Часть 1
17 ноября 2018 г. в 19:45
Несмотря на всю свою гениальность, Тони Старк частенько подозревал себя в наличии редких психических отклонений или, как минимум, склонности к мазохизму. Другой причины, чтобы объяснить некоторые свои поступки, миллиардер просто не видел. Как, например, то, что неделю назад он лично привез в свой дом запрограммированного на убийство киборга. И даже несмотря на то, что триггеров не было уже и в помине, а Барнс наравне с остальными успел поучаствовать в нескольких миссиях, Тони не собирался отказывать себе в сомнительном удовольствии поддеть Зимнего еще пару раз. Пару десятков раз.
Стив мог сколько угодно убеждать его, что Баки его друг, Баки хороший, его просто сломали и использовали, он не понимал, что делает, а тот другой — убийца с замашками зомби — уже давно изгнан из его тела и больше не вернется, но Тони не мог смотреть Барнсу в лицо и не видеть на его фоне пустынное шоссе, разбитую машину и мертвые тела родителей. Причем одинаковое скорбно-виноватое выражение на небритой морде серийного убийцы приводило его в еще большую ярость.
Он отказывался находиться с Баки в одном помещении, громко хлопая дверью, едва только видел его за большим круглым столом в Зале Совещаний, даже — особенно — после того, как Фьюри официально принял Барнса в команду. Старк игнорировал его и на последней миссии, не упоминая ни его позиции, ни его имени. Несколько раз с высоты своего полета он становился свидетелем и впечатляющего мастерства Зимнего в рукопашном бою, с невольной злобой вспоминая, как так же хладнокровно тот убивал его семью. Сдерживать желание запустить в Барнса ракету становилось все тяжелее.
Поэтому когда на срочном совещании, на котором обсуждался вопрос проживания новой боевой единицы, Старк неожиданно предложил в качестве место расквартировки собственный дом, присутствующие были, мягко говоря, удивлены.
— Что? — оскорбленно развел руками Старк в ответ на сверлящие его подозрительные взгляды. — Вы все и так постоянно там пасетесь, за редким исключением, собираться будет быстрее. К тому же, в Башне новейшая в мире лаборатория, если вдруг у нашего робота возникнут проблемы с комплектацией, защита едва ли хуже, чем в штаб-квартире, и сотни камер на случай, если что-то выйдет из-под контроля.
«Я не спущу с него глаз и с огромным удовольствием убью, если замечу хоть намек на то, что его заклинило», — злорадно добавил про себя он и невинно улыбнулся Фьюри, стараясь не замечать радостного блеска в глазах Роджерса, который, видимо, и впрямь поверил в прозрачность намерений Старка.
Остальные оказались менее доверчивыми, особенно Барнс. Он смотрел омерзительно-понимающе, но даже не подумал возразить, высказать свои сомнения или пожелания, покорно сел в великодушно предоставленную Старком машину, не перегружая себя информацией о пункте назначения, и так же молча занял выделенную ему комнату, больше похожую на просторную тюремную камеру. По крайней мере, тем, чтобы снабдить ее хоть какими-то предметами для удобства или уюта, Старк не озаботился. Только самое необходимое плюс десяток камер во всех углах помещения, включая уборную.
Что двигало им в тот момент, помимо очевидной жажды расплаты, Тони не знал. Видимо, это произошло в момент временного помутнения рассудка, ведь будь всемирно известный гений в здравом уме, он бы точно подумал о том, что косяки от излечившегося Барнса — вещь весьма эфемерная и не факт, что возможная. А находиться в непосредственной близости он будет постоянно, одним своим присутствием доводя Старка до бешенства.
Баки не был проблемным жильцом и, как ни надеялся Тони, не спешил превращаться в Зимнего. Напротив, после долгого криосна и относительного примирения с Мстителями, а, может быть, и вопреки ему, Барнс стал послушней котенка. И гораздо незаметней. Все приказы и просьбы он выполнял молча, только кивал или чуть хмурился, не стремился заводить отношения с товарищами, предпочитая отсиживаться в углу или скользить по башне хмурой молчаливой тенью.
— Он до сих пор себя не простил и не принял всего этого, — сказал как-то Стив в ответ на полувопросительные взгляды Мстителей, провожая напряженную спину лучшего друга, который поспешил сбежать, как только общая столовая заполнилась остальными обитателями Башни.
Он мог бы добавить еще много чего относительно душевного состояния Баки, но предусмотрительно замолчал, только заметив наливавшиеся яростью глаза Тони.
Старка доводило до бешенства все, что было связано с Баки Барнсом. Хватало лишь пары слов или одного взгляда, чтобы находившийся в прекрасном расположении духа мужчина завелся. За короткое время совместного проживания он устал больше, чем за последние двадцать лет. Тони не хотел смотреть на него, но раз за разом возвращался к экрану, на котором все действия Барнса транслировались в режиме реального времени, копил в себе злость, мечтая лишь о том, как расквасит эту виноватую физиономию.
Когда же одним тихим и почти добрым утром при виде попивающего кофе Баки в руках Тони лопнул стакан, не выдержал даже далекий от их разборок Беннер.
— Не думаешь, что, возможно, тебе требуется, как бы сказать, помощь извне? — осторожно произнес он, пока Старк, шипя и ругаясь, тряс залитой соком рукой, а Баки благоразумно испарился вместе со своим дурацким кофе.
— Помощь в чем? — подозрительно сощурился Тони.
— Вот в этом, — Брюс широким жестом указал на угол, в котором обычно прикидывался мебелью Барнс, и разлетевшиеся по полу осколки стекла.
— Вы в одной команде, Тони, — неожиданно поддержала его Наташа. — Что бы ни происходило раньше, сейчас вы прикрываете друг другу спины. От этого зависит не только твоя жизнь, но и его, и моя, и жизни всех нас.
— Ничего я ему не прикрываю, — ощерился Старк, чувствуя, что слова шпионки проникают слишком глубоко, туда, куда подобные мысли допускать не следует. — Ты что, говорила с Роджерсом? И почему все считают странным, что как то, что убийца моей матери спокойно расхаживает по моей же кухне, немного меня раздражает? И из-за этого вы отправляете к мозгоправу меня!
— Баки посещает психолога дважды в неделю, — почти без ехидства доложила Романова. — А тебе было бы полезно поговорить об этом с кем-то, а не копить все в себе.
— Иначе когда-нибудь взорвешься, и поверь мне, это будет еще ужасней, — подхватил Брюс, смущенно опуская глаза. Уж он-то знал не понаслышке.
Тони фыркнул, отдавая распоряжения насчет уборки, и поспешил вернуться в мастерскую, но над словами коллег призадумался. Конечно, ни к каким докторам он не собирался. Но в одном Наташа права: избегать проблемы, когда она постоянно маячит перед носом, не получится.
— Джарвис, местоположение Барнса на главный экран.
Секунду спустя ему открылся вид на полупустую комнату с кроватью в углу, на самом краю которой и пристроился искомый объект. Не без удовольствия Тони рассматривал скорчившуюся темную фигуру, с опущенной едва ли не ниже колен головой, отмечая судорожно вцепившиеся в собственные волосы пальцы и темные потеки на противоположной стене, аккурат над осколками несчастной кружки. Состояние Баки в этот момент назвать нормальным было сложно. Мстительное чудовище внутри Старка довольно урчало, а тот вдруг подумал, что убивать Барнса ему совсем не хочется. Хочется видеть его вот таким: разбитым, сломленным от разъедающего изнутри чувства вины. И как же раньше ему в голову не пришло, что вдруг раскаявшийся ублюдок не посмеет пожаловаться даже няньке-Роджерсу, если Тони вдруг потребует компенсации за испорченную жизнь.
Пара сотен торопливых шагов, и пуленепробиваемая дверь бесшумно открывается перед Старком. Солдат в углу комнаты мгновенно вскидывает голову, сразу узнает Тони, но не расслабляется, а наоборот, будто каменеет.
— Джарвис, запри дверь, — негромко командует миллиардер, и мгновение спустя за его спиной щелкают все замки, которые он предусмотрительно навесил.
Лицо Баки приобретает обреченное, загнанное выражение, и, черт возьми, ему это нравится. Тони делает несколько шагов вперед, не отрывая от него нечитаемого взгляда, и сжимает губы, чтобы сдержать торжествующую ухмылку: вот он, его враг, прямо здесь, делай с ним, что пожелаешь. И тут же с нарастающей паникой понимает, что понятия не имеет, что будет с ним делать. Вздумай Барнс сопротивляться или возражать, отстаивать свою невиновность, Тони без сомнений кинулся бы в драку, не жалея ни сил, ни собственных кулаков. Но что делать с таким покорным, готовым все стерпеть Баки, он не знал. Ну не пытать же его, в самом деле!
А Барнс все так же смотрит, ждет, и Тони уже не может просто развернуться и уйти. Вместо этого он подошел еще ближе и медленно протянул руку. Пальцы подрагивают, словно сомневаясь, стоит ли сжиматься в кулак, а глаза все так же следят за Баки. Тот вздрогнул едва заметно, борясь с собственным телом, все инстинкты которого вопили о необходимости отшатнуться, но остался на месте.
— Хочешь меня ударить? — хрипло поинтересовался он, когда пальцы застыли в десятке сантиметров от его лица.
Тони мысленно повторил его слова про себя, прогоняя в мозгу звуки неожиданно приятного голоса, и не без удивления понял, что с начала своей помощи Щ.И.Т.у, это первый раз, когда Баки раскрыл рот в его присутствии.
— Хочу, чтобы ты заплатил, — помедлив, ответил он.
Баки резко выдохнул, и по тому, как дернулись его губы, Старк понял, что это был смешок.
— Что мне для этого сделать?
— А что ты можешь?
Не сказать, что вопрос для Тони неожиданный, его, пусть и не напрямую, задавали ему все, кому не лень, а вот собственный ответ вырвался как-то автоматически. Но Баки не удивился, только передернул слегка плечами, мол, откуда мне знать, и Старк вдруг подумал, что, наверно, смотрится очень глупо с протянутой рукой, и ткнул, наконец, пальцами в ненавистное лицо.
Кожа оказалась неожиданно теплой и гладкой, совершенно обычной. Не то, чтобы Старк когда-нибудь представлял, как будет гладить по небритым щекам Баки-черти-его-раздери-Барнса, но ассоциация с железом и роботами уже четко поселилась в его гениальном мозгу. Недельная щетина тоже ничем таким необычным не порадовала, а сдавленный выдох привлек внимание к сжавшимся полным губам такого невероятного цвета, что новые ассоциации грозили перейти в нечто совершенно неприличное. Тони немедленно перевел от них взгляд к широко распахнутым глазам и длинным густым ресницам, выругался сквозь стиснутые зубы и с огромным удовольствием впечатал кулак в пока еще ничем не отличившуюся скулу.
Барнс дернулся от удара, а Тони зашипел от боли, призывая всю свою выдержку, чтобы не прижать к животу отбитые пальцы — чтоб их, этих суперсолдат с их каменными мордами! В его мечтах это выглядело немного иначе, да и ощущалось совсем по-другому. По крайней мере, никакого облегчения Тони не испытал, разрываясь между яростным желанием разбить костяшки о невозмутимую морду Барнса, а потом ее же обо все имеющиеся в комнате твердые поверхности, и неожиданно проснувшейся совестью или чем там еще, буквально вопящим о неправильности сих действий.
Баки же молчал, завесившись длинными волосами, и лишь несколько долгих мгновений спустя поднял на него свои чертовы щенячьи глаза. Его левая щека заметно покраснела, и Тони, не сдержавшись, снова коснулся ее самыми кончиками пальцев.
— Какого хрена ты такой красивый, — подумал он, и по округлившимся глазам Барнса понял, что произнес это вслух.
Он не смутился, ведь в этой комнате за закрытыми дверями, наедине с железноруким наемником ему все позволено, но Баки среагировал иначе. Он снова напрягся и опустил голову, сжал пухлые губы в тонкую полоску и с видимым трудом выдавил:
— Ты хочешь, чтобы я заплатил так?
Тони требуется некоторое время, чтобы понять, что тот имел в виду, а когда до него дошло, все предохранители слетели напрочь. Ему уже плевать, что Баки беззащитен и не собирается отбиваться, он набросился на него со всей скопившейся за время совместного проживания злостью.
— Попробуй только подумать еще раз, — прорычал Старк, пропечатывая кулаком каждое слово.
Он уже не чувствовал боли в сбитых костяшках, перед ним только зажмуренные глаза Баки, кровавые потеки и стремительно наливающиеся синяки на его лице. Его собственные руки тоже разбиты, и трудно сказать, чьей крови больше. Остановился он только тогда, когда Барнс, наконец, приоткрыл глаза и посмотрел на него сквозь распухшие веки. Тони отвел кулак, второй рукой крепко сдавил подбородок, вызывая первый за все время болезненный стон.
— В следующий раз я возьму костюм, — пообещал он почти в разбитые губы Барнса. — Джарвис, дверь.
Негромко щелкнули замки, и уже несколько минут спустя мистер Старк вернулся в свою лабораторию. Первым делом он, конечно же, распотрошил аптечку, но впервые за последние два месяца на его лице играла широкая улыбка.
Эйфории от свершившегося акта возмездия хватило недели на полторы, и большую часть этого времени Старк провел в своей мастерской, отчасти сдаваясь на волю накатившего вдохновения, отчасти чтобы скрыть от товарищей перебинтованные руки. У Барнса, для которого Тони выделил целый отдельный экран, такой проблемы не было: уже на следующий день от побоев не осталось ни следа, и он вновь пугал народ своей мрачной физиономией. Зачем ему следить за каждым шагом Баки, не мог толком объяснить даже сам Старк. Лишь когда новоиспеченного Мстителя вместе с Романовой и Бартоном отправили на секретную супершпионскую миссию, он, наконец, заметил, что временно выпадать из рабочего забытья и проверять наличие Барнса на экране вошло в привычку.
Тони начал нервничать, когда в двести первый раз обвел взглядом пустую комнату, не нашел искомый объект и вспомнил, что тот сейчас неизвестно где. Наверняка снова пустил в ход свои суперсолдатские штучки и положил кучу народа.
— Так когда уже вернется незабвенное трио? — как можно безразличнее, но не без толики сарказма, чтобы, не дай Тор, не заподозрили в каком-то ином подтексте, поинтересовался Тони у Роджерса неделю спустя.
— Не имею представления, — поджал губы Капитан, одним этим жестом выражая и недовольство, и обеспокоенность данным фактом. — А тебе зачем?
— Тихо как-то без Бартона, — пожал плечами Тони и поспешил скрыться от прожигающего его спину Стивова взгляда.
Еще через день, отправив на металлолом почти законченного робота, Старк поймал себя на крайней степени раздражения. Громко звякнув отброшенными в сторону инструментами, он хотел было заказать себе виски, как неизменный до этого экран моргнул и продемонстрировал подлетающий к Башне джет. Одновременно механический голос Джарвиса сообщил, что прибывшему мистеру Барнсу требуется срочная диагностика.
— Ко мне его, — резче, чем следовало, приказал Старк. Его охватило странное чувство предвкушения вперемешку с беспокойством, и не было понятно, что из чего следует.
Еще с полминуты спустя на экране показался сам Баки, мало отличающийся от того, каким Тони видел его в последний раз. Он придирчиво просканировал чуть сгорбленную фигуру и, наконец, разжал пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в железную пластину, сделав окончательный вывод: жить этот маньяк точно будет.
Словно в ответ на его мысли Баки на экране скривился, видимо, выслушав указания Джарвиса проследовать в мастерскую. Бартон хохотнул, дружески хлопнув его по плечу, а Тони стиснул зубы: Барнс не имеет права заводить себе друзей.
Наконец Клинт и Наташа свернули в один из коридоров, оставив Баки одного. Старк пристально следил за его приближением, отмечая каждое движение, приносящее тому неудобство.
— На кушетку сядь, — холодно бросил Тони, едва за его спиной послышались быстрые шаги. Баки не старался быть незаметным, наоборот, сделал все, чтобы сообщить о своем присутствии.
Старк мысленно сосчитал до пятидесяти, делая вид, что занят с микрочипами, на деле же прислушиваясь к каждому шороху за спиной, и, будто нехотя, повернулся к пациенту. Баки был натянут как струна, смотрел в одну точку, опустив голову.
«И правда как робот, ждущий приказа», — пронеслось в голове Тони, и от этой мысли по спине пробежал холодок. Однако с демонстративной небрежностью он отложил инструменты и поинтересовался, добавив в голос нотку раздражения:
— Что на этот раз?
— Руку задело. Повреждения внешние, функциональность не нарушена. В разборке и ремонте нет необходимости, — механически четко и коротко отрапортовал Барнс, так и не подняв головы.
— Лжешь. И смотри на меня, когда отвечаешь, — голос Тони звучал жестко, и тот перевел взгляд на изобретателя, уже вооружившегося отверткой. — Руку.
Наблюдать, как борется с собой Баки, было истинным удовольствием. Не то, чтобы Тони собирался намеренно вредить ему, в конце концов, Наташа права, и от функциональности Зимнего во многом зависит успех их операций. Но вот идея заставить его понервничать, разбирая и изучая протез, казалась очень заманчивой, особенно учитывая, что Барнс и правда нуждался в регулярном техобслуживании.
Сперва Тони прошелся пальцами, хорошенько ощупал прохладный металл, отмечая, что несколько пластин слегка погнуты на одинаковом расстоянии друг от друга.
— Машиной зажало? — равнодушно поинтересовался он.
— Вертолетом, — так же ровно бросил Барнс как не требующий внимания пустяк.
Старк вскинул брови, с грохотом притягивая к себе столик с инструментами. Он мог бы объяснить Баки, что собирается делать и с какими инструментами им предстоит работать, но, конечно же, делать этого не собирался. Барнс так замечательно вздрагивал каждый раз, когда Тони касался его бионической конечности, так явно стискивал зубы и хмурился, что он просто не мог отказать себе в подобном удовольствии. И как бы ни старался переключиться, наконец, в изучение протеза, взгляд то и дело возвращался к подрагивающим ресницам и крепко сжатым малиновым губам.
«Ты хочешь, чтобы я заплатил так?» — невольно всплыло в голове Тони, и отвертка в его руке дрогнула, потянув один из проводков, от чего Барнс громко выдохнул сквозь сжатые зубы. От этого звука по телу Старка прошла горячая волна.
— Ты солгал, — повторил он. Реакция Баки указала ему на неполадку.
— Функциональность не нарушена, — упрямо повторил тот.
— Поврежденная внешняя пластина задевает контакты, которые подсоединены к твоим нервным окончаниям. Может скажешь еще, что это только улучшает чувствительность? — с долей сарказма вскинул брови Старк, возвращая все в нужное состояние. — Ты у нас любишь боль, выходит?
Баки промолчал.
— Скажи-ка еще, Барнс, — продолжал Тони, с удовольствием смакуя каждое слово, чувствуя исходящее от него напряжение, — почему говоря о цене за прощение, ты подумал, что я захочу от тебя секса?
Ответа не последовало, но воодушевленному Старку, учуявшему еще одну возможность растоптать противника, он и не был нужен. Он по очереди пропаял каждую из пластин, избавляясь от малейших несовершенств, и принялся за возвращение их на место.
— Я сперва даже не понял, откуда в твои пережаренные мозги могла попасть такая идея, ведь сам я, каюсь, как-то и не додумался до этого. А потом меня осенило, — он перевел победный взгляд на Баки. — Тебя уже использовали так, верно?
Барнс вздрогнул и вскинул на него широко распахнутые глаза. И хоть остальные мышцы его лица не шевельнулись, Тони отчетливо увидел промелькнувший в них страх.
— Разве в инструкции Зимнего Солдата входят пункты об оказании сексуальных услуг? — с видимым удовольствием продолжил он наступление. — Отвечай!
— В инструкциях было сказано, что за неподчинение Куратору следует наказание, — сухо ответил Баки, хотя слова давались ему с ощутимым трудом. Он как будто сжался весь, стараясь занимать поменьше места, и Тони с изумлением подумал вдруг, что Барнсу стыдно.
— И что же заставлял тебя делать твой Куратор? — Тони хотелось вложить в этот вопрос как можно больше ехидства, но внезапно севший голос дрогнул. Промелькнувшее в голове видение обнаженного и обездвиженного, на все готового Солдата было сродни хорошему удару под дых.
— Использование не по назначению, — механически выдал Баки, и глаза его стали стекленеть, превращая лицо в застывшую маску.
— Не смей отключаться, Барнс! Ну же, не стесняйся, — почти ласково замурлыкал Тони, ощутимо шлепнув его по щеке ладонью. — Ты стоял на коленях, подставляя задницу? Или, может, кому-то приходилось разводить тебе ноги? Ты сопротивлялся? Или послушно работал своим блядским ртом?
— Прекрати, — стальным голосом прервал его Баки, сжимая кулаки, хотя лицо его по-прежнему оставалось равнодушным. — Думаешь, что так сможешь сильнее унизить меня? Или ты хочешь попробовать сам?
В последнем вопросе Тони явно почувствовал неприкрытую насмешку и тут же запустил отвертку в щель между последними пластинами. Баки сдавленно зашипел.
— А почему бы и нет, Барнс? — продолжил он как ни в чем не бывало. — Я уверен, что в этом ты так же хорош, как и в ремесле убийцы. Ты ведь сам хотел отплатить мне, а? Или думаешь, что этого будет недостаточно? Может, стоит рассказать Роджерсу? Ты прав, не поверит. Лучше показать наглядно.
— Чего ты хочешь? — процедил Баки сквозь зубы.
— Вечером Джарвис велит тебе прийти ко мне, и ты придешь. И будешь тихим и послушным. Ты ведь сделаешь это, правда, Баки? — издевательски мягко выделил Старк его имя и, не дожидаясь ответа, отодвинул ящик с инструментами. — Твоя клешня в порядке. Можешь идти готовиться.
Баки вопросительно вздернул бровь, но Старк сделал вид, что не заметил, возвращаясь к прерванной работе. Только когда за спиной все стихло, он позволил себе расслабиться, с удивлением замечая, что пальцы у него нервно подрагивают. На экране Баки вымученно улыбался донельзя довольному Кэпу.
Зачем он это сделал?
Ответа у Старка не было, как и окончательного понимания того, что это не больная фантазия, а реальность. Что он на самом деле велел солдату прийти к нему…для чего? Чтобы трахнуть?
То, что убить Барнса будет слишком просто, Тони понял уже давно. Идея с кодом, который превратил бы убийцу в безвольное тело, он тоже отмел, хотя, чего уж скрывать, обдумывал ее с особой тщательностью. В чем смысл, если он выполнит любой приказ, ничего при этом не понимая, и возможно даже ничего не вспомнит. А вот видеть, как Барнс осознанно подчиняется, чувствует всю унизительность своего положения, наступает на горло собственной гордости, ломает себя сам, но исполняет приказ — вот, что хочет видеть Тони.
У него не было особых планов, Старку всегда ближе импровизация, поэтому он с огромным удовольствием принялся за своего нового робота, не забывая поглядывать на мечущегося в своей комнате Баки. Он не спустился к ужину, проигнорировал предложение Наташи выпить всем вместе и принялся терпеливо ждать. Ему нравилось наблюдать, как Барнс поглядывает на часы и наверняка каждую секунду ждет. Но Тони спешить некуда, и он подумывал даже отложить до следующей ночи, но куда там, если у самого от нетерпения все из рук валится.
Когда Баки оказался в его спальне, на часах уже далеко за полночь. Барнс выглядит потерянным и всклоченным в своей мятой толстовке, а Тони так и не сменил рабочую футболку, покрытую масляными пятнами. Оба молча рассматривают друг друга: один с опаской, другой с предвкушением.
— Раздевайся, Барнс, — велел Тони без предисловий, наливая себе виски. Баки медленно стянул толстовку и бросил себе под ноги. — Полностью. Быстрее.
Пара мелких глотков — и солдат перед ним полностью обнажен. Рядом валяется его одежда, сам он напряжен, натянут как струна, ждет. А Старк смотрит, лениво скользя взглядом по подтянутому телу, впечатляющим мышцам, каждому шраму, что — на удивление — не портят его, блестящему металлическому протезу, длинным волосам, равнодушному лицу, и не может не признать, что понимает ублюдочных Кураторов. Мерзавец просто одуряюще красив.
— Неплохо, Барнс, — тем не менее небрежно бросил Старк. — Ложись на живот. На пол.
Баки исполнил приказ молниеносно, растягиваясь прямо рядом с кучей своего тряпья. И хотя он совершенно точно не старался выглядеть при этом соблазнительно, от вида перекатывающихся от каждого движения мышц Тони сглотнул вязкую слюну.
— Тебе приказывали? Что ты говорил своему Куратору?
— Жду указаний, — несколько долгих секунд спустя глухо ответил Барнс, и Тони поймал себя на том, что звук этого его голоса действует возбуждающе, и в паху начинает тяжелеть.
— Задницу подними, — приказал Старк.
Баки расставил ноги и подтянул колени к груди. Вид на крепкие круглые половинки был поистине великолепен, и даже вяло покачивающийся член не вызвал у Тони отторжения. Просто стоять и изображать сталь в голосе становилось все труднее.
— Разведи ягодицы, да, так, — чтобы исполнить приказ, Баки пришлось уткнуться в пол лбом, чтобы удержать равновесие, и это явно было не слишком удобно. Старк удовлетворенно улыбнулся. — Шире, не стесняйся.
Очень хотелось расстегнуть собственную ширинку и стянуть ставшие узкими при виде темной сжавшейся дырки штаны, но Старк сдержался. Убийца был невероятно соблазнительным даже для Тони, но знать это ему было не обязательно.
— Правую руку перед собой. Левой растягивай себя.
Живая рука тут же исчезла из поля зрения, только механические пальцы наугад ткнулись между ягодиц. Баки передернул плечами, сильнее прогибаясь в пояснице, еще выше приподнимая задницу, и Тони не сдержался, шагнув ближе, протянул руку к бледной коже. На пробу обвел ладонью упругую ягодицу, дурея от гладкости кожи и крепости мышц под ней, второй сжимая в кулаке густую барнсову гриву и чувствуя, как покалывает губы от нестерпимого желания наброситься на вытянутую шею, расцвечивая ее багровыми отметинами.
Убийца его родителей не мог быть таким.
Металлический палец, между тем, с трудом протолкнулся в узкую дырку, и Баки шумно выдохнул куда-то в пол. Растягивать себя всухую явно было тяжело: Тони видел, как сжался его правый кулак, как выступили желваки на скулах, и легкие касания сменились сильным шлепком. Открытой ладонью, с оттяжкой, так сильно, как только возможно, один, второй, третий. Баки дернулся и выдохнул с едва заметным стоном. Тони снова коснулся покрасневшей разгоряченной кожи и едва не застонал от обиды и злости. Ему хотелось не бить, а зацеловывать каждый сантиметр, не грубо дергать за волосы, а перебирать их пальцами, не ставить его на пол в неудобную позу, а разложить на широкой кровати, подготовить самому и ласкать, ласкать не переставая, оставляя свои метки по всему его телу.
Что с ним не так? Когда все вышло из-под контроля и превратилось вот в это?
— Я не разрешал останавливаться, — зло выплюнул Старк, добавляя еще один удар.
Баки стиснул зубы: пальцы от грубого толчка выскользнули, причиняя дискомфорт, а сильные шлепки, кажется, не слишком ему нравились. Наверняка специально, чтобы подразнить Старка, он сменил положение, сильнее прогнувшись в спине под каким-то немыслимым углом. Тони сжал член через ткань, не отрывая горящего взгляда от соблазнительного ублюдка. Он хотел следить за каждым движением металлических пальцев и одновременно видеть лицо Барнса, хотел понять, что он чувствует сейчас. Не отказав себе в удовольствии огладить неожиданно привлекательные ямочки на пояснице, Тони все же выбрал второе.
Одним движением он оказался перед Барнсом. С этого ракурса он выглядел еще более развратным. Тони презрительно усмехнулся, услышав тяжелое дыхание из-за пелены темных волос.
— А тебе это нравится, а, Барнс? Не стесняйся, я хочу тебя слышать.
Тот не отреагировал, и Тони, выждав несколько секунд, нетерпеливо дернул его за волосы, заставляя откинуть голову назад.
— Голос, ну!
Баки перевел на него взгляд, и первое, что бросилось в глаза Тони, это мучительно сведенные на переносице брови и испарина лбу. Дальше — румянец на щеках пятнами и сжатые крепко губы. Глаза тоже крепко зажмурены, пока Тони не рванул его волосы снова, вызвав первый за этот вечер болезненный стон, а за ним еще один, длинный и сладкий, такой, какой и хотел слышать Старк.
Мстительному чудовищу звук понравился, самому Тони, видимо, тоже, по телу прошла горячая волна возбуждения. Он подумал уже, как было бы хорошо подвинуться поближе, чтобы держать в руках и великолепную гриву, и упругие половинки, когда Баки, наконец, открыл глаза, вперившись острым взглядом в глаза Тони, будто окатив его ледяной водой. Барнс застонал еще громче, еще развратнее, приоткрыв багровые уже губы, смачивая их самым кончиком языка, с удовольствием выгибался, лаская себя металлическими пальцами, и в целом выглядел соблазнительнее самой умелой шлюхи, но все возбуждение разом спало.
Тони чувствовал себя мухой, пригвожденной к месту одним взглядом. А тот смотрел не отрываясь, глазами своими словно в омуты затягивая, не давая даже возможности отвернуться. Смотрел цепко, без самой малой капли возбуждения во взгляде, только мучительное и неприкрытое злорадство вперемешку с болью: смотри, мол, доволен? А сам стонал еще слаще, так, что закрой глаза — и подумаешь, как хорошо шлюху дерут.
И Старк не выдержал, отвернулся. Стало тошно от самого себя, от того, что заставил его делать. То же, что и ублюдки из Гидры. Боже, сколько же раз они заставляли его? Сколько он делал подобное, прежде чем научился так притворяться? Но этих и за людей-то особо не посчитаешь, а сам он теперь кто? Мститель хренов.
— Хватит! — прикрикнул Тони, когда Барнс взвыл на одной ноте, высоко оттопырив задницу. — Заткнись уже!
Он отшатнулся, оттолкнув его от себя, и тот, наконец, замолчал, опустив свои невозможные глаза в пол. Тони тяжело дышал, пытаясь унять рвущееся из груди сердце.
— Более мерзкого зрелища я еще не видел. Боюсь, что после этого не смогу заниматься сексом еще очень долго, — ядовито сообщил он Баки, при этом ни капли не соврав. — Забирай свои тряпки и проваливай.
С этими словами он носком ботинка отшвырнул вещи Баки подальше и сел на край кровати спиной к нему, сжимая виски ладонями. Он не хотел слышать, как тот будет натягивать на себя одежду, не хотел прислушиваться, гадая, позволит ли Барнс услышать свои шаги, но все равно слушал, ждал. Напряжение не отпускало, как и мерзкое чувство, будто он только что по доброй воле вывалялся в дерьме. Тони даже усмехнулся, припоминая, что Беннер с Наташей все-таки оказались правы: он взорвался и все испортил. Впрочем, даже далекая от Матери Терезы Романова наверняка посмотрела бы на него с отвращением, узнай, как именно он это сделал. И Тони не сомневался, что она будет права. Сейчас он мог порадоваться только тому, что ему хватило мозгов не насиловать Барнса.
Погруженный в пучину самобичевания Старк не сразу ощутил чужое присутствие совсем рядом. Только тогда, когда на его плечи легко опустились тяжелые ладони, он понял, что так и не услышал легких щелчков, с которыми открываются замки на его двери.
— Я велел тебе уйти, — Тони хотел, чтобы это звучало жестко, но не смог. Устал. Баки не ответил, только, кажется, нагнулся ближе, горячим дыханием касаясь его волос. — Шоу было отменным, считай, ты расплатился, можешь убираться. Чего тебе, ну?
Широкие ладони легко скользнули по плечам, и раздраженный Старк резко обернулся, встречаясь взглядом с потемневшими глазами Баки. Он смотрел настороженно, но упрямо, мол, «не знаю, как ты отреагируешь, но я все равно это сделаю». Его волосы прилипли ко лбу, и щеки все так же горели румянцем, от чего в груди Тони почему-то мучительно заныло. А еще он до сих пор был полностью обнажен.
— Ты глухой, Барнс?
— Не хочу, — его голос сорвался, Баки прочистил горло и повторил снова, твердо глядя в глаза: — Не знаю, почему, но я хочу остаться. Если ты позволишь.
— Ты полный псих, — пораженно хохотнул Старк, потому что в полной растерянности уже не знал, что говорить. Это походило на какой-то безумный сон, когда он вскакивал в холодном поту с жутким похмельем.
Вместо ответа Баки медленно взял его ладонь и положил себе на грудь, второй Тони сам потянул его, заставляя присесть рядом с собой, наконец-то с видимым облегчением касаясь Баки и зная, что не вырвал ласку силой, что тот позволил. Барнс и сам заметно расслабился, чуть улыбнулся даже, несмело подставляясь под руки Тони.
— Я все еще тебя ненавижу, — тихо произнес Старк, когда взял его лицо в свои ладони, с сомнением поглаживая по щетинистому подбородку.
Одна его половина кричала, что Барнса следует уложить на кровать и сделать, наконец, то, что безумно хочется, а вторая требовала вышвырнуть его вон из спальни сегодня, а из Башни завтра. Но все, о чем он может сейчас думать, это мягкий, податливый и соблазнительный до дрожи в коленях засранец.
— Я знаю, — так же тихо выдохнул Баки прямо в губы Старку за мгновение до того, как прижался к ним своими.
Тони едва слышно застонал в поцелуй и сдался. К черту все.
Баки позволил ему уложить себя на постель, послушно подставлялся под все ласки, жадно принимал и поцелуи, и укусы, жался к нему, смотрел огромными блестящими глазами. Стискивал Тони руками и ногами, нежно водил ладонями по спине и плечам, сдерживая себя, чтобы не сжать в полную силу, и только до крови кусал губы, удерживая рвущиеся стоны.
А Тони не мог насмотреться на жаркого возбужденного Баки, раскрытого и послушного, даже когда тот отпустил себя, наконец, и кончил с длинным протяжным стоном, он догнал его несколькими глубокими толчками и сжал так сильно, как только смог. Потом еще долго Старк лениво целовал устроившегося на его плече Баки, пока оба не провалились в сон.
Просыпался Тони с огромным удовольствием: мышцы приятно тянуло, сердце пело, а в голове поселилась небывалая легкость. Правда, сказочная нега резко улетучилась, стоило ему вспомнить, кому он за нее обязан, и обнаружить, что рядом пусто.
— Джарвис, — сипло позвал Старк.
— Мистер Барнс вернулся к себе один час и пятьдесят две минуты назад, — мгновенно доложил ровный голос.
Тони подумал было, что стоит посмотреть запись с камер, увидеть, как именно он ушел, но передумал. Почему-то этот факт несколько огорчил его: посмотреть на спящего Барнса было бы интересно. Как и проснуться вместе. Впрочем, одна часть Тони была даже рада, что Баки ушел сам, ведь как вести себя с ним теперь, он так и не определился.
Воскресив в памяти некоторые события прошедшей ночи и представив, как он разбудил бы сонного Баки поцелуем, Тони поморщился и резко поднялся. Не известно, чему он обязан временным помутнением рассудка, но больше это точно не повторится.
Старк долго приводил себя в порядок, с удовольствием плескался в душе и громко пел, пока не понял, что что-то не так. И только спустившись в столовую и громко поздоровавшись с Наташей и Стивом, он понял, что чувствует себя бодрым и отдохнувшим, тяжесть, которая неподъемным грузом висела на его плечах, куда-то исчезла.
— Роджерс, тебе как всегда? — как в старые добрые времена поинтересовался Тони по пути к кофеварке. — Или перейдешь на кофе как все нормальные люди?
— Нет, спасибо, — вежливо ответил Стив, но Старк кожей почувствовал, как тот напрягся.
Обернувшись, он вскинул брови при виде такой же серьезной Наташи и наконец заметил, что место в дальнем углу уже занято. Баки выглядел растрепанным и потерянным, и смотрел с беспокойством, видимо, с той самой секунды, как Тони переступил порог.
С минуту было тихо. Тони и Баки смотрели друг на друга, не отрываясь, изучали, пытаясь понять, изменилось ли что-нибудь за это утро. Тони знал, изменилось, как и то, что Барнс будет молчать до последнего.
— Доброе утро, — наконец непослушными губами проговорил Старк, глядя ему в глаза, — Баки. Будешь кофе?
— Да, — осторожно, будто ожидая подвоха ответил Баки, но Тони тепло усмехнулся, и он несмело улыбнулся в ответ. — Да, спасибо. Тони.
— Что здесь происходит? — громким шепотом поинтересовалась Наташа у такого же обалдевшего Стива.
Тот нервно передернул плечами, наблюдая, как Тони передает кружку своему недавнему врагу.
— Ты сбежал, — с упреком пенял ему Старк. Он думал, что увидеть Баки будет тяжело, как всегда. Но он был рядом, а Тони чувствовал себя на своем месте.
— Тебя это огорчило? — виновато вскинул брови Баки.
— Ты исправишься. Я хочу, чтобы ты всегда был в поле зрения.
— Даже утром? — Баки усмехнулся, глядя на самодовольного Старка и отхлебнул своего кофе.
— Даже вечером, — сообщил Тони и тихо добавил уже ему на ухо: — И даже ночью. Ты понял?
— Будет сделано, — картинно кивнул Баки и широко улыбнулся.
Тони, схватив яблоко и свою порцию кофе, удалился, насвистывая и салютуя присутствующим кружкой.
— Баки, о чем он? — ошарашенно поинтересовался Стив, когда издаваемые Старком звуки затихли в коридоре.
— Мистер Барнс, мистер Старк просил вас собрать вещи, — оживился Джарвис, стоило Баки открыть рот.
— Это… дополнительное наблюдение, я полагаю. Не о чем беспокоиться, Стив.
— Как это не о чем? — возмутился было Роджерс, но Баки невозмутимо проскользнул мимо, похлопав его по плечу. — Наташа!
— Что? — давясь от беззвучного хохота, отозвалась шпионка. Почти сошедшие отметины по всей шее Баки она заметила еще тогда, когда тот говорил со Старком. Но Роджерсу она, разумеется, об этом не скажет. — Ничего, Стив, просто чуть больше наблюдения.