***
— Я вам никогда не нравилась, — с детской обидой бросает Лита, глядя на Дамблдора так сурово, словно уже приготовилась к схватке. Но он только улыбается, качая головой. — Ошибаешься. Он хорошо помнит ее, как и каждого своего ученика. Маленькую колючку Литу Лестрейндж. Безусловно, талантливую, но очень недисциплинированную студентку. Она была, как говорят, проблемной и раз за разом оказывалась на отработках после уроков. Иногда ее выходки оказывались далеко не безобидными. Но Альбус никогда не делал окончательных выводов о студенте, основываясь лишь на его поведении. Он всегда смотрел чуть глубже. И поведение Литы, вне всяких сомнений, являлось лишь ширмой, защитной реакцией, скрывающей за собой куда больше, чем просто скверный характер. Она нуждалась в понимании, поддержке. И он искренне пытался как-то смягчить ее непростое пребывание в Хогвартсе, помочь ей, но Лита не принимала ничьей помощи. Лишь сильнее закрывалась, отрешаясь от всех. — Ты была словно маленькая колючка, — с теплотой вспоминает Альбус, и Лита смеряет его надменным взглядом. — Была. А сейчас нет? — с издевкой спрашивает она. Альбус не реагирует на вызывающие нотки в ее голосе. Такие, как Лита, привыкли защищаться или нападать первыми. Даже если им ничего не угрожает. Альбус с легкостью выдерживает ее острый, обвиняющий его неизвестно в чем, взгляд. — Сейчас нет. Ты выросла. Ты больше не маленькая колючка, скорее прекрасный цветок. С острыми шипами. Лита раздраженно закатывает глаза. — Цветок? — пренебрежительно цедит она сквозь стиснутые зубы. — Терпеть их не могу. — Почему же? Лита молчит какое-то время, задумчиво глядя в сторону, будто хочет сосчитать все трещинки на стене. — Неважно. Просто не говорите этих глупостей про цветы. Никогда. Альбус кивает. Пожалуй, подобные сравнения действительно неуместны в беседе с бывшей ученицей. К тому же, он пришел к ней, чтобы поговорить о другом. Сейчас ей было нелегко, расследование закручивалось вокруг их семьи, как змеиные кольца, и Лита действительно была на взводе. Он прекрасно знал о ее главном страхе и видел, что любое упоминание о младшем брате действует на Литу крайне болезненно. И вот он здесь, рядом с ней, как и прежде, чтобы попытаться хоть немного облегчить неподъемный груз вины, который она взвалила на свои хрупкие плечи.***
Профессор Дамблдор, как и всегда, находит нужные слова, помогает ей примириться с прошлым, а она, стоит ей взглянуть в его голубые глаза, наполняется гневом. Лита так злится на Альбуса Дамблдора, что хочет с силой толкнуть его в грудь. Как маску сорвать с его лица выражение всепонимающей благодетели, бросить на пол и растоптать острыми каблуками. Потому что всезнающий и мудрый профессор ничего не понимает. Потому что ей больно, когда он так добр к ней. Потому что он никогда не будет для нее тем, кем она хочет его видеть. Никогда не будет ближе. Вся его доброта, отзывчивость и чуткость делают ее счастливой лишь на краткий миг. А потом приходит неизбежное осознание собственной ненужности, очередное падение в одиночество. Лучше бы она никогда его не знала. «Не бойся, Лита». Сказал он когда-то, опустив горячие ладони на ее плечи. Сказал так, как никогда не говорил отец. Подбодрил, помог, понял. И зачем он только сделал это? Дал надежду и веру в пустое, несбыточное. Маленькая Лита искала в нем заботливого любящего отца, которого у нее никогда не было. Лишенная отцовской любви и ласки, тянулась к нему, а по мере взросления, как и свойственно девочкам-подросткам, стала думать о своем учителе слишком часто. И осознав это, страшно разозлилась и испугалась. Ведь никогда-никогда профессор Дамблдор не ответит ей взаимностью. Все эти глупые грезы о невозможном лишь причинят ещё больше боли. Она для него не исключительная, не особенная. Он ничуть не выделяет ее из череды прочих учеников. И теперь все будет только хуже, ведь вместо одного мужчины, которому она не нужна, она нашла себе второго. После столь сокрушительных метаний, уроки профессора Дамблдора она стабильно прогуливала. А все его попытки поговорить, обрывала всеми возможными способами. Проще было сделать вид, что его не существует. И внушить себе раз и навсегда, что это не она виновата, а он ее терпеть не может, впрочем, как и все остальные. А все его разговоры, не что что иное, как выражение недовольства ее поведением и навязчивые попытки отчитать непутевую ученицу. Она просто раздражает его. Ничего необычного. Воспоминания накрывают с головой, как волна во время цунами. Глупо думать об этом сейчас, бережно лелеять свои детские обиды, но невозможно не вспоминать о прошлом, вновь оказавшись в этих древних стенах, которые словно пропитаны школьными буднями, которые она всеми силами пыталась вытеснить из головы. Лита еще раз осматривает класс, а потом возвращает внимательный взгляд на Дамблдора, который, кажется, никуда не спешит. Он совсем не изменился. Лишь проседь в волосах свидетельствует о неумолимости течения времени. Профессор Дамблдор небрежно прижимается плечом к колонне, его голубые, невероятно живые глаза лучатся теплом, а на губах неизменная располагающая к себе улыбка. Лучший учитель во всем мире. Такому хочется все рассказать, во всем признаться и попросить совета. Лита усмехается. Он выглядит так, словно все знает наперед, все понимает. Что ж, она удивит его, прежде чем уйти навсегда. Возможно, это последний раз, когда они стоят так близко друг к другу. Атмосфера Хогвартса действует на Литу фатально непостижимым образом, воскрешая в памяти прошлое, подбивает нарушить правила. Но правила она теперь нарушает иначе. Как женщина, а не девчонка-колючка. Она решительно подходит к Дамблдору, стуча каблуками по полу, заключает его щеки в плен ладоней и целует, крепко-крепко, чувствуя, как напрягается его тело. Лита готова истерично засмеяться. У нее впереди свадьба с одним Скамандером, и постоянные недомолвки с другим, а теперь ещё и это. Очередная заметка в длинном списке ее жизненных прегрешений. Никогда она не изменится. Все у нее не так, все неправильно. Она отрывается от чужих губ, разжимает ладони, сталкивается с напряженным взглядом напротив. Да, она удивила его, определенно. Она наконец-то видит изменения в привычном мягком выражении лица. Между бровями залегла складка, в глазах застыло неподдельное удивление, даже тревога. — Спасибо за все, профессор, — шепотом благодарит она, прежде, чем оставить его с этим. Навсегда покинуть класс, школу и детские мечты.