Одна история...

      Перчику весь день было нечем заняться. Доставать Джеймса глупыми вопросами и подкалывать влюблённых Эля и Шизо не было почему-то совершенно никакого желания. Он пробовал выйти на улицу и погулять, даже попытался поспать, чего днём никогда не делал. Но всё без толку. Скука была совсем невыносимой. В конце концов Алекс взял блокнот и ручку и пошёл к себе в комнату. Сев за стол, он принялся думать. Вообще он иногда писал рассказы, по большей части унылые и депрессивные. Поразмышляв, ему на ум пришла идея: написать что-нибудь жутко тоскливое с участием Эля и Шизо. Подумав о том, что можно добавить и потраху... ой, то есть романтику, он улыбнулся. POV Алекс       Эль и Шизо были соулмейтами. Всегда ходили вместе, за столом сидели обязательно рядом и так далее. Мы же только диву давались, как такое может быть. Тореадор и шизофреник. Как странно... Но я, в принципе не верящий во всё такое, относился ко всему этому с изрядной долей скепсиса. Мой колкий характер, если так можно сказать, не позволял мне поверить в эту дурацкую романтику и всё в этом духе. Здесь не хватает жестокости! Нужно больше ультранасилия! К сожалению, окружающие не разделяли мою точку зрения на это, и поэтому я был вынужден хранить свои мысли в себе. Впрочем, бумага и ручка, всегда бывшие моими друзьями, часто спасали меня. Как и сегодня.       "Я, как и все остальные клоны, знал, что Эль и Шизо давно уже неровно дышат друг к другу. Первое время они, естественно, пытались скрыть этот факт от нас, но рано или поздно мы бы всё равно узнали обо всём. И они прекрасно знали. Поэтому они и не особо расстроились. Конечно, Шизо был не очень доволен моими приколами и шуточками, отпускаемыми в их адрес, но какое мне дело?       Всё шло прекрасно. Эль и Шизо были парочкой, у них было всё отлично. Я много раз предлагал Элю трахну... то есть, заняться любовью с Шизо, а он почему-то посылал меня по-испански. Ну, то есть я думаю, что посылал. Я не понимаю испанский... Ну и ладно. Кстати, я даже как-то раз видел, как они целовались. Я тогда смог не засмеяться и они меня не заметили. А потом пришёл Джеймс и изнасиловал меня. Было больно.       Но, возвращаясь к Элю и Шизо, я много ещё раз замечал их в не самое подходящее время. Несколько раз они целовались и пару раз я даже был замечен ими. Шизо после этого просто отворачивался ото меня, когда я пытался заговорить с ним, а Эль снова занудствовал на испанском, чем меня изрядно бесил, если честно. Также я видел, как они лежали в постели Эля и о чём-то тихо шептались. Я же просто мимо проходил, и решил заглянуть в замочную скважину. А там такое. Так недолго и до седых прядей на голове!       Одним словом, идиллия. И всё было бы ещё лучше, если бы одним далеко не прекрасным днём Эль не узнал, что смертельно болен. Шансы на выживание почти нулевые. Он, как человек весьма жизнерадостный, не сдавался, крепился, изо всех сил убеждал себя и окружающих в том, что всё хорошо. К сожалению, все, в том числе и он сам, и несчастный Шизо, вынужденный наблюдать, как его соулмейт медленно угасает, отлично понимали, что это не так. Ничего не было хорошо. Эль пытался. Шизо пытался. Мы все пытались, мы верили в него, поддерживали его, но всё впустую. Никакие лекарства не были способны его излечить. В конце концов, врачи сказали, что Эля надо увезти за границу в элитную больницу. И увезли. Шизо каждый день звонил ему в больницу, спрашивал о самочувствии, и каждый день с нескрываемым ужасом рассказывал нам о том, как слабеет голос Эля в трубке. Мы все теперь поддерживали и Шизо тоже. Ведь сейчас ему наша помощь была как воздух. Разумеется, наблюдать за медленной и мучительной смертью своего самого, пожалуй, даже единственного близкого человека! Шизо был абсолютно беспомощен перед своими галлюцинациями, ставшими совсем невыносимыми после отъезда Эля, и этот факт ещё более усугублял ситуацию.       В общем, всё ясно. Некогда прекрасная жизнь стала в один момент сущим адом. Из-за непрерывного стресса Шизо почти перестал спать, у него появились мешки под глазами, и его психическое состояние, кажется, стало совсем плачевным. Нам жилось немногим лучше: ведь мы тоже были всего лишь бессильными марионетками перед происходящим. Постоянные ссоры без причины, мелкие недоразумения, на нервной почве перерастающие во вполне себе серьёзные, и всё в этом духе. Жизнь иногда стала ужасней смерти, а смерть порой казалась желанней жизни, жестокой и беспощадной.       С такими безрадостными мыслями я в который раз уставился в полупустую чашку с давно остышим чаем, как вдруг в комнату ворвался Флэш с мобильником в руках. Я непонимающе уставился на него. Он же, явно находясь в состоянии крайнего возбуждения, поведал мне, захлёбываясь словами, что только что звонили врачи из той больницы, куда положили Эля. Оказалось, что дела чудом пошли на поправку. Случилось почти невозможное. А это значит, что скоро Эль сможет вернуться домой.       Услышав такие новости, моё унылое настроение вмиг улетучилось. Подумать только, скоро всё снова станет, как прежде. Не будет беспричинных ссор. Пропадут вечные недоразумения. А главное, исчезнет это всепоглощающее отчаяние! Жизнь перестанет быть похожей на Ад! Не будет столь жестокой к нам!       Я был счастлив. Взглянул на Шизо и на душе стало ещё легче. Тот счастливо, мечтательно закрыв глаза, мирно улыбался. И в тот момент я окончательно всё понял. Жизнь продолжается! Всё действительно будет хорошо!       С этого дня всё стало постепенно улучшаться. Мы больше не огрызались друг на друга по мелочам. Шизо тоже стал чувствовать себя гораздо лучше: у него пропали мешки под глазами и галлюцинации стали слабее. Все мы с нетерпением ждали того дня, как нам позвонят из больницы снова и скажут столь долгожданные слова. О том, что Эль снова здоров, как раньше и о том, что он может вернуться домой. И наконец, мы дождались. Через несколько дней приедет Эль. Радость Шизо было не описать словами. Всё, что можно было сказать, так это то, что он был на седьмом небе от счастья. Он больше всех ждал приезда Эля. Поэтому, в тот день, когда его мечтам суждено было сбыться, и вместо дверного звонка зазвучал телефонный, он слегка напрягся. После недолгого разговора со звонившим, Шрам резко побледнел и помрачнел. Медленно повернувшись, он глухо сказал, глядя куда-то в пустоту, что Эль сегодня приехать не сможет. Не приедет он и завтра, и послезавтра. Он вообще никогда не приедет домой. Проще говоря, в самый последний момент надежды разрушились. Когда Эль уже был в аэропорту и ждал свой самолёт, ему резко стало хуже. Персонал аэропорта вызвал скорую, но было слишком поздно. Приехавшие на место врачи констатировали внезапное ухудшение состояния и потерю сознания. Доставив его в больницу, стало ясно, что Эль в коме. Скорее всего, к утру следующего дня он будет уже мёртв.       Никто не проронил ни слова. Никто не сказал ничего и потом. Я украдкой кинул взгляд в сторону Шизика. Тот сидел, вытянувшийся, как по струнке, как истукан. Его лицо, и так никогда не отличавшееся яркостью красок, сейчас было совсем белым. При виде этого я невольно содрогнулся. Ведь счастье было так близко! А сейчас... Что сейчас? А ничего. Дальше вообще ничего нет. Нет никакого будущего. Нет никакого счастья. Нет у Шизо больше смысла бороться. Всё кончено.       Весь следующий день в доме было необычайно тихо. Я прекрасно осознавал, в чём дело, поэтому особо и не удивлялся. Когда я пришёл в гостиную, я увидел остальных. Они тяжело уставились кто в пол, кто в стену, кто просто в пустоту. Я окинул их взглядом, но не увидел Шизо. На мой безмолвный вопрос последовал ответ: Шизо нету дома. Никто не заметил, как он уходил. Нет его и вокруг дома. Но на его постели лежала записка. В ней говорилось: "Я ушёл в город." Значит, он действительно ушёл туда. (Да-да, это отсылка!) Зачем? Мы все, как один, разом вскинули головы. Suicide       Не сговариваясь, мы быстро, как могли, вышли из дома и пошли в город. Я не знаю, о чём думали другие, но мне отчего-то кажется, что мысли у всех нас были одни. Скорее. Может, он ещё не в городе. Может, мы ещё сможем спасти его.       Дойдя до города, мы какое-то время мы метались по нему, расспрашивая прохожих и теряя драгоценное время. Как знать, может, если бы мы поторопились, всё сложилось бы совсем по-другому...       Наш пыл уже давно сменился унынием и обречённостью, когда вдалеке мы увидели синие мигающие огни полицейских машин и небольшую толпу людей. Они о чём-то шептались между собой. Мне не хотелось знать, в чём там дело, но интуиция тоскливо подсказывала, что именно там находится тот, кого мы тщетно ищем вокруг. Подойдя поближе, до нас донеслись обрывки фраз, по которым стало ясно, что всё именно так плохо, как нам кажется. Пылающее вечернее солнце било в глаза и мешало разглядеть бесформенное тёмное нечто, лежащее под высотным зданием. Но мы и так знали, что, а вернее, кто это.       Мы похоронили Шизо недалеко от дома на следующий день. Настроение было невыносимо давящее и ужасно тяжёлое. Хотелось проснуться от этого бесконечного кошмара и понять, что Эль никогда не заболевал неизлечимой болезнью, а Шизо никогда не прыгал с крыши. Хотелось, преодолевая слабость, вялость и апатию, сделав огромное усилие над собой, открыть наконец глаза и осознать, что Эль и Шизо живы, что жизнь всё ещё бьётся в их сердцах. Но нет. Я сидел над могилой Шизо и бездумно пялился на надгробие. Обычное, скромное, практически никак не украшенное... Пустое.       Я вернулся домой. Никто не поприветствовал меня, но мне всё равно. Мне уже всё безразлично.       Зазвонил дверной звонок. Шрам встал и открыл дверь. И застыл. На пороге стоял Эль. Бледный, худой, растрёпанный, но живой и вполне реальный. Через силу он улыбнулся и негромко поздоровался. Слегка подтолкнув совершенно обалдевшего Шрама, Эль прошёл в комнату. Никто ничего не сказал. Эль обвёл всех взглядом, и его радостное выражение лица сменилось удивлённым и непонимающим. Первым ответил Джеймс. Его голос звучал странно-непохожим на его собственный. Он тихо сказал: ”Эль, Шизо здесь нет. Он... Он больше не придёт... Он... В общем, он мёртв.” Молчание.       Не произнеся ни слова, Эль рухнул на стул. Он долго-долго молчал, а потом собрался с духом, и рассказал, что он не умирал. Он не пробыл в коме ни минуты. Потеря сознания в аэропорту была лишь побочным эффектом на длительное лечение. В тот же день он очнулся, узнав, что его самолёт давно улетел, он нашёл и приобрёл билеты на другой рейс, с пересадкой. И улетел. А ещё Эль рассказал нам, как ему нас не хватало. Нас, а особенно Шизо. В последний раз он посмотрел на нас, и в егог глазах я увидел такую надежду... Надежду на то, что это всё лишь дурацкий розыгрыш, и что Шизо вот-вот появится, и скажет ему. что это всего лишь шутка. Но нет. Никто не вышел из других комнат. Никто не сказал, что это шутка. И осознавание реальности навалилось тяжёлым камнем прямо на голову несчастному Элю, только что вернувшемуся домой." END. POV Алекс       Алекс, вполне довольный собой, наконец отвлёкся от блокнота и ушёл в гостиную. Весь остаток дня пролетел как-то совсем незаметно, что ещё больше обрадовало Алекса. За ужином он, почти ничего не съев, ни с того ни с сего достал блокнот и начал. "Я, как и все остальные клоны, знал, что..."       После того, как Алекс завершил чтение, он торжествующе посмотрел на остальных. Встретившись взглядом с Элем, который упрекающе пялился в ответ, и с Шизо, испуганно прижимающимся к Элю, Алекс усмехнулся, встал и вышел из комнаты. Дойдя до своей, он уже приготовился ко сну, как вдруг дверь тихонько открылась и в комнату вошёл Джеймс. В руках он держал блокнот, который Алекс благополучно забыл на столе после ужина. Подойдя к письменному столу, он положил блокнот и посмотрел на Перчика, который почему-то от этого засмущался и отвёл взгляд в сторону окна. Ещё раз улыбнувшись своим мыслям, Джеймс тихо пожелал "спокойной ночи" и вышел, не забыв закрыть за собой дверь.