взгляда. — Пойдёмте, нам нужно опробовать кое-какие новые игрушки из лаборатории.  — Я вас провожу, — вызвался Циско, тут же отправляясь следом за ними, дабы не оставаться с Леном наедине.  — Я с вами, — пробормотала Кейтлин, отводя взгляд. — Прослежу, чтобы никто не получил сотрясения во время тестов. И они все поспешно ушли, включая Сару, которая завершала шествие. Прежде чем закрыть дверь, она констатировала очевидное:  — Мы оставляем вас одних, так что поговорите. О, у Лена наверняка будет болеть голова от такого количества закатывания глаз.  — Да, мы уже поняли это.  — Приступайте, — сказала она и, наконец, закрыла дверь.  — Она, вообще-то, права, — сказал Барри, и что-то в животе Лена сжалось. Он быстро замаскировал свои чувства, и, повернув голову, приподнял бровь, дабы скрыть панику перед грядущим разговором о чувствах.  — Насчёт чего?  — Мои уши и правда болят, — сказал он, всеми силами пытаясь сдержать улыбку, но она всё равно появилась на его лице. — Тебе следует попробовать… улучшить ситуацию. Его слова застали Лена врасплох, и он невольно усмехнулся.  — И как же я могу помочь?  — Мне кажется, Сара уже сказала тебе, что делать, — Барри неловко почесал затылок. Лен позволил себе насладиться тем, как лицо Барри пунцовеет, а затем медленно подошел ближе. Он замер рядом с кушеткой, наблюдая за тем, как лицо Барри приобретает новое выражение — опасение, но в то же время — заинтересованность. Он положил руки на затылок Барри, который явно нервничал. Прежде чем Барри успел сказать что-то, Лен наклонился и поцеловал его в кончики ушей.  — Лучше? — спросил он, с ухмылкой отстраняясь. Барри, чьи глаза были расширены от шока, а щёки горели, шумно сглотнул.  — Намного. — Отлично, — произнёс Лен, поддразнивая — Стоит ли мне поцеловать что-то ещё, пока я здесь? В качестве ответа, Барри подскочил и поцеловал его. Лен, не церемонясь, ответил на поцелуй, заставив Барри отступить назад и вновь сесть на кушетку, пока его руки гладили Барри по лицу.  — Иди сюда, — пробормотал Барри, потянув на себя куртку. Лен подчинился, усаживаясь на кушетку рядом с Барри. Они продолжили целоваться, в этот раз медленно, практически лениво. Барри обхватил лицо Лена руками, подушечками пальцев нежно поглаживая кожу. Это было так легко, не смотря на такой тяжелый термин «родственные души». Независимо от того, точно ли это слово описывало то, что происходило между ним и Барри, оно всплывало в голове Лена каждый раз, когда спидстер вибрировал в его руках. И, этого оказалось достаточно, чтобы он поднял этот вопрос.  — Насчёт родственных душ… — сказал Лен, осторожно отстраняясь.  — О, мои уши, — тут же решительно перебил его Барри. В груди Лена появилось беспокойство, и он вытянул руку, осторожно касаясь ушей Барри.  — Они всё ещё болят?  — Ага, — ответил Барри. — Но это нормально. Так происходит каждый раз, когда кто-то говорит что-то глупое. Понадобилась секунда, чтобы до мозга Лена дошло.  — Что-то глупое?  — Да, — уверенно сказал Барри. — Ты беспокоишься о слове, чьё достоверное значение мы не знаем, сказанное женщиной, чьё имя заимствовано у младенца в подгузниках.  — Но Циско сказал…  — Циско сказал, что она может «читать» связи, — снова перебил его Барри. — Но, никто и не отрицает, что у нас есть связь — она всегда была. Но то, что она может увидеть, когда два человека хотят поцелуев, а может быть и чего-то большего… — Барри замолчал, опустив взгляд на губы Лена, но тут же посмотрел ему в глаза. — Но это не значит, что твои внутренности должно скручивать от слова, которое она употребила, чтобы описать это. Лен усмехнулся, пытаясь не выдать то, что слова Барри успокоили его.  — Леонард Снарт не позволяет скрутить ему внутренности.  — Конечно, нет, — сказал Барри и с каких это пор он стал говорить с ним таким тоном? Каким-то чересчур довольным и дразнящим, но в то же время — влюблённым. — Так что успокойся. Просто продолжай целовать меня и, ради всего святого, забудь, что сказала тебе женщина, носящая самый ужасный оттенок розового, который я когда-либо видел. Ну, это звучало гораздо проще, чем любой из планов, которые Лен успел напридумывать. Так что, в фирменном стиле Леонарда Снарта, он отбросил их, поцеловав свою родственную, а может быть и нет, душу Барри Аллена.